Интересный эксперимент.

Здесь очень грубо-утрированно объясняется, как образуется табу, и заодно показывается сила табу.

Клетка. В ней пять обезьян. К потолку подвешена связка бананов. Под ними лестница. Проголодавшись, одна из обезьян подошла к лестнице с явными намерениями достать банан. Как только она дотронулась до лестницы, вы открываете кран и из шланга поливаете всех обезьян очень холодной водой. Проходит немного времени, и другая обезьяна пытается полакомиться бананом. Те же действия с вашей стороны. Третья обезьяна, одурев от голода, пытается достать банан, но остальные хватают её, не желая холодного душа.

Отключите воду.

А теперь уберите одну обезьяну из клетки и замените её новой обезьяной. Она сразу же, заметив бананы, пытается их достать. К своему ужасу она увидела злые морды остальных обезьян, атакующих её. После третьей попытки она поняла, что достать банан ей не удастся.

Теперь уберите из клетки ещё одну из первоначальных пяти обезьян и запустите туда новенькую. Как только она попыталась достать банан, все обезьяны дружно атаковали её, причём и та, которую заменили первой (да ещё с энтузиазмом).

И так постепенно, заменяя всех обезьян, вы придёте к ситуации, когда в клетке окажутся пять обезьян, которых водой вообще не поливали, но которые не позволят никому достать банан.
Почему? Потому что здесь так заведено.

(Этот опыт был проделан с целью изучения группового поведения.)

Бернар Вербер, "Энциклопедия относительного и абсолютного знания"  

-------------------------------------------------------------------------------

Ну а теперь обезьян заменим на первобытный человеческий коллектив, банан - на лидерство в коллективе, то есть вождество, а ледяной душ - на смертоубийства. Допустим, что какой-то мужик задумал "держать шишку", но другим мужикам это не понравилось, чтоб он помыкал ими, начались конфликты, драки, мужики перестали ходить на охоту и занялись "разборками", к убийствам прибавился голод, а где голод - там и болезни, там и детские смерти. Мужики меряются хуями, у кого длиннее, а в это время дети грызут подоконники от голода... Наконец бабы устраивают бунт. И если там через какое-то время появляется очередной кандидат в "шишкари", бабы всем гуртом сразу же бунтуют против него, не дожидаясь зуботычин и голодомора. Почему? Потому что у них там так заведено. Матриархат, типа.

Культ шаманов-предков у юкагиров.

"У современных юкагиров «Бог» (а также «икона», «святой») обозначен словом «Хойл». Но происхождение его связано с шаманизмом. 

В. И. Иохельсон (один из главных исследователей юкагиров) сообщал, что в древности у юкагиров существовал особый культ шаманов-предков.

С останками умерших шаманов юкагиры поступали следующим образом: с умершего сородичи осторожно отделяли мясо от костей с помощью железного крючка, затем сушили (вялили) мясо на солнце, повесив на перекладину. Высушенные кости шамана раздавали родственникам в качестве амулетов. Вяленное мясо предка-шамана также делили между сородичами, затем они клали свои паи в урасу из тальника и оставляли рядом (соединяя с мясом шамана) убитых собак. Череп шамана выставляли на деревянного идола, для которого шили специальную одежду и маску. И этот идол называли словом «хойл». Юкагиры сажали это божество в переднем углу дома и постоянно кормили через огонь и дым. Его кормили перед каждым приёмом пищи, держа над дымом огня, в который бросали кусочек пищи; к нему обращались с просьбой оказать помощь перед дальней поездкой, охотой или военным походом; фигуру использовали для гаданий по поводу намеченных предприятий" (Источник).

юкагиры

"Земля - наш общий дом". О космическом мышлении эскимосов.

К. Биркет-Смит в исследовании о гренландских эскимосах пишет, что основной закон гренландской общины заключается в том, что никто не может приобретать права на какую-то территорию, включая и продукты этой территории в виде минералов, животных и т. д. [1] В своей капитальной работе об эскимосах-карибу он указывал, «что никто, ни отдельный человек, ни община, не могут претендовать на какую-либо определённую территорию... Дерево, мыльный камень и т. д. находятся в том же положении, что и охотничья добыча; тот, кто завладел ими, имеет право так сделать» [2].

Э. Хоке отмечает, что эскимосы Лабрадора занимаются в основном охотой на море, «которое свободно для всех. То же самое верно и для обширных внутренних районов, где эскимосы осенью и весной охотятся на оленей» [3].

В отношении эскимосов Восточной Гренландии В. Тальбицер указывает, что охотничьи угодья как на суше, так и на море, — общая собственность, и замечает, что даже такие ценные рыболовные угодья, как лососевые нерестилища в озёрах и устьях рек, являются тем не менее общей собственностью [4]. У эскимосов острова Нунивака в Беринговом море «никто не имел прав ни на какие земли, каждый мог охотиться и ловить рыбу где угодно» [5].

Наблюдения различных исследователей и свои собственные дали К. Биркет-Смиту основание сделать вывод, что «промысловые угодья являются собственностью всех и никого, res nullius, на которые не может претендовать даже „племя"» [6].

(Из книги Л. А. Файнберг "Общественный строй эскимосов и алеутов". С. 120-121.)

Гренландские эскимосы на борту яхты Руаля Амундсена Ёа. 1903 г.

 

Коммунизм у эскимосов.

"В. Стефансон в начале XX в. наблюдал во время обеда в стойбище медных эскимосов, как жена охотника, дав по куску мяса членам своей семьи и гостю, В. Стефансону, разделила остаток варёного мяса на четыре части по числу семей в стойбище, у которых в этот день не было свежего мяса. Затем её приёмная дочь отнесла по куску мяса каждой из этих семей и только после этого села сама есть. Куски были меньше, чем те, что получила семья охотника. Как потом узнал В. Стефансон, каждая семья стойбища, которая что-либо готовила, послала по куску мяса каждой из четырёх семей, не имевших своего мяса. И в результате эти семьи получили, по мнению В. Стефансона, не меньше, а даже больше пищи, чем семьи тех охотников, которые в тот день сами принесли свежее мясо своим жёнам [1]. Сходные наблюдения можно найти почти в любой работе этого автора об эскимосах Канады [2]".

И ещё из книги Л. А. Файнберг "Общественный строй эскимосов и алеутов" (с 116-117):

"Коллективное потребление во времена голода распространяется на все запасы пищи [3]. Так, К. Биркет-Смит отмечает, что в 1920-х годах у эскимосов-карибу обычно запасы мяса, создаваемые на зиму, принадлежали отдельной семье, но во время нехватки пищи любой голодный человек может взять мясо из любого мясного склада и его не будут считать вором [4]. Путешественник Г. Клучак в 1870-х годах был свидетелем таких же обычаев у эскимосов, живущих в районе между заливом Честерфильд и островом Кинг-Вильям. «Пока в складах остался хоть кусок мяса, он принадлежит всем и его делят между всеми, особенно вдовами и сиротами»,— писал Г. Клучак в своей книге «Как эскимос среди эскимосов» [5]. У полярных эскимосов, по данным А. Кробера, американского этнографа «исторической» школы, ещё в конце XIX в. вся пища была общей собственностью. К. Расмуссен писал по этому поводу об эскимосах-уткухикъялингмиут (одном из территориальных подразделений эскимосов-нетсилик) следующее: «Люди стойбища жили вместе летом и зимой в состоянии столь ярко выраженного коммунизма, что не было даже никаких особых охотничьих долей. Все трапезы совершались вместе, как только было убито какое-либо животное, хотя мужчины всегда ели отдельно от женщин» [6]".