«Воздушные змеи» пустынь — дело женских рук?

В связи с последними двумя записями о женщинах-охотницах, у меня возник вопрос: а не женщины-ли строили т. наз. «воздушные змеи»? Эти охотничьи загоны были построены в так называемый влажный период голоцена (между 9000 и 4000 годами до нашей эры). В этот период нынешние пустыни Аравийского полуострова были в основном саваннами. Есть свидетельства, что эти сооружения строились около 8000 г. до н.э. в период неолита. Такие структуры широко распространены в засушливых районах Ближнего Востока и Юго-Западной Азии (в основном в Саудовской Аравии, однако их можно встретить в Иордании, Ираке, Сирии, Армении, Турции — вплоть до Казахстана).

«Воздушный змей пустыни» на спутниковом снимке. 

«Воздушными змеями пустыни» (desert kites) археологи называют сооружения из невысоких каменных стен. Эти V-образные стены образуют коридор, ведущий к расширяющейся части («голова» змея). Считается, что они использовались для того, чтобы направлять дичь, например газелей, в зону, где её можно было легко убить. «Головы» некоторых «змеев» были шириной больше сотни метров, а направляющие коридоры, по которым газели и другая дичь могли бы следовать к «головам», тянутся почти по прямой линии больше четырёх километров, часто по очень разнообразному рельефу.

Женщины-собирательницы? — Да, но они ещё и охотницы!

Коллектив авторов — Эбигейл Андерсон, София Чилчук, Кейли Нельсон, Роксанна Рутер и Кара Уолл-Шеффлер  — в статье "Миф о мужчине-охотнике: вклад женщин в охоту в разных этнографических контекстах" сделали заключение из анализа данных, которые были собраны из литературы о шестидесяти трёх различных обществ охотников и собирателей по всему миру.

World map of the locations of 63 different foraging societies analyzed.

Половое разделение труда среди человеческих популяций, занимающихся добычей пищи, обычно рассматривается как разделение труда между мужчинами-охотниками и женщинами-собирательницами. Недавние археологические исследования поставили под сомнение эту парадигму, приведя доказательства того, что женщины охотились на протяжении всего периода существования Homo sapiens.

Этнографические данные за последние сто лет также подтверждают, что женщины из широкого круга культур намеренно охотились, чтобы прокормиться. Эти результаты направлены на изменение парадигмы «мужчина-охотник-женщина-собиратель», чтобы учесть значительную роль женщин в охоте, тем самым кардинально меняя стереотипы о труде, а также о мобильности.

В первобытном обществе женщины охотились наравне с мужчинами.

Коллектив авторов — Randall Haas, James Watson, Tammy Buonasera, John Southon, Jennifer C. Chen, Sarah Noe, Kevin Smith, Carlos Viviano Llave Jelmer Eerkens, Glendon Parker — в статье "Женщины-охотницы ранней Америки" заявляют о статистическом паритете древнейших женских и мужских погребений охотников на территории Америки. 

Это открытие противоречит устоявшемуся мнению о несовместимости охоты с особенностями женского организма, связанными с беременностью и уходом за детьми, которые ограничивают возможности женщин по добыванию средств к существованию. Авторы статьи приводят контраргумент о коллективном воспитании малышей (alloparenting or alloparental care) в рамках первобытного рода. Alloparenting можно понимать как систему родительского воспитания, в которой лица, отличные от прямого генетического родителя, выступают в родительской роли либо в течение короткого, либо длительного периода времени. Таким образом, молодые мамы, оставляя своих детей на попечение расширенной семьи, могли заниматься охотой наравне с мужчинами.

Женщины-охотницы древней Америки в Андах на высокогорном участке Виламайя Паджа (Фото DR)

Что является противоположностью патриархального общества?

Знаменитый греческий полководец Менон в одноимённом диалоге Платона обобщает господствовавшее в Древней Греции представление о качествах мужчин и женщин: «Для начала возьмём, если хочешь, добродетель мужчины: легко понять, что его добродетель в том, чтобы справляться с государственными делами, благодетельствуя при этом друзьям, а врагам вредя и остерегаясь, чтобы самому от кого не испытать ущерба. А если хочешь взять добродетель женщины — и тут нетрудно рассудить, что она состоит в том, чтобы хорошо распоряжаться домом, блюдя всё, что в нём есть, и оставаясь послушной мужу». Оратор Лисий в одной из своих речей (IV век до н.э.) говорит: "Порядочная женщина должна сидеть дома и не показываться на улице".

Интересно, можно ли считать древнегреческую семью образцово-патриархальной? Если — "да", то что тогда можно считать "матриархатом"? Диаметральную противоположность тех отношений, что мы наблюдаем в Древней Греции? Если у греков были господа и рабы, значит антитезой древнегреческого общества является общество эгалитарное?

Паланан Агта — небольшая группа охотников-собирателей, проживающая на северо-востоке острова Лусон (Филиппины). Agta очень эгалитарны. Женщины Agta ранее были известны как женщины-охотницы, совмещающие охотничьи занятия без снижения фертильности. Брайтман заметила, что 85% женщин Nanadukan Agta из Лусона охотятся, независимо от того, менструируют ли они, беременны или имеют обязанности по кормлению грудью (Р. Брайтман. Половое разделение труда при добыче пищи: биология, табу и гендерная политика. Сравнительные исследования общества и истории , 38 ( 4 ) ( 1996 ) , стр. 687-729). 

Очевидно, женщины-охотницы Agta представляют собой полную противоположность древнегреческих женщин, проводящих всё своё время в гинекеях. Строго логически, противоположность патриархата следовало бы назвать матриархатом, но в отношении Agta это слово не подходит. "Матриархат" означает гинекократию, власть женщин над мужчинами, а тут, у Agta, никакой власти нету. Однако, чтобы не было односторонней власти мужчин, женщины не должны уступать им в чём-либо. Мужчины — охотники, и женщины — тоже охотницы! Получается, что патриархат созидают "кисейные барышни", безвольные и безынициативные "куклы". Чем больше женщины подстраиваются под определение "прекрасного пола", тем крепче патриархат. Женщин надо носить на руках, как каких-то калек неполноценных, ухаживать за ними, как за больными, обеспечивать их, как детей. Ну и, из этого логически вытекает, что женщины, как и дети, лишены власти в патриархальном обществе.  

"Хозяйки тайги".

А. А. Бурыкин в статье "Представления манси о хозяйках леса мис-нэ и их аналоги в религиозных воззрениях народов Сибири и Дальнего Востока" говорит, что у хантов и манси "особое место занимают сверхъественные существа-духи, именуемые по-хантыйски миш, по-мансийски мис, точнее мис-нэ, представляемые в роли прекрасных девушек, имевших функции покровительства охотникам и принесения охотничьей удачи". 

"Персонажи, сходные с мансийскими хозяйками тайги мис-нэ, имеются у целого ряда народов Западной и Южной Сибири. Согласно воззрениям алтайцев, среди обитателей мира духов имеются духи албыс или албасты, - они встречаются с охотниками и вступают с ними в связь".

(А я, просматривая по вечерам передачи телеканала "Глазами туриста", задавался вопросом: и чего это молодые мужчины строят избушки и землянки в лесу и уходят туда ночевать? — Теперь всё понятно...)

"Считается, что этих духов-девушек приманивают сказки и песни, рассказываемые охотниками — так появляется мост, связывающий сказительную традицию, в которой заключена способность привлекать покровительствующих духов, и шаманскую практику, в которой важное место занимает призывание духа-помощника".

"Такие же духи в женском обличье есть и у тувинцев, но у них они не так прелестны, как у алтайцев. Впрочем, у тувинцев албасы могли менять пол и нападать на мужчин и женщин, превращаясь при этом в существа противоположного пола по отношению к тому, на кого они нападали. Также у ительменов, согласно описанию Е. П. Орловой, имеется дух фех, который превращается то в мужчину, то в женщину в противоположность полу того человека, с которым он встречается в лесу". 

Лесная женщина.

Л. В. Кашлатова в статье "Женский пантеон божеств и духов среднеобских хантов (по данным фольклорных источников" рассказывает о лесном духе Мис-Нэ.

"В фольклоре она показана как красивая, привлекательная, добрая лесная женщина. Если охотник, встретивший её в лесу, соглашается жить с ней, то она приносит мужчине охотничье счастье, если отказывается, то Мис-Нэ отбирает охотничью удачу. В фольклоре обских угров есть множество сюжетов о Мис-Нэ, где она либо одаривает охотников, либо наказывает, может даже навлечь смерть. Автором записан старинный рассказ йис потыр об истории одного охотника: «Мужчину застала ночь в пути, он остановился в охотничьей избушке и решил переночевать в ней. Вдруг среди ночи дверь распахнулась и в доме оказалась женщина, лица своего она не показывала. Мужчина рассердился и прогнал её. По возвращению из леса, он никому не сказал об этой встрече. Осенью этого мужчину постигло несчастье – он утонул. Во время похорон при проведении обряда гадания родственники узнали, что его наказала и забрала лесная женщина Мис-Нэ». В случае отказа жениться на Мис-Нэ мужчина через короткое время должен был умереть, та же участь ожидала весь род. Образ Мис-Нэ считается древним, её относят к первым жителям земли. Часто в сказках встречается эпизод, где говорится, что она сама выбирает себе мужа. Мис-Нэ имеет на одной ноге звериное копыто, обладает способностями быть невидимой или помешивать кипящий суп рукой вместо черпака".

Не знаю как другие читатели, а я сразу увидел в этом описании образ Бабы-Яги и образ Артемиды. Значит, наша русская Баба-Яга — это alter ego Артемиды! Обе они изначально являются "хозяйками зверей". Отличие лишь в том, что в аутентичной языческой мифологии "хозяйка зверей" предстаёт как "красивая, привлекательная, добрая" женщина, а в русских сказках она выглядит как страшная бабчила (очевидно, такая пертурбация образа произошла под влиянием церковно-православного нарратива). 

Баба-Яга

 

Диана

Почему не было цивилизаций охотников-собирателей?

Маршалл Салинз очень доходчиво объясняет, почему охотники-собиратели не могли создать цивилизацию.

"Даже небольшое число людей рано или поздно сокращает источники пищи в окрестностях стоянки. Оставаться на ней после этого люди могут только мирясь с увеличением чистых затрат труда или уменьшением чистой отдачи: увеличение затрат труда имеет место, если люди предпочитают ходить за добычей всё дальше и дальше от стоянки, уменьшение отдачи — если они удовлетворяются сокращающимся количеством или худшим качеством пищи, добывая её в ближних пределах. Решение, конечно, в том, чтобы переместиться куда-нибудь ещё. Таким образом, первое и главное «узкое место» охоты и собирательства: эти занятия требуют передвижений для поддержания производства на должном уровне.

Но перемещения, более или менее частые и более или менее дальние — в зависимости от обстоятельств — только переводят в другие сферы производства то самое уменьшение отдачи, которое их порождает. Изготовление орудий труда, одежды, утвари, как ни легко оно даётся, оказывается бессмысленным, когда эти вещи становятся скорее обузой, чем удобством. Практичность, качество вещей падают ради их портативности. Сооружение постоянных жилищ также становится абсурдным, раз их предстоит вскоре покинуть. Отсюда столь аскетические представления охотников о материальном благосостоянии: стремление ограничиться минимальным оснащением, если вообще его иметь; предпочтение, отдаваемое мелким вещам перед крупными; нежелание иметь вещи в двух или нескольких экземплярах и т. п. 

Австралийские христиане.

Маршалл Салинз говорит, что европейцев всегда раздражали проявления «недостатка предусмотрительности» у охотников и собирателей. Сориентированный всегда на настоящее, «без малейшей мысли или заботы о том, что может принести с собой завтрашний день» (Spencer and Gillen, 1899, p. 53), охотник не желает экономить провизию и имеет обыкновение сразу поедать всю имеющуюся на стоянке еду, даже в объективно трудные времена. Базедов писал о коренных австралийцах, что их девиз, «облечённый в словесную форму, мог бы звучать так: если всего много сегодня, никогда не заботься о завтрашнем дне. В соответствии с этим, абориген склонен скорее устроить одно-единственное пиршество из всех имеющихся запасов, нежели растягивать их на скромные трапезы, совершаемые от времени до времени» (Basedow, 1925, р. 116).

В Евангелии сказано Иисусом Христом: "Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний день сам будет заботиться о своём, достаточно для каждого дня своей заботы (Мф. 6, 34), «...не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться» (Мф 6:25). 

Сказано, но исполняется теми, кто ходят в церкви ставить свечки. У них имеются холодильники (не редко по два или три), набитые продуктами "про запас". Стало быть, запасаясь "на чёрный день", они не верят в то, что Бог поможет им в трудной ситуации. По сути, они не верят в Божественный промысл и не предают себя в руки Божии.

Выходит, что австралийские аборигены живут в соответствии с Нагорной проповедью Христа и, хотя не ходят в церковь, являются подлинными христианами, в отличие от номинальных.

австралийский абориген

 

Икона аборигенов Австралии. "Чёрный" Христос с аборигенами, а белые изображены как иудеи, злыдни или бесы на фоне денежных знаков.

Свободные люди.

Маршалл Салинз говорит, что "охотники и собиратели работают меньше нас и добыча пропитания является у них не постоянным изнурительным занятием, а задачей, возникающей лишь периодически; времени на досуг у них — сколько угодно, а количества «дневного сна на душу населения в год» куда больше, чем в любом другом обществе". При этом он ссылается на материалы, собранные в 1948 году американо-австралийской научной экспедицией в Арнемленде. Это были кратковременные наблюдения, проведённые во время нецеремониальных периодов [1]. Наблюдения за жителями района Фиш Крик велись и фиксировались в течение 14 дней. Рис. 1.1 суммирует основные результаты исследований.

"Первое и наиболее очевидное заключение состоит в том, что труд этих людей не изнурителен. Время, затрачиваемое человеком на добывание и приготовление пищи, в среднем составляло 4-5 часов в день. Второе: они работают не непрерывно. Проблема добывания пищи не стоит перед ними постоянно; временами они добывают достаточно, чтобы снабдить себя впрок, благодаря чему у них остаётся масса времени, которое они могут проводить, ничего не делая", - комментирует М. Салинз.

"В полевых заметках исследователей показано, что эти люди сами задают себе темп, сами решают, какое количество [пищи] считать достаточным, и останавливаются, когда добывают его (McArthur, 1960, р. 92). Складывается впечатление, что охота и собирательство дают необычайно высокую степень свободы от хозяйственных забот. Группа из Фиш Крик имела на иждивении человека, который якобы был профессиональным (занятым полный день) мастером-ремесленником. Ему было лет 35-40, и, по-видимому, основной его специальностью было безделье.

Он совсем не ходил на охоту с другими мужчинами, но однажды ловил сетью рыбу со всей возможной энергией. Иногда он ходил в буш за гнёздами диких пчёл. Уилира был искусным умельцем, он чинил копья и копьеметалки, изготовлял курительные трубки и «музыкальные трубы» и однажды приделал рукоять к топору (по особой просьбе) с большим мастерством. Помимо этих занятий, большую часть времени он тратил на разговоры, еду и сон (McCarthy and McArthur, I960, p.148).

Когда мужик не кормил двух генералов.

Маршалл Салинз в своей монографии "Экономика каменного века" (М.: ОГИ, 1999) уделяет внимание свидетельствам сэра Джоржа Грея, чьи экспедиции в 1830-х годах охватили наиболее скудные районы запада Австралии, но чьё необыкновенно пристальное внимание к местному населению обязало его развенчать сообщения коллег об отчаянном экономическом положении туземных охотников. Ошибка, очень часто совершаемая, писал Грей, — полагать, что коренные австралийцы «имеют мало средств к существованию или временами испытывают чрезвычайную нужду в пище». Он заключает:

Вообще говоря, туземцы живут хорошо; в некоторых местах в определённые периоды года может ощущаться нехватка пищи, но в таком случае эти места на соответствующее время забрасываются. Однако путешественнику или даже туземцу-иноплеменнику совершенно невозможно судить о том, имеется ли в данной области в достатке пища, или нет... Но на своей собственной земле туземец совсем в ином положении; он точно знает, что эта земля родит, знает время, когда наступает сезон для определённых видов пищи, и лучшие способы эти виды пищи добыть. Исходя из этого, он регулирует своё пребывание в различных частях охотничьей территории; и я только могу сказать, что всегда находил великое изобилие в их хижинах.

И это при том, что Джорж Грей наблюдал жизнь своего рода «лишенцев», изгнанных с хороших земель и занимающих маргинальные убежища на тех территориях, на которые не позарились белые колонисты. Можно с полной уверенностью сказать, что если аборигены не голодали в пустынных западных районах, то о богатых восточных районах, занятых европейцами, и говорить нечего, - восточные земли изобиловали пищей. По словам раннего автора Клемента Ходжкинсона, описавшего природную среду в северо-восточной части Нового Южного Уэллса, несколько минут рыбной ловли могут дать достаточно, чтобы прокормить «всё племя» (Hodgkinson, 1845, р.223; ср. Hiatt, 1965, pp. 103-104).

Об условиях жизни первобытных охотников не следует судить, как замечает Карл Сауэр, по ситуации «уцелевших до настоящего времени их наследников, зажатых в самых скудных районах земли, таких как внутренние области Австралии, американский Великий Бассейн, арктическая тундра и тайга. Районы расселения древнего охотника изобиловали пищей». "Охотники XIX - XX века, вытесненные из лучших районов земного шара сначала земледелием, а позднее промышленным хозяйством, оказались в заметно худших экологических условиях, чем типичные верхне-палеолитические: эскимосы, как мы знаем, больше не могут охотиться на китов, бушмены лишены дичи, шошонская ореховая сосна была вырублена, а охотничьи земли шошонов — вытоптаны скотом. Если теперь этих людей описывают как поражённых бедностью, а их ресурсы как «скудные и ненадёжные», указывает ли это на традиционную ситуацию или на колониальное разорение?", - вопрошает Маршалл Салинз.

Вот этот фактор пищевого изобилия в архаических обществах никогда не надо упускать из виду. И надо учитывать этот фактор при написании картин, представляющих жизнь первобытных людей. Сытые люди — это, как правило, мирные, благодушные люди, не склонные к конфликтам и войнам.

Пигмейские "Адам" и "Ева".

"У пигмеев-ака отношения между членами семьи имеют одну особенность. Состоит она в том, что здесь нет разделения труда между мужем и женой, как у других охотников-собирателей, где мужчина занят охотой, а женщина — собирательством. У ака оба супруга заняты обеспечением пропитанием совместно. Особенно явно это проявляется во время охоты. Сеть, сплетённая из растительных волокон длиной не менее 30 м и шириной до 80 см, устанавливается обоими супругами вертикально. Жена остаётся около её середины, а муж идёт по зарослям кустарника, производя как можно больше шума. Кое-кто из спугнутых им животных попадается в сеть, где женщина убивает их руками или дубиной. Жертвами такой охоты оказываются мелкие антилопы, мешотчатые крысы, циветты, дикобразы, и прочие животные средних размеров.

В поисках удобного места для охоты пара проходит в день от 5 до 15 км, совместно собирая по дороге растительные дары леса, насекомых и мелкую живность, а также всё подходящее в качестве материалов для плетения сетей. В этих ежедневных перемещениях принимает участие вся семья, и даже грудных детей супруги вынуждены нести с собой. Поскольку это не под силу ни подросткам, ни супруге, эту обязанность вынужден брать на себя мужчина.

Предполагается, что именно такой способ самообеспечения, без чёткого разделения обязанностей между мужчинами и женщинами, мог быть первоначальной, исходной практикой у ранних гоминид (не нравится мне это слово - "гоминиды", напоминающее "гниды"; поэтому заменим его) у первобытных людей, прежде чем получила развитие специализированная охота. При таком положении вещей женский вклад в самообеспечение может быть даже большим, чем мужской" (Е. Н. Панов).

Не знаю, как там было "у ранних гоминид", - это весьма спорный вопрос, - но жизнедеятельность семейной пары у пигмеев-ака очень сильно напоминает мне Адама и Еву. Это прямо библейская иллюстрация к тому эпизоду, когда согрешившие в раю первые люди были извержены на грешную землю и должны были сами добывать себе пропитание. 

Вообще, насколько мне известно, пигмеи живут и охотятся коллективно. Я полагаю, что жить индивидуальными семьями возможно лишь в том случае, когда джунгли буквально "кишат" всяким зверьём и добыть себе пропитание не составляет большого труда. 

Кто хозяин охотничьего трофея?

"Американский антрополог Кристин Хоукс свела воедино сведения о том, что происходит в общине после того, как охота, индивидуальная либо коллективная, завершилась успехом. Результат исследования оказался довольно неожиданным. У аче, например, 83% мяса, которые достаются членам данной семьи, поступают в её распоряжение не от мужа женщины и отца её детей, а от посторонних охотников. Делёж добычи происходит таким образом, что тот, кто добыл крупного зверя, не имеет при этом ни малейшего преимущества перед прочими членами общины. Обычно по окончании разделки туши самый старый из мужчин руководит разрезанием её на куски и приготовлением трапезы. Его действия могут вызывать комментарии, но никаких серьёзных споров не возникает. Сам добытчик никак не может контролировать происходящее. Вот вам первобытный коммунизм.

Считается в высшей степени неприличным претендовать на большую порцию, особенно в условиях, когда трапеза каждого происходит на виду у других. Лишь кто-нибудь из детей может попросить добавку, и просьба бывает удовлетворена. Но за ней могут последовать и замечания от взрослых, что делать так не стоит: «делись с другими, и тогда они позже поделятся с тобой!»

Те же обычаи практикуются в другом конце света, у африканских хадза. Самые мелкие из охотничьих животных, регулярно добываемых хадза, весят около 40 кг. Но тот, что убил зверя, не имеет решающего голоса, поскольку правила таковы, что он с самого начала не является хозяином добычи. Не получает он и самой большой порции во время разделывания туши, которое происходит тут же, где животное было добыто. После этого члены каждой семьи уносят мясо в лагерь и лишь в этот момент оно становятся их собственностью.

Эти порции очень сильно варьируют по величине. Они тем больше, чем крупнее добыча, но не намного, так как в этом случае увеличивается и число претендентов. Это ставит под удар даже то, что уже унесено в лагерь: заслышав об успехе, сюда стекаются люди из других общин, и с ними нельзя не поделиться.

Семья успешного охотника получает большую порцию мяса, чем все остальные, если масса жертвы превышает 180 кг, но если вес её меньше, то она не получает никаких преимуществ. В первом случае охотнику достаётся около 10%, а остальным — по 5%. Во втором доля и его и других семей составляют около 5% живого веса жертвы.

Хищный самец и травоядная самка.

Энн Соломон считает, что центральная метафора в фольклоре бушменов — это противопоставление хищнической натуры самца и растительноядности самки. Соответственно, мужчины приравниваются к хищным животным, а женщины — к травоядным. Даже взаимоотношениям между хищником и жертвой в мире животных придаётся сексуальная окраска. Сам процесс поедания мяса уподобляется у аборигенов племени !кунг  половому акту. А предшествующее ему ухаживание видится как взаимодействие между активным хищником и пассивным фитофагом.

Е. Н. Панов приводит забавный пример гендерного символизма у этноса арапеши — аборигенов Новой Гвинеи. У них ямс, который служит основой материального благополучия народа, выступает также в качестве сакрального объекта в его мифологии и верованиях. Клубни этого растения подразделяются на мужские (вытянутые, длиной более метра) и женские (округлые).

Пример гендерного символизма у этноса арапеши. Корнеплоды ямса: слева — декорированные «мужские», справа — связка «женских».

Эта классификация поразительным образом сходна с принятой у бушменов сан Южной Африки: круглое и толстое — «женское», тонкое и стройное — «мужское». 

«Женское» у бушменов представляется как круглое - толстое - низкое - широкое - тупое - слабое, а «мужское» как тонкое - стройное - высокое - узкое - острое - сильное. В воображении рисуется какое-нибудь маленькое травоядное животное, поражённое копьём. Копьё — это «мужской» инструмент, и, в общем, копьё является продолжением фаллоса; недаром все маньяки мужского пола, ибо только у них имеется инструмент для совершения сексуальных преступлений.

Но отсюда вытекает логическое умозаключение о том, что охотник, убивающий дичь, является "нечистым" человеком. Интересно было бы рассмотреть т. наз. "неолитическую революцию" под этим углом зрения. Не был ли переход к земледелию стимулирован желанием уйти от скотобойни и кровищи?

Да, и ещё одна бесплотная мысль просится к воплощению и оформлению. Мне на ум пришли палеолитические "венеры", когда я подключил своё воображение. И в самом деле, "круглое - толстое - низкое - широкое - тупое - слабое" подходит для описания большинства "венер". 

Урок антропологии от князя Ухтомского.

Читаю этнографический этюд князя Леонида Ухтомского "Новая Земля" (СПб., 1883 г.).

Князюшка рассказывает про белужий и моржовый промыслы поморов.

"Каждая белуга даёт до 22 пуд. сала, а кожа её выделывается на обувь, что вместе составляет цену белуги до 80 рублей; белужий промысел, по своей ценности, предпочитается поморами другим морским промыслам", - пишет князь.

Для сравнения: в 1913 году рабочая ломовая лошадь стоила 70 рублей (Источник). 

"Весною белуга держится большими стадами. В эту пору промышленникам случается зараз окружить сетями до 600 штук.

Кроме белужьего промысла, поморы промышляют и моржей, что даёт им тоже значительный доход.

Они вылезают на сушу греться на солнце и спать, лезут на берег, толкая друг друга, всё дальше и дальше, и таким образом иногда вылезают целыми стадами в несколько сот штук; промышленники, найдя такое стадо, начинают бить зверей, которые ближе к воде и если это делается ловко и осторожно, то можно перебить весь табун".
 
Да, уж... Жадность человеческая не знает никаких границ и пределов. 

Тут вот что интересно: волки испокон веков охотились на зайцев, но при этом — о, чудо! — зайцам никогда не грозило вымирание. А люди запросто уничтожают животные виды (см.: 20 видов животных, вымерших в результате человеческой деятельности). Значит, человек намного хуже волка. Потому что голодный волк может сожрать пару зайцев, и всё. А человек, вовсе даже не голодный, может перебить целый табун моржей. И тонны мяса будут гнить и разлагаться на берегу моря...

Инициатическое.

Грот Ла Ваш. Аллиа. Арьеж. Кат. 18, 1. Гравюра , получившая название «Сцена инициации», на кости птицы длиной 16,3 см (сложена из двух равных фрагментов, найденных на расстоянии 6 м друг от друга).

"Слева начинается «ритуальная процессия», состоящая из шести персонажей с шаровидной головой и схематичным телом, затем переданный в правый профиль маленький медведь, находящийся под хвостом изображённой в правый профиль крупной фигуры лошади-жеребца замечательного фигуративного качества; наконец, рыба, возможно лосось, и видная в 3/4 голова, похожая на бизона".

Шато дез Эйзи. Лез Эйзи-де-Тайяк. Дордонь. Кат. 36, 1. Гравюры человеческих силуэтов и части фигуры бизона на обломке (16 см) ребра животного, которое чётко датируется мадленом VI. Музей Лез Эйзи.

"9 сохранившихся человеческих силуэтов направляются к сохранившейся передней части крупной фигуры бизона. Силуэты имеют округлую голову и сведённое на конус туловище, лишённое каких бы то ни было деталей. На уровне плеч нанесены косые линии, по всей видимости, изображающие палки, дротики или другое вооружение" (Из книги З. А. Абрамовой "Древнейший образ человека: Каталог по материалам палеолитического искусства Европы. — СПб.: Петербургское Востоковедение, 2017).

Ну, инициатическим (то есть "пахнущим смертью") может быть любой поединок человека с крупным животным, если, конечно, охотник не вооружён дальнобойной винтовкой с оптическим прицелом, как, например, "дорогой Леонид Ильич".

Когда же дело доходит до смертоубийства, - о, тогда даже котёнок может научить многому, а бизон - и подавно. Может быть, поэтому люди такие маленькие по сравнению с бизоном, как первоклассники по сравнению с учителем?

Они жили за 5 тыс. лет до основания Москвы.

Художник-график, "иллюстратор истории" Леонид Константинов говорит, что территория современной Тверской области в районе озера Селигер в 5 тысячелетии до н.э. была царством бескрайних широколиственных и сосновых лесов с очень тёплым и мягким климатом. Там жили носители культуры ямочно-гребенчатой керамики, точнее говоря, представители льяловской культуры, которая была локальным вариантом Я-ГК. По мнению учёных, ранний неолит был лучшим климатическим периодом для жизни человека за всё время его существования в Волго-Окском междуречье.

"Вообще это время - лучшее для человеческого общества. Не было богатых и бедных, добыча делилась между всеми поровну, самые старые и умные люди становились старейшинами.

Многотысячелетняя идиллия! Охота давала этим людям гораздо больше продуктов, чем земледелие и скотоводство. Рыболовство в неолите стоит на втором месте по значимости занятий после охоты. Поэтому то время принято называть временем высших охотников и рыболовов, тем самым подчёркивая высокий уровень их хозяйства в своеобразных условиях" (Источник).

Ну и красивая картинка - в качестве иллюстрации первобытного рая, когда не было ещё "долгоруких" князей.

Не только "самореклама".

Американский антрополог К. Хоукс предполагает, что охота на крупных животных могла возникнуть из мужской "саморекламы", из потребности мужчин продемонстрировать женщинам фертильного возраста свою "удаль молодецкую". Во всяком случае, в обществе охотников-собирателей именно таковой она и является. Подсчитав затраты энергии на добычу крупной дичи (например, антилопы) с помощью лука и стрел, К. Хоукс обнаружила, что полученная при этом выгода куда ниже затраченных усилий. Добыв дичь, мужчина гордо возвращается в лагерь и демонстративно делит её между соплеменниками. Гораздо экономичнее было бы ставить силки и ловушки, однако мужчины по какой-то причине придают бо́льшую значимость охоте. К. Хоукс видит в этой стратегии поведение, сходное с брачными демонстрациями других животных. 

Ну да, я давно уже задавался этим вопросом: с какой стати в эпоху верхнего палеолита мужики охотились на мамонтов, пещерных медведей, быстроногих лошадей? 

Разве не было мелкой и средней дичи? Разве не кишели рыбой реки и озёра? На морских побережьях археологи находят целые горы из раковин моллюсков. Помню, одно лето в середине 90-х гг. прошлого века, когда не было работы, я два или три месяца жил на одних грибах. В конце XX века можно было пропитататься собирательством, особо не напрягаясь. Карл, два ведра грибов хватало мне на несколько дней варить и жарить!

"Охота имеет все признаки испытания, позволяющего мужчинам продемонстрировать свои качества перед женщинами, - пишет М. Л. Бутовская. - Этим же целям служат различные подвиги, испытания и турниры, часто устраиваемые молодыми мужчинами в разных обществах. Средневековые баллады описывают подвиги молодых рыцарей, которые сумели ценой сверхчеловеческих усилий одолеть жестокого дракона, добыть Святой Грааль, извлечь меч из камня, победить великана-богатыря и т. п. и получили в награду признание дамы сердца".

Нуклеарная семья как "маркер" патриархата.

Как известно, для патриархальных обществ характерна нуклеарная семья, в которой отец является основным добытчиком и кормильцем домочадцев, а мать занимается домашним хозяйством и воспитанием детей.

М. Л. Бутовская говорит, что "ряд авторов критикуют модель отца-кормильца, указывая на то обстоятельство, что в обществах простых охотников-собирателей мужчина обязан делиться охотничьей добычей с другими членами группы и, тем самым, не может с должной эффективностью обеспечивать собственную семью. В качестве аргумента они апеллируют к тому обстоятельству, что наиболее престижной добычей охотника является дичь крупного размера, которую, собственно, и делят с другими присутствующими. Если бы мужчина хотел максимально заботиться о собственной семье, он бы предпочтительно охотился на дичь среднего и мелкого размера, тогда бы она практически вся доставалась семье. Однако он всё же предпочитает рисковать, охотясь на крупного зверя. Почему? Возможно, первоочередной целью охотника является не снабжение семьи, а нечто иное. Например, обретение социальных и сексуальных бонусов от демонстрации охотничьего мастерства и дележа добычи с другими членами группы".

Да, действительно, на многочисленных примерах мы видели, что добыча охотника распределяется между всеми членами архаического общества. По сообщениям этнографов XIX века, в стойбище эскимосов свой кусок мяса получает и та женщина, муж которой ничего не добыл на охоте. Несмотря на то, что к тому времени эскимосы уже на протяжении нескольких поколений находились под влиянием европейской цивилизации с её принципом "купи подешевле - продай подороже". У них в XIX веке уже далеко зашло разложение родового общества, появились нуклеарные семьи. 

Очень характерна и симптоматична эта связка между разложением родового строя и появлением нуклеарных семей. Для родового общества характерны "большие семьи"-линиджи, и часто такая семья занимает целую деревню. Соответственно, все взрослые члены деревни являются добытчиками и кормильцами маленьких детей. При такой раскладке номинальное отцовство не играет никакой роли, ибо каждый мужчина-охотник в деревне — "отец" для ребёнка.

Значит, в родовом обществе не было нуклеарных семей. А какой же патриархат без нуклеарной семьи?! Получается, что в первобытном обществе не было и патриархата. Ну, такого патриархата, как, например, в Древней Греции, - с гинекеями для жён, - точно не было.  

Как женщины охотились, не выходя из дома.

Джеймс Фрэзер в своей "Золотой ветви" приводит многочисленные примеры того, как в архаических обществах женщины помогают своим мужьям-охотникам. Так, у баньянколе, племени с юга Уганды, "когда мужчина находится на охоте, его жена воздерживается от половых сношений с другими мужчинами". У тонга или ронга с юго-востока Африки, когда мужчины находятся на охоте, женщины также строго соблюдают правило воздержания. Г-н Юнод, крупный специалист по этому племени, пишет: "Старый Макхани заверял меня, что невоздержанность жены, находящейся дома, приведёт к тому, что на её мужа нападёт дикий зверь или он будет убит далеко в глуши". У вауа, племени, обитающем на восточных границах бывшего Камеруна в Экваториальной Африке, охотники перед отправлением на охоту соблюдали воздержание в течение трёх дней, чтобы их не убили животные. Если жена не сопровождает своего мужа в экспедиции, то она обязана оставаться в своей хижине всё время его отсутствия. Прежде всего она должна соблюдать строгое воздержание. Если охота несколько раз была безуспешной, охотники обвиняют своих жён в неверности и приглашают колдуна, который изгоняет из них злого духа. Если невезение продолжается, женщин подвергают пытке ядом, чтобы выявить виновную, которая своей распущенностью принесла деревне неудачу. У вачамба, племени из Усамбара в Центральной Африке, пока охотник находится в лесу, его жена дома не должна вступать в половую связь с чужаком. Ей запрещено принимать в гости других мужчин у себя в доме. Только её ближайшие родственники могут есть вместе с ней. Считается, что если она не будет соблюдать этих ограничений, то её муж заболеет или погибнет в лесу. Рассказывая в целом о племенах банту из Центральной Африки, автор, живший среди них двадцать девять лет, пишет, что "табу охотника касаются также его жены, а законы, обуславливающие успех охоты, многочисленны и сложны. Один из первых и самых важных законов, определяющих удачу охотников — незыблемая верность мужа и жены во время отсутствия первого. Если женщина изменяет мужу, пока он находится на охоте, то ему грозит неудача, опасность со стороны диких животных и даже смерть".

Маленькая эскимосская революция и большая русская революция.

Л. А. Файнберг в монографии "Общественный строй эскимосов и алеутов" сообщает (с. 131):

"У многих групп эскимосов Аляски и прилегающих островов, а также у центральных эскимосов был распространён обычай раздавать первую добычу молодого охотника или первую добычу в новом охотничьем сезоне как можно большему числу людей, желательно — всем членам общины охотника. Например, К. Расмуссен отмечает, что у эскимосов-нетсилик первую добычу юноши должно поесть как можно большее количество его односельчан, шкура также делится между максимальным числом людей. У медных эскимосов первого тюленя, добытого юношей, свежуют все женщины селения и каждая берёт себе по куску мяса. Мать охотника присутствует при этом, но она может взять себе лишь голову тюленя. Первая добыча юноши должна быть съедена всеми членами общины. В некоторых местах в Западной Гренландии первый морж или белый кит, добытый в новом охотничьем сезоне, весь делится между общинниками. В Восточной Гренландии первый большой бородатый тюлень, добытый в новом сезоне, по свидетельству Г. Холма, делится между всеми, и даже люди из других селений получают долю от него. У эскимосов-юналит на Аляске первый олень, тюлень, белый кит или другое крупное животное, убитое юношей, приносится в деревню и здесь один из стариков режет его и делит среди односельчан, не оставляя ни кусочка для молодого охотника. У эскимосов, живущих на берегу Аляски, напротив острова Диомида, юноша, впервые поймавший бородатого тюленя, должен раздать его целиком". 

"Все эти обычаи, - говорит Л. А. Файнберг, - представляют собой пережиток того времени, когда добыча не только первая, но любая принадлежала всей общине".

Если община представляла собой "большую семью", линидж, род, то здесь всё понятно, - в хороших семьях именно так и поступают.