"Энареи — женоподобные (μζ ακδνόβοκμζ) гадатели, носившие женское платье, усвоившие женские привычки и даже говорившие «подобно женщинам» (Her., I, 105; IV, 67; Ρ s. -Hipp., De äere, 29—30) — были, с точки зрения греков, самой экзотической корпорацией среди скифского жречества и, естественно, привлекали к себе наибольшее внимание.
Основные сведения о положении энареев в скифском обществе содержатся в двух литературных традициях, связанных с именами Геродота и Псевдо-Гиппократа. Отдельные намёки имеются и у других авторов. Из их сопоставления явствует, что:
1) энареи были профессиональной жреческой корпорацией, связанной с культом богини Афродиты — Аргимпасы (Her., IV, 67—68) ;
2) энареи являлись гадателями. «Искусство гадания даровано им Афродитою; они гадают при помощи липовой коры; гадатель разрезает её на три полоски, затем, переплетая их между пальцами и расплетая, произносит предсказание» (Her., IV, 67);
3) корпорация энареев имела наследственный характер. «Женоподобные» особенности энареев, явно связанные с требованиями религиозного культа, передавались также их потомству (Her., I, 105; см. также IV, 69);
4) энареи происходили из аристократических слоёв общества, может быть даже близких к царскому дому. Псевдо-Гиппократ (De äere, 30) отмечает, что энареи — «скифские богачи, не люди самого низкого происхождения, а, напротив, самые благородные и пользующиеся наибольшим могуществом» (Рs.-Hiνр., De äere, 30; см. также: Агistоt., Eth. Nie, VII, 7, 6; Clem. AL, Protreph., II, 24);
5) энареи пользовались значительным влиянием и престижем в скифском обществе. Псевдо-Гиппократ (De äere, 29) объясняет это тем, что «причину такого явления (т. е. «женоподобия» энареев.— А. X.) туземцы приписывают божеству и поэтому чтут таких людей и поклоняются им, каждый боясь за себя». Однако из сообщения Геродота, которое будет приведено дальше, следует, что боязнь энареев и гадателей вообще имела под собой и более реальные основания, потому что от их гадания иногда зависела человеческая жизнь.
Помимо энареев у скифов были и другие гадатели, «У скифов есть много гадателей, которые гадают при помощи множества ивовых прутьев следующим образом: принесши большие связки прутьев и положив их на землю, они раскладывают их порознь и затем, перекладывая прутья по одному, гадают; произнося предсказания, они вместе с тем снова собирают прутья и раскладывают их поодиночке. Таков у них исконный способ гадания» (Her., IV, 67).
Скифские гадатели, по-видимому, имели черты сходства с жречеством других иранских народов. На золотой пластинке из Амударьинского клада изображён жрец, который держит в руке прутья или палочки. Можно напомнить также про магов Мидии и Персии, «поющих молитвы и держащих в руках пучок тонких тамарисковых ветвей» ( Strabо, XV, 3, 14). Маги, по тому же Страбону (XV, 3, 15), произносят заклинания, «держа перед огнём связку прутьев».
Черты, роднящие скифских гадателей с магами, очевидно, не остались не замеченными и в древности. В схолии к «Поэме о зверях» Никандра (613) отмечается, что «маги и скифы гадают по мириковому дереву. Динон в первой книге третьей части говорит, что и мидийские предсказатели гадают по палочкам». Подобные параллели важны, потому что косвенным образом подтверждают высокие социальные позиции скифского жречества. Ведь привилегированное положение жречества в древнем Иране известно слишком хорошо, чтобы была необходимость напоминать о нём особо.
Наиболее подробный рассказ о деятельности скифских жрецов-гадателей содержится у Геродота (IV, 68—69). Речь идёт о гадателях, с помощью которых царь обнаруживает и истребляет злоумышленников против своей персоны. «В случае болезни царь скифский приглашает к себе трёх самых главных гадателей... по большей части они говорят при этом, что такой-то и такой-то из жителей, которого они называют по имени, ложно поклялся божествами царского очага, а клясться божествами царского очага у скифов в обычае преимущественно тогда, когда они желают дать величайшую клятву. Человека, на которого укажут как на клятвопреступника, тотчас хватают и приводят; когда он явится, гадатели уличают его в том, что он, по свидетельству гадания, оказывается клятвопреступником перед божествами царского очага и что вследствие этого болеет царь; обвиняемый отрицает это и с божбою уверяет, что он не преступил клятвы. Ввиду упорства обвиняемого цари приглашают других гадателей в двойном числе; если и эти на основании своих гаданий обвинят его в клятвопреступлении, то ему немедленно отрубают голову, а первые гадатели по жребию делят между собой его имущество. Если же вторые гадатели оправдают его, то вызываются новые и новые гадатели, и если большинство их оправдывает подсудимого, то первые гадатели сами присуждаются к смерти». Далее Геродот с подробностями описывает процедуру казни обвиняемых в лживом гадании, которых сжигали заживо, и продолжает: «Описанным способом сжигают гадателей и за другие провинности, называя их лжепророками. Царь не оставляет в покое и детей тех гадателей, которых он казнит; всех сыновей их он также убивает, но дочерей не трогает»" (А. М. Хазанов).
