Процветание колдовства связано с распадом социальных институтов. Когда обычные социальные институты (суд, администрация и т.д.) начинают плохо работать, колдовство становится той силой, которая регулирует отношения (ты не пойдёшь воровать корову, потому что либо ты боишься полиции, либо колдуна, который проклянёт). Так считает Александра Архипова ((Не)занимательная антропология), и с ней можно согласиться.
В качестве наглядного примера она приводит монгольских колдунов хараалчи. Этих милых людей страшно боятся в Монголии. Они не просто проклинают любого человека - они наказывают в основном за кражу скота (это большое преступление среди кочевников). У них раздвоенный чёрный язык, на первый раз они проклинают и у вора начинается трясучка и паралич конечностей. Если он не вернёт украденное, хараалчи делает проклятие ещё раз и он умирает. Самое главное в этих милых людях - то, что их не существует. То есть нет людей, которые заявляли бы, что они хараалчи (шаманы - да, гадатели - да, хараалчи - нет). Это некоторая воображаемая сила, которая - в силу большого страха перед возмездием - выступает в виде внесудебного карающего института. Украсть скот побоятся просто потому, что страшно. Все верят в то, что владельцы скота могут проклять вора (и его семью). Вера в хараалчи лучше револьвера шерифа регулирует отношения в степи.
Значит, колдовство (или вера в колдовство) появляется там, где царит "разруха в головах". Отсюда можно сделать умозаключение, что для традиционных матриархальных обществ, когда они "в силе", колдовство отнюдь не характерно. Колдовство появляется на "сломе" архаических родо-племенных обществ, вместе с появлением патриархальных социальных институтов. И, наверно, новые институты используют веру в колдовство для проведения репрессий и "зачисток" старых социальных структур.
Комментариев нет:
Отправить комментарий