"Верхние" и "нижние".

Мария Гимбутас в своей монографии "Балты", говоря о фатьяновской культуре (представляет собой локальный вариант арийской культуры боевых топоров (шнуровой керамики)), обращает внимание на то, что "пришельцы [т. е. "фатьяновцы"] расселялись на высоких речных берегах, в то время как местные охотники и рыболовы [т. е. "волосовцы"] продолжали селиться возле речных озёр или в низинах рек".

Интересно получается: "волосовцы" селились в низинах, в поймах рек, поближе к рыбе, а "фатьяновцы" селились на высоких берегах, на холмах.

Под этим углом зрения, любопытно взглянуть на карту Древнего Киева.

Древний Киев. Макет-реконструеция.

Как мы видим, Детинец (город Владимира) расположен наверху, а Подол — внизу.

Справка из Википедии: "Дети́нец — одно из названий внутренней городской крепости (цитадели), например, Киевский детинец, близко по значению к слову кремль. Детинец занимал, как правило, господствующую точку ландшафта и был обнесён валами с деревянными стенами, которые имели одни или несколько ворот. В детинце жили князья, бояре, духовенство. К детинцу мог примыкать укреплённый окольный город либо неукреплённый посад.

Подо́л (укр. Поділ) — историческая местность Киева, низинная часть исторического центра города (Нижний город), древний посад ремесленников и купцов. Название местности происходит от старославянского «подол» — низина, низинная местность".

Холмогоров и его комментаторы.

Егор Холмогоров в своей статье "Крит. Прекрасные дамы, поедающие младенцев" сообщает:

"В науке и околонаучных мифологиях ХХ века сформировался образ критской цивилизации имеющий крайне мало общего с действительностью. На основании «кокетливых» изображений жриц с открытой грудью она была объявлена матриархальной и феминистской в духе построений Марии Гимбутас. На основании сохранившихся ярких красок фресок – жизнерадостной. На основании образов цветов и животных – близкой к природе. На основании отсутствия военных и боевых сцен – миролюбивой и гуманистической.

Этот образ критской цивилизации покоится на многих натяжках и заведомых ошибках. <...> Пропагандисты «жизнерадостного и гуманного» критского искусства и облика цивилизации как правило игнорируют целый пласт археологических свидетельств, связанный с человеческими жертвоприношениями на Крите, причём речь идёт не только об убийстве пленников, обычном для многих культур этой эпохи, а о детоубийстве, сопровождавшемся каннибализмом.

В 1979 г. в подвале дома в Кноссе археолог Питер Уоррен (один из ведущих специалистов по эгейским культурам) нашёл вперемежку с костями животных человеческие кости, принадлежавшие детям. Из 371 кости на 79 обнаружились надрезы, сделанные режущими и пилящими инструментами. Характер надрезов показывал, что с этих детских костей срезали мясо. Причём на большей части костей отсутствовали следы термической обработки, что давало основания для допущения, что мясо поедалось сырым. Попытки других исследователей переинтерпретировать жуткую находку Уоррена с помощью предположения, что мясо отделялось от плоти для вторичного погребения оказались не слишком убедительными – ничто в контексте находки не указывало на погребение, зато слишком многое – на кухню и скотобойню.

К этой находке подтянулся целый ряд других, свидетельствующих о распространённости на Крите человеческих жертвоприношений.

«В 4,3 милях к югу от Кносса, в состоящем из четырёх залов святилище Анемоспилия (первые раскопки здесь были проведены Дж. Сакелларикасом в 1979 г.) была обнаружена ещё одна находка, свидетельствующая о принесении человеческих жертв. При осмотре западного зала дворца археологи нашли три скелета. Первый принадлежал 18-летнему юноше, лежащему на правом боку на алтаре в центре комнаты со связанными ногами и бронзовым кинжалом в груди. Возле алтаря когда-то находилась колонна, вокруг основания которой располагался сток, по-видимому, предназначенный для того, чтобы в него стекала кровь жертвы. Исследование костей погибшего молодого человека показало, что он умер от потери крови».