Ещё один пример карикатурного "матриархата".

Эпоха матриархата, поскольку она отдалена от нашего времени несколькими тысячелетиями, является чем-то в роде тёмной комнаты, внутри которой все видят то, что они хотят увидеть. При этом смутные призраки выдаются за историческую реальность. Вот, например, что пишет Л. С. Драгунская в статье "Эдипов комплекс царя Эдипа. Проблема инцеста в истории и культуре":

"Первоначально — в самую раннюю эпоху и, очевидно, в эпоху матриархата — вообще не существовало противопоставления “дозволенных” и “недозволенных” сексуальных связей — господствовал “промискуитетный” (неупоpядоченный) брак. Женщина-матриарх была жестокой царицей и одновременно жрицей первоначального женского божества. Мужчины брались матриархальными владычицами для сексуального удовлетворения и, как правило, раз в год приносились в жертву. Родословная велась, естественно, по материнской линии. Промискуитет (и инцест в том числе) был в порядке вещей. В Европе матриархат сменился патриархатом, видимо, приблизительно в XIII веке до нашей эры. В эту эпоху — а она, с некоторыми серьёзными оговорками, длится и по сей день — и началась упорная и жестокая борьба с инцестом". 

Женщина-матриарх никак не могла быть "жестокой царицей", потому что само царство с "вертикалью власти" является исключительно патриархальным конструктом. В эпоху неолита в Старой Европе не было никаких царств, и даже наличие вождеств весьма сомнительно. Археологические раскопки неолитических поселений свидетельствуют об эгалитарности староевропейских земледельческих обществ, которые мы считаем матриархальными. Соответственно, представление о том, что "мужчины брались матриархальными владычицами для сексуального удовлетворения и, как правило, раз в год приносились в жертву", ни на чём не основано и относится к области исторических баек или анекдотов. Жрецы, как профессиональное сословие священнослужителей, появляются лишь вместе с появлением храмов. А сами храмы начинают строиться царями, то есть уже в патриархальную эпоху государственного строительства. В до-государственную эпоху не было ни храмов, ни жриц. Имелись лишь святилища, - домашние, как, например, в Чатал-Хююке, или горно-пещерные, как на Крите. По всей видимости, и площадки возле дольменов являлись святилищами, где люди собирались время от времени. 

Мегалитическая гробница. Северная Европа.

О матрилокальном обществе Старой Европы.

И. Б. Губанов в статье "ПРОБЛЕМА МИГРАЦИИ ДРЕВНИХ ИНДОЕВРОПЕЙЦЕВ В СЕВЕРНУЮ ЕВРОПУ В СВЕТЕ НОВЕЙШИХ ДАННЫХ АРХЕОЛОГИИ, ПАЛЕОЭТНОГРАФИИ И ГЕНЕТИКИ" сообщает urbi et orbi:

"Давно было сделано предположение, что общества неолитических земледельцев Европы были преимущественно матрилокальными. Только с появлением методик генетической экспертизы стало возможным установить истинность этой гипотезы. К сожалению, материалы ранненеолитических погребений Малой Азии (погребения под полом жилищ в древнем городе Чатал-Гююк) и Юго-Восточной Европы нерепрезентативны для анализа такого рода, поскольку по неведомой нам причине состоят почти исключительно из женских и детских погребений [11]. Также сложно провести такое исследование по погребениям в многочисленных западноевропейских мегалитах, поскольку там смешаны большое число ингумаций на протяжении поколений, хотя некоторые общие (не генетические) остеологические исследования на этом материале были недавно проведены [12].

Материалы центральноевропейских неолитических захоронений гораздо более репрезентативны. Результаты весьма убедительного исследования подобного рода по центральноевропейской неолитической культуре лендель, которую считают предшественницей культуры воронковидных кубков, распространившейся в Польше, Германии и Южной Скандинавии, опубликованы в пионерской работе И. Ленгвеля. Учёный провёл серогенетический анализ ингумаций со сходным погребальным инвентарём в могильнике Морадь-Тюзкедомб в Западной Венгрии. Выяснилось, что женщины (и, естественно, их дети) состояли в кровном родстве, а мужчины — нет. К тому же в мужских захоронениях иногда встречаются необычные черты, вероятно, принесённые из их родных мест. Анализ групп крови выявил высокий процент эндогамии (внутриродовых браков). Всё вышеперечисленное — характерные проявления типичного матрилокального общества [13]."

---------------------------------------------------------------------

11 Гимбутас М. Цивилизация Великой Богини: мир Древней Европы. М., 2006.
12 Beckett J., Robb J. Neolitic burial taphonomy, ritual, and interpretation in Britain and Ireland: a review // Social
Archaeology of Funerary Remaind / ed. by R. Gowland, Chr. Knüsel. Oxford, 2006. P. 57–80.
13Lengyel I. Sozialarchäologische Deutung der Ergebnisse von Laboruntersuchungen unter besonderen Berücksichtigung
der spätneolithischen Gräbergruppe von Mórágy-Tüzködomb. International Prehistoric Conference, Szekszard, 1985 // A Béri
Balogh Ádám Múzeum Évkönyve. 1986. № 13. P. 155–169; Гимбутас М. Цивилизация Великой Богини: мир Древней
Европы. М., 2006. С. 368.
 

"Смерть" прежде смерти.

Где-то после 50-ти лет мужчина вдруг обнаруживает, что на "личном фронте" уже не стоит ждать побед. И хотя Чарли Чаплин женился в 54 на молоденькой 18-летней красавице Уне О'Нил, но это очень редкое исключение. Как правило, если мужчины и доживают до этого возраста, они не представляют никакого интереса для женщин. В таком возрасте можно лишь надеяться на женскую любовь как "милостыню". Бывает, что сердобольные люди берут домой бездомную кошку или собаку; ну, может быть, кто-нибудь и стариканчика пожалеет, по головке погладит... Но вообще подобные отношения выглядят смешно и унизительно для мужчины; мужчина и так всю жизнь выступает в роли "просящего", а тут он просто как нищий.

Вся современная культура ориентирована на достижение "счастья", которое тесно связано с любовной эйфорией. И тут вдруг наступает такой "облом"! Хотя и говорят, что надежда умирает последней, но здесь не то что "счастья", но даже малейшей надежды на "счастье" уже нет. И когда умирает эта надежда, это сродни самой смерти. Кажется, что уже незачем больше жить, в жизни нет ни радости, ни смысла...