"В прошлом, возможно, основной социальной единицей коренных народов Севера был род. Но это недостоверно. Потому что бескрайние просторы Севера внушают людям дух свободы. Так, по наблюдениям Н. Ф. Каллинникова конца XIX – начала ХХ вв., на Чукотке «родового начала нет. Осёдлые живут деревнями, и каждый хозяин вполне независим от своего соседа; кочевые же прямо кочуют, даже не родством, а товариществами, сообразно количеству рабочих рук и оленей. Товарищества эти страшно непрочны: на зиму они устраиваются в одном соседстве, а на лето его меняют и пристраиваются к другому [1]. ... На восток от Нижнеколымска и Маркова нет никакого устройства, ни родового, ни общинного; да и около этих центров родовое начало, я думаю, или пережиток старины, или недоразумение, основанное на незнании быта инородцев».
Источники XIX в. сходятся в том, что у чукчей (а равно и коряков) не было развитой властной иерархической структуры: «Чукотские начальники ... не пользуются однако ж большим уважением. Влияние их обыкновенно зависит от их богатства и физической силы» (А. Э. Кибер); «У чукчей есть свои старшины – эремы, которые, однако, никаким особым почётом своих «подданных» не пользовались. Они имели значение как вожди во время войн» (И. В. Шкловский); «Каждый глава семьи – самодовлеющий хозяин, живущий по своему собственному желанию там или здесь, работающий в товариществе, или самостоятельно, соответственно его вкусам и обстоятельствам» (Н. Ф. Каллиников); «В собственном своём обиходе чукчи не признают власти никаких старейшин» (А. В. Олсуфьев).
