Про корейских царебожников.

Любопытная заметка:

“В 90-е годы Корейские Авиалинии прославились своим рекордным уровнем авиакатастроф. Показатель "потерь" самолётов Korean Air в 17 раз превышал "потери" американских United Airlines (4.79% на миллион вылетов против 0.27% в случае United Airlines). Громкие и очень странные авиакатастрофы Korean Air побуждали тщательно расследовать причины столь высокого показателя fuckup-ов.

Как выяснилось, основная причина хронической склонности к катастрофам на Корейских Авиалиниях – это табу на критику первого пилота. Такая вот культурная особенность. Даже когда экипаж видел, что пилот наломал дров и все погибнут, они не решались это озвучить в чёткой форме. Исследователей, слушавших записи "чёрных ящиков", поражала форма общения в кабине пилота. Лестно усердные попытки намекнуть, что пилот ошибся и они сейчас погибнут. 

Настоящей бомбой стала публикация в 1994 году результатов исследования, показывающих чёткую связь между авиакатастрофами национальных авиалиний и так называемым индексом дистанции власти (Power Distance Index). Когда на это обратили внимание, экипажи авиалиний в принудительном порядке начали тренировать speak up, то есть чётко и без оговорок артикулировать первому пилоту проблемы и риски, которые они видят. Даже если это может оскорбить чувство первого пилота. И вопрос был решён. На сегодняшний день Корейские Авиалинии являются одними из самых безопасных авиалиний в мире" (Источник). 

Как видим, южнокорейские царебожники своими собственными руками лепили из первого пилота божество, не совершающее ошибок. А северокорейские царебожники слепили божество из Ким Чен Ына; до него же поклонялись, как богу, его папаше, Ким Чен Иру, и деду - Ким Ир Сену.

Первый пилот у южнокорейцев был маленькой копией Ким Чен Ына. И, я думаю, если бы Южная Корея не оказалась под мощным культурным влиянием Запада, если бы южнокорейцы были предоставлены сами себе, у них тоже сидел бы сейчас такой же бессменный и непогрешимый "бог", как у их северокорейских собратьев.

Матриархат этнической группы Акан.

Аканы - этническая группа, проживающая в основном в Гане и Кот-д'Ивуаре, а также в Того и Бенине. Большинство аканов проживает в Гане. Матрилинейные общества лесной зоны Ганы и юго-восточной части Кот-д'Ивуара насчитывают от 8 до 10 миллионов человек.

Присутствие матриархата в Гане обнаруживается, в частности, у племени ашанти, о которых Рэдклифф-Браун и Форд в своей книге "Семья и матримониальные системы в Африке" сообщают нам следующие подробности: "Ашанти считают связь между матерью и ребёнком краеугольным камнем всех социальных отношений... Они рассматривают её как абсолютно обязательное моральное отношение". В ранний колониальный период основной базовой ячейкой общества ашанти оставалась матрилинейная расширенная семья. В матрилинейной системе дядя по матке (брат матери) получает статус предка, так что в этом случае наследство передаётся не от отца к сыну, а от дяди к племяннику.

Берберское происхождение?

Согласно E. Мейеровицу, основатели "царств" у Акан были потомками Диа или За, берберов из Ливии и Гара, которые поселились в регионе Тибести. Примерно в XI веке они мигрировали на юг под давлением туарегов, которых самих оттеснили арабы во время завоевания Северной Африки. Эти первопредки поселились в петле Нигера, где закрепились и смешались с коренными неграми. Однако после исламизации берберов первое ядро группы акан было вынуждено переместиться дальше на юг. По мнению Бауманна и Вестерманна, цивилизация этих народов была навязана им группами доминирующей матриархальной расы с севера, которые завоевали эту часть побережья; эти завоеватели были заметно связаны, по первой линии, с матриархальными династиями великих государств Судана (Кушитская империя), а по второй линии, с либико-берберами (матриархальными) Северной Африки.

Мнение Мейеровица и Бауманна основано на том, что население берберского происхождения, зная матриархат, должно было спуститься на Юг; а поскольку аканы знают более или менее похожую систему родства, эти авторы ни на минуту не преминули утверждать, что эти чистые негры были потомками берберов. Этот вывод сомнителен, поскольку он относится только к одному факту, а матрилинейность - не единственная система родства у аканов. Действительно, за пределами лесного региона население ивуарийской саванны (Джимини, Тагвана, Куланго и Лоби) знает эту систему родства. Далее в Центральной Африке большая семья баконго (банту) также является матрилинейной, как и более мелкие человеческие группы.

О матриархальном прошлом бантуязычной Африки.

marigranula в заметке "Гонцы Бафута" сообщает про область в Камеруне на границе с Нигерией - Бафут.

"Оказывается, - пишет он, - Бафут интересен и тем, что в этом районе возникли Банту-говорящие племена. 

Источник картинки.

Эти племена, освоив сельское хозяйство, приблизительно 4000 лет назад начали распространяться на всю Африку южнее Сахары. Эта ситуация в Африке напоминает заселение Европы анатолийскими фермерами. В интересной статье Phylogeographic analysis of the Bantu language expansion supports a rainforest route показывается, что шли они через джунгли, которые занимали гораздо большие площади, чем сейчас. Сельское хозяйство в тех формах, которые практиковали фермеры банту, в джунглях невозможно. Что интересно, тем не менее, фермеры прошли через джунгли. По-видимому, фермеры могут мигрировать и через большие пространства, непригодные для земледелия. Непонятно правда, что их мотивировало на этот тяжёлый путь".

Миграции банту.

И marigranula приводит отрывок из "Сто лет одиночества" Габриэля Маркеса, показывающий, насколько это трудное занятие - продираться через джунгли.

К концу первой недели убили и зажарили оленя, но съели только половину, а остальное мясо засолили впрок. Надо было по возможности отдалить тот день, когда придется есть синее мясо попугаев-гуакамайо, бьющее в нос мускусом. Затем более десяти дней они не видели солнца. Почва сделалась влажной и мягкой, как вулканический пепел; заросли становились одним сплошным коварством, в их гуще глохли крики птиц и визгливая болтовня обезьян, мир навсегда погружался в печаль. В этом не знавшем первородного греха раю тишины и сырости, где сапоги тонули в маслянистых дымящихся лужах, а мачете крошили золотистых саламандр и кровоточащие ирисы,  людей одолевали воспоминания о давным-давно позабытом. Целую неделю шли они вперед, почти молча, как лунатики, сквозь вселенную мрака и скорби, где лишь слабо мерцали светляки, а грудь распирало удушливым духом гнили. Обратно не было хода, потому что прорубленная тропа почти на глазах опять зарастала зеленью.