Образы архаичного матриархального наследия.

А. Дугин в своей монографии "Индоевропейское наследие и следы Великой Матери" (М.: Академический проект, 2018. С. 96-100) сообщает следующее:

"В пантеоне древних тюрок имелась богиня Умай. Часто она представлялась в виде птицы, что отсылает нас к скифской культуре, где образы женоподобных птиц являются широко распространённым сюжетом в украшениях и орнаментах. Эта фигура крылатой женщины или полуженщины-полуптицы характерна для иранской мифологии (фраварти), а также для германцев (валькирии). Этот образ распространён и среди славян (женские птичьи существа — Алконост, Сирин, Стратим или Страфиль, Жар-птица и т. д.).

Жар-птица

В иранской мифологии есть предание о волшебной птице Хумай/ Хумаюн. Авестийский термин происходит, вероятно, из древнеиранского прилагательного humaia, «благой», «царственный», «благородный», «волшебный»», «чудесный». 

С образом Умай связана чрезвычайно популярная легенда о творении мира водоплавающей птицей, также имеющая иранское происхождение, но широко распространённая у разных народов Евразии — от тюрок и финно-угров до славян. Об одной версии богини-лебедя — карачаевской Умай-бийче археолог С.Г. Скобелев пишет:

Древние предки тюркоязычных народов почитали лебедя-птицу, которая может передвигаться и по земле, и по воде, и по воздуху. У них был миф, согласно которому в первые дни творения не было ничего, кроме воды, на поверхности которой плавала лебедь. Потом она нырнула и достала со дна мирового океана землю, которая стала разрастаться и на ней появились горы, реки, растения и животные. Поэтому тюрки почитали Умай как родительницу мира (по другому варианту мифа, мир первоначально представлял собой яйцо, снесённое лебедью — Умай). С течением времени Умай-бийче стала представляться в образе прекрасной женщины с золотыми крыльями, иногда спускающейся к людям с неба, а почитать её стали в качестве богини — покровительницы материнства [1]. В X веке н. э., когда балкарцы и карачаевцы — аланы — приняли христианство, образ Умай-бийче стал сливаться с образом Девы Марии, матери Иисуса Христа, но так и не слился до конца. Поэтому в карачаево-балкарской мифологии остались две богини материнства — Умай и Дева Мария, которую стали именовать Байрым-бийче [2].

Непременная принадлежность Умай — небольшая чашечка, где в освящённом молоке помещались души детей. Во время болезни ребёнка из такой чашечки производили обрядовое кормление Умай. Эти обычаи напрямую происходят от общетюркского представления о ритуальной роли чаши, часто сопровождавшей изображения людей древнетюркского времени. Истоки данных представлений своими корнями уходят в скифское время, где, судя по сочинениям Геродота, чаша почиталась, как имевшая небесное происхождение. 

В некоторых мифологических сюжетах в контексте классического для туранского культурного крута отождествления месяца с мужским началом, а солнца — с женским (что Л. Фробениус выделял как мифологическую доминанту евразийских мифов), Умай носит солярные черты, именуется «Сары Кыз», «Жёлтой Девой» и изображается с шестьюдесятью золотыми косами (солнечными лучами)".

Дугин говорит, что образ богини Умай перешёл к кочевникам-тюркам от более древних индоевропейских (арийских) кочевников Турана. 

Но, добавлю я от себя, индоевропейцы явились лишь "переносчиками" образа, а сам образ имеет ещё более древние корни. 

Мы находим этот образ в до-индоевропейской Старой Европе, на Ближнем Востоке и далее, вплоть до долины реки Инд.

5600-5100 BC

Кстати, образ Св. Духа в виде голубки (не голубя, а именно - голубки , греч. peristera) имеет всё те же архаичные матриархальные корни (см. Крито-минойские голуби).

Св. Дух

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------
[1] Видимо, это как-то связано со значением слова *umaj — «плацента», «послед», а также «утроба», «чрево».

[2] Скобелев С.Г. Подвески с изображением древнетюркской богини Умай// Советская археология. Москва. 1990. № 2. С. 77.

Немного о дьяковской культуре.

М. Г. Гусаков в статье "КРУГЛЫЕ ЖИЛИЩА ДЬЯКОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ (опыт исторической реконструкции)" сообщает:

"Основным источником археологического изучения дьяковской культуры служат материалы, полученные из раскопок городищ. Отмечу основные особенности этих памятников. Прежде всего это возвышенные места, расположенные на слиянии рек, а также участки между впадением ручья в основное русло или между ручьями. Городища имеют валы (вал) и рвы, но не высокие, оборонного значения не имевшие, а служившие скорее в качестве "ритуальной охраны" священного места".

"Дьяковцы жили родовым строем. Каждый род, состоявший из нескольких больших семей и насчитывавший в среднем около сотни человек, жил в особом городище. Скот, содержавшийся в общем загоне, составлял родовую собственность и главное родовое богатство. Имущественной дифференциации не наблюдается. Считают, что на городище жило от 50 до 200 человек, следовательно, это никак не могла быть патриархальная семья, даже сильно разросшаяся. Это был род", - говорится в статье "Дьяковская культура на том месте, где ещё не было Москвы". 

Статья в Википедии о Кунцевском городище противоречит вышесказанному: "Первые пласты культурного слоя датируются от VI—V веками до нашей эры до VII—VIII века нашей эры и относятся к дьяковской культуре. В этот период здесь было поселение, по форме социальной организации относящееся к патриархату. Во время раскопок обнаружены остатки жилых и хозяйственных домов, укрепительные сооружения из частокола".

Как могут помочь заборы в обороне — я ума не приложу.

Городище Тушемля на Смоленщине. Реконструкция.

В городище — 30, максимум 40-50 вооружённых мужчин. Если они рассеются-распылятся по всем стенкам забора, тем легче будет взять эту "крепость".

Другое дело — охрана от зверья. Если медведь полезет через забор, собаки поднимут шум и мужики "завалят" его совместными усилиями.