Образы архаичного матриархального наследия.

А. Дугин в своей монографии "Индоевропейское наследие и следы Великой Матери" (М.: Академический проект, 2018. С. 96-100) сообщает следующее:

"В пантеоне древних тюрок имелась богиня Умай. Часто она представлялась в виде птицы, что отсылает нас к скифской культуре, где образы женоподобных птиц являются широко распространённым сюжетом в украшениях и орнаментах. Эта фигура крылатой женщины или полуженщины-полуптицы характерна для иранской мифологии (фраварти), а также для германцев (валькирии). Этот образ распространён и среди славян (женские птичьи существа — Алконост, Сирин, Стратим или Страфиль, Жар-птица и т. д.).

Жар-птица

В иранской мифологии есть предание о волшебной птице Хумай/ Хумаюн. Авестийский термин происходит, вероятно, из древнеиранского прилагательного humaia, «благой», «царственный», «благородный», «волшебный»», «чудесный». 

С образом Умай связана чрезвычайно популярная легенда о творении мира водоплавающей птицей, также имеющая иранское происхождение, но широко распространённая у разных народов Евразии — от тюрок и финно-угров до славян. Об одной версии богини-лебедя — карачаевской Умай-бийче археолог С.Г. Скобелев пишет:

Древние предки тюркоязычных народов почитали лебедя-птицу, которая может передвигаться и по земле, и по воде, и по воздуху. У них был миф, согласно которому в первые дни творения не было ничего, кроме воды, на поверхности которой плавала лебедь. Потом она нырнула и достала со дна мирового океана землю, которая стала разрастаться и на ней появились горы, реки, растения и животные. Поэтому тюрки почитали Умай как родительницу мира (по другому варианту мифа, мир первоначально представлял собой яйцо, снесённое лебедью — Умай). С течением времени Умай-бийче стала представляться в образе прекрасной женщины с золотыми крыльями, иногда спускающейся к людям с неба, а почитать её стали в качестве богини — покровительницы материнства [1]. В X веке н. э., когда балкарцы и карачаевцы — аланы — приняли христианство, образ Умай-бийче стал сливаться с образом Девы Марии, матери Иисуса Христа, но так и не слился до конца. Поэтому в карачаево-балкарской мифологии остались две богини материнства — Умай и Дева Мария, которую стали именовать Байрым-бийче [2].

Непременная принадлежность Умай — небольшая чашечка, где в освящённом молоке помещались души детей. Во время болезни ребёнка из такой чашечки производили обрядовое кормление Умай. Эти обычаи напрямую происходят от общетюркского представления о ритуальной роли чаши, часто сопровождавшей изображения людей древнетюркского времени. Истоки данных представлений своими корнями уходят в скифское время, где, судя по сочинениям Геродота, чаша почиталась, как имевшая небесное происхождение. 

В некоторых мифологических сюжетах в контексте классического для туранского культурного крута отождествления месяца с мужским началом, а солнца — с женским (что Л. Фробениус выделял как мифологическую доминанту евразийских мифов), Умай носит солярные черты, именуется «Сары Кыз», «Жёлтой Девой» и изображается с шестьюдесятью золотыми косами (солнечными лучами)".

Дугин говорит, что образ богини Умай перешёл к кочевникам-тюркам от более древних индоевропейских (арийских) кочевников Турана. 

Но, добавлю я от себя, индоевропейцы явились лишь "переносчиками" образа, а сам образ имеет ещё более древние корни. 

Мы находим этот образ в до-индоевропейской Старой Европе, на Ближнем Востоке и далее, вплоть до долины реки Инд.

5600-5100 BC

Кстати, образ Св. Духа в виде голубки (не голубя, а именно - голубки , греч. peristera) имеет всё те же архаичные матриархальные корни (см. Крито-минойские голуби).

Св. Дух

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------
[1] Видимо, это как-то связано со значением слова *umaj — «плацента», «послед», а также «утроба», «чрево».

[2] Скобелев С.Г. Подвески с изображением древнетюркской богини Умай// Советская археология. Москва. 1990. № 2. С. 77.