Социальная организация коренных народов Крайнего Северо-Востока России.

"В прошлом, возможно, основной социальной единицей коренных народов Севера был род. Но это недостоверно. Потому что бескрайние просторы Севера внушают людям дух свободы. Так, по наблюдениям Н. Ф. Каллинникова конца XIX – начала ХХ вв.,  на Чукотке «родового начала нет. Осёдлые живут деревнями, и каждый хозяин вполне независим от своего соседа; кочевые же прямо кочуют, даже не родством, а товариществами, сообразно количеству рабочих рук и оленей. Товарищества эти страшно непрочны: на зиму они устраиваются в одном соседстве, а на лето его меняют и пристраиваются к другому [1]. ... На восток от Нижнеколымска и Маркова нет никакого устройства, ни родового, ни общинного; да и около этих центров родовое начало, я думаю, или пережиток старины, или недоразумение, основанное на незнании быта инородцев».

Источники  XIX в. сходятся в том, что у чукчей (а равно и коряков) не было развитой властной иерархической структуры: «Чукотские начальники ... не пользуются однако ж большим уважением. Влияние их обыкновенно зависит от их богатства и физической силы» (А. Э. Кибер); «У чукчей есть свои старшины – эремы, которые, однако, никаким особым почётом своих «подданных» не пользовались. Они имели значение как вожди во время войн» (И. В. Шкловский); «Каждый глава семьи – самодовлеющий хозяин, живущий по своему собственному желанию там или здесь, работающий в товариществе, или самостоятельно, соответственно его вкусам и обстоятельствам» (Н. Ф. Каллиников); «В собственном своём обиходе чукчи не признают власти никаких старейшин» (А. В. Олсуфьев).

О картине мира эвенков.

Экстракт ("выжимки") из статьи А. Дугина "Психоментальный комплекс тунгусо-маньчжуров" (Индоевропейское наследие и следы Великой Матери. — М.: Академический проект, 2018. С. 404—427):

"С. М.  Широкогоров (1887— 1939)  считает, что основным институтом, определяющим структуру тунгусо-маньчжурского общества, является институт шаманизма. Практика шаманизма состоит в контролируемой и искусственно вызываемой ритуальной одержимости (Ergriffenheit) шамана духами. Такое состояние одержимости есть условие и центр всей тунгусо-маньчжурской культуры, и именно поэтому шаманизм следует рассматривать, как это и делает Широкогоров, в качестве её семантического ядра и системообразующей оси.

Согласно реконструкциям Широкогорова, наиболее вероятным претендентом на функции высшего божества тунгусской религии может считаться божество Буга. Однако мы встречаем у эвенков и другую фигуру, о которой у Широкогорова нет упоминаний. Речь идёт о богине Эникан Буга (Энекэ Бугады, Бугады Эниптын), которая считается «хозяйкой мира», «хозяйкой тайги», «прародительницей рода человеческого» и высшим божеством [1]. Местом её культа были священные скалы или иные места —бугады, имевшие значение сакрального центра.  Можно предположить, что эта Великая Мать была изначальным верховным божеством тунгусо-маньчжуров, на образ которой позднее наложилась патриархальная фигура монгольских и тюркских пантеонов — Тэнгри (откуда смена пола с женского на мужской). Нечто подобное мы видели в случае маньчжурского божества Абка Эндури (Отец-Небо), заменившего собой более древнее матриархальное божество Абка Хэхэ.

Матриархальное наследие у эвенков.

А. Дугин говорит о богине Эникан Буга (Энекэ Бугады, Бугады Эниптын) эвенков, которая считается «хозяйкой мира», «хозяйкой тайги», «прародительницей рода человеческого» и высшим божеством [1]. Местом её культа были священные скалы или иные места — бугады, имевшие значение сакрального центра. Можно предположить, что эта Великая Мать была изначальным верховным божеством тунгусо-маньчжуров, на образ которой позднее наложилась патриархальная фигура монгольских и тюркских пантеонов — Тэнгри (откуда смена пола с женского на мужской). Нечто подобное мы видели в случае маньчжурского божества Абка Эндури (Отец-Небо), заменившего собой более древнее матриархальное божество Абка Хэхэ (Ноомахия: войны ума. Горизонты и цивилизации Евразии. Индоевропейское наследие и следы Великой Матери. — М.: Академический проект, 2018. C. 408). 

По представлениям эвенков, после смерти человека его душа возвращается к «госпоже душ» онгоси мама, чтобы воплотиться в другого члена рода. Мы видим устойчивый круговорот антропологического бытия. Душа превращается в птицу и летит к истоку реки духов, где она превращается в в оми. Оми — это души, которые живут в мире истока. Они же и становятся зародышами новых людей, проникая — снова как птица — в дымник чума (этот символизм является общим для всех алтайских народов). Эвенки-кумары считают, что оми посылает оми-мать, у которой нет мужа. Так же считают эвенки-бирары, почитающие великую оми-мать. Эти  же представления мы встречаем и у маньчжуров в образе женского духа — огоси мама или хутури мама, у которого также нет супруга. Эта Великая Мать посылает оми в мир, правда, по приказу «небесного духа», в чём можно увидеть влияние патриархата, и в этом случае фигура Великой Матери может сближаться с тюркской Умай, посылающей души людей в тела — т. е. с фигурой вполне патриархального и полярно-солярного цикла. Но в истоках гештальта оми-матери явно стоит матриархальный слой тунгусо-маньчжурского горизонта.

"Хозяйки тайги".

А. А. Бурыкин в статье "Представления манси о хозяйках леса мис-нэ и их аналоги в религиозных воззрениях народов Сибири и Дальнего Востока" говорит, что у хантов и манси "особое место занимают сверхъественные существа-духи, именуемые по-хантыйски миш, по-мансийски мис, точнее мис-нэ, представляемые в роли прекрасных девушек, имевших функции покровительства охотникам и принесения охотничьей удачи". 

"Персонажи, сходные с мансийскими хозяйками тайги мис-нэ, имеются у целого ряда народов Западной и Южной Сибири. Согласно воззрениям алтайцев, среди обитателей мира духов имеются духи албыс или албасты, - они встречаются с охотниками и вступают с ними в связь".

(А я, просматривая по вечерам передачи телеканала "Глазами туриста", задавался вопросом: и чего это молодые мужчины строят избушки и землянки в лесу и уходят туда ночевать? — Теперь всё понятно...)

"Считается, что этих духов-девушек приманивают сказки и песни, рассказываемые охотниками — так появляется мост, связывающий сказительную традицию, в которой заключена способность привлекать покровительствующих духов, и шаманскую практику, в которой важное место занимает призывание духа-помощника".

"Такие же духи в женском обличье есть и у тувинцев, но у них они не так прелестны, как у алтайцев. Впрочем, у тувинцев албасы могли менять пол и нападать на мужчин и женщин, превращаясь при этом в существа противоположного пола по отношению к тому, на кого они нападали. Также у ительменов, согласно описанию Е. П. Орловой, имеется дух фех, который превращается то в мужчину, то в женщину в противоположность полу того человека, с которым он встречается в лесу". 

Долганы.

ДОЛГАНЫ (самоназвание – дулгаан, тыа киhитэ, тыа кисите, тыалар – «тундровый человек») – самый северный тюркоязычный народ в мире. 

Интересный факт:
Долганы вплоть до XIX века сохраняли пережитки матриархата. Мамы, бабушки и дочери поддерживали огонь и выполняли разные обряды, в принципе в их ведении находились все дела. Очень часто, чтобы пережить долгие суровые зимы, несколько долганских семей объединялись и жили в одном большом чуме. В таком доме обязательно должна была быть одна хозяйка, которую выбирали. Обычно это была женщина в возрасте. Её слово было законом для всех, в том числе и для долганских мужчин (Источник).

Другой интересный факт: «Долганы произошли от трёх основных народов: затундренных русских крестьян, якутов и эвенков, – рассказал главный хранитель Таймырского дома народного творчества Василий Батагай (Источник). Стало быть, долганы - самая молодая народность Таймыра и сформировалась она совсем недавно, в течение XVIII - XIX веков. 

Источник картинки.