Сельские жилища минойского Крита.

Как сообщает Ю. В. Андреев, "в чисто архитектурном отношении так называемые виллы почти ничем не отличаются от богатых «городских» домов, а иногда даже и превосходят их сложностью планировки и великолепием внутреннего убранства. Некоторые из них, например виллы Тилисса, Ниру Хани, Амниса и др., даже приравниваются к «малым дворцам» Кносса и Гурнии. В основные элементы планировки входят большой зал с передней (forehall), люстральный бассейн, световые колодцы, крипта с подпорным столбом, приватные помещения (видимо, женские покои) и т. п."

План дома А в Тилиссе, Крит. 1. основные помещения; 2. световой люк; 3-5. склады

Далее Ю. В. Андреев говорит, что, "согласно Маринатосу, «продолжительность жизни» подавляющего большинства этих построек была очень небольшой: в сущности, она ограничивалась рамками одного столетия — с 1600 по 1500 г. до н. э. или даже менее того".

Странно это, странно это... А как же вот это?

План поздненеолитического дома из Кносса (примерно 4000 – 3000 до н.э)

4000 - 3000 лет до н. э. на месте Кносса была деревня, и в этой деревне стоял дом, по размерам мало чем отличающийся от дома в Тилиссе.

Гурния.

Поселение отличается чрезвычайной плотностью застройки. Дома сгруппированы в блоки, или инсулы, неправильной конфигурации. В Гурнии насчитывается всего шесть таких блоков. Отдельные дома инсул располагались как по периметру, так и внутри этих планировочных единиц. Так, блок С в Гурнии состоял из пятнадцати внешних и пяти или шести внутренних домов. Проникнуть в эти последние можно было только по чрезвычайно узкому проходу, где с трудом мог протиснуться один человек. Впрочем, даже и главные улицы Гурнии были довольно узкими. Их ширина, по данным Бойд Хэйвз, не превышала 1.5 м. Как замечает Г. Холл, по таким улицам нельзя было провести даже выочное животное.

Каждая из инсул находилась во владении одной из социальных групп, из которых состояла территориально-родовая община. Каждая из инсул представляла собой, в сущности, единый жилой и одновременно хозяйственный комплекс, поделённый не на дома в собственном значении этого слова, а скорее на различающиеся по величине и характеру планировки жилые отсеки или, если использовать термин, введённый В. М. Массоном, «квартиры». Имея отдельные входы со стороны главной или боковых улиц, эти «квартиры» вполне могли сообщаться между собой где-то на уровне не сохранившихся вторых этажей или же просто по крышам, как это было принято, например, в мексиканских пуэбло. Занимающая инсулу большесемейная общнна представляла собой в известном смысле слова единый хозяйственный организм, внутри которого ещё продолжали действовать первобытные принципы кооперации и общности имущества.

Миниатюрный «дворец» в Гурнии, как указывает Бойд Хэйвз, первоначально строился как «большой провинциальный дом, ничем, кроме размера, не отличающийся от заурядного сельского жилища» и лишь по истечении некоторого времени был перестроен в соответствии с требованиями новой «дворцовой моды», что нашло своё выражение в использовании массивных каменных блоков взамен прежней «циклопической кладки» из мелкого камня. Небольшое святилище, вероятно, связанное с «дворцом», было открыто к северу от него. Ещё одно могло находиться непосредственно на «общественном дворе», имея вид небольшого портика, пристроенного с юга к «дворцу». Рядом с этой постройкой были найдены обломки каменных «рогов посвящения» и каменная плита, напоминающая алтарь.

(Из монографии Ю. В. Андреева "Островные поселения Эгейского мира в эпоху Бронзы")

Центральный двор Кносского дворца как святилище.

"Анализ планировки четырёх известных нам сейчас дворцовых ансамблей [на Крите] убеждает в том, что во всех этих четырёх случаях главным структурообразующим элементом был центральный двор. Как считает Дж. Грэхем, постройка каждого из дворцов начиналась именно с разбивки центрального двора, с тем чтобы в дальнейшем, используя четыре его стороны «как основные линии, развить вовне различные кварталы дворца». Дворец, таким образом, рос изнутри, не вписываясь в чёткие рамки какого-то заранее заданного контура, чем, по-видимому, и объясняется известная неупорядоченность его наружных фасадов", - сообщает Ю. В. Андреев.

"Являясь структурным ядром дворцового ансамбля в плане его архитектурной организации, центральный двор неизбежно должен расцениваться как такое же ядро и в плане функциональном, причём чисто эстетические соображения здесь явно должны были отступить нa задний план перед соображениями утилитарного порядка. Но что могло быть главным назначением этого двора? 

Как указывает Грэхем, дворы по крайней мере трёх дворцов — в Кноссе, Маллии и Фесте (теперь к ним, видимо, без особых колебаний можно добавить и дворец в Като Закро) — «отличаются удивительным сходством, которое в некоторых отношениях доходит почти до тождества». Это сходство заключалось в том, что все три двора были вымощены каменными плитами, снабжены одним или несколькими портиками (вероятно, с верхними галереями), устроенными вдоль длинных сторон двора, размещались на оси, идущей строго с севера на юг по стрелке компаса, и имели одинаковые размеры — около 24 м в ширину и 52 м в длину. «Эта стандартизация, — заключает Грэхем свои наблюдения, — могла означать, что двор был построен для каких-то определённых целей подобно футбольному полю или теннисному корту». Сам Грэхем склоняется к мысли, что его основное назначение заключалось в том, чтобы служить «ристалищем» для участников минойской тавромахии.

По существу уже одного этого было бы достаточно для того, чтобы считать весь дворец священным местом и, если даже не постоянным обиталищем богов, как многие восточные и позднейшие греческие храмы, то во всяком случае местом, где они могли «являться» своим почитателям. Грэхем справедливо обращает внимание на известную автономность центрального двора по отношению к самому дворцу. В принципе он мог существовать даже и за пределами дворца, как это было, например, в Гурнии, или же вообще без дворца, во всяком случае без каких-либо видимых его признаков. Чтобы проиллюстрировать последнюю из этих возможностей, Грэхем ссылается на позднеминойское поселение в Плати (район Ласити, восточный Крит), где было открыто некое подобие прямоугольного двора или площади, расположенной то ли между несколькими блоками домов, то ли внутри одного жилого комплекса (на этот вопрос не удалось найти сколько-нибудь ясного и однозначного ответа ввиду незавершённости раскопок)".