Богиня-обезьяна и люди-цветы.

"Фестский дворец с его строгим и торжественным обликом имел много того, чего не обнаружено в других. В частности, в нём был священный сад. Наряду с деревьями огромную роль священных растений в критских дворцах играли цветы. В фестский сад, расположенный в юго-восточной части дворца, выходили через помещения в районе Восточного двора. Что любопытно, сад представлял собой полудикий каменистый пейзаж, в котором путём подтёса скальных выступов был устроен газон с искусственно сделанными круглыми лунками для высадки цветов. Судя по незначительной глубине лунок (от 10 до 18 см), здесь высаживались крокусы, корневая система которых сравнительно невелика. Но отсутствие воды навело на мысль, что сад не мог функционировать круглый год, а был сезонным, — цветы выращивали на определённое время, например для совершения ритуального праздника" (Л. И. Акимова. "Искусство Эгейского мира").

Цветы на камнях... Это напомнило мне про "садики" Адониса в серебряных корзиночках (см.: Удивительные «садики» Адониса).

Вообще говоря, минойская культура поражает изобилием цветов. 

Minoan labrys pithos, 1500 BC. From Knossos palace, Crete, Greece.

  

Маленькие кувшины с носиками, украшенные лилиями. 1500-1450 гг. до н.э. Археологический Музей Ираклиона, Крит, Греция.

Особенно загадочно выглядит фреска, на которой синяя обезьяна собирает крокусы.

Фреска «Синие обезьяны».

Синий цвет обезьяны говорит о том, что она — "не от мира сего". Потолки дромосов — коридоров ведущих в загробный мир микенских купольных гробниц, — красились синим цветом. Тогда, может быть, в обличии обезьяны перед нами предстаёт сама Смерть? Обезьяна сорвёт цветок, повертит его в руке и выбросит. Зачем она его срывает — она и сама не знает. Точно так же и Смерть поступает с людьми. И бесполезно её вопрошать: зачем ты, Обезьяна/Смерть выбрала этот цветок, а не тот... Она — безумная, она и вопрос-то не понимает...

Интересно, а не кроется ли Богиня-Судьба за образом синей обезьяны?

Что написано пером Судьбы, то не вырубишь топором Зевса.

Сам Зевс был подвластен мойрам, поскольку мойры являлись не детьми Зевса, а детьми великой богини Необходимости, Ананке, с которой не спорят даже боги, и которая зовётся «Могучая судьба».

Похоже на то, что Триединая Богиня Роберта Грейвса (англ. Triple Goddess), образ которой стал центральным в неоязыческой религии викка, есть ни что иное как современная модификация древних мойр.

"Три судьбы" Пола Туманна, 19 век

Ананка и мойры.

Прочитав книгу Ричарда Б. Онианса "На коленях богов", я подумал, что было бы более справедливо, если б автор назвал свою монографию "На коленях Ананке". Потому что у него там всё вертится вокруг судьбы; про Зевса говорится редко, а другие боги и богини Олимпа и вовсе не упоминаются.

Г. Ч. Гусейнов в статье "Мифологемы судьбы и правды у Эсхила" проводит ту же линию. Автор говорит, что что "ананка — неразумная и не поддающаяся руководству стихия. Даже мойры, которых Эсхил называет «кормчими ананки» (Рг. 514), правят не ею, но в ней, в этой пучине, в водовороте ананки, ибо «их искусство (τέχνη) намного её слабей» (Рг. 515).

Подчиняя себе человека, ананка лишает его главного — способности разуметь (то φρονεΐν). Потому и искусство мойр (хоть и божественное, но всё же ремесло, творческая «вторичность» по сравнению с первозданным неразумием) — слабее ананки.

«Когда безбожник Агамемнон согнулся под ярмом ананки, он сменил рассудок на великую дерзость, или готовность на всё» (Ag. 218-219). Похожий диагноз безумия ставит Прометею Гермес, назвавший несчастного «потерявшим рассудок» (Рг. 1054-1056)".

Интересно автор анализирует тексты трагедий Эсхила, касающиеся мойры.

"Мойра у Эсхила — чёрная, иссиня-чёрная (Fr. 453), неуловимая (Pers. 909), злая (Pers. 908), несущая гибель (Choe. 911); она — «разорительница имущества граждан» (Ag. 130). Бедоносная и жестокая (Sept. 975, 987), она прячется от человека, дабы тем страшней поразить его, ведь «распознать» мойру можно только ценой смерти (Sept. 505). Но вот старцам из Хора аргивян эта страшная чёрная мойра желанна, она не приносит страданий, она не промедлит и даст им «нескончаемый сон» (Ag. 1452-1454). Благоговейно относятся к мойрам и Евмениды (Ag. 961-967) - им вред причинил Аполлон (Eum. 172). Мойра, как видно, хотя и не так удушающе теснит и давит героев Эсхила, как ананка, всё же определяет практически каждый отрезок их жизни.

«Трёхликие мойры» (Рг. 516 — имеются в виду Клото, Лахесис и Атропос) — «великие» (Choe. 306) богини-правозаконницы, «сопутствующие всякому делу», «в любую минуту грозящие» (Eum. 963-967). На каждое преступление или отмщение мойра кует своё право (Ag. 1535). Мойры же «держат руль [корабля, попавшего в пучину] ананки» (Рг. 516).

Мойра — и непосредственный осуществитель мирового порядка, и сам этот порядок во всех его жизненных проявлениях.

"Божественная комедия", или Кукольный театр богов.

У Гомера сражение, в котором соединяются оба войска, описывается как кусок верёвки (πεῖραρ), пропущенный богами над обеими армиями и туго стянутый (τάνυσσαν), так что противники оказываются неразлучно связанными друг с другом. Об этом сообщает Ричард Б. Онианс в своей монографии "На коленях богов". 

В моей коллекции древнеегипетских изображений нашлась иллюстрация к вышеприведённому описанию Гомера. Конечно, египтяне "ни сном, ни духом" не подозревали о том, что они иллюстрируют Гомера, но, тем не менее, определённое сходство имеется. Здесь мы видим и две сражающиеся армии, и туго натянутые "верёвки" над ними... Воины, очевидно, слепые на оба глаза, как куклы-марионетки, потому что, если б они подняли свои взоры и увидели, что происходит над их головами, они бы наверно обалдели...

Теодицея Богини.

Согласно древнегреческому историку Полибию, два фактора влияют на историческое становление; один от нас зависит, другой — нет. Да, «есть сила, вне человека находящаяся, существо, властвующее над землёй, разумно управляющее делами людей, часто помогающее им в их деяниях, но нередко и становящееся поперёк их планов; это божество — Тиха (Тю́хе, Тихе, Тихэ, Тихея, др.-греч. Τύχη, «случайность», то, что выпало по жребию). В её руках жизнь человека; она охотно её видоизменяет, находясь в постоянной борьбе с условиями нашего быта. Никогда не следует ей доверять, и менее всего в счастии. Её особенная страсть — решать дела против ожидания людей; располагать будущим, не принимая в расчет её — это то же самое, что составлять счёт без хозяина» (Маркгаузер). Богиня Тиха действует по-своему разумно, с расчётом, хотя и вопреки нашим ожиданиям, и всего менее по нравственным соображениям.

Да, уж... Здесь есть о чём задуматься... 

Надо полагать, Деметра — она же не только богиня людей, но и вообще всех "землян", проживающих на планете Земля. И если это так, то очень странно выглядят эти молящиеся люди.

Люди молятся в реке Джамуна, вспенившейся от промышленных отходов

Убили всё живое в реке, и после этого молятся богине, испрашивая у неё милости для себя. Но это же безнравственно! И было бы ещё более безнравственно, если бы богиня проявляла свою милость над этими людьми.

Ну, может быть, отчасти именно поэтому возникают такие ужасные образы богини?

Кали Ма. Художник Биджай Бисвал. Бумага, шариковая ручка.

Если у неё в руке голова владельца промышленного предприятия, отравившего реку, то с точки зрения биосферы Земли это выглядит очень даже нравственно. Хотя с точки зрения бизнесмена, богиня Кали выглядит безнравственно.

Судьба — злодейка.

Согласно верованиям греков и римлян, выше богов стоят Мойры, богини Судьбы. Над смертными и над богами властвует рок, и нет такой силы, такой власти, которая могла бы изменить хоть что-нибудь в том, что предназначено богам и смертным.

Примечательно, что эти высшие силы предстают в мифах разных народов в женских ипостасях: у греков это Мойры, у римлян — Парки, у германцев — Норны.

Ещё более примечательно, что такая "раскладка" характерна для патриархальной мифологии. 

Из древнегреческой мифологии нам всем известна страсть Аполлона к Гиацинту и такая же гомосексуальная страсть Зевса к мальчику Ганимеду. Но если обвинить Зевса в педерастии, то он, возможно, сказал бы в своё оправдание, что у него судьба такая, ему так Мойры нагадали. Именно они сплетают судьбы богов и людей, так что все претензии — к ним.

По сути, таким же образом мог бы оправдаться и Чикатило перед судом присяжных: мол, я родился таким извращенцем, я от природы такой жуткий сладострастник, я ничего не мог поделать со своей натурой, таким я уродился, и все претензии — к тем, кто создал меня с такой страстью. 

То есть, если послушать Чикатило, то в конечном итоге виновником всех бед является Бог. Если бы он не сотворил людей, то и не было бы никаких бед.

Здесь мы касаемся невероятно сложной проблемы зла. Множество учёных мужей повредились рассудком, пытаясь совместить несовместимое, то есть одновременное существование всеблагого Божества и зла в мире. Я не стану решать эту "квадратуру круга", а всего лишь замечу, что у древних греков, римлян и германцев роль дьявола исполняли Мойры-Парки-Норны.