Иконография богоявления?

На территории Южной Туркмении с 1904 года находят глиняные женские статуэтки. 

В. М. Массон в статье "О культе женского божества у анауских племён" говорит, что "в 1956 г. при работах XIV отряда ЮТАКЭ на Кара-депе у Артыка в слоях типа Намазга III найден фрагмент стенки глубокой чаши, являющейся одной из ведущих форм керамики этого времени. В центре изображена сидящая человеческая фигура с прямыми, подквадратными плечами и короткими отрезками рук, видимо, изображённых до локтя. Голова подтреугольной, как бы «птицевидной» формы дана в профиль, плечи — в фас, а ноги — опять в профиль. При этом ноги расположены непосредственно одна возле другой так, что в профиль видно их общее слившееся изображение (рис. 1). 

Рис. 1. Кара-депе. Черепок с изображением статуэтки и человеческих фигурок.

По обе стороны от этой фигуры помещены два более крупных изображения людей, обращённых лицами к ней. К сожалению, они сохранились частично, и трудно судить, изображают ли обе эти фигуры мужчин, или женщин. Сравнение персонажей этой сцены с мелкой терракотовой скульптурой позволяет заключить, что небольшая фигурка, изображённая в центре, является воспроизведением женской статуэтки типа, широко распространённого в слоях Намазга III".

В. М. Массон предполагает, что на фрагменте расписной чаши из Кара-депе воспроизведена культовая сцена поклонения скульптурному изображению женского божества.

Я выскажу иное предположение. На мой взгляд, на черепке сосуда мы видим сцену богоявления (эпифании).

Нечто похожее мы наблюдаем при рассмотрении известного золотого перстня из Исопаты, который считается шедевром минойской глиптики.

Сначала маленькая фигурка богини передана летящей и приближающейся к земле, затем (и это уже крупная фигура) — спустившейся на землю, представшей перед теми, кто ждал её появления и радостно приветствует возвращение к людям. Далее богиня идёт по земле, и земля расцветает под её ногами (участок, на котором она изображена, покрыт цветами). 

Ну так вот, возможно, маленькие глиняные женские статуэтки Маргианы соответствуют маленькой фигурке крито-минойской богини и представляют собой иконографию богоявления.

Матриархат — рай для мужчин.

Племя мосо, живущее в китайских провинциях Юньнань и Сычуань, по сей день сохранило традиции матриархальной культуры. Семьи у мосо большие — вместе живут и женщины, и мужчины: дядья, сёстры, матери, прабабки… Главой семьи считается ahmi (хозяйка дома), у которой в руках сконцентрирована абсолютная власть. Именно она принимает все самые важные экономические решения: на что потратить деньги, какую работу будет выполнять тот или иной член семьи. Когда ahmi становится совсем старой и желает передать власть следующему поколению, она выбирает наследницу и отдаёт ей ключи от домашнего склада. Передача ключей символически изображает передачу прав собственности и ответственности за семью [1].

Мосо живут преимущественно земледелием, фермеры работают семь дней в неделю [2]. Прожиточный минимум в деревнях мосо очень низкий, около 150-200 долларов в год. Это очень мало даже для отсталых уголков Китая, но деревни могут прокормить себя сами, помимо этого существует система бартерного обмена между семьями. Всеми работами заведуют женщины: они трудятся в огородах, ухаживают за скотиной, воспитывают детей, ведут домашнее хозяйство, ловят рыбу, торгуют… Какова же роль мужчины в этой «женской идиллии»?

Некоторые источники указывают, что раз в год мужчины мосо собираются на скотоводческую ярмарку. Они проделывают путь во много миль на автобусах, лошадях или пешком, чтобы купить или продать скотину [1]. Мужчины также занимаются рыбной ловлей и воспитанием детей своих родственниц. Иногда они на равных основаниях разделяют домашние обязанности.

Тем не менее, в деревнях мосо можно увидеть такую картину: женщина работает, а мужчина отдыхает [3]. Автор одного из англоязычных блогов, побывавший в деревне мосо, приводит фразу молодого парня: «Культура мосо — это мир женщин, но рай для мужчин» [4]. Этот автор также пишет, что не уверен, есть ли у мужчин вообще какая-то работа. Они не должны присматривать за своими детьми, у них нет собственного хозяйства, не отведена им роль ни на кухне, ни в финансовых вопросах семьи.

Андрей Кириллов, также побывавший в деревне мосо, пишет: «Мне показалось, что многие мужчины-мосо — откровенные бездельники, которые целыми днями играют в китайские шашки либо слоняются по улицам» [5]. Он приводит слова одной пожилой женщины: «Что это за женщина, которая не может прокормить мужчину?» (Источник). 

К реконструкции культа Мокоши.

"В христианский период реликты культа Мокоши частично перешли в образ почитаемой святой Параскевы Пятницы. Процесс слияния языческих богов с христианскими святыми — нередкое явление, наблюдаемое на многих примерах. Опираясь на элементы поклонения Пятнице в народной культуре, можно частично восстановить некоторые особенности культа языческих времён.

Для начала надо отделить образы св. Параскевы Иконийской (иначе называемой Параскевой Пятницей), великомученицы III века, и «другой» Параскевы, являющийся мифологизированным образом, куда более древним, уходящим корнями в языческое прошлое.

Такое разделение проводит ещё фольклорист начала XX века С.В. Максимов. «По народным представлениям, прощи находятся под особым покровительством св. «Пятницы» — не той св. мученицы греческой церкви, пострадавшей за Христа при Диоклетиане в Иконии, в 282 году, <…> а иной, особенной, своей, и поныне обретающейся в живых и действующей», — писал он [10, с. 229].

Прощами (от «прощение грехов») назывались заветные места, часто рядом с водой, не признаваемые церковью за святые, но которые, тем не менее, были местами народного паломничества. То, что места поклонения Пятнице связаны с водой, — не случайно. В древних поучениях против язычества Мокошь упоминается в тесной связи с этой стихией. Имя Мокоши неоднократно встречается рядом с вилами — похожими на русалок духами прекрасных сладкоголосых девушек с крыльями. Позднее деревянные изображения святой Пятницы, «унаследовавшей» элементы культа Мокоши, также ставились непременно у водоёмов. В Белоруссии существовал обычай молиться о дожде именно святой Пятнице. Вода из ручьёв, родников и колодцев, связанных с Пятницей, считается целебной.

«Если перенесём наши наблюдения выше, на север, — пишет С. Максимов, — то и здесь найдём немало таких же прославленных родников, привлекающих толпы богомольцев. Например, в 5-7 верстах от реки Мсты, возле погоста, называемого «Пятницей», из-под пригорка бьёт сильный родник, скопляющий в колодезном срубе воды столько, что можно тут искупаться. Родник этот прославился бесчисленными случаями чудесного исцеления больных, и ежегодно, в 10-ю пятницу после Пасхи, здесь устраиваются крестные ходы. Высоко над толпою вздымаются носилки с большою киотою, в которою поставлено деревянное изваяние иконы св. Параскевы-Пятницы, несомое над головами народной толпы, длинной цепью, склонившейся на коленях» [10, с. 226].

Интересно, что древнейшие изображения Пятницы — преимущественно скульптурные, «идольные», то есть выполненные из дерева. Это нетипичная черта православной иконографии и один из признаков дохристианского происхождения обычая" (Источник).

Параскева Пятница, XVI век, Великий Новгород, Софийский Собор. Взято из ЖЖ отсюда: http://petit-helene.livejournal.com/22185.html