"Энареи — женоподобные (μζ ακδνόβοκμζ) гадатели, носившие женское платье, усвоившие женские привычки и даже говорившие «подобно женщинам» (Her., I, 105; IV, 67; Ρ s. -Hipp., De äere, 29—30) — были, с точки зрения греков, самой экзотической корпорацией среди скифского жречества и, естественно, привлекали к себе наибольшее внимание.
Основные сведения о положении энареев в скифском обществе содержатся в двух литературных традициях, связанных с именами Геродота и Псевдо-Гиппократа. Отдельные намёки имеются и у других авторов. Из их сопоставления явствует, что:
1) энареи были профессиональной жреческой корпорацией, связанной с культом богини Афродиты — Аргимпасы (Her., IV, 67—68) ;
2) энареи являлись гадателями. «Искусство гадания даровано им Афродитою; они гадают при помощи липовой коры; гадатель разрезает её на три полоски, затем, переплетая их между пальцами и расплетая, произносит предсказание» (Her., IV, 67);
3) корпорация энареев имела наследственный характер. «Женоподобные» особенности энареев, явно связанные с требованиями религиозного культа, передавались также их потомству (Her., I, 105; см. также IV, 69);
4) энареи происходили из аристократических слоёв общества, может быть даже близких к царскому дому. Псевдо-Гиппократ (De äere, 30) отмечает, что энареи — «скифские богачи, не люди самого низкого происхождения, а, напротив, самые благородные и пользующиеся наибольшим могуществом» (Рs.-Hiνр., De äere, 30; см. также: Агistоt., Eth. Nie, VII, 7, 6; Clem. AL, Protreph., II, 24);
5) энареи пользовались значительным влиянием и престижем в скифском обществе. Псевдо-Гиппократ (De äere, 29) объясняет это тем, что «причину такого явления (т. е. «женоподобия» энареев.— А. X.) туземцы приписывают божеству и поэтому чтут таких людей и поклоняются им, каждый боясь за себя». Однако из сообщения Геродота, которое будет приведено дальше, следует, что боязнь энареев и гадателей вообще имела под собой и более реальные основания, потому что от их гадания иногда зависела человеческая жизнь.
Помимо энареев у скифов были и другие гадатели, «У скифов есть много гадателей, которые гадают при помощи множества ивовых прутьев следующим образом: принесши большие связки прутьев и положив их на землю, они раскладывают их порознь и затем, перекладывая прутья по одному, гадают; произнося предсказания, они вместе с тем снова собирают прутья и раскладывают их поодиночке. Таков у них исконный способ гадания» (Her., IV, 67).
Скифские гадатели, по-видимому, имели черты сходства с жречеством других иранских народов. На золотой пластинке из Амударьинского клада изображён жрец, который держит в руке прутья или палочки. Можно напомнить также про магов Мидии и Персии, «поющих молитвы и держащих в руках пучок тонких тамарисковых ветвей» ( Strabо, XV, 3, 14). Маги, по тому же Страбону (XV, 3, 15), произносят заклинания, «держа перед огнём связку прутьев».
Черты, роднящие скифских гадателей с магами, очевидно, не остались не замеченными и в древности. В схолии к «Поэме о зверях» Никандра (613) отмечается, что «маги и скифы гадают по мириковому дереву. Динон в первой книге третьей части говорит, что и мидийские предсказатели гадают по палочкам». Подобные параллели важны, потому что косвенным образом подтверждают высокие социальные позиции скифского жречества. Ведь привилегированное положение жречества в древнем Иране известно слишком хорошо, чтобы была необходимость напоминать о нём особо.
Наиболее подробный рассказ о деятельности скифских жрецов-гадателей содержится у Геродота (IV, 68—69). Речь идёт о гадателях, с помощью которых царь обнаруживает и истребляет злоумышленников против своей персоны. «В случае болезни царь скифский приглашает к себе трёх самых главных гадателей... по большей части они говорят при этом, что такой-то и такой-то из жителей, которого они называют по имени, ложно поклялся божествами царского очага, а клясться божествами царского очага у скифов в обычае преимущественно тогда, когда они желают дать величайшую клятву. Человека, на которого укажут как на клятвопреступника, тотчас хватают и приводят; когда он явится, гадатели уличают его в том, что он, по свидетельству гадания, оказывается клятвопреступником перед божествами царского очага и что вследствие этого болеет царь; обвиняемый отрицает это и с божбою уверяет, что он не преступил клятвы. Ввиду упорства обвиняемого цари приглашают других гадателей в двойном числе; если и эти на основании своих гаданий обвинят его в клятвопреступлении, то ему немедленно отрубают голову, а первые гадатели по жребию делят между собой его имущество. Если же вторые гадатели оправдают его, то вызываются новые и новые гадатели, и если большинство их оправдывает подсудимого, то первые гадатели сами присуждаются к смерти». Далее Геродот с подробностями описывает процедуру казни обвиняемых в лживом гадании, которых сжигали заживо, и продолжает: «Описанным способом сжигают гадателей и за другие провинности, называя их лжепророками. Царь не оставляет в покое и детей тех гадателей, которых он казнит; всех сыновей их он также убивает, но дочерей не трогает»" (А. М. Хазанов).
Я здесь вижу две "нестыковочки".
Во-первых, как у "женоподобных" энареев могут быть дети, сыновья и дочери?
Во-вторых, о каком профессиональном жречестве может идти речь, когда нет храмов?
Интересно, что у германцев, насколько нам известно, гаданиями занимались женщины, и в фильме "Викинги" (1958), снятому по роману Эдисона Маршалла «Викинг», который, в свою очередь, частично основывается на древних сагах («Krákumál» и др.), гаданиями на рунах занимается именно женщина по именни Китала. Вообще, гадания у германцев считались женской "епархией", и мужчины не занимались этим "женским" делом. Так, может быть, гадания вообще появились "из-под юбки"? В таком случае, понятно переодевание мужчин-гадателей в женские одежды. Они занимались не своим делом. Скифские энареи и подобные им "маги" узурпировали традиционно женское "ремесло" и оттеснили женщин на задний план. Однако у германцев женщины, каким-то образом, сохранили свои прерогативы.
Далее, если думать об энареях как представителях "третьего пола", то совершенно невозможно, чтобы «женоподобные» особенности энареев передавались также их потомству. При таком раскладе само потомство под большим вопросом, а чтобы при этом сын хиджры сам стал хиджрой, - это просто небывальщина.
 |
| Акция протеста общины хиджр в Исламабаде, Пакистане |
Про хиджр известно то, что они поклоняются богине Бахучара Мата — одной из многих форм матери-Богини, и в этом аспекте хиджры, представители «третьего пола», совпадают с описанными Геродотом энареями, которые были связаны с культом богини Афродиты — Аргимпасы. Но из остальных сведений следует, что либо Геродот и другие псевдо-Гиппократы напутали, рассказывая про энареев, либо сами энареи у скифов были уже не теми, за кого они себя выдавали (тут на ум приходит сравнение с римскими авгурами, которые при встрече друг с другом едва удерживались от смеха, о чём упоминает в своей книге «О гадании» Марк Туллий Цицерон). Апостасия, понимаемая в широком смысле слова, существовала всегда. Возможно, не все энареи были "фейковыми", но, похоже на то, что греческие авторы описали именно таковых, которые пошли в услужение к скифским царям, в придворные лизоблюды.
Далее А. М. Хазанов выдаёт интересные соображения на сей счёт:
"Сущность явления, отражённого в рассказе Геродота о гадателях, с помощью которых царь уничтожал злоумышленников против своей персоны, видимо, можно понять, если привлечь обширный этнографический и исторический материал, относящийся к обществам, находившимся на различных этапах разложения первобытнообщинных отношений, а иногда и на раннеклассовой ступени развития. В таких обществах принудительная власть царей и всякого рода предводителей окончательно ещё не оформилась, всегда ограничена традиционными нормами и правилами, общественным мнением, всё ещё действенными кровнородственными связями, родо-племенными структурами, отсутствием развитого аппарата принуждения и т. п. Поэтому цари и вожди в них нередко прибегают к услугам жречества как выразителя божественной воли не только для укрепления своего авторитета, но и для простого устранения неугодных и опасных для них лиц. Приведу несколько примеров, намеренно взятых из территориально и хронологически весьма удалённых друг от друга обществ, для того чтобы подчеркнуть широкую распространённость этого явления.
Уже в Меланезии появились профессиональные специалисты в области культа, и они повсюду были тесно связаны со светскими вождями. На о-вах Тробриан единственным способом, которым вождь мог наказать смертью рядовых общинников, был вызов сверхъестественных сил с помощью специалистов по магии, своеобразных колдунов-палачей. Угрозы этого нередко бывало достаточно, чтобы удерживать людей в повиновении. На Фиджи были известны наследственные колдуны-жрецы «мбете», состоявшие при вождях и сообщавшие населению волю богов. Свой огромный авторитет они использовали для подчинения рядового населения вождям В более развитой в целом Полинезии жрецы составляли нечто вроде особой касты и при этом выступали обычно как исполнители воли вождей, с которыми они иногда к тому же были связаны узами кровного родства. Они ведали выбором лиц для человеческих жертвоприношений, что в известной мере служило орудием террора, так как выбор нередко падал на людей, совершивших проступки против вождей или жрецов или чем-либо опасных в их глазах.
У германцев времён Тацита авторитет жрецов, которые помимо отправления культа сосредоточили в своих руках судебные функции, был даже выше, чем авторитет вождей и военных предводителей, и опять же они действовали в согласии друг с другом. Тацит (Germ., 7) прямо пишет, что «ни карать смертью, ни налагать оковы, ни даже подвергать бичеванию не дозволено никому, кроме жрецов, да и они делают это как бы не в наказание и не по распоряжению вождей, а якобы по повелению бога». Примечательно, что сам Тацит со свойственной ему проницательностью был убеждён в обратном, т. е. в том, что жрецы у германцев на самом деле выносили смертный приговор именно по распоряжению вождей. Более чем два с половиной века спустя Аммиан Марцеллин (XXVIII, 14) сообщал про германское племя бургундов, что верховный жрец у них несменяемый и не несёт ответственности за свои проступки, в то время как король за военные или хозяйственные неудачи может быть смещён.
У кельтов власть жрецов-друидов, в большинстве выходцев из аристократической среды, была особенно велика и в некоторых отношениях превосходила власть светской аристократии. И у них в руках жречества находился суд и выбор лиц для принесения в жертву богам, причём Цезарь сообщает (De Bell. Gall., VI, 16), что друиды «прибегают к принесению в жертву даже невиновных».
У баганда в Африке жрецы, действовавшие по прямым указаниям царя, выбирали жертвы для приношения богам таким образом, что выбор падал на лиц, опасных для трона. Внешне всё прикрывалось волей богов, сообщаемой через жрецов и оракулов, иногда на специальных ордалиях, организованных для расследования трудного дела.
Ближайшей аналогией к рассказу Геродота, возможно, является описание роли жречества у южноафриканских скотоводов-банту. Если богатство или влияние человека вызывали опасения у вождя, он при благоприятных условиях, например болезни и смерти кого-нибудь из членов своей семьи, заставлял жрецов «вынюхать» этого человека, т. е. обвинить его в колдовстве против царского дома. После этого судьба несчастного была решена. Геродот отметил (IV, 68) тот примечательный факт, что за успешное обвинение гадатели получали в награду имущество казнённого. Принцип материальной заинтересованности здесь был, таким образом, явно налицо". Ну и, добавлю я от себя, тут налицо государственный терроризм в исполнении скифских царей.
Комментариев нет:
Отправить комментарий