На дворе — весна: птички поют, солнышко светит, хороший день. Три дня назад я видел жёлтые цветы одуванчиков в городе. В городе и сады зацветают раньше, и девки "созревают" раньше, чем в деревне. Потому что там специфический микроклимат; говорят, в центре Москвы на семь градусов теплее, чем на окраинах (Источник).
Отовсюду лезет-прёт молодая зелень и поросль, а прошлогодняя листва и трава превращается в перегной, гумус. Где-то я слышал, будто "гумус" и "Homo" — слова однокоренные (в смысле того, что люди — "земные существа", в противоположность богам (ср. евр. adam "человек", от adamah "земля"). Блез Паскаль дал гениальное определение человеческой сущности — "мыслящий тростник". Обычная трава не знает о том, что она превратится в перегной, а "мыслящий тростник" знает. Пока что это знание лишь отравляет жизнь человеческую, но, может быть, отталкиваясь от этого знания, человек однажды преодолеет свой предикат - "земной", "навозный".
И далее он критикует такой подход как неумный и ненаучный:
"Если использовать логику скептиков бытия после смерти, то получится, что
жизни на планете Земля не может быть потому, что вселенная в основном
состоит из безжизненной пустоты и материи. Следовательно, если во всей
вселенной суммировать безжизненную пустоту и материю, и поставить знак
равенства между безжизненной пустотой и материей = вероятностью жизни,
то в итоге получится, что жизни не может быть, так как вероятность
возникновении жизни в безжизненной пустоте и материи ничтожна мала.
Количество жизни в сравнении с безжизненной пустотой и материей ничтожно
мало. Несмотря на ничтожную вероятность существования жизни в
безжизненной пустоте и материи, атеисты вопреки всему всё же не
отрицают, что жизнь во вселенной существует, по крайне мере на планете
Земля".
Да, действительно, бытие, вселенная и жизнь на Земле буквально сотканы из парадоксов. Я даже помышлял о том, чтобы сделать отдельный блог специально для парадоксов. Человек — это ходячий парадокс, "сфинкс", в котором перемешано божественное и звериное. Устами Г. Р. Державина человек говорит о себе: Яцарь — яраб — ячервь — ябог! Богочервь — разве это не парадокс?!
Вселенная, в которой мы живём, принципиально умонепостижима; мы, люди, находимся в положении вируса, живущего внутри организма. Как вирус не может представить себе существо, внутри которого он живёт, так и мы не можем выйти за пределы вселенной, чтобы взглянуть на неё со стороны и понять, какой она является на самом деле.
Время — ещё больший парадокс, чем вселенная. Я тут даже не хочу начинать говорить о времени, так как эта тема поистине необъятна.
Нас окружает множество чудес, на которые официальная наука либо "закрывает глаза", либо уходит в тупое "отрицалово". Вот, например, взять всемирно известный феномен Мирин Дажо. Где академические исследования этого феномена? Нету их, как будто никакого феномена вовсе и не было. А бывает и так, что учёные просто врут, как это блестяще показал Лев Худой в цикле статей про феномен Нинель Кулагиной (см. Статьи Льва Худого по уфологии и другим аномальным явлениям).
Если Мирин Дажо оставался жив после того, как его тело насквозь пронзали рапирами, а Нинель Кулагина передвигала предметы силой воли, то почему бы не воскреснуть Иисусу Христу из мёртвых?
Тацит писал о германцах: «Их браки очень строги, и ни один из их обычаев не заслуживает большей похвалы, чем этот, ибо они почти единственные варвары, которые довольствуются одной женой. Очень редко у этого многочисленного народа слышно о нарушении супружеской верности, и оно наказывается тут же на месте, причём наказывать позволяется самим мужьям. Муж обрезает жене, нарушившей верность, волосы [1] и на глазах родственников выгоняет её голую из деревни, ибо нет снисхождения к нарушению нравственности. Ни красота, ни молодость, ни богатство не помогут такой женщине найти мужа. Там никто не смеётся над грехом; и соблазнять и быть соблазнённым не считается там умением жить. Юноши поздно женятся и потому сохраняют свою силу, и девушек не спешат выдавать замуж, и они тоже цветут молодостью и отличаются тем же высоким ростом. Они вступают в брак в одинаковом возрасте, одинаково крепкими, и сила родителей переходит на детей».
"Ясно, что Тацит, желая дать римлянам образец, рисует брачные отношения древних германцев несколько в розовом свете", - комментирует А. Бебель, но, тем не менее, тут есть повод задуматься об истоках морали.
Очевидно, древние германцы (как и древние славяне) знали, "что такое хорошо и что такое плохо" задолго до христианизации. Нельзя сказать так, что до крещения они были "почти звери", а после крещения утратили свои зверские обычаи и стали жить по-человечески.
А. Бебель говорит, что в германских женщинах жил дух, который импонировал римлянам. Когда Марий не позволил пленным женщинам тевтонов посвятить себя служению Весте (богине девственного целомудрия), они прибегли к самоубийству.
Самая большая сложность в вопросах морали возникает из-за того, что люди — не муравьи, и, в отличие от последних, не все люди ведут себя одинаковым образом. В рамках одного и того же общества можно обнаружить примеры различного поведения. Наверно, имелись случаи зверства и среди древних германцев, и среди древних славян, и среди других язычников, но, вместе с тем, у язычников встречаются и такие удивительные обычаи, как в описании Геродота (книга I, глава 196):
"В каждой
[вавилонской] деревне раз в год созывают всех девушек, достигших половой зрелости, и выводят
толпою в одно место; кругом их располагается толпа мужчин. Глашатай вызывает
каждую по одиночке и продаёт одну за другою — прежде всех самую красивую; когда
первая бывает продана за большую сумму, глашатай вызывает другую, следующую по
красоте за первою; девушки продавались под условием супружеской жизни с ними.
Все богатые вавилоняне, достигшие половой зрелости, одни перед другими покупали
себе красивейших девушек, а такого же возраста люди простые вовсе не искали
красивой наружности, — и с деньгами готовы были брать и очень некрасивых.
Покончивши с продажею красивейших девушек, глашатай вызывает потом самую
безобразную или калеку и спрашивает: "Кто желает жениться на ней с
наименьшим вознаграждением?" Девушка вручалась тому, кто соглашался
жениться на ней с наименьшею додачей денег; употреблявшиеся на это деньги
собирались за красивых девушек, т. е. красивые выдавали замуж безобразных и
калек".
В чувстве справедливости вавилонянам не откажешь: всем поровну, «всем сёстрам по серьгам», все девушки деревни выходят замуж и никто не сидит в "старых девах". Вот где был настоящий, реальный коммунизм, а советские "коммуняки" даже и не помышляли о чём-либо подобном.
