Мальтен, поддерживая гипотезу о культовом происхождении критских игр с быками, связывает эти игры с погребальным культом и с состязаниями в честь умершего. Кому не удавался прыжок через рога быка, тот считался жертвой, угодной богу (wem der Sprung über die Hőrner nicht gelungen, war des Gottes Opfer, während der Erfolgreiche frei ausging).
Не зная соответствующего крито-минойского мифа, предположения о смысле таврокатапсий можно плодить до бесконечности.
Предположение Мальтена, однако, "стыкуется" с таким явлением похоронной обрядности, как тризна. Некоторые исследователи (А. Мейе, П. Перссон, Ф. Ф. Фортунатов) считали исходным *trizna и сближали её с древнеисландским словом strið, означавшее «спор, война, беспокойство, мука». Дело в том, что вслед за ритуальным пиршеством устраивались игрища. Кое-что об этих игрищах мы знаем от древних римлян, которые превратили их в гладиаторские бои. А у этрусков игрища с военной тематикой были составной частью поминальной тризны, причём у них ритуальные бои после пиршества иногда заканчивались смертью. Наверно, и древние русы "махались" дрекольем не без ранений. Хотя и без того смерть буквально "витала" над застольем. Из Ибн Фадлана следует, что попойка продолжалась все 10 дней церемонии до сожжения тела (иногда в ходе неё, утверждал арабский путешественник, русы упиваются до смерти).