Этнокультурные блоки австралийских аборигенов.

"Специалисты, изучавшие жизнь коренного населения пустынных районов Западной Австралии, а также Центральной и Южной Австралии, считают, что по отношению к существующим там крупным, но весьма аморфным группировкам правильнее применять термин "лингвистическое (или диалектическое) объединение", нежели термин "племя". Отсутствие племён в одних частях Австралии, а также весьма слабая выраженность их признаков в других заставляют некоторых этнографов и антропологов усомниться в существовании племён у австралийских аборигенов. А. Элькин обозначает диалектные группы аборигенов терминов "сообщества" (community). Р. Берндт и К. Берндт называют такие общности культурными блоками; может быть, можно было бы назвать их этнокультурными блоками, чтобы подчеркнуть, что они характеризуются не только родственностью культурных комплексов, но и в какой-то мере этническим самосознанием. По-видимому, этнокультурные блоки существовали по всей Австралии, однако их существование никак не отражалось в нормах поведения, и сознание принадлежности к тому или иному этнокультурному блоку не играло почти никакой роли в жизни аборигенов. Характеризуя социальную организацию аборигенов юго-восточной Виктории, Хауит пишет, что в ответ на вопрос "кто ты?", "кто твои люди?" абориген обычно называет свой клан", - пишет О. Ю. Артёмова в своей монографии "Личность и социальные нормы в раннепервобытной общине (по австралийским этнографическим данным)" (М., "Наука", 1987).

Отсутствие племён и племенных объединений в среде австралийских аборигенов позволяет нам с большой долей уверенности заявлять, что и в эпоху неолита на территории Старой Европы не было никаких племён. Были лишь этно-культурные блоки со своими локальными особенностями в языке и культуре. Кстати, привычное слово "язычники" вполне соответствует описанной О. Ю. Артёмовой этно-культурной общности людей. "Язычники" - это буквально те, которые говорят на местном наречии ("языке"). Это, как правило, небольшая группа людей, род, клан, "большая семья", проживающая в отдельно взятой деревне, и чтущая своих родовых богов.

"Некоторые факты позволяют думать, что бытовавшие у аборигенов правила вежливости требовали, чтобы, оказавшись в чужой общине, абориген переходил или пытался перейти на местный диалект и следовал местным обычаям, если они отличались от обычаев его группы. По-видимому, существовал также особый этикет, в соответствии с которым, говоря со старшими родственниками, людьми более высокого статуса, абориген должен был в знак уважения пользоваться их диалектом или пытаться воспроизвести особенности их речи".   

Почему слабая женская натура алчет плодов с древа познания?

И. Бахофен во втором томе своего "Материнского права" (с. 86-87) говорит о том, что "женщины негритянских племён обнаруживают более развитый интеллект, чем мужчины. (Histoire générale des voyages, В. 7, p. 33). Впрочем, содержащееся здесь правило, несомненно, должно носить гораздо более всеобщий характер. «Достоверно известно, — замечает Я. Изелин в своей «Истории человечества» (/. CA. Iselin, Über die Geschichte der Menschheit, III, 12. Trägheit der Barbaren. Betrachtungen über einige Vorzüge des Frauenzimmers), что у всех народов лица женского пола скорее созревают для занятий разумной деятельностью, нежели мужчины".

Ну, это я ещё в школе наблюдал своими собственными глазами: девочек-отличниц в моём классе было гораздо больше, чем мальчиков-отличников. К тому же, согласно Библии, дьявол предложил запретный плод с древа познания именно Еве, а не Адаму, поскольку Адам, видимо, не польстился бы на этот плод. 

И только после того, как Ева сама вкусила от древа познания, она предложила плод Адаму.

О половой диспропорции в матриархальных обществах.

И. Бахофен во втором томе своего "Материнского права" (с. 84-85) приводит замечания некоего Брюса, странствующего шотландского барона (У. Bruce, Travels to Discover the Source of the Nile, 1, 328-337):

«По тщательном изучении расположенных на юге стран и упомянутых в Священном Писании частей Месопотамии, Армении и Сирии от Мосула до Алеппо и Антиохии я обнаружил, что пропорция новорожденных младенцев женского пола по отношению к таковым мужского пола составляет здесь в точности два к одному. От Лаодикии вниз по сирийскому побережью до Сидона она составляет почти 3 или 23/4. В Святой Земле, в местности, называемой Хоран, на Суэцком перешейке и в обширных областях дельты Нила, куда не заходят чужеземцы, это отношение почти достигает трёх. Однако надо полагать, что вниз от Суэцкого перешейка до Баб-эль-Мандебского пролива, что охватывает собою все три Аравии1, на одного мужчину будет приходиться четыре женщины, и такое соотношение будет сохраняться — если только я правильно понимаю причину этого явления — вплоть до экватора и далее до 30° к югу от оного. Имам Саны был нестарым человеком, когда я в 1768 г. побывал в Счастливой Аравии, и у него было в живых 88 детей, в том числе 14 сыновей. У жреца Нила было 79 детей, из которых, насколько я могу припомнить, было более 50 дочерей».

"И хотя эти сведения, точность которых, согласно Брюсу, основана на опросе более чем 300 семейств, расходятся с данными Нибура (С. Niebuhr, Beschreibung von Arabien, S. 71 ff.), необходимо отметить, что и Павсаний (Описание Эллады, VII, 21, 6-7) свидетельствует о той же пропорции: две женщины на одного мужчину — применительно к Патрам, претендовавшим на особо тесную связь с Египтом, а Страбон (География, XVII, 803), говоря о Египте, упоминает некий γυναικών πόλις2 и νομός γυναικοπολίτης3 — наименование, которое, может быть, имеет основание в схожем численном преимуществе и уж определённо — в особом значении женщин. Если этот факт верен, то окажется, что гинекократия взаимосвязана с превосходящим числом новорожденных женского пола", - комментирует Бахофен. 

Но, по-моему, здесь Бахофен противоречит сам себе. Ранее он говорил, что при гинекократии женщины "гнобят" мужиков, прямо как греческие спартиаты - илотов. При этом, "гнобить" мужиков имеет смысл лишь тогда, когда барин - один, а мужиков - 10. Когда же, наоборот, бар - 10, а мужик - всего один, много ли они получат от эксплуатации этого мужика? Если уж говорить о трудовой эксплуатации мужского пола в эпоху матриархата, то соотношение мужчин и женщин должно быть диаметрально противоположным: на одну женщину, допустим, пять мужчин. 

Исторические сведения о нубийских царицах (кандакиях).

И. Бахофен во втором томе своего "Материнского права" (с. 77-83) пишет:

"На изображениях из Мероэ 1 мы порою видим фигуры весьма воинственных и, без сомнения, правящих цариц. Согласно Макризи 2, у бедша 3, которых я считаю прямыми потомкоми мероитских эфиопов и предками нынешних бишарин, генеалогии рассчитывались не по мужской, а по женской линии, а наследство переходило не к собственному сыну, а к сыну сестры или дочери умершего. Точно так же, согласно Абу-Селаху 4, у нубийцев при передаче трона сын сестры покойного имел преимущество перед его собственным сыном, а Ибн Баттута 5 свидетельствует о том же обычае у мессофитов — западном негритянском народе». Катрмер 6 в своих Mémoires géographiques et historiques sur l'Egypte et sur quelques contrées voisines, Paris 1811 на с 32 говорит следующее: "У нубийцев, говорит Абу-Селах (Ms. 138, fol. 99 Парижской библиотеки), когда умирает царь и оставляет после себя сына и племянника со стороны сестры, последний восходит на престол вместо естественного наследника. Однако если у сестры царя нет ребёнка мужского пола, сын вступает в свои права и наследует отцу". На с 136 всё тот же Картмер указывает со ссылкой на фрагмент из Макризи 7, который тот, в свою очередь, заимствует из Истории Нубии Абдаллы бен-Ахмеда эль-Ассуани и приводит в своём, к сожалению, до сих пор не изданном описании Египта: "Они считают свою генеалогию с женской стороны. Наследство у них переходит к сыну сестры или сыну дочери в ущерб сыновьям покойного. В оправдание этого обычая они утверждают, что происхождение сыновей сестры и дочери не может вызывать подозрений и что они, несомненно, принадлежат к той же семье, невзирая на то, от кого родила их мать: от мужа или другого лица". В своём примечании тот же писатель добавляет к вышесказанному: "Подобный обычай имеет место у других народов и у многочисленных дикарских племён Северной Америки", — и цитирует неопубликованный отчёт за 1634 г. некоего миссионера из Новой Франции, в котором последний сообщает то же самое и о гуронах: "Вождю наследует не собственный сын, а племянник со стороны сестры". Схожие сведения сообщает Ибн Баттута о городе Абу-Латен в Судане. И. Л. Буркхардт в третьем приложении к своим Travels in Nubia (London, John Murray, 1819. S. 536) приводит следующие выписки из наблюдений арабских путешественников: "Их женщины красивы и пользуются большим уважением, чем мужчины, которые не завидуют им. Они считают родословие по дяде, а не по отцу; сын сестры наследует в обход родного сына — обычай, которого, говорит Баттута, он не видел нигде более, кроме как у малабарских язычников-индуистов. Эти же негры — мусульмане". Буркхардт (с. 278) сообщает о собственных наблюдениях, сделанных в Шенди — городе, расположенном в восточном Судане: "Власть находится в руках мека. Имя нынешнего предводителя — Нимр, то есть «Тигр». Царствующая семья принадлежит к тому же племени, что сейчас занимает трон Сеннара, то есть, Волд Аджиб, которое, насколько мне удалось понять, является ответвлением племени Фаннье. Отец Нимра был арабом из племени Джаалийин, а мать была королевской крови Волд-Аджиб, и таким образом оказалось, что женщины имеют право наследования. Это согласуется с рассказом Брюса, который обнаружил, что в Шенди трон занимает женщина, которую он называет Ситтина — арабское слово, которое значит „наша госпожа"».

Древние оставили нам некоторые, хотя и весьма скудные известия об Эфиопии. Плиний (Естественная история, VI, 29) пишет: Aedificia oppidi — Meroës — pauca; regnare feminam Candacen, quod nomen multis iam annis ad reginas transiit. Delubrum Hammonis et ibi religiosum et toto tractu sacella. Слова Плиния подтверждаются рассказом книги Деяний (8:27-28) о крещении евнуха эфиопской царицы Кандакии, а также сообщением Страбона (География, XVII, 820) о подавлении Петронием эфиопского мятежа: "Среди беглецов были и военачальники царицы Кандаки, которая в наше время управляла эфиопами, женщины мужского склада и слепой на один глаз. Всех их Петроний захватил в плен живыми и т.д." О значении слова Κανδάκη 8 мы находим в Схолиях к Деян 8:27, приводимых в У. Alberti, Glossarium graecum in sacros Novi Foederis libros, p. 213 и в Cramer, Anecdota Craeca, vol. 3, p. 415 (FHG, IV, 251) следущие замечания: "Кандакией эфиопы называют всякую мать царя. Так говорит Бион в первой книге «Эфиопик»: «Эфиопы не указывают отцов царей, но выдают их за сыновей Солнца, а каждую мать называют Кандакией»". В слове Κανδάκη, как в английском queen, значение «женщина» переходит в «повелительница». Наименование Κανδάκη соответствует туземному Hendaque. Согласно Брюсу (/. Bruce, Travels to Discover the Source of the Nile, 4, 532), в Шенди сохранилось предание, что в древние времена этой страной правила женщина по имени Hendaque. Иосиф и Августин превратили в эфиоплянку также царицу Савскую, которая, услышав о славе Соломона, пришла испытать его загадками. Другие, как, например, Иустин, Киприан и Кирилл, считают её аравитянкой. Наш Спаситель называет её «царицей южной» (Мф 12:42; Лк 11:31; 3 Цар 10:1 и след.; 2 Пар 9:1 и след.)".