"Царь дождя" или "козёл отпущения"?

"Шагающая фигура человека с козьими рогами, накидкой из козьей шкуры и изогнутыми вверх носками обуви" (музей Метрополитен в Нью-Йорке). Скульптура принадлежит прото-эламскому периоду - 3200 год до н. э.

Это хорошая иллюстрация к моей записи "Рогатый символ святости". Кем бы ни был этот рогатый персонаж - жрецом или скоморохом, - он ассоциируется с козлом.   

Понятное дело, что рогатыми "быками" или "козлами" могли быть только мужчины, но, интересно, до какой степени доходило это отождествление? Мы же знаем, что и быки, и козлы были жертвенными животными. С одной стороны, до нас дошли такие имена как, например, Ганнибал, где слышится «ваал», рогатый бог финикийцев. С другой стороны, Джеймс Фрэзер в своей "Золотой ветви" приводит много древних легенд о жертвоприношениях царей-жрецов. Причина насильственной замены старого царя новым кроется в том, что царь, который был одновременно жрецом, магом, от которого зависело благополучие полей и стад, при наступлении старости или незадолго до неё, как полагали, начинал терять свою магическую потенцию, что грозило бедствием всему народу. Поэтому "царь дождей" заменялся более сильным преемником. 

"На холме у Боммы, вблизи от устья реки Конго, обитает Намвулу Вуму — Царь Дождя и Бури. У некоторых племён Верхнего Нила, как известно, нет царей в обычном смысле слова. Единственные, кого они почитают за царей, — это Цари Дождя (Мата Кодоу), которым приписывается способность вызывать дождь в нужное время года, то есть в сезон дождей. До того как в конце марта начинаются дожди, страна представляет собой опалённую зноем, бесплодную пустыню, а скот — основное богатство народа — гибнет из-за отсутствия травы. Приближается конец марта, и глава каждой семьи отправляется к Царю Дождя и дарит ему корову, чтобы тот ниспослал благословенную воду на побуревшие, иссохшие пастбища. Если дождь не идёт, люди собираются и требуют, чтобы царь дал им дождь; если же небо продолжает оставаться безоблачным, царю вспарывают живот, в котором он, как гласит поверье, скрывает ливни" (Источник).

Прежде нежели был топор, лабрис есмь.

"М. Гимбутас безусловно права, указывая, что лабрис изначально не мог быть изображением двойного топора, поскольку в то время, когда уже были амулеты, нынче называемые "лабрисами", ещё не существовало производства металлических орудий и потому не могло быть топоров такой формы.

Двулезвийные топоры из дворца в Кноссе. XVI-XV вв. до Р.Х. Гераклеон.

Каменные же двулезвийные (как и однолезвийные) топоры немыслимы, потому что каменный топор должен быть массивным, типа колуна; каменное лезвие сломалось бы при первом же ударе" (А. Голан).

Ещё раз о феномене "маугли".

"В 1867 году группа индийских охотников выследила волчицу. Охотники пошли за ней и обнаружили волчье логово. Осторожно приблизившись, к своему удивлению, охотники обнаружили, что одним из членов стаи был маленький мальчик лет шести. Охотники убили волчицу, а мальчика забрали из пещеры. Его назвали Дина Саничар. Его привезли в ближайший детский приют и надеялись цивилизовать. Но «маугли» так и не смог стать цивилизованным.

Дина продолжал ходить на четвереньках. Ел он только сырое мясо и пытался обгладывать и пережёвывать кости. Он общался, но исключительно по-волчьи. В частности, выл, как волк. И так и не смог выучить ни одного человеческого слова. Сперва он избегал любых контактов с людьми. Не играл с мальчиками, а забивался в тёмный угол. И рвал любую одежду, которую на него пытались надеть. Но со временем, частично, адаптировался. Более того, он смог воспитать ещё одного «маугли», которого привезли позднее. Научил его носить одежду, пользоваться столовыми приборами и пить из чашки, а не из лужи.

На этом фото прототипу Маугли 29 лет

В Индии таких называют «ребёнок-волк». Это был первый зарегистрированный случай. Всего же за последние 100 лет известно, как минимум, 50 подобных ситуаций. Случаев, когда ребёнка взращивают именно волки, зарегистрировано больше всего. Но были и истории, когда детей выкармливали пантеры, газели и даже...курицы! И все дети перенимали особенности поведения своих приёмных родителей" (Источник). 

Колдовство как признак разложения традиционных обществ.

Процветание колдовства связано с распадом социальных институтов. Когда обычные социальные институты (суд, администрация и т.д.) начинают плохо работать, колдовство становится той силой, которая регулирует отношения (ты не пойдёшь воровать корову, потому что либо ты боишься полиции, либо колдуна, который проклянёт). Так считает Александра Архипова ((Не)занимательная антропология), и с ней можно согласиться.

В качестве наглядного примера она приводит монгольских колдунов хараалчи. Этих милых людей страшно боятся в Монголии. Они не просто проклинают любого человека - они наказывают в основном за кражу скота (это большое преступление среди кочевников). У них раздвоенный чёрный язык, на первый раз они проклинают и у вора начинается трясучка и паралич конечностей. Если он не вернёт украденное, хараалчи делает проклятие ещё раз и он умирает. Самое главное в этих милых людях - то, что их не существует. То есть нет людей, которые заявляли бы, что они хараалчи (шаманы - да, гадатели - да, хараалчи - нет). Это некоторая воображаемая сила, которая - в силу большого страха перед возмездием - выступает в виде внесудебного карающего института. Украсть скот побоятся просто потому, что страшно. Все верят в то, что владельцы скота могут проклять вора (и его семью). Вера в хараалчи лучше револьвера шерифа регулирует отношения в степи.

Значит, колдовство (или вера в колдовство) появляется там, где царит "разруха в головах". Отсюда можно сделать умозаключение, что для традиционных матриархальных обществ, когда они "в силе", колдовство отнюдь не характерно. Колдовство появляется на "сломе" архаических родо-племенных обществ, вместе с появлением патриархальных социальных институтов. И, наверно, новые институты используют веру в колдовство для проведения репрессий и "зачисток" старых социальных структур.