Людоедство в неолитической Европе: факт или вымысел? (10)

Niels H. Andersen в статье "Causewayed enclosures and megalithic monuments as media for shaping Neolithic identities" делает своё резюме о раскопках неолитического ограждений на территории Дании в районе Саруп.

Около 80 поселений культуры воронковидных кубков (КВК) были обнаружены на небольшой территории в юго-западной части Фюна в районе вокруг Сарупа; 43 из них содержали материал, датирующий их периодом ограждений и строительства мегалитических гробниц между 3500 и 3200 гг. до н. э.

"Подводя итоги по району Саруп, можно сказать, что объекты:

 Были большими, заметными и построенными за одну операцию.

 Использовались только в течение очень короткого времени — для одного большого празднования.

 Требовали больших трудозатрат, вовлекали много людей и, должно быть, планировались в течение многих лет.

 Включали размещение особых скоплений находок — чаще всего преднамеренно уничтоженных — в частности, останков людей и скота, керамических сосудов, топоров, точильных камней, жерновов и зерна. Части этих находок отсутствуют.

 Были построены из недолговечного материала в отличие от мегалитических могил.

 Были повторно использованы много поколений спустя.

О картине мира эвенков.

Экстракт ("выжимки") из статьи А. Дугина "Психоментальный комплекс тунгусо-маньчжуров" (Индоевропейское наследие и следы Великой Матери. — М.: Академический проект, 2018. С. 404—427):

"С. М.  Широкогоров (1887— 1939)  считает, что основным институтом, определяющим структуру тунгусо-маньчжурского общества, является институт шаманизма. Практика шаманизма состоит в контролируемой и искусственно вызываемой ритуальной одержимости (Ergriffenheit) шамана духами. Такое состояние одержимости есть условие и центр всей тунгусо-маньчжурской культуры, и именно поэтому шаманизм следует рассматривать, как это и делает Широкогоров, в качестве её семантического ядра и системообразующей оси.

Согласно реконструкциям Широкогорова, наиболее вероятным претендентом на функции высшего божества тунгусской религии может считаться божество Буга. Однако мы встречаем у эвенков и другую фигуру, о которой у Широкогорова нет упоминаний. Речь идёт о богине Эникан Буга (Энекэ Бугады, Бугады Эниптын), которая считается «хозяйкой мира», «хозяйкой тайги», «прародительницей рода человеческого» и высшим божеством [1]. Местом её культа были священные скалы или иные места —бугады, имевшие значение сакрального центра.  Можно предположить, что эта Великая Мать была изначальным верховным божеством тунгусо-маньчжуров, на образ которой позднее наложилась патриархальная фигура монгольских и тюркских пантеонов — Тэнгри (откуда смена пола с женского на мужской). Нечто подобное мы видели в случае маньчжурского божества Абка Эндури (Отец-Небо), заменившего собой более древнее матриархальное божество Абка Хэхэ.