А. Дугин говорит о богине Эникан Буга (Энекэ Бугады, Бугады Эниптын) эвенков, которая считается «хозяйкой мира», «хозяйкой тайги», «прародительницей рода человеческого» и высшим божеством [1]. Местом её культа были священные скалы или иные места — бугады, имевшие значение сакрального центра. Можно предположить, что эта Великая Мать была изначальным верховным божеством тунгусо-маньчжуров, на образ которой позднее наложилась патриархальная фигура монгольских и тюркских пантеонов — Тэнгри (откуда смена пола с женского на мужской). Нечто подобное мы видели в случае маньчжурского божества Абка Эндури (Отец-Небо), заменившего собой более древнее матриархальное божество Абка Хэхэ (Ноомахия: войны ума. Горизонты и цивилизации Евразии. Индоевропейское наследие и следы Великой Матери. — М.: Академический проект, 2018. C. 408).
По представлениям эвенков, после смерти человека его душа возвращается к «госпоже душ» онгоси мама, чтобы воплотиться в другого члена рода. Мы видим устойчивый круговорот антропологического бытия. Душа превращается в птицу и летит к истоку реки духов, где она превращается в в оми. Оми — это души, которые живут в мире истока. Они же и становятся зародышами новых людей, проникая — снова как птица — в дымник чума (этот символизм является общим для всех алтайских народов). Эвенки-кумары считают, что оми посылает оми-мать, у которой нет мужа. Так же считают эвенки-бирары, почитающие великую оми-мать. Эти же представления мы встречаем и у маньчжуров в образе женского духа — огоси мама или хутури мама, у которого также нет супруга. Эта Великая Мать посылает оми в мир, правда, по приказу «небесного духа», в чём можно увидеть влияние патриархата, и в этом случае фигура Великой Матери может сближаться с тюркской Умай, посылающей души людей в тела — т. е. с фигурой вполне патриархального и полярно-солярного цикла. Но в истоках гештальта оми-матери явно стоит матриархальный слой тунгусо-маньчжурского горизонта.
К этой же теме относится и широко распространённое мнение о матриархальном происхождении шаманизма. Анисимов, комментируя появление женских фигур в ходе путешествия шамана в мир буни, пишет:
Предания о том, что первыми шаманами были женщины, свойственны многим народам. У эвенков они связаны с образами старух-шаманок, обитательниц мифической родовой реки. Эта река считается дорогой шамана, соединяющей все три шаманских мира в единый мифический родовой мир. По берегам этой шаманской дороги-реки на всём протяжении пути в сторону мёртвых живут старухи-шаманки. На их стойбища, как уже указывалось, заезжает шаман отдохнуть во время длинного и утомительного путешествия в буни (мир мёртвых), спрашивает у них советов, просит помощи, узнаёт дорогу. На середине этого пути стоит остров, на котором живёт наистарейшая женщина-шаманка, владычица и хозяйка дороги в буни. Совершая камлание в нижний мир, шаман всякий раз заезжает к ней с поклоном, подолгу отдыхает у неё на острове, узнаёт приметы пути. После того как молодой шаман с помощью старого опытного шамана находит свою шаманскую дорогу-реку, он, перед тем как научиться плавать, идёт в нижний мир, подолгу обучается шаманскому искусству у старухи-шаманки и заручается непосредственной помощью с её стороны. В роли хозяйки — главы буни, поселения мёртвых сородичей, у эвенков также выступает женщина.
У гольдов хозяйка страны мёртвых является также и первой шаманкой. Она же является одним из главных духов шамана — сусун, помогающих ему вести душу умершего в буни. По представлениям гиляков, посредине дороги в мир мёртвых покойника встречает старуха («посредине дороги находящаяся женщина»), осматривает его и, если у него нет дырки в ухе, делает её. У телеутов на Алтае и у бурят существует сказание о том, что первым шаманом была женщина, от которой и пошли все остальные шаманы.
Объяснение этой ведущей роли женщины в древнем культе следует искать в том особом её положении, какое она некогда занимала в жизни эвенкийских родов. Об этом красноречивее всего говорят сохранившиеся до сих пор в религии эвенков образы женских родовых божеств: владычицы родового огня и хранительницы душ сородичей — того мушун, владычицы родовой земли — дуннэ мушун, владычицы зверей, хозяйки и управительницы рода — бугады мушун. Образы родовых божеств-женщин известны также в религиях ряда народов Севера. Даже в том случае, когда эти божества принимают явно выраженный образ мужчины, в них долго ещё сохраняются специфические женские черты. У гольдов дух — хозяин дома, дух-предок джуолин изображается обычно мужчиной, но с женскими грудями. В целом общие пропорции удивительно напоминают Средиземноморье, где сильный и древний матриархат прорастает через патриархальную структуру, привнесённую индоевропейцами.
---------------------------------------------------------------------------------------
[1] Анисимов А.Ф. Религия эвенков в историко-генетическом изучении и проблемы происхождения первобытных верований. М; Л.: Изд-во АН СССР, 1958. С. 180—182.
Комментариев нет:
Отправить комментарий