Чатал-Хююк как "инкубатор".

"В Хаджиларе, культура которого обнаруживает явные связи с чаталхююкской, погребения на поселении практически не практиковались", - говорит Е. В. Антонова. 

Всё-таки Чатал-Хююк удивляет своей уникальной "пропитанностью" темой смерти. И в этом отношении он напоминает Гипогей Мальты. 

«Спящая Леди» из подземелья Хал-Сафлиени на Мальте

Учёные предполагают, что так могла выглядеть древняя пророчица, общающаяся с духами потустороннего мира посредством сновидений.   

Интересно, что в Чатал-Хююке практиковалось нечто подобное, по сообщению Е. В. Антоновой:

"В середине помещения VIII.31 под платформой найдено погребение маленькой девочки; костяк со следами киновари лежал в корзине. На нём было два ожерелья: одно — из дисков, вырезанных из раковин жемчужниц, оленьих зубов и камней белого, чёрного, синего, зелёного цвета. Второе — из бусин белого и чёрного известняка, сердолика, раковин денталиум.

Ниже этого погребения, на глубине 1 м, здесь же, под платформой, находилось погребение женщины. Оно оказалось на полу помещения IX.31. Костяк скорченный, в сидячем положении, в корзине. На черепе и шее — охра. К северу от него найдено навершие булавы из голубого известняка (первое женское погребение, отмечает Мелларт, с символом власти).

На женщине три ожерелья: из бусин красного, чёрного, белого и зелёного цвета и оленьих зубов; из многочисленных мелких бусин красного цвета и раковин жемчужниц; из белых, красных и чёрных бусин. На пальцах два костяных кольца. Вокруг погребённой находилось много длинных костей и черепов мышей, положенных специально.

«Святилище», где найдены эти погребения, названо «Красным». Оно имеет обычный план, с очагом и лестницей, ведущей на крышу у южной стены. Пол, платформа и стены на уровне 95 см над полом окрашены в красный цвет, откуда и название «святилища». Второй вход вёл в помещение VI 11.29. Над ним находилось круглое отверстие. Соседнее помещение № 29 было обширным и имело длинные скамьи, почему Мелларт предположил, что оно предназначалось для собраний.

Мелларт полагает, что присутствовавшие в соседнем помещении «для собраний» люди приходили, чтобы услышать пророчества, произносимые от лица погребённой здесь женщины высокого социального ранга, быть может жрицы.

Это погребение привлекало внимание исследователей и благодаря наличию в нём костей мышей — хтонических существ, связанных с пророческой деятельностью в мифологиях многих народов. Разумеется, интерпретация как сооружения в целом, так и самого погребения и отдельных его элементов нуждается в дополнительных данных, которые могли бы дать новые раскопки Чатал-Хююка. Но и сейчас ясно, что погребённая женщина, как и похороненная после неё девочка, занимали особое положение в коллективе".

Существовало ли жречество в Чатал-Хююке?

Е. В. Антонова, ссылаясь на Мелларта, пишет в своей монографии "Обряды и верования первобытных земледельцев Востока":

"Обычным местом погребения [в Чатал-Хююке] были ямы под платформами, при этом удалось установить, что меньшая из них, угловая, предназначалась для мужчин, а большая, вдоль длинной стены,— для женщин [Mellaart, 1965, с. 191]. По мнению Д. Мелларта, эти же платформы служили для сна женщинам и мужчинам. Вероятно, лишь в тех случаях, когда под ними не хватало места, покойников помещали в овальных ямах, вырытых в полу за пределами платформ [Mellaart, 1964, с. 92]. Наличие краски, наносившейся непосредственно на кости, предполагает, что захоранивали уже освобождённые от мягких тканей скелеты.

У раскапывавшего поселение исследователя сложилось мнение, что нередко одновременно погребали останки нескольких людей. Всё это заставило предположить, что трупы выставляли в каком-то месте, где их не могли съесть <...> грифы, клювы которых не оставляли следов. На этот способ указывает и настенное изображение грифов, нападающих на схематично переданные человеческие фигурки в одном из «святилищ».

Погребение всех умерших в течение определённого срока, быть может года, могло совершаться одновременно в момент весеннего или осеннего ремонта построек [Mellaart, 1967, с. 204]. Останки заворачивали в одежду или шкуры, скреплявшиеся у женщин костяными булавками, а у мужчин иногда — костяными крючками и петлями. Остатки тканей найдены в некоторых погребениях [Mellaart, 1963, с. 99 и сл.].

В женские погребения клали различные украшения: бусы, браслеты, кольца, косметические наборы (ложечка, палетка, раковина с охрой и т. д.), зеркала. Украшения делали из кости, камня, зубов животных. Особенно многочисленны бусины, которые служили не только для изготовления ожерелий, носимых иногда в несколько рядов, но и ручных и ножных браслетов. Материал их — разноцветный известняк, алебастр, бирюза, янтарь, апатит, медь и свинец, различные раковины, в том числе средиземноморские [Mellaart, 1964, с. 97]. В погребениях женщин с детьми находят костяные ложечки, шпатели, ковшики. Орудия труда в женских погребениях редки. Они представлены шильями, ножами и мотыжками, орудиями для плетения.

В мужских погребениях украшений мало (несколько бусин, подвесок, раковин или зубов); клали орудия и предметы вооружения: булавы с навершиями из мрамора или конгломерата, кинжалы, ножи, наконечники стрел, дротиков, копий, сложные орудия — «перочинные ножи» древности: нож, скребок и кремень для высекания огня, скомбинированные в одном орудии.

В погребениях детей встречаются ожерелья, подвески, кольца [Mellaart, 1967, с. 209].

Инвентарь, по мнению Мелларта, даёт мало оснований для заключений о статусе погребённых. Нередко в больших и хорошо построенных домах инвентарь небогатый, а в явно худших — богатый [Mellaart, 1964, с. 94].

Замечено, что погребения в «святилищах» несколько отличаются от погребений в домах. Только в «святилищах» находились погребения женщин с обсидиановыми зеркалами (горизонты VIB—IV). Только в них при мужских костяках найдены костяные крючки и петли — застёжки, как предполагается, от церемониальной одежды, быть может из шкур леопардов, как изображено на некоторых стенописях. Принадлежностью мужских погребений в «святилищах» были кремневые кинжалы и каменные сосуды со сливом [Mellaart, 1967, с. 208]. Только в «святилищах» найдены погребения с охрой — 17 из известных 21 (4 происходят из построек неясного назначения). На основании этого Мелларт делал вывод о том, что в «святилищах» хоронили только жрецов и членов их семей [Mellaart, 1964, с. 93]".