Интерпретация богатых погребений неолита.

Открытие, сделанное на кладбище Звейниеки на севере Латвии, одном из крупнейших захоронений каменного века в Европе, ставит под сомнение представление о том, что каменные орудия были связаны исключительно с мужчинами. Исследование опубликовано в журнале PLOS One. Исследование показало, что женщины с такой же, а то и большей вероятностью, чем мужчины, были погребены с каменными орудиями, а дети и пожилые люди были наиболее частой возрастной группой, получившей каменные артефакты. 

Вот ещё одно доказательство того, что в эпоху неолита т. наз. "погребальный инвентарь", который раскапывают археологи, в 99% из ста не принадлежал погребённому в могиле человеку. Каменные орудия и всё остальное, положенное в могилу вместе с покойником, следует квалифицировать как добровольные жертвоприношения родственников и друзей умершего человека. Вот, например, умер ребёнок, и все, кому он был дорог, дарили ему предметы собственного изготовления, на которых осталась частичка их души. Месседж вполне прозрачен: не бойся, мы с тобой.

Это значит, что если археологи обнаруживают какое-либо неолитическое погребение с особо ценным и престижным "погребальным инвентарём", это вовсе не доказательство, что перед нами могила вождя племени. Это всего лишь свидетельство о том, что здесь был погребён особо уважаемый и "всенародно любимый" человек. Он, конечно, мог быть и мужчиной в расцвете сил, но также мог быть стариком или старухой, женщиной или ребёнком.

По сути, эта практика напоминает сарматские захоронения, где часто находят стрелы в могилах маленьких детей, которые явно не могли даже натянуть тетиву на луке.   

О феминизации образа хорошего правителя.

В новом исследовании «Король как мать: гендерные метафоры власти в Европе раннего Нового времени» Луис Р. Кортегера и др. показывают, что на протяжении всей истории многие монархи-мужчины позиционировали себя как «материнские» фигуры. «Хорошие правители должны быть сильными воинами и открыто противостоять несправедливости. Но им также необходимо быть заботливыми и чуткими», — сказал Луис Кортегера, профессор истории в Университете Канзаса. 

Да, я это уже давно подметил, как древние правители "приукрашивали" себя подобно женщинам. Вот, взгляните на этого месопотамского чиновника. При жизни он наверно был казнокрадом и коррупционером, как вся его чиновничья братия, однако на посмертном изображении он выглядит как девочка невинная.

Золотая статуя Эбих-Ила. Храм Иштар в Мари, 2500-2340 гг. до н.э. Надпись на аккадском «Статуя Эбих-Ила, наместника, он посвятил её Иштар».

 

Сущий ангел.

Няшка.

Всё началось с метлы.

Этимологи связывают слово место с глаголом мести ‘расчищать метлой некое пространство’. Следовательно, говорит Софья Агранович, "место изначально — это не просто пространство на земной поверхности, а пространство, где подметена земля для размещения человеческого сообщества, некий заранее подготовленный обитаемый локус. Не исключено, что метла (веник) мыслилась как ритуальный сакральный предмет, очищающий творимый космос от обломков, частиц хаоса. Если отвлечься от сниженно-бытового, позднего понимания метения как гигиенической процедуры, то можно предположить, что первоначально метение мыслилось и осуществлялось как ритуальное действие космогонического характера. В этом смысле можно рассматривать метлу как носительницу ритуальной чистоты, которая убирает с пространства жизни, деструкцию, проводит разделительную между миром человеческим и нечеловеческим, между культурой и дикостью".

И далее С. Агранович приводит несколько пояснительных примеров того, как вообще "работает" метла в человеческих обществах.

По китайским поверьям, враждебные людям духи и мертвецы могут быть побеждены при помощи магических предметов. Исследователь этого вопроса, синолог рубежа XIX–XX веков Я. Я. М. де Гроот в своей работе «Демонология Древнего Китая» писал, что в качестве магического предмета для этих целей, по мнению китайцев, подходил веник.

Обычай избавляться с помощью метлы от нечисти, от сил хаоса, разрушения закрепился в поговорке "выметать поганой метлой". См., например, в знаменитом монологе Мармеладова (Ф. М. Достоевский «Преступление и наказание»): «В бедности вы ещё сохраняете своё благородство врождённых чувств, в нищете же никогда и никто. За нищету даже не палкой выгоняют, а метлой выметают из компании человеческой; и справедливо, ибо в нищете я сам первый готов оскорблять себя». За риторической фигурой, построенной «пьяненьким» героем Достоевского, явно просматривается древнее противопоставление метлы как орудия удаления из человеческого мира сил хаоса и деструкции палке как орудию наказания, т. е. архаическая ритуальная формула, зафиксированная в языке.