Культ Диониса как женское тайное общество.

И. Бахофен трактует "вакханалии", связанные с вином и сексом, как позднейшее извращение и вырождение культа Диониса.

Вакханалия — Огюст Левек

Откуда есть пошла культура критская?

Кносский храмово-дворцовый комплекс был построен на месте самого большого телля Кефала («Голова») на Крите, с остатками поздненеолитических культурных слоёв. 

Заслуживает интереса небольшая (высота сохранившейся части — 10 см) фигурка обнажённого мужчины, которая была найдена в ранненеолитическом поселении на месте будущего Кносса. Она с большим мастерством выточена из целого куска мрамора.

Неолитическая статуэтка обнажённого мужчины из Кносса

Полагают, что это изображение спутника Богини Матери. Но в таком случае, это не мужчина, а мальчик. Аттис. 

"Теперь выяснено, что неолитические слои, прослеженные под центральным двором дворца и к северу от него, имеют толщину 7 м — больше, чем все слои бронзового века, вместе взятые, — что свидетельствует о долгой жизни человека в этом очень удобном по своему расположению месте в период неолита. Из этих 7 м больше половины приходится на древние, ранненеолитические слои, лежащие прямо на материковой скале. И здесь, в самом нижнем, древнейшем слое было сделано удивительное открытие: были найдены остатки домов, прямоугольных по форме, построенных из обожжённых, а не сырцовых кирпичей". Автор этих строк, Н. А. Сидорова, говорит, что позднее технология обжига кирпича была забыта, и дома стали строиться из сырцовых кирпичей. То есть в раннем неолите строительные технологии были лучше, чем в позднем неолите. "Откуда было занесено на Крит применение обожжённого кирпича и почему оно было заброшено — пока остаётся вопросом. Возможно, что его принесли с собой переселенцы из Малой Азии, если древнейшие жители Крита, как считают учёные, пришли из этой страны".

Похожим образом, то есть из более древних неолитических поселений, появились и другие крупные центры будущей крито-минойской культуры, которые были основаны около 2400-2200 гг. до н. э.: Гурния, Палекастро, Агиа Триада, Маллия, Мохлос, Псира. То есть они явились органическим (не мужским "ургийно-гордынным", а женским "гонийным") продолжением более древних поселений.   

Гигантские пифосы из раскопок минойского дворца в Кноссе. Можно представить себе, какого размера были печи для обжига этих пифосов. И какие были подъёмные механизмы для их перемещения. 

По всей видимости, все они выросли из большесемейных поселений. Типичным примером такого поселения является Миртос, где жила большая семья, примерно из 120 человек. Его застройка — характерно плотная, «клеточная», из стандартизированных ячеек, которых открыто около 90. Дома плотно смыкались друг с другом, часто имея общие стены, без сообщения в нижних частях; П. Уоррен предположил, что в некоторые помещения жители могли попадать, как в Чатал-Хююке, только через крыши. 

около 2400-2300 гг. до н. э. 

Второе важное поселение Крита — Василики — сразу же было признано предтечей критских дворцов. Здание имело геометрически чёткие объемы, внушительный размер (длина крыльев — ок. 30 м) и в своей конструкции — уже каркас из деревянных балок. У него был второй этаж, судя по найденным основаниям лестниц в юго-восточной части; снаружи была вымостка, участок которой сохранился в северо-западном углу. 

План поселения Василики, около 2400-2300 гг. до н. э. 

Перед нами уже миниатюрный "кносский дворец". Л. И. Акимова говорит, что окрестные поселения не обнаружены. Что же это за "дворец" такой, если вокруг него нет деревень?! Но на самом деле это не более чем родовое поместье. Просто некоторые поселения достигли гипертрофированных форм и стали выглядеть как "дворцы", а другие не получили такого развития и ныне производят впечатление недооформленного дворца с большим центральным двором.

В принципе, оно и на Руси так было: у нас имелись зажиточные крестьянские семьи ("кулаки", в терминологии В. И. Ленина), и были очень бедные крестьянские хозяйства.

Двор бедного крестьянина. Марийцы. Марий Эл, Моркинский р-он, пос. Морки (Маробласть, Моркинский кантон). 1925. Фото из коллекции МАЭ РАН

Л. И. Акимова указывает на странную любовь критян ко всякого рода подземельям. Она говорит, что гипогей имелся не только в кносском храмово-дворцовом комплексе; свои миниатюрные "гипогеи" существовали едва ли не в каждом критском поселении. Надо полагать, что в этих подземельях хранились кости умерших предков. Возможно, некоторые останки приобретали статус "мощей", и тогда место их хранения становилось святым, превращалось в святилище.  Я клоню к тому, что, может быть, Кносс являлся для критян своего рода "Иерусалимом", куда они совершали паломничество, но и в других местах Крита имелись свои маленькие "иерусалимы". 

Под южным входом А. Эванс обнаружил две загадочные, необъяснимые постройки, то ли конца III тыс. до н. э., то ли более раннего времени. Это так называемые гипогеи, из которых сохранился только один (второй разрушен) — огромное ульевидное подземное пространство, диаметром около 8 м и высотой около 16 м, со спиралевидно устроенным рядом ниш, идущих с регулярными интервалами, с неким коридором-дромосом, возможно подходившим к гипогею на середине его высоты. Его подземное расположение, ульевидная структура и прочие моменты позволяют видеть в нём гробницу-храм, что наиболее оправдано в связи с последующей локализацией здесь входа в комплекс.

Кносский дворец. Гипогей под южным входом. Разрезы. Качество изображения отвратительное, но, к сожалению, ничего лучшего я не нашёл.

Я думаю, что именно гипогей был эпицентром кносского дворца-лабиринта. Сам этот дворец можно рассматривать как антураж гипогея.

При минойских дворцах были свои виноградники. на минойском Крите процветало виноделие. "В 1900 г. сэр Артур Эванс раскопал поблизости от Кносского дворца сосуды, украшенные рельефом с колосьями ячменя. Отсюда он сделал вьвод, что на Крите вину предшествовала некоторая разновидность пива. Однако малыe размеры сосудов, которые навели его на это предположение, объясняются скорее тем, что в эти сосуды наливался особый ячменный напиток, употребление которого позднее было необходимым условием для участия в Элевсинских мистериях" (К. Кереньи).

Да, с большой долей уверенности можно сказать, что Элевсинские мистерии имели своё начало на Крите. Дадим слово Карлу Кереньи:

"Звездой, утренний восход которой знаменовал собой наступление нового года, на минойском Крите был Сириус. При этом бросается в глаза известная двойcтвенность, или параллельность, явлений. На небе появлялась звезда, а из пещеры пробивался свет. Празднеcтво света в пещере было мистериальным действом. В Кноссе, на предназначенной специально для этого площадке для плясок, устраивалась открытая для публики танцевальная процессия, участники которой проделывали путь к «владычице лабиринта» и обратно. Сама владычица находилась в центре настоящего лабиринта, то есть подземного цapcтвa; там она рождала своего таинственного сына, тем самым даруя надежду на возвращение к свету".

Вальтер Ф. Отто о смысле Элевсинских мистерий.

"Элевсин — общее святилище для всей земли, — говорил Аристид в своём описании Элевсина (во II в. н.э.), — и из всего божественного, что есть у людей, это является одновременно и самым ужасным, и самым светлым. Где ещё в мире звучали столь чудесные песнопения, где ещё разгорались столь сильные чувства, где ещё человек столь неистово предавался игре красок и звуков, разрываясь между зрением и слухом?"... Он также говорил о неизреченных видениях, которые, по его словам, стали привилегией для "многих поколений счастливых людей".

Вальтер Ф. Отто сфокусировал весь свой интеллект на постижении того, что являлось самою сутью Элевсинских таинств.

Святилище Деметры и Коры.

Во-первых, Аристотель определённо говорит о том, что быть мистом означало не познавать что-то, а переживать и отдаваться переживанию, позволяя вести себя. Истинное посвящение ничуть не похоже на "масонские" посвящения как передачу каких-то тайных знаний. Это подтверждается недавно обнаруженным папирусным текстом, в котором Геракл утверждает, что он не нуждается в посвящении, поскольку, спустившись в подземный мир, он воочию увидел всё то, что могут предложить мистерии. Он говорит о священной ночи и заканчивает свою речь словами: "Я видел Кору". Здесь посвящение приравнивается к катабасису (См.: Катабасис).

Во-вторых, Отто отвергает истолкование Элевсинских мистерий как своего рода театральных представлений. Он говорит, что лес колонн Телестериона вряд ли позволял участникам мистерий размещаться вдоль стен, чтобы наблюдать за драматическим действом. На самом деле, мы должны отказаться от идеи драмы как таковой. Всё происходящее, вне всяких сомнений, было необычайно просто. Это подтверждается тем, что в элевсинских расходных книгах  среди многих прочих тем не содержится ни единой записи, которая могла бы иметь отношение к подготовке какого-либо рода сценического зрелища.

Людвиг Дойбнер высказал предположение, что мы имеем дело не с каким-то простым естественным актом, а с чудом. Ипполит сообщает не только о том, что здесь демонстрировался колос, но и о том, что его тут же срезали; сперва его должны были скосить "в тишине", а затем уж показывали. И контекст, и само построение фразы заставляют нас понимать слова Ипполита именно в этом смысле. И мы действительно должны заключить, что здесь разыгрывался мистериальный акт — из разряда магических. Дойбнер полагает, что произносилась магическая формула:"И узри, что в ту пору, когда ни одно зерно не всходит [ибо речь идёт об осени], взошёл колос с зерном".

О спекуляциях вокруг кикеона.

Как известно, траур Деметры сопровождался постом. Мисты, подражая богине, тоже постились перед паломничеством в Элевсин. Касательно поста, мы не имеем свидетельств, позволяющих предположить, что к нему допускалось легкомысленное отношение. Судя по гомеровскому гимну (47-50), пост должен был быть строгим и продолжаться девять дней.

По истечении девяти дней поста, мисты пили кикеон. Основным компонентом этого напитка был жареный ячмень (греки жарили ячменные зёрна перед тем, как растолочь их в крупу). По закону Солона, сосуд для поджаривания ячменя в свадебной процессии несла невеста как символ обязанностей домашней хозяйки (Поллукс, I, 246). При заливании жареного ячменя водой образуется солод, и без какого-либо дополнительного подслащивания получается сладкий на вкус напиток, который после непродолжительного брожения становится алкогольным. Однако "богине не нужно было ждать брожения, чтобы её кикеон стал алкогольным", - замечает Карл Кереньи.

Венгерский религиовед полагает, что кикеон был похож на пиво, и приводит мнение фармаколога: "Хорошо известно, что галлюцинаторные состояния могут вызываться одним только голодом... Как показали эксперименты с искусственным вызыванием галлюцинаторных состояний при помощи химических веществ, то есть, наркотиков, содержание видений главным образом, а, возможно, и полностью, определяется ожиданиями, духовной подготовкой, начальной психической ситуацией и окружающей обстановкой. Вполне вероятно, что в данном случае один лишь пост, выражаясь словами Хаксли, открывал "двери восприятия". При этом содержание видения, образов, определялось ожиданиями, ритуалом и символами. В подобном состоянии даже незначительной дозы алкоголя может быть достаточно для начального толчка".

Далее К. Кереньи приводит совершенно необоснованные спекуляции вокруг мяты болотной, травки, входящей в состав кикеона. "Из названия βλῆχων или γλῆχων, которым родственно прилагательное βληχρός,скорее всего можно было бы сделать предположение о ветрогонном или противосудорожном действии, что, однако, не так уж далеко от наркотического влияния". Ещё большая "притянутость за уши" видна в попытке связки мяты болотной с шалфеем прорицателей (Salvia divinatorum) из Мексики, обладающим свойствами галлюциногена.

Все эти спекуляции надо отбросить, так как ни один наркотик, ни один галлюциноген не производит одну и ту же галлюцинацию в сознании множества людей. К тому же надо учитывать такое явление как “bad trip”; иной раз, из человека текут слёзы и сопли, к этому может добавиться ещё рвота и понос. И никакого тебе видения богини. Я представляю себе Телестерион после наркоманов: обдристанные стены, облёванные полы... Нет, алкоголь, а тем более наркотики, здесь совершенно неуместны. Я вполне согласен с мнением фармаколога, что в данном случае один лишь пост открывал "двери восприятия". 

Я полагаю, что мисты пили кикеон для того чтобы "причаститься" богине. Хорошо известны иконографические изображения Деметры с пучками колосьев. Стало быть, выпивая кикеон, сделанный из зёрен ячменя, мисты приобщались духу зерна, или, точнее говоря, наполняли себя духом зерна, предварительно очистившись от всякого "говна". 

О современном невежестве.

Карл Кереньи мимоходом говорит, что "тайна [Элевсинских мистерий] охранялась настолько строго, что два простодушных юноши из далёкой Акарнании, невольно оказавшиеся на мистериальном торжестве и выдавшие себя вопросами, были преданы казни в 200 г. до н.э. (Ливий, XXXI, xiv, 6-9)".

В наше время такие строгости излишни. Ныне, даже если кто-то где-то раскроет все тайны Элевсинских мистерий, никто (или почти никто) не узнает об этом. Я вижу детей нового поколения, которые не читают ничего серьёзного. Во многих современных квартирах, кроме школьных учебников, нет ни одной книги. Как родители могут заставить детей читать книги, когда сами не читают?! Как учителя могут научить школьников иностранным языкам, если они кое-как, "через пень-колоду", затыкаясь и запинаясь на каждом слове, читают на своём родном языке?! Можно сказать, что утрачена культура чтения, то есть способность сосредоточения (концентрации) внимания в одной точке, умение ментально "входить" в текст, воображать описываемые картины и получать удовольствие от таких воображаемых "трипов". Стоит ли напоминать о том, что именно воображение отличает человека от обезьяны? У обезьяны нет воображения и она не может представить себе более лучшее общество, нежели то, в котором она находится.

И в качестве небольшого дополнения:

Свт. Игнатий (Брянчанинов)
Не думайте, что неведение есть зло незначительное. Святые отцы называют неведение великим начальным злом, от которого зло рождается в полноте обилия. Преподобный Марк Подвижник говорит, что неведение есть первый, главный исполин злобы. Неведение не ведает своего неведения, неведение удовлетворено своим ведением, сказал другой отец (прп. Петр Дамаскин). Оно способно наделать множество зла, нисколько не подозревая, что делает его. Говорю это из чувства сострадания к человекам, не понимающим, в чём заключается достоинство человека, – к христианам, не знающим, в чём состоит христианство, действующим из неведения своего против себя.

George Richmond. The witch, 1830

Герменевтика Элевсинских мистерий.

Карл Кереньи считает, что Элевсинские мистерии ни в коем случае нельзя рассматривать как вариант древнегреческих театральных трагедий, как театральное представление с актёрами и декорациями. Он пишет:

"Наблюдающему трагедию нет необходимости добиваться состояния концентрации посредством ритуальных приготовлений; ему не нужно соблюдать пост, пить кикеон и шествовать в процессии. Он не достигает состояния эпоптеи, "свершившегося видения", посредством собственных внутренних возможностей. Поэт, хор и актёры создают для него зрелище, theama, в предназначенном для этого месте, theatron. Без каких-либо усилий со своей стороны, зритель переносился в увиденное им. Для облегчения восприятия увиденное и услышанное им готовилось специально для него и существенно его затрагивало. Он начинал верить в него, но эта вера отличалась от пробуждаемой эпоптеей. Он вникал в страдания других людей, забывал о себе и — как подчёркивал Аристотель — очищался. В мистериях очищение — katharmos — должно было быть пройдено задолго до эпоптеи. Театральная же аудитория достигала катарсиса лишь в конце".

Да, в этом-то всё и дело: таинство эпоптеи предполагает приготовительный 10-дневный пост, а без этого поста, очевидно, человек не мог быть участником таинства. То есть пост, ритуальные омовения и наверно какие-то другие очистительные процедуры, служили своего рода "механизмами" для "прочищения" духовного зрения. Не "очищенный", плотский человек, находясь в Телестерионе, смотрел, но самого главного не видел. Таинство — оно потому и таинство, что не всем дано участвовать в нём. Отсюда, кстати, и его "несказанность". Тот, кто не принимал участие в таинстве, ничего не сможет рассказать о нём, а если что-то и скажет, то как слепой свидетель непонятного происшествия.

Карл Кереньи об Элевсинских эпифаниях.

Чтобы увидеть, в Телестерион входила не вся процессия. Ибо она состояла из мистов Малых мистерий и, возможно, из эпоптов, уже "видевших" Элевсин. Неоднократное участие в эпоптее не запрещалось. Но размеры Телестериона не позволяли вместить всю процессию. 

Общий план Телестериона в различные периоды

Внутрь входил только тот, кто принёс специальные жертвоприношения и подготовил себя постом. Пост длился девять дней; на десятый день постящиеся отправлялись в путь и пили по дороге кикеон. Выйдя рано утром, порога святилища они достигали с наступлением темноты. Но этим цель ещё не достигалась. "Пока ты не достиг Анакторона, — говорит оратор Максим Тирский (XXXIX, 3) — ты не посвящён". Собственно Анакторон размещался в Телестерионе, подобно тому как Кувуклия находится в центре храма Гроба Господня в Иерусалиме.

Рядом с Анактороном располагался трон, на котором восседал или перед которым стоял иерофант, когда, подобно епископу во время христианской литургии, отправлял церемонию. Характер его обязанностей выражается его титулом: строго говоря, hierophantes означает не того, кто "показывает святыни" — на греческом это было бы hierodeiktes — а того, "кто заставляет их появиться", phainei. Его трон, стоявший справа от единственного входа в маленький Анакторон, был повёрнут ко входу. То, что верховный жрец "заставлял появиться", вне всякого сомнения приходило оттуда. С оставшихся трёх сторон трон был закрыт: ничто не должно было отвлекать иерофанта в его сосредоточении на ожидаемом богоявлении.

Общий план Анокторона в Телестерионе

О связи Элевсинских мистерий с культом мёртвых.

Богиня Кибела часто изображается с тимпаном в руках.

Кибела с тимпаном

По сути, тимпан ничем не отличается от шаманского бубна.

Бурятский шаман

Интересно, что в связи с элевсинскими церемониями упоминается музыкальный инструмент под названием echeion, использовавшийся во время отправления ритуала эпоптеи.  

Карл Кереньи пишет: "Это слово, вероятно, сначала попало в историческую литературу, а оттуда — в комментарии филологов, в чью компетенцию входит объяснение таких слов. Так мы узнаём, что в тот момент, когда звали Кору, иерофант бил в echeion, и с помощью объяснений филологов мы можем сказать, что этот инструмент являлся разновидностью гонга, но не восточного. Он представлял собой огромное приспособление, издававшее оглушительные звуки. Его использовали в греческом театре для имитации раскатов грома. Вероятно, этот инструмент позаимствован в архаичном культе мёртвых. Согласно греческим верованиям, которые разделяли этруски и римляне, гром раздавался также и из подземного мира. Такой гром звучал в трагедии Софокла "Эдип в Колоне" в момент раскрытия подземного мира, когда Персефона явилась лишь слепому царю (1506 ел.)"

Значит, кроме света, в Элевсинском телестерионе в Ночь мистерий раздавался ещё и гром (или шум).

В Деяниях Апостолов сказано, что "при наступлении дня Пятидесятницы" (видимо, на рассвете или чуть раньше, при приближении рассвета) "внезапно слелался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра". Шум этот "наполнил весь дом", где находились апостолы.

Когда к шаману приближается дух-союзник, раздаётся свист, похожий на завывание ветра. Каждый знает, что это образовался ход (вроде дыхательного отверстия), через который шаман сможет полететь в потусторонний мир. Попадая в "коридор", этот своего рода "предбанник" потустороннего мира, шаман летит со скоростью выпущенной из винтовки пули, и всё вокруг него грохочет, жужжит. Например, В. Мазков из города Якутска вспоминал в 1981 году: "Некая сила вцепилась в меня, схватила за волосы и дёрнула головой вперёд в какую-то дыру... Я влетел в неё с воплем и был потрясён, когда сообразил, что лечу словно птица. Лечу по тёмной трубе, оглушённый шумом и беспрерывным жужжанием, несущимся со всех сторон" (цит. по: Прийма А. Встречи с нелюдьми. - М., 1997, с. 142).

В продолжение темы см.: Тимпан. 

Элевсинские "страды".

По всей видимости, "основной миф матриархата" был связан с похищением дочери. Если полагать, что история похищения Персефоны возникла не на пустом месте, что у этой древнегреческой истории имелась своя "предыстория", уходящая корнями в крито-минойские древности, и ещё глубже — в неолитическую Старую Европу.

Как известно, именно похищение Персефоны Аидом сорвало Деметру с места и послужило началом её "страд". "Она срывает с головы свою диадему, облачается в траурные одежды и в течение девяти дней бродит по земле с двумя горящими факелами в руках, не принимая пищи и не умываясь". Насколько я понимаю, эти "страды" богини повторяли все неофиты по дороге в Элевсин. Интересно также сопоставить с этими "страдами" исступлённый бег менад на зов Диониса. Хотя, может быть, это был вовсе не зов Диониса, а плач Коры, изнасилованной Девы. Между прочим, Карл Кереньи намекает на связь Диониса с Аидом (согласно Гераклиту, "Аид тождественен с Дионисом")
и демонстрирует рисунок на чаше с Персефоной и Дионисом.

Деметра, Гермес, Персефона, Дионис. Копия рисунка с одной из сторон Ксеноклесской чаши.Лондон,Британский Музей

Кстати, на Крите имелись пещерные святилища в горах, и в эти святилища совершались паломничества. Да и само Элевсинское святилище "прилепилось" на склоне холма.

Элевсинское святилище

Я это говорю к тому, что, очевидно, эмпатия и сострадание были теми "движущими силами", которые заставляли адептов богини следовать по её стопам, разделить с ней её горе, принять на себя и пережить её муки и страдания. Собственно, та же идея просматривается и в призыве ап. Павла к верующим: "Умоляю вас, братия, подражайте мне, как я — Христу". Что бы там ни происходило в элевсинском телестерионе (Отто в своих исследованиях предположил, что в Элевсине в Ночь мистерии вершились подлинные чудеса: участники мистерий могли видеть то, что они считали подлинным богоявлением), именно предшествующие "страды" должны были обострять все чувства неофитов, делать из них "экстрасенсов", способных видеть и слышать то, что не видят и не слышат обычные люди.

О крито-минойских корнях Элевсинских мистерий.

Карл Кереньи в своей работе "Элевсин: архетипический образ Матери и Дочери" («Рефл-бук», 2000) утверждает, что культ, ставший характерной особенностью Элевсина, зародился примерно между 1580 и 1500 годами до н.э., то есть в то время, когда ещё существовала крито-минойская культура. Это был период взаимного влияния, в том числе религиозного, между Критом и материковой Грецией. И ещё одно немаловажное замечание: до сооружения зданий способ инициации мог иметь форму танца, или, точнее говоря, "радения".

"В архаичный период большая площадка для танцев простиралась до внутренних стен, прорезаемых Большими пропилеями. На ней посвящённые танцевали вокруг Колодца Прекрасных Хороводов, kallichoron phrear в гомеровском гимне Деметре. Археологические находки во внутреннем дворе показывают, что танцевальную площадку перегородили, она пришла в запустение, и архаичные части мистериальных обрядов за пределами святилища уже не проводились. Путешественники, прибывавшие сюда во времена династии Антонинов, могли видеть бассейн с проточной водой рядом с восточной триумфальной аркой. Как и мы сегодня, они могли видеть священный колодец, где однажды присела отдохнуть богиня Деметра.

Колодец Деметры в Элевсине

Посвящённым не разрешалось присаживаться возле него, как когда-то сделала богиня: этот запрет, по-видимому, объясняется тем, что в древности мисты танцевали вокруг колодца и не присаживались здесь".

К. Кереньи говорит, что "на Крите со странствующей богиней случилось то же, что и с элевсинской Корой: её изнасиловали. Её преследователем и похитителем был бог, имя которого означало "муж Да" — Посейдон".

"Название Элевсин также не совсем обычно. Нам говорят, что ранее это место называлось Сесария. Возможно, поэт упоминает Элевсин под этим названием в связи с какой-то древней историей. Сесарой звали элевсинскую героиню. Её имя, "смеющаяся", несомненно, означает один из аспектов богини подземного мира. Название Элевсин ещё более очевидно. Оно отражает подземный мир в благоприятном свете и может быть переведено как "место счастливого пришествия". Грамматически посредством ударения и окончания оно отличается от слова eleusis, пришествие, но так же, как и последнее, согласно греческому чередованию гласных, связано с Элизиумом, обителью блаженных".

Се ля ви.

"Фактически психология культа Деметры имеет все отличительные черты матриархального уклада общества, где мужчина выступает необходимым, но в целом причиняющим беспокойство фактором", - говорит Карл Густав Юнг.

Интересно, что в Греции Малые Элевсинские мистерии были учреждены Деметрой якобы в память избиения кентавров Гераклом. То есть, не будь избиения кентавров Гераклом, не было бы и Элевсинских мистерий. Это напоминает евангельский сюжет: не будь поцелуя Иуды, не было бы мистерии Голгофы с распятием Иисуса Христа.

Невольно вспоминается крылатая фраза из "Фауста" Гёте, где Мефистофель (то бишь дьявол) говорит о себе: «Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». Смысл фразы в том, что и дьявол, и демоны, и Геракл с Иудой действуют в пределах божественного Промысла.

Это, конечно, шокирует, но ведь действительно сверхъестественные способности иногда проявляются в результате совершаемых мужчинами насилий и убийств. Такова жизнь, мать её за ногу!

Пример 1.

Во время "охоты на ведьм" XVI-XVIII веков подозреваемых в ведовстве подвергали испытанию водой (водная ордалия, или Божий суд).

absentis в Купание ведьм пишет: "Христине стали считать, что если испытуемая не тонет, то это Святая Вода не хочет её принимать - значит она ведьма, её надо выловить и сжечь. Если же утонет - значит была не ведьма. Тогда её можно даже выудить, если удастся, и похоронить на церковном кладбище. Для христиан в этом не виделось ничего страшного - в этом мiре всё равно жизни нет, будет ей царствие небесное. Посему добросердечные христиане искренне помогали обвиняемой оправдаться - перед погружением в воду палач крепко связывал руки и ноги обнажённой женщины, обвязывал её тело верёвкой и сталкивал в воду, чтобы было больше шансов утонуть - т.е. оказаться «не ведьмой»."

Провозвестие Аттиса.

Один из эпитетов Аттиса — "Сжатый зелёный (жёлтый) колос".

Бронзовая статуэтка Аттиса из Салоников, Лувр

Очевидно, в связи с этим находится кульминационный эпизод в телестерии Элевсинских мистерий. Римский епископ Ипполит сообщает, что кульминация Элевсинских мистерий состояла в демонстрации пшеничного колоса. Вальтер Отто говорит о чуде, происходившем во время Элевсинских мистерий. "Пшеничный колос, растущий и зреющий со сверхъестественной быстротой, является такой же неотъемлемой частью таинств Деметры, как виноградная лоза, вырастающая за несколько часов во время дионисийского пира" (The Homeric Gods, стр. 25).

К этому надо добавить, что историю божественных страданий Аттиса, его смерти и воскресения понимали как нанесение серпом ран растению, хранение зерна в закромах, последующий сев и новое рождение в виде колоса. 

Удивительно, но Иисус Христос тоже говорит о скопцах и о зерне. "Есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сами себя сделали скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит". “Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрёт, то останется одно; а если умрёт, то принесёт много плода”.

Понятно, что здесь, в зерне, в семени, находится средоточие и языческой, и христианской мистики. Тут всё примерно так, как говорил Владимир Соловьёв о любви: "И ад, и земля, и небо с особым участием следят за человеком в ту пору, когда в него вселяется Эрос. Каждой стороне желательно для своего дела использовать тот избыток душевных и физических сил, который открывается тем временем в человеке. Без сомнения, это есть самый важный срединный пункт нашей жизни".

Тут кстати и гирлянды из бычьих яиц (см.: К вопросу о "грудях" Артемиды Эфесской). Кажется, стоящая за этим идея выглядит примерно так: трансформация (или преображение) возможна лишь тогда, когда есть мужская сила в яйцах, когда "колос" ещё молодой и зелёный.

Интересно, насколько эти средиземноморские таинства сопряжены с даосской внутренней алхимией? "Зародыш [бессмертного тела] должен вызреть в нижнем даньтяне. <...> Утробное дыхание — дыхание животом, необходимо для созревания зародыша. Когда зародыш вырастает, адепт перемещает себя в зародыш, и вылетает через макушку, а сам «избавляется от трупа». Это последний акт полного обновления себя и создания бессмертного тела" (Источник).

Удивительные «садики» Адониса.

Лучший поэт эллинизма, Феокрит, навестил Александрию в правление Птолемея II Филадельфа, в 60-е годы III века, и там он был свидетелем праздника Адониса, который справляла царица  Арсиноя в своём дворце, и описал виденное им в одной из своих прелестнейших идиллий, в «Сиракузянках». 

Далее цитирую Ф. Ф. Зелинского: "Деловитые хозяйки, они [женщины на празднике] обращают своё внимание первым делом на расписные материи, которыми устланы ложа. Потом лишь приковывает их взоры и лежащий поверх спускающихся с ложа тканей кумир:
 
Сам же какой ненаглядный лежит на серебряном ложе,
Пухом весенним как раз золотя молодые ланиты,
Трижды любимый Адонис, и в мраке Аида любимый.

Перед ложами — столы с угощениями для блаженной четы:
 
Всё здесь лежит на столах, что в ветвях плодоносных поспело;
Садики нежные тут же в серебряных вижу корзинках...

Тут наше внимание привлекают особенно упомянутые «садики» Адониса — это их техническое имя — в серебряных корзиночках, характерная принадлежность именно нашего праздника. Принято было украшать ложе Адониса быстро взращёнными цветами и злаками — это достигалось, вероятно, тем, что их поливали вином вместо воды — которые, разумеется, так же быстро и вяли, не дав плодов: символ скоротечности жизни самого Адониса".

«Садики» Адониса в серебрянных корзиночках напомнили мне одну сцену из фильма "Иллюзионист".

Софокл как "луч света в тёмном царстве".

"Элевсинские таинства, прикреплённые к аттическому городу Элевсину на Саронском заливе, были в своей основе таинствами возрождающегося хлеба: как погружённое в борозду земли зерно не погибнет, а после некоторого пребывания под её покровом воскреснет, так воскреснет и душа опущенного в лоно земли человека.

Своё выражение нашло это учение в мифе: дочь Деметры Кора была похищена царём преисподней, её мать после долгих страдальческих скитаний открыла её местопребывание и достигла того, что её дочь была ей временно возвращена, проводя треть года у своего супруга и две трети с ней. Достигла она этого своей материнской любовью; любовь и жажда воссоединения с утраченными, а вовсе не мнимый эгоизм жизнелюбивой особи, была в античной религии вдохновительницей учителей бессмертия души.

Кора вследствие своего похищения познала тайны подземного мира; познав их, она открыла их матери. Они знают, как человек может обеспечить себе «лучшую участь» на том свете; и любя людей, они согласились уделить своего знания также и им. Для этого и основали они свои таинства в том самом Элевсине, где впервые заколосились зелёные нивы в силу другого благодеяния, оказанного человечеству той же Деметрой. Сюда отныне стекаются посвящённые — из Элевсина, из Аттики, со всей Эллады; мужчины, женщины, богатые, бедные, свободные, рабы — перед богинями все равны", - сообщает Ф. Ф. Зелинский. 

Вероятно, название Элевсин как-то связано с Элизиумом, обителью блаженных. Я специально не вникал в вопрос этимологии этих двух слов, но их созвучие нельзя не заметить.

Как говорит Софокл, "трижды благословенны те из людей, кто после созерцания этих обрядов отправляются вниз к Аиду. Только для них там продолжается жизнь; всех остальных ждёт горькая участь". 

Как понимать это разделение "семян"-людей? Одни "зёрна" после смерти "проклюнутся", дадут росточки и взойдут, а другие "зёрна" не взойдут к новой жизни? Собственно, ту же идею разделения людей на "проклюнувшихся" и "непроклюнувшихся" мы видим в Притче о сеятеле, которую Иисус рассказал на берегу Галилейского моря:

"Выйдя же в день тот из дома, Иисус сел у моря. И собралось к Нему множество народа, так что Он вошёл в лодку и сел; а весь народ стоял на берегу. И поучал их много притчами, говоря: вот, вышел сеятель сеять; и когда он сеял, иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то; иное упало на места каменистые, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была неглубока. Когда же взошло солнце, увяло, и, как не имело корня, засохло; иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его; иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать" (Мф. 13:1-8). 

Антоша на пути в Элевсин.

Интересно, что от неофитов, готовящихся к посвящению в Элевсине, ожидалось своего рода самоотождествление с Деметрой, со скорбящей богиней. А в мифе говорится, что Деметра, узнав о пропаже своей дочери Персефоны, сорвала с головы свою диадему, облачилась в траурные одежды и в течение девяти дней бродила по земле с двумя горящими факелами в руках, не принимая пищи и не умываясь. В этом заключались знаки её скорби, и все проходившие инициацию должны были имитировать их перед вхождением в Телестерион, - говорит Карл Кереньи.

Оказывается, прав был старый и слепой монах из фильма "Имя розы" (1986), который боялся, что книга Аристотеля, посвящённая комедии, способна пошатнуть весь христианский универсум. 

Говорят, маршал Джан-Джакопо Тривульцио (1448—1518) на вопрос Людовика XII, какие приготовления нужны для завоевания Миланского герцогства, ответил: "Для войны нужны три вещи: деньги, деньги и ещё раз деньги". Так вот, перефразируя эту сентенцию, можно сказать, что для достижения духовности нужны три вещи: пост, пост и ещё раз пост.

Антоша Юродивый на станции Черемхово. Почтовая открытка 1900-е годы.

Мифологические параллели между оленем и быком.

Оленя можно сравнить с быком в том отношении, что оба они являются жертвенными животными. 

"На стенах святилищ ранненеолитического (7 тыс. до х. э.) поселения Чатал-Гуюк в Малой Азии есть изображения оленей, а также сцен охоты на оленя.

Характер этих сцен свидетельствует, что они представляют не реальную охоту, а какое-то обрядовое действо: охотники танцуют, на них леопардовые шкуры (кошачьи хищники, как явствует из некоторых данных, в древности соотносились с божеством преисподней), среди танцующих есть обнажённые акробаты, барабанщик, безголовые фигуры", - пишет Ариэль Голан.

Думмузи (Таммуз) и Персефона.

"[В эпоху раннего матриархата] всякая инициатива, социальная и половая, исходила от женщины; девушки выбирали себе мужей, а молодые люди пассивно ждали выбора; муж в ранней семье занимал подчинённое место.

Вспомним для примера шумерский миф о нисхождении в преисподнюю богини Инанны (Иштар). Она не могла вернуться на землю иначе, как по законам преисподней, т. е. оставив кого-то под землёй вместо себя. Инанна предаёт своего мужа — пастуха Думузи [1], и демоны подземного мира хватают его и разрывают на части. В итоге Думузи проводит половину года на земле, а половину — под землёй, как в греческом (стадиально позднейшем) мифе похищенная Аидом Персефона. «Таким образом, шумерский бог Думузи оказывается убиваемым и воскресающим божеством, хотя, может быть, не столь ярко выраженного характера, как Осирис и малоазийские божества» [2]", - пишет Р. Г. Назиров.

Да, это очень интересная идея — сравнение Думузи с Персефоной. 

По всей видимости, Думузи — не собственно шумерское божество, а персонаж из более древней, субарейской мифологии, уходящий корнями в культуру Эль-Убейда и может быть ещё глубже, к Хассуна-Самаррской и Халафской культурам.

Поскольку Думузи — пастушок, это сближает его с быком. Ну а бычок в матриархальных культах — это всегда персонаж, вокруг которого разыгрываются "страсти" (в смысле: страдания). 

Элевсинские мистерии как завершение процесса антропогенеза.

Текст глубокого содержания от Леонид Нестеров: 

"Человек в Элевсинских мистериях структурно связан с Аидом. Человек – земнородный автохтон. Его породила хтоническая Гея. Поэтому человек родственник дракайнам, змееногим гигантам, титанам и прочим древнегреческим ктулху – порождениям чёрной Матери Земли. Совершенно логично, что перволюди блаженствовали во времена власти титана Кроноса. И также логично, что земнородные люди после смерти уходят в преисподнюю. Потому что подземье это их родина. Люди, в олимпийской светлой оптике, произошли от какой-то полунежити. Перволюди это дикари. Первопредок, мифический царь-анакт первых людей просто обязан иметь змеиный хвост, как афинский Эрихтоний. Элевсинские мистерии призваны завершить процесс антропогенеза. Мисту следует просветить своего внутреннего дикаря, совлечь с себя ветхого автохтона. В античных восхвалениях Элевсиний постоянно присутствует бинарная пара: дикарь vs. просвещённый человек. Считалась, что именно Деметра подарила людям цивилизованность через свои мистерии.

Деметра, Триптолем и Персефона. Рельеф

Но это не такая простая дихотомия. Ещё раз: Элевсинские мистерии посвящены не каким-то отчуждённым от человека природным циклам, а индивидуальному бессмертию. Это анастасический культ. Так вот. Большинство авторов XX века, писавшие об Элевсиниях в начале-середине века, просто не продумывали глубоко результаты новых по тем временам археологических открытий неолитических и эпипалеолитических культур плодородного Полумесяца и Анатолии. Гёбекли-Тепе это вообще открытие 90-х годов XX века. Лавина открытий фактически пошла относительно недавно. А корни Элевсинских мистерий, также как и подобных им анастасических религий Эгеиды, Египта, Леванта и Междуречья именно там, в неолите-эпипалеолите, в этом у меня нет никаких сомнений. Я не стану сейчас разбирать эту тему, она чрезвычайно объёмна. Ей следует посвятить отдельный цикл постов. Просто пока сформулирую гипотезу. Если верна концепция «революции символов» Жака Ковэна, то происхождение земледелия, как часть процесса неолитизации, совсем нетривиальная вещь. Если принять на первый взгляд экстравагантную гипотезу, что доместикация растений изначально не имела экономического смысла, а была частью социально-религиозного ритуала, то всё становится на свои места. Элевсинский миф это история о доместикации.