О. И. Лисицына в статье "Аскриптивные черты российской дворянки: конструирование идеальной жены и матери (конец XVIII – середина XIX в.)" затрагивает тему воспитания российских девочек-дворянок в конце XVIII – первой половине XIX в.
"Несмотря на «секуляризацию общественного сознания» [1], православие в конце XVIII – середине XIX в. продолжало оставаться значимой частью мировоззрения российского нобилитета. Конечно, в ситуации повсеместного господства православной идеологии набор первых прививаемых дворянской девочке качеств был выдержан в духе христианских добродетелей, определяемых в терминах «благочестия» [2], «совершеннаго исполнения правил евангельских» [3]. Дворянке в первую очередь прививались такие качества как «терпение», «покорность», «смирение». Очевидно, развитие у неё данных качеств осуществлялось с целью последующего сглаживания «острых углов» в отношениях между чуждыми, по большому счёту, друг другу супругами и, соответственно, укрепления семьи. Приводимые в текстах описания «счастливой» семейной жизни наглядно демонстрируют, какие именно свойства женской личности оказывались при этом наиболее значимыми: «Наталия Ивановна и Василий Иванович… любили друг друга и были счастливы, хотя он и разорялся от карт, но жена всё ему прощала» [4]; «одна из этой семьи не делала замечаний мужу из деликатности даже тогда, когда он смелыми оборотами доводил семью до разорения…» [5]. Как видим, женские смирение и терпение, облекаясь в форму сугубо светского, «этикетного» понятия «деликатность», трактуются практически как основной залог семейного счастья.
«Повиновение» и «покорность» также достаточно часто фигурируют в текстах – обычно в контексте описания воспитательных стратегий взрослых в отношении юной дворянки: «Наталья Александровна с заплаканными глазами крестила и целовала Нюту... Что она внушала ей, я не слыхала, но, конечно, не протест и борьбу с деспотизмом родительской власти, а, вероятно, на разные лады давала лишь советы покорности и смирения…», но родительская власть трансформируется для неё после брака во власть супруга – тем более что в рамках подчинения первой она, как правило, и «даёт согласие» на брак. Так, «ты уж не от меня будешь зависеть, а от мужа и от свекрови, которым ты должна беспредельным повиновением и истинною любовью. Уж ты не от меня будешь принимать приказания, а от них» [6] – наставляет 13-летнюю А.Е. Лабзину мать.
