Корейские древности.

Медведь был одним из почитаемых тотемов в корейской мифологии. Вероятно, с культом медведя было связано поклонение пещерам в Древней Корее, так как превращение медведицы Уннё в женщину произошло именно после пребывания в пещере.

"В фигуре медведицы мы, вероятно, имеем дело с очень древним пластом корейской идентичности, восходящей к докорейским палеоазиатским корням, так как к северу от Корейского полуострова мы видим обширную зону, где доминировал культ медведя (нивхи, айны, юкагиры и т.д.). Этот пласт имеет прямое отношение к культуре Великой Матери. Медведь — типичный феминоид, и показательно, что в корейском шаманизме (мусок) центральной фигурой является именно женщина-шаман (муданг). Именно женщины способны осуществлять шаманские обряды, исцеления и быть одержимыми духами. Те случаи, когда шаманами у корейцев становятся мужчины, они обычно облачаются в женское платье. Такой же институт женского шаманства мы встречаем у многих палеоазиатов. Показательно также, что институт женского шаманизма возводит своё происхождение к Богине Гор, Даэмо, Великой Матери. Она в древние времена спустилась с небес и стала женой земного человека — Побу Хвасана. От их брака родились семь дочерей, которые и стали родоначальницами женщин-шаманок или жриц (муданг). В другой версии легенды Даэмо или Чил Конджу (Седьмая Принцесса) была заточена своим отцом в каменном гробе и брошена в пруд, откуда её спас царь-Дракон. Так в общую структуру входят Великая Мать (Даэмо, Сунмо, Ямо, Шенмо и т.д.), женские правительницы (принцессы), медведица, камень, горы, вода и собственно институт женского жречества" (Цит. по: Дугин А. Г. Ноомахия: войны ума. Жёлтый Дракон. Цивилизации Дальнего Востока. Китай. Корея. Япония. Индокитай. — М.: Академический проект, 2018. С. 242).

Бык и медведь.

У меня возникло подозрение, что крито-минойская таврокатапсия имеет параллели с медвежьим праздником у айнов и нивхов. 

"По сведениям, которые представил информант Д. К. Човак, медведя заводили домой к хозяину — ызын, где привязывали к столбу карга цепями. Затем молодой парень надевал одежду из шкуры нерпы длиною ниже колен и рукавицы. В это время по два человека, слева и справа от медведя, злят его палками. Смелый парень должен улучить момент и, прыгнув, сесть медведю на шею, схватив его за уши. Такого парня называют танрла нивх, то есть ловкий человек. Если он допустит оплошность, то одежда из нерпичьей шкуры его надежно защитит. Обычно среди парней находятся несколько смельчаков, которые могут проделать этот трюк" (Источник).

Это описание напоминает знакомую картину.  

From TAUREADOR SCENES in TELL EL-DAB’A (AVARIS), 18th Dynasty

Л. Я. Штернберг указывает на чрезвычайно важную деталь "медвежьего праздника": "В смысле цементирования междуродовых отношений он играет едва ли не большую роль, чем олимпийские игры для племенного объединения греков".

Легенды о медведице-оборотне, созданные женщинами.

Марина Урванова, со ссылкой на запись В. Г. Богораза, передаёт чукотскую легенду о том, как обманутая и брошенная жена превращается в медведицу. "Выбрав время, когда (бывший) муж отлучится из нового дома, она приходит к сопернице, сладкими речами усыпляет её внимание, погружает в сон, а затем убивает, вылив в ухо кипящий отвар". Потом она превращается в медведицу и убивает мужа-изменника. Затем, в облике озверевшей медведицы, женщина начинает преследовать своих детей. Они убегают от матери-оборотня, превращаясь в трясогузку, глупыша, шилохвоста, волка, росомаху. С тех пор медведица бродит в тундре... (Источник)

В комментах Olga Dolidze делает верное замечание: "Что же было делать брошенной и обманутой женщине, как было ей выжить без мужчины среди снегов и льдов или в тундре? Поневоле рассвирепеешь... Вот наверное и рождались такие легенды-сказки". 

Я от себя лишь добавлю, что такого рода легенды-былички имели одновременно охранительное и воспитательно-назидательное значение в традиционном обществе. Когда мужчина с детства знал, чем может обернуться измена жене, он тысячу раз вспоминал про рассвирепевшую медведицу, прежде чем «сходить налево». Таким образом, легенда-"страшилка" по-своему охраняла чистоту и святость семейно-брачных отношений.

Ну и, заодно, мы здесь можем видеть пример того, как "работала" в архаических обществах матриархальная традиция, создавая выгодные женщинам запреты и табу. 

"Чукотский сюжет о брошенной жене, обратившейся в медведицу, бытовал также у народов Аляски. Скорее всего, именно северо-запад американского континента является центром его распространения. Он довольно популярен среди аборигенов Аляски разной языковой принадлежности", - пишет далее Марина Урванова. 

Карта расселения коренных народов Аляски

"Царство Небесное силою берётся".

В больших группах ярославских курганов IX–XI вв. наряду с оружием, украшениями, жертвенной пищей, посудой найдены глиняные амулеты — имитации медвежьих лап.

Фото из Ярославского историко-краеведческого музея.

Говорят, у наших предков существовало представление о том, что человеку после смерти могут понадобиться медвежьи лапы, особенно — когти: согласно этим представлениям, умершему нужно было взобраться на ледяную гору, чтобы достичь загробной обители.

Эта ледяная гора напоминает нам о Ме́ру, или Сумеру («благая Меру») — священной горе в космологии индуизма. Брахмагупта говорит: "Многообразны высказывания людей относительно описания Земли и горы Меру, в особенности тех, кто изучает Пураны и книги по религиозному закону. Одни из них описывают эту гору как возвышающуюся над поверхностью Земли на необычайную высоту; она находится-де под полюсом и звёзды вращаются у её подножия, так что восход и заход зависят от неё, и она-де называется Меру из-за того, что это в её власти, и из-за того, что только её вершина благодаря своей мощи может скрывать и открывать Земле Солнце и Луну, что будто день её обитателей дэвов длится шесть земных месяцев и их ночь также длится шесть месяцев."

Вот, казалось бы, где — Индия, и где — ярославская "глубинка", а представления о райской обители — одинаковые, идентичные. И это не случайное совпадение. Здесь видится древнее арийское наследие.  

Следы оборотничества в сказках и былинах.

Медведко-богатырь (также Иван Медведко, Медведко-Ивашка, Иван Медвежье ушко) — персонаж восточнославянской мифологии и народных сказок. Описывается богатырь как человек с медвежьим ушком или полумедведем-получеловеком.

Кажется, этот персонаж является сказочным "репликантом" вполне реальных скандинавских берсерков. Тем более, что он выступает вместе с богатырями Горыней, Дубыней и Усыней (в другом варианте — Вернигорой, Вернидубом и Крутоусом).

По сказке, Медведко — сын девушки Репки и медведя.

У него две силы — человеческая и медвежья.

Легенды об амазонках и сказка "Маша и медведь".

Интересно, как древние легенды об амазонках соответствуют старинным поверьям о сожительстве медведя с женщиной. Медведь на дух не переносит мальчиков; и амазонки, как гласит легенда, родившихся мальчиков отсылали отцам (по другой версии — убивали), из девочек же воспитывали новых амазонок.

У сибирских народов, по словам А.М. Поповой, половые связи женщины с животным представлялись делом совершенно естественным. Ещё в начале прошлого века вполне этому верила и русская интеллигенция. Примером может послужить воспоминание одного из администраторов Камчатки, рассказывающем как о достоверном факте, что медведь однажды забрёл в Петропавловск, увёл (или утащил) местную обитательницу в тайгу и сделал её своей женой [1].

Согласно поверью, представительницам прекрасного пола не грозит никакая опасность, пока медведь не учует, что женщина беременна мальчиком. В таком случае грозный зверь обязательно её «задерёт», чтобы не появился будущий охотник, продолжатель враждебного рода: «А то вот рассказывали ещё, встретилась женщина с медведем в лесу. Он её нюхал, нюхал и задрал. Верно, собиралась охотника родить».

На всём Русском Севере бытовали такие же поверья о том, что медведь опасен для беременной женщины. Это было одной из причин, почему в этих местах беременных не брали в лес за ягодами или на покос, т. к. они могли привлечь к себе медведей и навлечь на себя беду.

----------------------------------------------------------------------------

[1] Штернберг Л. Я. Избранничество в религии // Этнография, N21, 1927, с. 39.

О культе медведя (2).

В продолжение записи "О культе медведя".

А. И. Леонтьев и М. В. Леонтьева в книге "Истоки медвежьей Руси" (М.: Алгоритм, 2007. С. 83) сообщают следующее о раскопках стоянок фатьяновской культуры:

"Особенно интересна стоянка Сахтыш на Верхней Волге, где во многих погребениях были найдены останки медведей. Мужские захоронения обычно сопровождались украшениями из зубов медведя или волка с клыками и когтями бурого мишки. Все эти находки относились к волосовскому времени, т.е. около 2000-1800 лет до н.э." [1]

И далее самое интересное: 

"Самыми массовыми находками из фатьяновских могильников были кремневые клиновидные и боевые каменные топоры, а также медные топоры в футлярах".

"Фатья́новская культу́ра — археологическая культура III тыс. до н. э. (бронзовый век) на территории центральной России. Представляет собой локальный вариант культуры боевых топоров (шнуровой керамики)", - говорит Википедия.

То есть перед нами архимилитаризированное арийское общество, в котором изготавливаются (судя по погребениям) почти исключительно одни орудия убийства. И - вкупе с ними - встречаются когти медведя и волчьи клыки. По-моему, эти находки свидетельствуют о существовании оборотничества у ариев. Там у них были свои берсерки и ульфхеднары.

"белокурая бестия"

----------------------------------------------------------------------------------

[1] Погребения на стоянке Сахтыш IIа / / www.elibrary.ru/books/alekseeva

О культе медведя.

Подобно тому как "империализм есть высшая и последняя стадия капитализма" (Ленин), так и скандинавский берсерк является наиболее зрелой формой культа медведя.

Этот культ уходит корнями в эпоху верхнего палеолита. Где-то там, в неисследимой доисторической глубине, зародились мужские инициации. Одной из форм инициации служилa схватка с тотемным зверем, завершавшаяся поеданием мяса культового животного и питьем его крови. В результате тотемное животное как бы не умирало, а воплощалось в иницианте. После этого человек жил с двумя душами - своей собственной и медвежьей, и также обладал двумя силами - человеческой и медвежьей.

Очевидно, этот "замес" душ и сил происходил во время ритуального поединка, во время которого инициант сильно рапалялся и в этом состоянии у него появлялся т. наз. "магический жар". Насколько нам известно, при достижении этого состояния реальность как бы разогревается и становится "мягкой", "пластичной", сознание буквально плавится и переплавляется в иные формы. Вот здесь-то и возможен не только выход души из тела, но и "подселение" (поту)сторонних душ. Намёк на этот "магический жар" сохранился в северогерманских сагах: по исландскому поверью, родившийся на медвежьей шкуре не будет страдать от холода, - так в «Havardar saga isfiгdiпgs» упоминается молодой исландец, обладающий bjarnylr, т. е. медвежьим теплом.

В культе медведя, как и в аналогичном культе волка, самое главное - феномен оборотничества. По толкованию некоторых исследователей, berserker (берсеркер, берсерк) переводится как "медвежья шкура" или "в медвежьей шкуре". Однако, как отмечают некоторые исследователи, правильней было бы назвать берсерка не просто человек-воин «в медвежьей шкуре», а как «некто в медвежьей шкуре, воплотившийся в медведя». Перевоплощение в медведя было настолько полным, что человек перенимал все медвежьи повадки. Так, Г. Зиверс подметил интересную черту норвежских берсеркеров, - мирное время, промежутки между военными походами, они больше всего проводили во сне, т. е. спали почти круглосуточно (вспомним зимнюю спячку медведей). 

По теме: Магический жар, Магический жар (2) и Магический жар (3).

О пещерном медведе.

Учёные пришли к единодушному мнению, что предметом верхнепалеолитического культа был вымерший теперь вид Ursus Spelaeous, так называемый пещерный медведь - могучий зверь с широкой грудью, который был значительно массивнее самого большого сейчас медведя на Земле - гризли - и имел в длину от кончика носа до хвоста почти три метра.

Гризли

Бурый медведь с Аляски высотой до самого потолка в музее Университета Аляски. National Geographic, июнь, 1956 г.

А пещерный медведь был ещё больше.

Литовская Медейна и культ медведя.

В Литве, которая оставалась языческой ещё в XV веке, в принципе, могли сохраниться какие-то реликты неолитических культов Старой Европы. Авторы статьи "Медейна как реликт неолитических верований" - Yelena Kolesnikova, Mindaugas Peleckis - полагают, что "присутствие в литовской мифологии такого персонажа, как Медейна, может быть объяснено влиянием субстратного этноса, т.е., неких людей, основным занятием которых среди прочего была охота". "Древние балты были одними из первых индоевропейцев, появившихся на Восточно-Европейской равнине, их можно возводить непосредственно к племенам, создававшим шнуровую керамику (3200–2300 до н. э.). Люди, создававшие шнуровую керамику, очевидно, могли иметь непосредственные контакты с людьми, создавшими ямочно-гребенчатую керамику, датируемую примерно 6-м – 2-м тысячелетием до нашей эры".

"Поселения людей, создавших ямочно-гребенчатую керамику, располагались на берегах (моря или озёр), и хозяйство основывалось на охоте, рыбной ловле и собирательстве. Обычным жильём в Финляндии было, видимо, нечто вроде типи или, иначе, вигвама американских индейцев — переносной шалаш площадью около 30 м², в котором могло жить до 30 человек. В лесной полосе России на поселениях обнаруживаются круглые основания небольших жилищ, слегка углубленных в землю (сантиметров на 40). Из искусства для этой культуры характерны маленькие керамические фигурки и головы животных (обычно лося или медведя) из камня. Захоронения устраивались внутри поселения, и покойников покрывали красной охрой" (Источник).

Реконструкция по черепу неолитической женщины из Караваихи (территория Вологодской области) // Герасимов М. М. Восстановление лица по черепу: современный и ископаемый человек. - М., 1955. - С. 349