"Священная проституция" как исторический мираж.

Phyllis Bird (Evanston IL / USA) в своей статье "LUCIAN’S LAST LAUGH: THE ORIGINS OF “SACRED PROSTITUTION” AT BYBLOS" заостряет своё внимание на сообщении Лукиана Самосатского (ок. 120 — после 180 гг. н. э.) о практике священной проституции в городе Библ (Библос). 

Это сообщение "имеет ключевое значение, поскольку является единственным источником информации о священной проституции в Сирии/Финикии вплоть до сообщений Евсевия и Афанасия в IV веке н.э.; это единственный текст, связывающий священную проституцию с культом «умирающего и воскресающего бога», который, вслед за сэром Джеймсом Джорджем Фрейзером, определил взгляды книжников (biblical scholars) на «ханаанитскую религию», хотя сам Фрейзер не упоминает о священной проституции в своём описании культа Адониса в Библе. 

Phyllis Bird говорит: "Travelogue (рассказ о путешествии) II века н. э., известный под названием "Сирийская богиня" (De syria dea) приписывается известному сатирику и ритору Лукиану Самосатскому, хотя авторство Лукиана отрицается некоторыми авторами, которые ссылаются на ионический диалект текста (в других его работах - аттический диалект) и на то, что не видят в нём сатиры. В своём анализе я следую за Этридж-Оденом и Лайтфутом, рассматривая данный текст как лукиановскую пародию на Геродота, и утверждаю, что рассказ о священной проституции в Библосе напрямую зависит от первоначального нарратива Геродота о женском сексуальном «жертвоприношении» в Вавилоне. 

Работа в целом посвящена истории и обрядам «сирийской богини» (Атаргатис) в Иераполисе в Северной Сирии, регионе, где проживает сам Лукиан. Статья открывается, однако, рассуждениями о происхождении религии в Египте, за которыми следует затем «Ассирия» (включая регион от Сирии до Вавилонии) и перечисление различных святилищ в Финикии, которые, как утверждает Лукиан, почти такие же древние, как и египетские, причём большинство из них, по его утверждению, он видел лично. Первым назван храм Геракла (Мелькарта/Баала) в Тире (Syr. d. 3), за ним следует «большое святилище», принадлежащее сидонцам (4), и ещё одно „большое и древнее святилище“ в Гелиополисе (Баальбеке), которое он не видел, но утверждает, что оно из Египта (5). Далее следует храм Афродиты в Библосе с рассказом об обрядах Адониса (6) - единственный рассказ об обрядах в любом из финикийских храмов. Далее следуют традиции, связанные с Адонисом и Осирисом (7-8), а также заключительная заметка о посещении святилища Афродиты в Леванте, которое, как утверждается, было основано Кинирасом (легендарным царём Библа/Кипра и отцом Адониса, согласно различным традициям).

Отчёт Лукиана о Библосе гласит: "Однако я видел в Библе большое святилище Афродиты Библосской, в котором совершают обряды (греч. όργια) Адониса, и я узнал об этих обрядах. Они, во всяком случае, говорят, что то, что сделал кабан с Адонисом, произошло на их территории. В память о его страданиях каждый год они бьют себя в грудь, скорбят и совершают обряды. По всей земле они совершают торжественные оплакивания. Когда они прекращают биение в грудь и плач, они сначала приносят жертву Адонису, как мёртвому, но на следующий день они провозглашают, что он жив, и поднимают его в воздух. Они также бреют головы, как это делают египтяне, когда умирает Апис. Женщины, которые отказываются брить голову, за это получают наказание: в течение одного дня они выставляют свою красоту на продажу. Рынок, однако, открыт только для иностранцев и оплата становится подношением Афродите (Syr. d. 6).

Финальный сегмент этого акта поразительно напоминает описание женщин в храме Афродиты (Милитты) в Вавилоне, а его связь с обрядами Адониса представляется непрочной и второстепенной. Действия женщин интерпретируются не как культовый обряд, а как штраф за несоблюдение обычных траурных практик; и выплата штрафа Афродите, которая не играет никакой роли в Лукиановом описании траура, и которая упоминается здесь впервые в описании обрядов, является немотивированной. Бритьё головы, как ежегодная ритуальная практика, не имеет смысла для женщин. И на самом деле, в описании траурных обрядов в Библосе женщины вообще не упоминаются, за исключением аллюзии на Геродота. Основной интерес Лукиан проявляет к Адонису, «чудесным» происшествиям, связанным с празднованием его смерти, связям с египетскими обрядами Осириса (Аписа) и местными претензиями на то, что именно здесь изначально происходили эти события, лежащие в основе легенды. Священная проституция не играет никакой роли в обрядах Адониса где-либо в других местах.

Бритьё головы в трауре не является приношением или жертвой. И это не женская практика! Это самая вопиющая нелепость всего повествования. Женщины-плакальщицы по всему Леванту от Греции до Египта не бреют головы; вместо этого они описываются и изображаются как распускающие свои локоны, чтобы они висели свободно и распахивают свои одежды, чтобы обнажить грудь. Именно это действие описано сицилийским поэтом Феокритом в рассказе о греческой Адонии в Александрии в третьем веке до н.э. В гимне, сопровождающем брачную сцену, певица описывает бракосочетание Адониса и Афродиты, завершая его восклицанием о сцене, которая произойдёт на следующий день, когда безжизненный Адонис будет отнесён на берег моря и предан волнам:

Ах, не успеет роса на рассвете упасть,

как мы понесём его на руках.

туда, где волны выплёскиваются на берег:

волосы распущены, одежда спадает до щиколоток,

обнажив грудь, мы поднимем пронзительную песнь (Idyll 15.132-36).

Лукиан привязывает практику, якобы относящуюся к «ассирийской» Афродите, к обрядам и традициям Библоса, которые связаны исключительно со смертью и трауром по Адонису.  При этом он не ссылается на местных информаторов и не сообщает о наблюдениях из первых рук, в отличие от его описания обрядов Адониса; и практика, которую он описывает, не совпадает ни с одной из описанных в Западной Азии. Его единственным референтом является Геродотовский Вавилон. Связь с обрядами Адониса устанавливается с помощью примечания, предполагающего египетское происхождение траурной практики, которое добавлено после основного рассказа о трауре и сообщения о «воскрешении» мёртвого бога. Опять же повторяю, что идея наказания абсурдна. Здесь сатирик Лукиан наиболее ясно показывает свою силу, ссылаясь на известную традицию Геродотовского Вавилона в отношении Библа — не как на пример ложно понятого благочестия, как это изображает Геродот, а как на наказание за гордыню. Цель Лукиана - пародировать Геродота - была признана давно, начиная с его адаптации ионического диалекта Геродота. Оден утверждает, что «этот текст Лукиана лучше всего читать вместе с Геродотом», чтобы оценить „многие поразительные“ вербальные и тематические аллюзии. И, защищая авторство Лукиана, он насчитывает «дюжину или более примеров сатиры, столь вопиющих, что игнорировать их — значит давать натянутое прочтение текста». Однако ни Оден, ни какой-либо другой комментатор этого текста, насколько мне известно, не признали ссылку на наказание женщин Библа за отказ брить головы как пример сатиры. Выискивая тонкие лингвистические и стилистические параллели, они слепы к этому вопиющему примеру. Почему?

Оказывается, идея сакральной проституции (которая может охватывать практически любую ассоциацию секса и культа) является настолько «данностью» в научной литературе античного (греко-римского) средиземноморского мира, что этот рассказ, один из его «канонических» текстов, не может быть подвергнут такому же литературному анализу, как и окружающий текст. Однако примечательна сама обособленность отрывка в рамках более крупного рассказа, а также критический комментарий. Хотя Лукиан стремится разоблачить все диковинные и возмутительные религиозные обычаи его сирийских соотечественников и женщин, особенно тех, что связаны с богиней Иераполиса, это его единственная ссылка на практику, понимаемую как священная проституция, которая обычно представляется во введениях и комментариях к Еврейской Библии/Ветхому Завету как характерная и повсеместная черта «ханаанитской» религии. Это особенно поразительно, если учесть, что Лукиан умалчивает о подобной практике в Афаке (Syr. d. 9)33 и Гелиополе (Syr. d. 5), местах, связанных с развратными сексуальными обрядами и священной проституцией у Евсевия и Афанасия.

Однако наиболее красноречивое молчание Лукиана о финикийских храмах и обрядах содержится в его отчёте о «великом святилище» Сидона (Syr. d. 4), которое он идентифицирует как храм Астарты, ссылаясь на местную атрибуцию. Здесь он использует только исконно семитское имя божества (в его греческой форме), божества (Ashtart), культ которого, как правило, приписывают появлению священной проституции на Кипре, в Карфагене и Сицилии. Греческая традиция отождествляла проституцию с Афродитой, известной уже Гомеру (в восьмом веке до н. э.) как «Кипрской»; но она также помещала её происхождение на Восток и, в частности, в Финикию. Таким образом, учёные долгое время предполагали, что «священная проституция», которая искажала лик Афродиты Киприды, была чертой, импортированной из финикийского культа Аштарт/Астарты.

Но Лукиан, сообщая о первичном центре поклонения Астарте в Финикии, ничего не сообщает о священной проституции там, он лишь озабочен альтернативными теориями, касающимися истинной личности богини. Похоже, что для Лукиана, уроженца Сирии, проституция была особенностью культа (кипро-) ассирийской Афродиты, а не финикийской Аштарт/Астарты. Таким образом, он помещает эту практику в большом храме Афродиты в Библе, представляя Библ как Вавилон Запада.

Постскриптум

Мнение Лукиана об «отце истории» заявлено прямо в одном из его сатирических диалогов, в котором Геродот возглавляет список «прославленных людей, которые использовали записанные ими басни так, что они не только обманывали своих современников, но и передавали ложь из  поколения в поколение и донесли её до нас, сохранив в изящной дикции и ритме». Лукианово подражание мастеру-баснописцу Геродоту в случае «священной проституции» в Библосе, как я полагаю, распространило обман даже на нас".

------------------------------------------------------------------------

От себя добавлю ещё пару слов. Древние греки усматривали "священную проституцию" где-то вдали от Эллады, у чёрта на куличках: на Кипре, в Леванте и Сирии, в Вавилоне. Казалось бы, Лукиану Самосатскому, жителю Сирии, все карты в руки, - кому, как не ему, знать о том, что происходит у него под носом?! Но он, вместо того чтобы рассказать о "священной проституции" в своём собственном городе (наверняка там имелся храм Астарты), усматривает "священную проституцию" в левантийском Библе.  

На карте можно увидеть немалое расстояние от Самосаты до Библа.

Похоже на то, что перед нами - мираж, который удаляется по мере приближения. Он виден лишь издалека.   

«Миф о сакральной проституции».

Книга Стефани Будин «Миф о сакральной проституции» (Cambridge: CUP, 2008) появилась вслед за её хорошо аргументированной статьёй «Сакральная проституция от первого лица» в книге «Проститутки и куртизанки в Древнем мире» (2006). Состоящая из одиннадцати глав, эта книга представляет собой обширное исследование концепции сакральной проституции, которая уже много лет является предметом жарких дискуссий среди учёных. Основной тезис Будин заключается в том, что на самом деле этого института никогда не существовало, а концепция была разработана для того, чтобы опорочить и запятнать чужие ("варварские") культуры. При этом она утверждает, что не существует чётких доказательств существования священной проституции где-либо в древнем мире, что её ближневосточное происхождение прослеживается лишь в греческой пропаганде (на фоне греко-персидских войн) и что более поздние авторы чаще всего просто повторяли эту ложь.

В принципе, я согласен с основным тезисом автора. 

К вопросу о "священной проституции".

Из исследования Рене Жирара «Насилие и священное» можно сделать вывод о том, что основная мысль автора состоит в том, что жертвоприношение есть механизм локализации насилия, подмены одного объекта насилия другим, менее значимым. В этом суть института жертвоприношения.

Ну, меня тоже искушала подобная концепция, когда я размышлял о т. наз. "священной проституции". Чтобы предотвратить гораздо большее насилие со стороны молодых мужчин, у которых "в яйцах дети пищат", чтобы "канализовать" их агрессивное поведение, женщины из своей среды могли выбирать "коз отпущения" и приносить их в жертву. 

В. Розанов говорил о силе "полового напряжения", что эта сила разная у различных людей, и эту силу он выражал рядом натуральных чисел:

… + 8 + 7 + 6 + 5 + 4 + 3 + 2 + 1 ± 0—1—2—3—4—5—6—7—…

И добавлял при этом, что «sainte prostituée» есть + 8 + 7 + 6…

Соблазнительно представить себе, что выбирали и приносили в жертву Фаллосу именно девушек с высокой степенью "полового напряжения". При этом всё оформлялось как благочестивая жертва Богине любви. Типа, отправляем тебя, девица красная, в волчье логово, дабы нам, бедным овечкам, проводить жизнь мирную и безмятежную... Ну, или, заткнём тобою пролом в крепостной стене, чтобы враги не вошли в город и не погубили всех жителей. 

Почему зайчихи приносят по 4 - 5 выводков в году, и повторно спариваются сразу же после родов, а иногда и до них? Зачем зайчихе рожать примерно 30 зайчат каждый год? Потому что надо кормить волков. Волк слопает пару десятков зайчат и нажрётся "до отвала", а остальные зайчата получат шанс на выживание. По сути, "священная проституция", если она когда-либо где-либо практиковалась, была схожа с поведением зайцев в волчьем окружении. 

Однако я весьма скептически отношусь к такого рода механизмам локализации насилия. Про бескультурного мужика говорят: дай ему палец, он и всю руку откусит.

Против Геродота.

"По представлениям, отражённым в европейской культуре в источниках от Библии и Геродота до христианской литературы и Дж. Фрэзера, главным делом жриц Древнего Вавилона была храмовая проституция. В последние годы такое понимание переосмыслили. Ни одно из многочисленных исследований последних лет не отыскало документальных доказательств существования храмовой проституции в Месопотамии" (https://knife.media/mesopotamian-women/).

А Геродотово сообщение, между прочим, является тем "столпом", на котором держится вся концепция И. Бахофена о первобытном "гетеризме". И хотя я никогда не разделял эту его концепцию, но, тем не менее, я тоже "клюнул" на цветистый рассказ Геродота. Да и как не "клюнуть"?! Это же не кто-нибудь, а сам "отец истории"!   

Да будут все едино (Ин. 17, 21)

Говорят, что около 13,7 млрд лет назад случился Большой Взрыв, в результате которого появилась наша Вселенная. До сих пор звёзды, по инерции после того взрыва, "разбегаются" друг от друга, с каждым днём становясь всё более далёкими и "холодными". 

Но, с другой стороны, существует любовь в сём мире разделения, которая, наоборот, является объединяющей силой. "По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою", - говорил Иисус своим последователям.

И, - кто знает? - может быть любовь обладает столь великой силой, что она, в потенции, может даже остановить "разбегание" галактик и повернуть сей процесс вспять. И тогда всё и вся начнёт сближаться-соединяться-совокупляться, пока Вселенная не схлопнется в единой точке сингулярности.

Стало быть, с этой точки зрения, древние кедеши Астарты занимались вполне богоугодным делом.

"Женская" богиня Ашера (2).

В продолжение записи "Женская" богиня Ашера. 

Рафаэль Патай говорит о царевнах Сидонских, о "царицах-матерях" (gevirah), которые патронировали матронировали культ Ашеры в среде допленного иудейства.

С. С. Кочергин (Ашера, кедеши и представления о "святости" у древних евреев в допленный период // Проблемы истории, филологии, культуры 3 (2020), 120–130) поддерживает и развивает эту точку зрения.

"Под gebîrâh в Ветхом Завете понимается хозяйка, владычица, царица, леди. Чаще всего это супруга царствующего государя (3 Цар. 15:13; 4 Цар. 10:13; 2 Пар. 15:16; Иер. 13:18; 29:2) и царица-мать при своём сыне-царе (Песн. 3:11; 3 Цар. 2:19–20), связанная с Ашерой (как царицей-матерью богов в угаритской ретроспективе). Имела заметную власть (3 Цар. 2:14–20), могла самостоятельно править (4 Цар. 11). Обладала культовой ответственностью, начиная с ритуала «hieros gamos», где она была богиней-невестой и зачинала будущего царя от царя настоящего, помазанника Яхве. Этот ребёнок выделялся среди своих братьев как наследный принц. В качестве gebîrâh мы можем принимать Вирсавию, мать Соломона (2 Цар. 12:24; 3 Цар. 1:31; 2:13–20); Мааку, мать Асы (2 Пар. 15:16; 3 Цар. 15:13); Гофолию, мать Охозии (4 Цар. 8:26; 11:1–3, 13, 14, 20; 2 Пар. 22:2, 10–13, 21; 24:7); Иезавель, видимо, мать Охозии, царя Израиля (3 Цар. 16:31; 19:2; 21:5–25). Скорее всего, это царицы с именами Хамуталь (4 Цар. 23:31; 24:18), Зебудда (4 Цар. 23:36) и Нехушта (4 Цар 24:8) при правителях, делавших «…неугодное в очах Господних...» (4 Цар 23:37). Маака (Ану) покровительствовала Ашере, Иезавель – Ашере и Баалу, а Гофолия – Баалу, и, скорее всего, все они были связаны и с культами обоих божеств и могли относиться к «жрицам-кедешам», прежде чем стать gebîrâh. Священный брак продолжало священное рождение, бывшее, видимо, одной из целей церемонии. Метафорически отцом царя был Яхве и матерью была Ашера, ритуал служил монархической преемственности, а процесс обеспечивал культовый «персонал» qedēšâ и qādēš. Невеста становилась царицей-матерью божественного отпрыска gebîrâh и человеческим представителем Ашеры. С уничтожением Иудейского царства порядок разрушился, культ стал забываться и вскоре исчез".

При этом автор доказывает, что qedēšâ не была культовой проституткой, а её сравнение с проституткой в Библии надо интерпретировать в первую очередь как форму «идолопоклоннического блуда». Хотя некие действия сексуального характера могли совершаться «кедешами», например, эротические танцы и пение. При этом заметим, - говорит автор, - что термин мужского рода qādēš и вовсе не обнаруживает сколько-нибудь близких связей с блудом как проституцией.

В общем, центральным моментом здесь явлется т. наз. "священный брак". Очевидно, тот же "св. брак", в своё время, имел место быть и в Вавилоне. Скорее всего, этот культурный феномен существовал повсюду на Ближнем Востоке в эпоху бронзового века. 

О "кедешах" Астарты (2).

С.С. Кочергин в статье "АШЕРА, КЕДЕШИ И ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О «СВЯТОСТИ» У ДРЕВНИХ ЕВРЕЕВ В ДОПЛЕННЫЙ ПЕРИОД" говорит, что "евреи до Моисея поклонялись некоему божеству в виде тельца (Эл, Баал/Сутех/Адад)". Однако мы знаем, что бычок является консортом Богини. Поэтому вполне естественно, что далее автор переходит к репрезентациям этой самой Богине в форме ашер. "Внешне это деревянный резной идол, популярный в народе и установленный, в том числе, в иерусалимском храме при Манассии (4 Цар. 21:7). При Соломоне (960-е – ок. 930 до н.э) культ Ашеры (Астарты) был общегосударственным. Ранние пророки относились к ашеризму с терпением (3 Цар. 18:19–40 убиты были только пророки Ваала). Но культ неоднократно преследовался яхвистами (Суд. 6:25–32; 3 Цар. 11:29–34, 18; 4 Цар. 18:4) и был сильно потеснён Иосией в VII в. до н.э. (4 Цар. 23:4–20)".

"В [библейском] тексте в связи с Ашерой употребляются производные qdš: «…и разрушил домы блудилищные (qādēš), которые были при храме Господнем, где женщины ткали одежды для Астарты…» (4 Цар. 23:7)".

Ага, здесь С.С. Кочергин касается очень интересного вопроса о кедешах Астарты. Я недавно уже писал на эту тему (см.: О "кедешах" Астарты).  И приводил мнение Сергея Петрова, автора книги "Вот б-ги твои, Израиль", который однозначно считает кедешей проститутками. С. С. Кочергин так не думает. Он пишет:

"В функцию этих «блудниц» и «блудников» («кедешей») входило что-то, связанное с культом плодородия, отсылающим к Ашере (может быть это были её слуги-жрецы, а по аналогии с аккадскими qadištu речь может идти о помощи в родах, помощи бездетным женщинам, желающим зачать ребёнка, участии в обрядах культа плодородия), а также надзор за женщинами, изготовлявшими в храме одежду для идолов.

Ветхий Завет упоминает и «блудниц» zānâh (например, Быт. 34:31; Лев. 19:29; 21:9; 1 Пар. 5:25; Втор. 23:18), совершающих в традиционном понимании грех против целомудрия, однако метафорически в подавляющем большинстве случаев по тексту это грех идолопоклонства (Чис. 15:39; Втор. 31:16; Суд. 2:17, 8:33; Иез. 16; 23; Ис. 23:15–16; 1:21)18, поскольку Яхве есть «супруг избранного им народа». Но вывод о том, что термин zānâh обозначает «проститутку», а qedēšâ – синоним, неоднозначен. Даже в таких сюжетах, как о помощи Раав (Нав. 2:6; 6:16, 21, 24), о мести сыновей Иакова жителям Сихема (Быт. 34), или о неопытном юноше и блуднице (Притч. 7:6–23), экзегеза может быть различной. Думается, можно предположить и то, что zānâh был отражающим определённые стороны qedēšâ термином, который в свою очередь обозначал женщину с неясной религиозно-социальной ролью, вероятно, с отдельными функциями сексуального содержания, возможно, жрицу или иной персонал неяхвистского культа, хотя всё же присутствует некая привязанность qedēšâ мысли блуда. При, возможно, ошибочном понимании zānâh понятия часто смешивались ещё со времен Септуагинты, давшей возможность видеть в «кедешах» иеродул, которыми, как отмечалось учёными, они стали с руки Д. Фрэзера, сделавшего проституток священными. Некие действия сексуального характера могли совершаться «кедешами», например, эротические танцы и пение. При этом заметим, что термин мужского рода qādēš и вовсе не обнаруживает сколько-нибудь близких связей с блудом как проституцией. Для адептов яхвизма всё это было неприемлемо, и они легко ставили в один ряд zānâh и qādēš/qedēšâ, видя в обоих понятиях грех «блудодейства», как сексуального, так и идолопоклоннического, а также конкуренцию священникам-левитам.

У пророка Осии (VIII в. до н.э.) упоминаются «любодейцы» qedēšâ в контексте обрядов идолопоклонства (4:12–14), а во фрагменте 4:14 во множественном числе (qedēšōt) вместе с zānâh. Кедеши могут быть отнесены здесь к обвиняемым в культовом отступничестве женщинам, вероятно жрицам. Осия взял в жёны Гомерь, «блудницу» zānâh, как и наказывал ему Господь (Ос. 1:2–3). <...> Гомерь могла быть qedēšâ, на что указывает и содержание второй главы, где она бегает за «любовниками» (Ос. 2:5,7,12,13) (в первую очередь, речь о Баале, связях с язычниками, а с учётом содержания Ос. 4:12–14, где упоминаются священные деревья, и Ос. 14:9, вероятно, и о культе Ашеры). Господь обещает прекратить «новомесячия» Гомерь (Ос. 2:11), что может отсылать к обязанностям жрецов следить за лунным календарём, связанным также с женскими месячными циклами".

"Связанные с культом плодородия представления о «святости» и их языковое оформление восходят к очень древним временам и являются важнейшими для выживания человека и рода; монотеистический мужской яхвизм не мог исключать этот феномен, хотя традиция предпочитала ассоциировать «святость» с божествами женского рода", - пишет С. С. Кочергин и приводит характерный пример проявления такой «святости» в пассаже Быт. 38, где Яхве умертвил двоих детей Иуды, и вдова старшего из них, Фамарь, напрасно ожидала, что третий сын «восстановит семя брату своему». Когда жена Иуды умерла, Фамарь накрылась покрывалом и села у ворот Енаима, где Иуда принял её за «блудницу» zānâh и обещал ей козлёнка за услуги, «…и вошёл к ней; и она зачала от него» (Быт. 38:18).

О "кедешах" Астарты.

Мне представляется крайне любопытным название ханаанейских священных проституток "кедешами" (qədeša), то есть "святыми". Это сочетание проституции и святости похоже на оксюморон типа "горячего льда". Тут что-то не так.

Читаем в Циклопедии:

"Другая бросающаяся в глаза вещь — это то, что Фамарь занимается блудом, проституцией, причём её называют кдеша — корень q-d-š обозначает «святость», то есть «святая». То есть, занималась религиозной проституцией для служения некоему божеству: 

В стихе 21 она названа кдеша - "женщина посвящённая". Кдеша как понятие означает "женщина, посвящённая для служения божеству". В древнем мире отношения с такой посвящённой божеству женщиной считались служением тому или иному идолу. Особенно широко этот отвратительный обычай был распространён в древней Финикии и Вавилонии. Отдельный закон Торы запрещает выделять женщину для развратных связей, тем более, если это рассматривается как служение идолу.

Михаил Израйлевич Зильберман отмечает: "По одной из древнееврейских легенд Фамарь (Тамар) перед замужеством провела семь дней за городскими воротами, продавая себя чужестранцам.

Об исполнении в течении 7 дней обычая такой проституции Фамарью сообщают Заветы 12 патриархов.

Сам термин qədeša («святая») говорит об одобрении данного обычая. О нём рассказывает и пророк Осия: «На вершинах гор они приносят жертвы и на холмах совершают каждение под дубом и тополем и теревинфом, ибо хороша от них тень; поэтому блудят (tiznena) дочери ваши и прелюбодействуют (təna’ap̄na) невестки ваши». Осия называет израильтянок, занимавшихся этим блудом «святыми» (qədešot).

«Святыми» они считались, так как их оргии были угодны богам плодородия Баалу и Астарте.

Иуда совокупился с Фамарь, пообещав прислать ей в оплату козлёнка. Однако, когда его друг Хира по его просьбе пошёл отдать козлёнка, он не нашёл Фамарь. Из дальнейшего рассказа становится ясно, что она выдавала себя не просто за блудницу, а за «святую»: «И спросил [Хира] жителей того места, говоря: где святая (qədeša), которая была в Енаиме при дороге? Но они сказали: здесь не было святой (qədeša). И возвратился он к Иуде и сказал: я не нашёл её; да и жители места того сказали: здесь не было святой (qədeša)».

Фамарь была, следовательно, такой же почитаемой «святой». Недаром, Фамарь — одна из четырех женщин, упомянутых в генеалогии Иисуса Христа". 

Здесь много всего намешано, и я попытаюсь отделить "мух" от "котлет".

Во-первых, при чтении вот этого места - "Фамарь перед замужеством провела семь дней за городскими воротами, продавая себя чужестранцам" - сразу же возникает параллель со знаменитым текстом Геродота:

"Самый же позорный обычай у вавилонян вот какой. Каждая вавилонянка однажды в жизни должна садиться в святилище Афродиты и отдаваться [за деньги] чужестранцу. Многие женщины, гордясь своим богатством, считают недостойным смешиваться с [толпой] остальных женщин. Они приезжают в закрытых повозках в сопровождении множества слуг и останавливаются около святилища. Большинство же женщин поступает вот как: в священном участке Афродиты сидит множество женщин с повязками из верёвочных жгутов на голове. Одни из них приходят, другие уходят. Прямые проходы разделяют по всем направлениям толпу ожидающих женщин. По этим-то проходам ходят чужеземцы и выбирают себе женщин. Сидящая здесь женщина не может возвратиться домой, пока какой-нибудь чужестранец не бросит ей в подол деньги и не соединится с ней за пределами священного участка. Бросив женщине деньги, он должен только сказать: «Призываю тебя на служение богине Милитте!». Милиттой же ассирийцы называют Афродиту. Плата может быть сколь угодно малой. Отказываться брать деньги женщине не дозволено, так как деньги эти священные. Девушка должна идти без отказа за первым человеком, кто бросил ей деньги. После соития, исполнив священный долг богине, она уходит домой и затем уже ни за какие деньги не овладеешь ею вторично. Красавицы и статные девушки скоро уходят домой, а безобразным приходится долго ждать, пока они смогут выполнить обычай. И действительно, иные должны оставаться в святилище даже по три-четыре года."

"Чёрный бог": анализ мифологемы.

У Ариэля Голана в его исследовании "Миф и символ" часто мелькает "чёрный бог". На протяжении всего труда он буквально "лепит" его из всевозможных осколков древней мифологии. Получается, как у Алёны Апиной: "Я его слепила из того, что было...".

Надо сказать, что я также уделяю много места этому "рогатому" персонажу древней мифологии. На сегодня (24.12.2022) в данном блоге имеется уже 45 записей по тэгу "бык". Причина сего интереса понятна: на мой взгляд, в неолитической мифологии бык играет примерно ту же роль, что Иисус Христос в христианской мифологии. Консорт Великой богини гораздо ближе к живым людям, чем сама богиня. Без него невозможна мистерия, и мы видим, что именно из головы быка "произрастает" лабрис. От пещерных росписей, через крито-минойские таврокатапсии и древнегреческие предания о лабиринте, вплоть до античного культа Митры, - везде мы видим "страдальца"-быка...

Я не принимаю концепт А. Голана о "чёрном боге", так как, по моему мнению, никакого "чёрного бога" в эпоху неолита не было. Была лишь Богиня и её быкоголовый консорт. Последнего, конечно, можно представить в чёрном свете, но надо понимать, что это "очернительство" исходит от нас, людей, выросших в авраамической традиции с присущим ей "сатанизмом". В христианстве сатана — полная противоположность Бога. "Бог есть свет, и нет в Нём никакой тьмы" (1Ин.1:5). На это нужно обратить особое внимание: древние иудеи позиционировали себя почитателями света, а своих противников считали поклонниками князя тьмы. На этом разделении хороших "своих" и дурных "чужих" базируется внешняя агрессия: надо истребить дьяволопоклонников, ибо они неугодны нашему "светлому" богу. Ну и, попутно, как бы между делом, "прихватизировать" города и веси дьяволопоклонников, их детей и жён обратить в рабство, их скот отдать "светлым" жрецам, чтоб они его сожрали.

Двойное жертвоприношение Богине.

palaman в статье "Секс это жертвоприношение" коснулся интересной для меня темы т. наз. "священной проституции". В записи Попытка объяснения "самого позорного обычая у вавилонян" я уже говорил о том, что в древности странник рассматривался как посланец Бога (или Богини), почти как ангел, и он был окружён нуминозной аурой. palaman изображает его в виде жреца, что, в принципе, укладывается в тот же нарратив.

"Секс начинается там, где кто-то (жертва) сексуально отдаётся, предаёт себя в жертву, а кто-то (жрец) эту жертву приносит, ну и (как положено жрецу) сам ею пользуется, вкушает от её плодов", - говорит palaman.

Ну, да, жрица, допустим, Афродиты, сексуально отдаётся незнакомцу и тем самым предаёт себя в жертву. В таком случае, на момент совокупления незнакомец превращается в жреца. А далее - что? После совокупления - что? Очевидно, что жреческий сан "слетает" с него сразу после совокупления со жрицей, и он обратно превращается в простого мужика.

И затем у palaman'а приводятся интересные замечания: "Всякий здоровый ягнёнок готов к принесению в жертву, но это не значит, будто всех здоровых ягнят надо зарезать. Сейчас об этом не принято говорить, но любой здоровый ребёнок естественно сексуален, однако не очевидно ли, что вовлекать его/её в секс это преступление с любой точки зрения? Любая здоровая пища привлекательна. Но отсюда никак не следует, что надо жрать всё подряд всякий раз, как есть возможность до пищи дотянуться. Потому что слово "жрать" родственно словам "жрец" и "жертва", и буквально оно означает опять-таки "приносить в жертву". Православные люди молятся перед принятием пищи, потому что это таинство. А если мы жрём мимоходом, не замечая того, что и как мы жрём — мы в опасности".

в защиту чести древнеегипетских девственниц

Текст от fortunatus. Источник.

Был такой греческий автор Страбон, оставивиший географическое описание известного ему мира эпохи Августа. И есть у него в разделе о Египте один пассаж (XVII.1.46), который в русском переводе Стратановского выглядит так:

Зевсу же, которого они особенно почитают, они посвящают самую красивую и знатнейшую родом девушку (таких девушек греки называют "палладами"); она предаётся разврату, отдаваясь любому, кто хочет, пока не наступает естественное очищение её тела; после очищения её выдают замуж, но до замужества, после окончания периода её внебрачного сожительства, объявляют траур по ней.

В английском переводе Хорэса Джонса примерно то же самое: "she prostitutes herself, and cohabits with whatever men she wishes". В примечании Джонс уточняет, что под естественным очищением тела понимается менструация.

Поскольку странно было бы отдаваться направо и налево до достижения половой зрелости, обычно считают, что Страбон что-то напутал насчёт "естественного очищения", а слово παλλάδας (девственницы) считают опиской и исправляют на παλλακίδας (сожительницы). Но в таком виде пассаж противоречит всему, что мы знаем о египетской религии. Египет - это вам не развратная Месопотамия, никаких других сведений о сакральной проституции в нём нет, жрецы давали обет целомудрия, и никаких безобразий в храмах не допускалось.

Поэтому не так давно историк Стефани Бьюдин предложила никаких описок не исправлять, слово παλλάδας понимать буквально как "девственницы", и весь этот отрывок читать следующим образом:

But for Zeus, whom they [the Thebans] honour most, a beautiful girl maiden of most illustrious family serves as priestess, [girls] whom the Greek called pallades; she serves as a functionary (prophetess) and accompanies whomever/attends whatever [rites] she wishes until the natural cleansing of her body; after her cleansing she is given to a man/husband but before she is given, a rite of morning is celebrated for her after the time of her religious service.

Зевсу же, которого они [фиванцы] особенно почитают, они посвящают красивую девушку из самой знатной семьи, каких [девушек] греки называют "палладами"; она служит прислужницей (вар.: прорицательницей) и сопровождает каждого, кого захочет (вар.: участвует в любых [ритуалах], каких захочет), вплоть до естественного очищения её тела; после очищения её выдают замуж, но перед замужеством по ней совершают траур после окончания её религиозного служения.

Stephanie Budin, Myth of Sacred Prostitution in Antiquity (Cambridge 2008), 199

Перевод натянутый: глагол, означающий по словарю "сожительствовать", Бьюдин весьма произвольно перевела как "сопровождать" или "участвовать в ритуалах". Но зато теперь описание полностью соответствует нашим знаниям о египетской религии и конкретно, о "посвящённых богам девах" (дуат нетер) в фиванском храме Амона; сохранились их саркофаги с надписями, и это действительно были дочери фараонов (см.). Смысл текста полностью изменился от прочтения одного-единственного слова. О чём и не догадался бы никто, читающий текст в русском или старом английском переводе.

Иштар и проституция.

Стивен Лэнгдон в своей монографии "Таммуз и Иштар" (М: «Касталия», 2019, с. 81 и сл.) говорит о присутствии двойного топора (лабриса) в культе Таммуза. Причём, судя по всему, двойной топор как-то связан с целительными практиками. "В письме ассирийскому царю автор утверждает, что нёс двойной топор (pilakku) для богини Венеры (Дилбал) три дня, чтобы здоровье царя поправилось. Любопытное совпадение заключается в том, что сам Таммуз носит двойной топор". 

С. Лэнгдон высказывает предположение о том, что, возможно, евнухи-кастраты тоже носили двойные топоры. Но тут всё вилами по воде писано. Надо принимать в расчёт, что уже в Шумере, а тем более - в Вавилоне, матриархальная мифология претерпела трансформацию. Мы, например, знаем, что древнегреческий миф о Минотавре является перетолкованием более древнего матриархального культа. Также нужно относиться и к вавилонским мифам, особенно в том отношении, где говорится о связи богини Иштар с т. наз. "священной проституцией". Тут явно концы с концами не сходятся. По всей видимости, современные учёные, и Стивен Лэнгдон иже с ними, не понимают суть "священной проституции" и смотрят на неё как на обслуживание клиентов в борделе. А между тем и сама Иштар именуется как "девственница-царица, царица небес", и её служительницы назывались kadištu, то есть «нетронутые», «неиспорченные». Вот вопрос: как девственницы могут быть проститутками? Да и как могли шумеры обращаться с молитвами к покровительнице блядей и шлюх?

"Молюсь тебе, Белит из Белитов, богиня из богинь,
О Иштар, царица всех обиталищ, управительница человечества,
Ирнини, возвышенная, госпожа Игиги".

И в литании плачущие, прощаясь со скорбящей матерью в её опасном путешествии в Аралу, обращаются к ней с такими строками:

"Величайшая, величайшая, поспеши.
Божественная царица, повсюду прославленная, величайшая, поспеши". 

Одно с другим никак не вяжется. Как не вяжется Минотавр древнегреческих мифов с быком крито-минойских таврокатапсий. Какая-то "шелуха" осталась, а самое "ядро" исчезло. По всей видимости, проституция служительниц «небесной царицы» является подобного рода "шелухой". Очевидно, женские конгрегации служительниц богини состояли из девочек-девственниц, а прекращение служения обставлялось как ритуальная дефлорация. Это-то однократное событие (и Геродот именно настаивает на его однократности) позднее было перетолковано как "проституция".