«Экономика дара» и женское имущество.

"На основании наблюдения за экономической системой маори французский социолог Марсель Мосс (1872— 1950) построил свою теорию «экономики дара» как наиболее архаическую версию хозяйственного уклада [1]. Исследуя практики обмена в брачных ритуалах Полинезии, Мосс заметил, что в их основе лежит принцип равенства отданного и полученного. Он приводит сведения антрополога Тернера:

После праздников рождения, после получения и возврата олоа и таонга, иначе говоря, мужского и женского имущества, муж и жена оказывались не более богатыми, чем ранее. Но они испытывали удовлетворение от того, что увидели и что считали высокой честью: множество имущества, собранного по случаю рождения их сына [2].

Пара понятий «олоа» и «таонга» (вариант, тонга) в контексте матриархальной культуры обмена, где дети считаются имуществом матери, приобретает фундаментальное значение. Женское имущество, таонга, является постоянной и недвижимой частью, остающейся в доме. Так как при матрилинейной и матрилокальной организации общества постоянным местом жительства является жилище жены, то мужское имущество, олоа, приобретает характер динамичный и подвижный. Таонга выступает как материнский предмет, наделённый особым сакральным и онтологическим статусом, особой силой. Когда таонга дарится или обменивается, это равнозначно оказанию мощного магического влияния, ввержению участников обмена в водоворот сакральных сил, который в определённой ситуации может стать опасным.

Для пояснения структуры этого процесса маори пользуются термином «хау», близким по смыслу к понятию «дух» или «душа», но в отличие от душ людей (мана) чаще всего прилагающийся к предметам. 

Из этого Мосс делает вывод, что основой полинезийского общества, а также большинства обществ Океании, является идея полностью эквивалентного обмена: всякая вещь движется заложенной в ней внутренней силой (хау) к тому, чтобы вернуться на своё место, в социально-пространственное лоно матери, и будучи оторванной от него, вещь живёт особой драматической и подчас опасной жизнью. Она пускается в путь, чтобы когда-то вернуться, подобно тому, как человек рождается из материнского лона, чтобы вернуться в лоно земли и смерти. Промежуток между рождением и смертью есть путешествие в серии обменов и трансформаций, что и составляет сущность духа — как подвижной, деятельной и опасной силы, становящейся особенно губительной, когда баланс радикально нарушается в ту или иную сторону. Отсюда вытекает основной социообразующий закон архаического общества — строго негативное отношение не только к недостатку и привации, но и к избытку и накоплению. Избыток есть нечто лишнее, так как он чреват не только наличием уровня таонга, но и уровня хау, стремящегося к возвращению. Это порождает два фундаментальных и связанных между собой института:

• систему дар/отдаривание, предполагающую обязательное возмещение любого прибытка ответной передачей таонги/хау (М. Мосс называет это «тотальными поставками»);
• систему ритуального уничтожения накопленного избыточного продукта («проклятой части») в обряде жертвоприношения и/или оргии [3] (М. Мосс называет это «потлачом», по имени соответствующего ритуала у американских индейцев).

При этом главное свойство такого обмена состоит в том, чтобы он был равным, то есть чтобы все вещи, люди, знаки и символы циркулировали бы по одной строго заданной траектории —подобно солнцу, луне и звёздам, образуя тем самым динамичный порядок жизни. Отклонение баланса в любую сторону — как в сторону привации, так и в сторону избытка — грозит породить колоссальную масштабную катастрофу, так как «прогресс» в одной сфере неминуемо повлечёт за собой регресс в другой, и всякий неотдаренный дар превращается в смертоносную силу, способную уничтожить не только её прямого владельца, но и всё вокруг. В этом состоит важнейший элемент всей цивилизации, построенной на принципах «экономики дара», а цивилизация практически всех народов Океании, за исключением более дифференцированного и социально стратифицированного малайского культурного крута, относится именно к этому типу" (Цит. по: А. Дугин. Ноомахия: войны ума. Океания. Вызов Воды. — М.: Академический проект, 2018. С. 208-212). 

Дугин акцентирует своё внимание на радикально антикапиталистической позиции общества «экономики дара». Мне же гораздо интереснее другое. Мужское имущество, «олоа», по всей видимости, не обладает никаким сакральным статусом и поэтому мужчины могут спокойно "пропивать" своё имущество. Совсем другое дело — «таонга», женское имущество. Если муж "пропьёт" имущество своей жены, разразится вселенская катастрофа. И, чтобы звёзды не упали с неба на землю, женское имущество, в той или иной форме, непременно должно быть возвращено хозяйке.

Здесь возникает крайне любопытная тема полтергейста. Давно подмечено, что "буйство духов" происходит лишь в тех семьях, где создаётся напряжённая психическая атмосфера. Как знать, может быть вещи начинают летать именно потому, что "психует" хозяйка вещей?

-----------------------------------------------------------------------------------------------

[1] Мосс М. Общества. Обмен. Личность. М.: КДУ, 2011.

[2] Мосс М. Опыт о даре / / Мосс М. Общества. Обмен. Личность. С. 146.

[3] На принципе «проклятой части» построил свою социологическую и философскую систему французский социолог Жорж Батай. См.: Батай Ж. Проклятая часть: Сакральная социология. М.: Ладомир, 2006.

Сколько лошадино-женских сил нужно одному вождю?

Как всем известно, "государство – это аппарат насилия в руках господствующего класса" (Влади́мир Ильи́ч Улья́нов (Ле́нин)). В стародавние времена, когда ещё не было аппарата насилия в руках вождя, он был вынужден покупать лояльность сородичей подарками и пирушками. Как пишет Хогбин, главе мужского дома у бусама Новой Гвинеи

приходилось работать больше, чем кому бы то ни было, чтобы пополнять свои запасы продовольствия. Претендующий на почёт не может почить на лаврах, он должен постоянно проводить большие празднества, накапливая доверие. Общепризнано, что ему приходится «вкалывать» день и ночь: «его руки постоянно в земле, а со лба то и дело стекают капли пота» (Hogbin, 1951, p. 131).

Движимый мотивами накопления богатства и проявления щедрости, меланезийский лидер, как правило, пытается увеличить свою домашнюю рабочую силу, часто при помощи полигинии:

Другая жена трудится в огороде, другая жена идёт за дровами, другая жена идёт ловить рыбу, другая жена готовит ему; а муж... он выкрикивает приглашения — много людей придёт kakai (поесть) (Landtman, 1927, р. 168).

Интересно, что женский труд задолго до появления классического капитализма являлся "первоначальным источником накопления капитала". Понятие «первоначальное накопление капитала» было впервые введено в трудах Адама Смита и развито Марксом в виде теории первоначального накопления. И тот, и другой рассматривали "вершки" первоначального накопления, а "корешки" остались вне их поля зрения. 
 
 

О частной собственности у ариев.

А. М. Хазанов в своей монографии "Социальная история скифов" (ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА». ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ВОСТОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ. МОСКВА, 1975) пишет:

"Имеются серьёзные основания полагать, что скот, повозки с передвижными жилищами и прочее движимое имущество составляли у скифов частную собственность. <...> Частная собственность на скот отмечается не только у скифов, но и у других древних кочевников евразийских степей. <...> Некоторые археологи предполагают её становление в евразийских степях и многих других регионах Старого Света уже в эпоху бронзы, и такое предположение в некоторых случаях кажется вполне вероятным и для ещё более раннего времени. <...> Надо думать, что становление частной собственности на скот не только предшествовало развитию кочевого скотоводства, но и было одной из его предпосылок. Специфика скотоводства и животноводства как особых форм производительной деятельности, с одной стороны, и особенности скота как движимого имущества — с другой, явились причинами того, что, за редчайшими исключениями, скот всегда находился в частно-семейной или индивидуальной собственности".

Значит, с большой долей вероятности можно говорить о том, что частная собственность на скот имелась уже у кочевников-ариев при их вторжении на территорию Старой Европы. В то время как местные земледельческие общины частной собственности не имели. Храмовое хозяйство не предполагает частной собственности, как нет её в пчелином улье. Все трудятся сообща, "гуртом", и создают своего рода "общак", из которого накопленные продукты выделяются и раздаются по мере надобности, а по религиозным праздникам устраивается "пир на весь мир".

Я полагаю, что на Крите сохранялась такая религиозно-"колхозная" модель хозяйства вплоть до вторжения ахейцев ок. 1450 года до н. э. И, по всей видимости, она существовала повсюду на Ближнем Востоке в эпоху Бронзового века и раньше. Шумеры просто "прихватизировали" храмовые "общаки"-"ульи", существовавшие прежде них, и заделались "председателями" местных "колхозов". Можно думать, что с храмово-"колхозным" хозяйствованием была связана и номовая экономика на территории "полумесяца плодородных земель". «Номовыми» называют протогосударственные образования в пределах одной общины и имеющие один политический (= религиозный) центр, к которому примыкали сельскохозяйственные и охотничьи (иногда и рыболовные) угодья.

О храмовой экономике минойского Крита.

Просто удивительно, насколько описания "протодворца" в Фесте, данные Ю. В. Андреевым, совпадают с храмовой экономикой догосударственных обществ Ближнего Востока!

"Вполне возможно, что подобно «новым дворцам» Фестский протодворец был местом, где концентрировалась значительная часть сельскохозяйственной и ремесленной продукции, производимой в самом поселении и его окрестностях. На это могут указывать обнаруженные при раскопках кладовые с пифосами для хранения вина и масла, а также кулуры западного двора. Каждая из них вмещала более 250 бушелей, т. е. 9075 л зерна. Наряду с кладовыми в нижних помещениях протодворца могли находиться также и ремесленные мастерские, в которых работали, в частности, камнерезы и резчики по кости, а также кузнецы-бронзолитейщики. Найденные внутри того же комплекса помещений многочисленные образцы полихромной керамики, среди которых есть настоящие шедевры минойской вазовой живописи в стиле камарес, наводят на мысль о том, что под контролем протодворца находилось также и гончарное производство (по крайней мере изготовление сосудов особенно высокого качества), даже если сами мастерские гончаров не располагались непосредственно на его территории".

"По-видимому, не случайно оказались включёнными в архитектурный ансамбль «театрального двора» также и уже упоминавшиеся кулуры. Согласно наиболее вероятным предположениям, в них хранили зерно и, возможно, какие-то другие продукты. Во время празднеств, устраивавшихся перед зданием протодворца на «театральной площадке», продукты, хранившиеся в кулурах, могли использоваться для приготовления ритуальных трапез. В самом вынесении зернохранилищ за пределы протодворца на открытый для общего доступа двор скрыт определённый идеологический «подтекст». Возможно, это должно было означать, что собранные общими усилиями запасы зерна могут быть использованы только для общественных надобностей, например для устройства очередного празднества. Их размещение на дворе на виду у всех могло расцениваться как гарантия против присвоения общинного продукта «людьми двора»".

Подобного рода общественные кладовые для хранения сельскохозяйственных продуктов обнаруживаются археологами уже в Невалы Чори ок. 8400-8100 до н. э. Где святилище, там и кладовка. Очевидно, та же самая практика имела место быть и в Трипольской культуре. На это намекают "остроконечные" статуэтки трипольских "богинь". 

Женская антропоморфная фигурка (известная как Венера Драгушенская), керамика, высота 20 см, культура Кукутень - Триполье - ок. 6500 лет назад

Как мне представляется, такого рода статуэки втыкались в сосуды с зерном. Для чего? С охранительными целями. Чтобы никто не смел брать тайком от других членов "большой семьи". Чтобы никто не ел "в одну харю". Чтобы никто не отделялся от коллектива. И чтобы никто не разбогател. Чтобы не появились т. наз. "вожди" и "жрецы", или, как назвал их Е. Парнов, "властители" и "маги". 

В принципе, на Крите существовала та же храмовая экономика, с совместными пиршествами во время религиозных праздненств и с бесплатными раздачами продуктов. Это был тот естественный социализм (на уровне "большой семьи" или общины), утратив который, люди в XX веке построили дрянной государственный социализм.

Минойский Крит: "дворцовая" экономика или "храмовая"?

"В своих трудах о минойцах Эванс ввёл термин "дворцовая экономика" для описания доденежной системы, существовавшей в таких дворцовых городах, как Кносс. Урожай и другие товары собирались правительством, хранились в больших складских помещениях внутри дворцовой структуры и распределялись среди населения" (Источник).

Хм, а чем "дворцовая экономика" отличается от "храмовой экономики"?

Такая экономика имела место быть, например, в обществе древней Месопотамии. Храмы, первоначально хранившие общественное зерно, со временем обзавелись землёй и мастерскими, где трудились работники. Жрецы управляли производством и вели подробный учёт на глиняных табличках. 

Почему бы не предположить, что и на Крите была такая же "храмовая экономика"? Тем более, что и сам дворец в Кноссе часто называют как "дворец-храм". 

Другое дело, что в конце концов в Месопотамии храмовые хозяйства перешли в собственность государства и стали управляться чиновниками. Но это ещё большой вопрос: произошёл ли такой переход на Крите, появилась ли государственная бюрократия на Крите и "прихватизировала" ли она храмовые хозяйства?

У нас нет пока твёрдых и неоспоримых доказательств существования государственности в минойский период на Крите. Всем известны гробницы древнеегипетских фараонов, - а где гробницы крито-минойских царей? Поэтому, я думаю, там была не "дворцовая", а самая обыкновенная храмовая экономика.

Роль земледелия в процессе превращения женщины в домохозяйку.

Как сообщает Михаил Подрезов в статье "Биоархеологи разобрались в рационе первых греческих земледельцев", биоархеологи повторно исследовали палеодиету людей, чьи останки были обнаружены на ранненеолитических памятниках в Греции, и выяснили, что их рацион состоял преимущественно из растительной пищи, доля которой составляла от 58,7 до 70,1 процента. Это заметно ниже, чем у людей с более древнего анатолийского памятника Невалы-Чори, где на животную продукцию приходилось лишь около десяти процентов рациона.

Sidney Sebald et al. / Journal of Archaeological Science: Reports, 2022

Данные по самым древним памятникам показывают, что ранние неолитические популяции жили в основном на вегетарианской диете, то есть на С3-растениях, таких как как пшеница, овёс и рожь. Дополнительным источником пищи выступало мясо домашних животных, реже — диких.

Это значит, что основными добытчиками пропитания в неолитических популяциях были женщины. А кто приносил добычу, тот и был в почёте. Земледелие однозначно повысило статус женщины. 

Торжество китайской меритократии.

У  storm100 в записи "Будущее наступило" говорится о том, что "по данным Национального управления энергетики Китая (NEA), по состоянию на 14 ноября 2021 года установленная мощность ветроэнергетики КНР превысила отметку в 300 гигаватт (ГВт) и достигла 301,5 ГВт. Для сравнения, общая установленная мощность электростанций ЕЭС России (на 1 января 2021 г) составляла 245 ГВт". То есть, установленная мощность ветрогенераторов в Китае превысила мощность всей российской энергосистемы.

"Китай полностью обеспечивает себя оборудованием для ветровой энергетики и является крупнейшим в мире производителем ветрогенераторов. В августе текущего года китайцы представили крупнейшую в мире ветряную турбину мощностью 16 МВт.

Китайские власти подчёркивают, что Китай занимает первое место в мире по установленной мощности ветроэнергетики 12 лет подряд. Согласно планам китайского правительства, КНР доведёт мощности солнечной и ветровой энергетики до 1200 ГВт к 2030 году. Однако эксперты считают, что эта планка будет достигнута на несколько лет раньше. В частности, в опубликованном на днях докладе МЭА прогнозируется, что Китай достигнет этой вехи в 2026 году".

Из другого источника: "Китаю удалось значительно опередить Россию не только по суммарной мощности электростанций, но  и по уровню использования возобновимых источников энергии. Особенно  впечатляют темпы ввода в действие мощностей на ветровых и солнечных электростанциях.  Так, в 2005 г. их суммарная мощность в Китае была ~ 1 млн. кВт, в 2019 – 414,7 млн. кВт. Для сравнения: установленная мощность всех гидроэлектростанций России в 2018 г. – 51 млн. кВт. Доля ветровых и солнечных электростанций в общей мощности электростанций Китая в 2019 достигла 20,6% (!). В России – доля электростанций на возобновимых источниках энергии (кроме гидроэлектростанций) - около 0,3%".

Китай превратился в энергетического "монстра", обогнав и США, и Евросоюз.

Чем же объяснить столь мощное развитие Китая?

Об энергетическом кризисе в Европе.

Грета Тунберг обвиняет европейских политиков в бездействии, - и поделом: они лишь на словах переходят к "зелёной энергетике", а на практике не видно ничего нового. А вот в Марокко ещё в 2016-м году запустили крупнейший в мире концентратор солнечной энергии.