О феномене Тувы.

В Сети пишут о "феномене Тувы": на фоне демографической катастрофы в России, Тува являет демографическое чудо. Тува опередила даже Чечню по рождаемости (Источник). 

Коэффициэнт рождаемости по регионам РФ.

Тувинцы "плодятся и размножаются" вопреки всем негативным факторам. Во-первых, в Туве самый большой в России уровень рождения детей вне брака. Во-вторых, Тува является лидером России по числу абортов. И в-третьих, Тува же в рейтинге регионов по уровню бедности стабильно держится на 83–85 местах из 85 возможных (Источник). 

В чём же причина столь удивительного феномена? 

Про "анелигинию".

А. Дугин обращает внимание на то, что "в тюркском эпосе весьма распространена фигура девы-воительницы <...> На первый взгляд, фигуры тюркских дев-воительниц должны были бы свидетельствовать о гинекократии и распространении типов амазонок, то есть о пережитках матриархата. <...> Но впечатление о гинекократическом восстании является поверхностным, поскольку здесь мы имеем дело, напротив, с торжеством туранского патриархата, трансформирующего женское начало в начало воинское". Дугин определяет это явление как анелигинию, характеризующую сущность индоевропейских кочевых обществ, где отношения между полами в условиях жёсткого патриархата, тем не менее, несколько выравниваются через фигуру женщины-соратницы, участвующей в единой военной экзистенции своего племени наравне с мужчиной, а также защищающей свой лагерь от возможных противников тогда, когда мужчины племени отправляются в поход.

Я сразу вспомнил про вьетнамок во время войны в Индокитае 1955-1975 гг.

Может быть, тюркские женщины были "боевыми подругами" своих мужей? А как насчёт жён сарматов? Вопрос, конечно, интересный...

Однако, здесь возникает и контрвопрос: а война в Индокитае, и вообще война — это норма или аномалия человеческого общества? Имеется ли хотя бы один пример общества, которое находилось бы в состоянии перманентной войны на протяжении нескольких поколений и при этом успешно развивалось, приумножая свой демографический и культурный потенциал? Ну, вот была Столетняя война, однако же англичане не резали французов сто лет подряд, - там, между резнёй, были продолжительные периоды мира. Ну да, было Великое переселение народов, но в конце-то концов все народы обосновались на новых местах и стали вести мирный образ жизни. Готы переселялись семьями, родами, и рядом с мужчинами шли их жёны... Впрочем, готы заплатили самую высокую цену за своё переселение, "погибоша аки обре".

Не верю я в "анелигинию" Дугина. Мужчины именно потому играют в "солдатиков", что их женщины — их матери, жёны и сёстры — занимаются домашним хозяйством, рожают и воспитывают детей. Тут можно вспомнить про "дома холостяков" в архаических обществах и про Петра I с его "потешными полками". А что было бы, если б и женщины вели себя, как Пётр и его собутыльники на "всепьянейших соборах"? Что стало бы, если б женщины, по примеру Петра стали пить, "пока в жопе закипить"?

Насколько я знаю, тюрки всегда имели крепкий женский "тыл". Умная супруга Чингис-хана и добродетельная мать четырёх ханов (Джучи, Чагатай, Угедей, Толуй), Бортэ никогда не обладала формальной властью в государстве чингизидов, но в правление внука, Хубилая, основателя китайской династии Юань, получила императорский титул и храмовое имя Гуань-сян, а при правнуке Хубилая — Гуань-сян-и-шэн ( императрица, заботившаяся об императоре и наставлявшая его). Чингис-хан вёл свои бесконечные войны, а его старшая супруга вела немалое хозяйство, воспитывала пятерых детей, потом ещё множество внуков и внучек. А что было бы, если б она "моталась" с супругом, в качестве его "боевой подруги", по всем степям Евразии, с копьём наперевес? 

О домовых духах материнского рода.

Н. П. Дыренкова с статье "Пережитки идеологии материнского рода у алтайских тюрков" сообщает о "куклах"-emegender, сшитых из кусков материи, набитых паклей, с бисеринками вместо глаз. 

 Духи эмегендеры у телеутов (колл. ИАЭ, № 2079—4).

Духи  ӧрӧкендеры  у кумандинцев (колл. ИАЭ, № 5063—65).

Духи  тӧр кiжiнер у шорцев (колл. ИАЭ, 5073).

При выходе замуж каждая женщина получала из  родительского дома духов эмегендеров —  öрекеннеров. Их шила мать выдаваемой замуж девушки или её старшие родственницы. Они перевозились в дом мужа либо вместе с приданым, либо женщина приезжала за ними к родителям перед рождением первого ребёнка.  По существовавшим представлениям, женщина, не получившая эмегендеров, или сама умрёт во время родов или же ребёнок у неё родится мёртвым или слепым, во всяком случае благополучие в новой семье ей ни в коей мере не будет обеспечено.

Эти духи хранились в холщёвом мешке (телеуты) или в берестяном туясе (шорцы) на печке, на полке, под крышей дома или же в амбаре. Телеуты совершали жертвоприношение — кропление вином эмегендерам при выходе девушки замуж в доме её родителей. В новом доме женщины кормили этих духов обычно два раза в год саламатом и маслом.

Кормление эмегендеров у телеутов (с фото ИАЭ).

При трудных родах непременно кормили эмегендеров. Точно также шорцы и кумандинцы во всех случаях заболевания кого-либо в семье, равно как и при болезни скота, угощали ӧрекеннеров — ӧрӧкӧндӧров вином, маслом и салом.

Уже само название этих духов указывает на их связь с материнским родом.  Термин 'emegen’ мы находим у монголов в значении старухи и праматери.  Так, телеутские женщины  считали эмегендеров своими предками и говорили о них: „Они, т. е. эмегендеры, были давно в старину живыми, потом умерли. Когда одевают эмегендеров (т. е. когда шьют эмегендеров), надетые на них рубахи не зашивают внизу, чтобы они были как у живых людей. Их одежда словно рубахи наших женщин. Эмегендеры очень старые. У эмегендеров есть матери, ещё более старые чем они, — это духи энекелеры (буквально — матушки)".

Основной функцией эмегендеров является охрана рожениц и способствование благополучному исходу родов. Без эмегендеров женщина не может благополучно родить ребёнка. Вот почему телеутские женщины так боялись выйти замуж без согласия на то родителей, особенно матери. Согласие родителей, а если их нет, то согласие старших родных совершенно необходимо. Хотя девица и убежит с женихом, но согласия на другой же день во что бы то ни стало надо добиться, иначе жить нельзя: вышедшая замуж женщина умрёт или дети будут калеки“.

Да, уж... Хороший обычай. Многие семейные неурядицы и катастрофы случаются из-за того, что дочь "отрывается" (в буквальном и переносном смысле) от матери и материнского рода, пренебрегает родительским советом, находясь вдали от родного дома. 

Функцией эмегендеров-ӧрекеннеров является также охрана нового дома женщины, очага и имущества. У шорцев существовал ряд рассказов о том, как ӧрекеннеры бережно относятся к имуществу дома, как они невидимо выталкивают из юрты тех, кто входит туда в отсутствии  хозяев с целью забрать что-либо из их вещей.

Интересно, что именно эмегендеры претендуют на роль домовых духов. У телеутов в сказании о богатыре Шуну эмегендеры, преследующие жену Конгудая за переход её после брака в дом своего мужа, являются к ней во сне и говорят: „Посади нас в переднем почётном углу (tӧr) дома мужа твоего Конгудая“. 

С началом разложения материнского рода и переходом к патрилокальному браку, женщина, естественно, стремилась сохранить связь с духами рода матери и забирала поэтому с собой эмегендеров. Это было тем более необходимо, что женщина была чужой в роде своего мужа (особенно на первых порах существования отцовского рода) и не приобщалась к культу его рода. Только имея около себя своих духов — духов материнского рода, женщина могла быть спокойна за свое благополучие в чужом роде, в особенности, за благополучный исход родов и за судьбу своих детей.

Совершенно понятной после этого становится нам одна деталь в библейском повествовании о бегстве Иакова из дома Лавана (кн. Бытия, 31). Когда Иаков после двадцатилетней службы в доме тестя — дяди с материнской стороны — Лавана, уводит своих жён, детей и заработанный скот, Рахиль крадёт богов из родительского дома. Рахиль, которая так страдала от того, что у неё не рождались дети, забирает с собой духов своего рода с тем, чтобы и в новом доме — в доме мужа — эти духи способствовали бы её плодовитости и облегчили бы её роды.

Но и в новом доме — доме мужа — эмегендеры-ӧрекеннеры, по крайней мере на первых порах, продолжают выполнять те же функции, которые они выполняли в роде матери: они способствуют благополучным родам женщины, заботятся о новорожденном, охраняют дом и имущество новой семьи. Они также сохраняют свои эпитеты „люди переднего угла“, „в переднем углу находящиеся“,— эпитеты, которые эти духи получили в материнском роде, так как они там занимали центральное и самое почётное место в доме.

С дальнейшим развитием отцовского рода и торжеством в религии отцовского начала над материнским, отношение к этим духам (ӧрекеннерам) резко изменяется. Духам-ӧрекеннерам  начинают приписывать насылание различных болезней, несчастий, и от них стараются избавиться при первой возможности. Родственники мужа уже не хотят этих духов, они боятся их. Эти духи им чужие и, как духи чужого рода, могут причинить им болезни и несчастья. В некоторых семьях, боясь чтобы невеста не принесла ӧрекеннеров в их семью, родственники жениха категорически протестовали против женитьбы их родича на девицах из тех районов, где ещё чтили ӧрекеннеров и давали их в приданое своим девицам. У шорцев невеста, обычно уже не привозила с собой ӧрекеннеров. Тем не менее, когда в семье после прихода новой невестки начинались какие-либо несчастья, не жили дети, падал скот и т. д., решали, что духи всё равно, хотя и нежелаемые, всё же пришли, „пригнались эа девкой“ и волей неволей надо сделать их изображение, кормить и чтить.

И в заключение Н. П. Дыренкова обращает внимание на некоторые изображения на шаманских костюмах алтайцев. Среди различных изображений и привесок на алтайском шаманском костюме мы находим фигуры в виде матерчатых кукол с перьями на головах, носящие названия "дочери Ульгеня". По представлению алтайцев, эти „куклы-идольчики в виде девиц придают шаману особую силу при камлании". 

Можно предполагать, что эти изображения являются не чем иным, как эмегендерами (энекелерами) — духами материнского рода, которые при развитом отцовском роде были низведены на степень духов подчинённых и поставленных в зависимое от главного духа отцовского рода Ульгеня положение. В пользу этого предположения говорит то обстоятельство, что подобное изображение на костюме якутского шамана сохраняет своё первоначальное название „emeget“, что является монгольским множественным числом от „emegen“ и означает „праматери“. Это антропоморфное изображение является самой существенной частью якутского шаманского костюма. По представлению якутов, от него именно зависит сила шамана.

Деталь шаманского костюма.
Женская одежда — чегедек (из книги
А. В. Анохина „Материалы по шаманству алтайцев", стр. 35).

Эти изображения женских духов на шаманском костюме алтайцев, на ряду с такими привесками к костюму, как женский кисе, женский игольник, женская одежда — „čegedek", а также название маленьких бубнов, изготовляемых в память умерших шаманов-предков — "tajada" — "дядя по линии матери — отец", частые упоминания в шаманских родословных о получении шаманских духов по материнской линии, — разрешают нам предполагать, что шаманство генетически связано с материнским родом. Очень возможно также, что первыми шаманами были именно женщины.

Заметки о похоронной обрядности казахов.

"По обычаю казахов и многих народов Средней Азии, покойника никогда не оставляли одного, особенно ночью. Помещение, где он лежал, всегда оставалось освещённым. Ночные сидения около покойника у казахов назывались «кузет», т. е. «охрана». Интересно провести параллель между этим обычаем и обычаем охраны ребёнка в первые дни (особенно ночью) появления его на свет, который у многих народов Средней Азии называется «чилдахана»", - сообщает А. Т. Толеубаев.

Очень интересно сближение покойника с новорожденным младенцем. Это как три дня зимнего солнцестояния, когда "умирающее" солнце подходит вплотную к солнцу "нарождающемуся".

Далее: "Перед похоронами, по мусульманскому обычаю, умершего омывают. Омывальщики у казахов в основном выбираются из числа родственников умершего (кровные родственники, сваты, родственники по материнской линии). По сообщению наших информаторов, один из омывальщиков обязательно должен быть родственником по материнской линии. Это, видимо, отголоски материнских родовых порядков".

"По некоторым сообщениям, при выносе тела из помещения останавливались
и опускали его у порога три раза. Интересно объясняет этот обычай у обских угров В. Н. Чернецов. По его мнению, «остановку на пороге нельзя не понять как реминисценцию древнего обычая доаминистической стадии, когда умершего хоронили в самом жилище. Ведь пережитком последнего обычая является культ очага и порога — мест, считавшихся обиталищем духов предков»."

Перизат.

Туркменка

В Средней Азии считали, что от супружеской связи мужчин и женщин с пери рождаются дети. О красивых девушках говорили «перизат», т. е. происшедшая от пери, подобная пери.

Толганай.

А. Т. Толеубаев говорит, что "среди восточных казахов существовало поверье: если женщина рожает в полнолуние или в период возрастания луны, то должна родить девочку, в период убывания луны и новолуния — то мальчика. Думается, не без связи с этим поверьем существует у казахов эпитет для прекрасной, красивой девушки «толган айдай» или имя Толганай, т. е. «Полная луна»."

Интересное поверье... 

Дело в том, что растущая луна связана с жизнью, а убывающая — со смертью. 

 

Значит, недаром имя Ева (חוה Хава) переводится с иврита как «дающая жизнь». И даже если бы не было Библии, мы всё равно узнали бы об этом из народных поверий. Луна растущая, "женская", дающая жизнь, похожая на беременный живот и русскую букву "Р", с которой начинается слово "рождения", после полнолуния сменяется луной "мужской", похожей на серп и русскую букву "С", с которой начинается слово "смерть". Вот такая диалектика, понимаш!

Женские роды и палеолитические "венеры".

А. Т. Толеубаев говорит, что Умай, древнейшее женское божество тюркских и монгольских народов, можно отнести к категории добрых духов. "Дело в том, что, хотя в древнетюркских эпитафиях она упоминается как богиня, материалы многих тюркских народов свидетельствуют, что Умай — это персонаж, стоящий между чистым духом и божеством". 

"В казахском языке имя Умай сохранилось в виде «Май ана», т. е. «мать Май». Когда невеста бросала сало или наливала масло в очаг при первом визите в юрту свёкра, женщины приговаривали: «От-ана, Май ана, жарылка», т. е. «Мать-огонь, мать Май, благослови». При трудных родах роженица «кормила» огонь маслом и приговарила: «Мать-огонь, мать Май, благослови, извини проступки мои, развяжи узлы моих родов».

Вообще связь домашнего очага с божеством женского рода широко прослеживается у тюркоязычных народов Сибири. Например, у эвенков, долган (домашний очаг) ассоциировался с образом женщины и называли его «матушкой». Алтайцы говорили о нём «от-энэ» (мать-огонь)".

А я, от себя, добавлю связь Деметры с огнём. Помните, как Деметра "обжигала" и "закаляла" мальчика Демофонта в огне? Но ведь практически тем же самым занималась и Баба Яга русских народных сказок! Деметра — богиня, однозначно. А можно ли Бабу Ягу назвать богиней? Я уж не говорю о том, что "перепеканием" детей в печи занимались самые обыкновенные русские бабы.

Далее автор книги "Реликты доисламских верований в семейной обрядности казахов, А. Т. Толеубаев, пишет про албасты. "Казахи, как и все среднеазиатские народы, представляют албасты в образе женщины с большими, длинными грудями, лохматыми косами. Албасты в особенности страшна для рожениц. Во время родов она нападает на роженицу, наваливается на неё и давит огромными длинными грудями. С этим и связывают потерю сознания женщиной во время родов. В казахском языке есть изречение «кара басу» (букв. «оставаться под давлением кара»). Когда женщины умирают при трудных родах, говорят «задавила кара»".

Немного о казахской свадьбе.

"В дореволюционный период у казахов существовал экзогамный брак", - сообщает А. Т. Толеубаев в своей монографии "Реликты доисламских верований в семейной обрядности казахов (XIX — начало XX в.)" (Алма-Ата: Гылым,1991).

"Свадьба проходила вначале в доме невесты, затем в ауле жениха. Во время свадьбы в ауле невесты для молодых приготавливали особую юрту. Она входила в приданое невесты. Обычай давать невесте юрту рассматривается как пережиток эпохи матриархата, когда мужчина поселялся в доме жены и всё имущество, в том числе дом, принадлежало женщине. Видимо, обычай, согласно которому верхний круг, дверцы и частично кошмы для юрты приносит жених, появился позднее — в патриархальный период. Он означал, что дом принадлежит уже мужчине. Наверное, поэтому мужья, ругая своих жён, говорили: «Шацыракка кара» («Смотри на шанырак»), — напоминая таким образом: «Ты находишься в моём доме». Кроме того, этот обычай в патриархальном обществе связывался с культом предков. Известно, что порог у казахов, как и у многих народов, считался обиталищем духов предков. Шанырак (верхний круг юрты), видимо, тоже являлся одним из символов культа предков («кара шанырак» — «дом предков»). В пользу такого суждения говорит и обычай оставлять шанырак на могиле последнего представителя рода или семьи".

"Особый интерес в свадебном комплексе представляет обряд расплетения косы невесты и разъединения её на две косы. По одним соображениям, этот обряд производился перед отправкой невесты в дом жениха, по другим — через несколько дней по приезде в аул жениха. По обычаю, казахские девушки волосы заплетали в одну косу, с переходом в группу замужних женщин — в две косы. 

Каждую пятницу — к маме.

Интересный традиционный обычай бытует у уйгуров и поныне. Это посещение молодой супружеской парой в первую пятницу после свадьбы родителей новобрачной. Этот обычай существует у уйгуров издревле. Раньше после замужества молодая посещала свою мать каждую пятницу. В этот день мать расчёсывала волосы дочери, заплетала косы. Видимо, это следует связывать с некогда существовавшим матрилокальным поселением (Источник).

Я уже писал о том, что пятница — это "женский" день. На французском языке пятница — VENDREDI — день Венеры, Veneris Dies, jour de Vénus. Удивительно, что так не только на Западе, у французов, но и на Востоке, у уйгуров.

Конечно, здесь нужно учитывать и мусульманскую пятницу, так как большинство уйгуров по вероисповеданию — мусульмане-сунниты. "Джума (в переводе с арабского – «пятница» или «собрание») считается самым благим днём недели, днём праздника и проведения совместного намаза и встреч. О его значении сказано в Коране: «Лучший день, в который восходит солнце, - это пятница. В этот день Аллах создал Адама. В этот день он вошёл в Рай, в этот день был изгнан из него, и Последний Час не пробьёт ни в какой другой день, кроме пятницы»" (Источник).

Однако, почему именно пятница оказалась у мусульман "самым благим днём недели"? 

Любопытно, что символ ислама — полумесяц и пятиконечная звезда. Я часто вижу эту звезду на вечернем небосводе. Имя этой звезды — Венера.

полумесяц и звезда

Скандинавский Один в песках Каракума.

В. Н. Басилов в статье "Пережитки шаманства у туркмен-гёкленов" сообщает:

"Туркмены-гёклены приписывали шаманам способность гадать, узнавать о пропаже и излечивать болезни, причинённые злыми духами (согласно народным верованиям, человек, которого «ударили» джинны, становился сумасшедшим, паралитиком, «порченым», терял дар речи). «Порченым» (зыянлы) человек мог сделаться также от наговора или колдовства; и в этих случаях шаманы соглашались помочь. Своими необычными способностями шаман будто бы обладал благодаря духам-помощникам, джиннам (җын, или җын-арвах), которые составляли «войско» (гошун) шамана и представлялись обычно вооружёнными всадниками. Они якобы сообщали шаману о том, что происходит в дали от его жилья, предсказывали будущее и говорили, сумеет ли шаман вылечить пациента. В случае серьёзной болезни шаман устраивал камлание. Считалось, что во время камлания «войско» порхана [так назывался шаман у туркмен-гёкленов] сражалось с «войском» духов, навредивших больному; в случае победы джиннов порхана над духами, виновными в болезни человека, больной выздоравливал, а шаман присоединял побеждённых джиннов к своему «войску», увеличивая свою силу".

Интересно. А Иисус Назорей не цацкался с бесами, не присоединял их к своему «войску», увеличивая свою силу. Иисус вселил бесов в стадо пасущихся неподалёку свиней; "и устремилось стадо с крутизны в море, а их было около двух тысяч; и потонули в море’’ (Мар.5:2,8-13). 

В отличие от Иисуса, бог Один не поступает с бесами "по-свински". Они все состоят в его свите, и он носится по земле вместе со своей призрачной свитой. Как же эта картина похожа на туркменского шамана-порхана с его «войском» духов!

Петер Николай Арбо. Дикая охота Одина. Фрагмент

Как известно, Один - «предводитель одержимых» - шаман. Жители Скандинавии верили, что он часто объезжает на своём восьминогом коне Слейпнире землю или, невидимый для людей, принимает участие в их сражениях, помогая достойнейшим одержать победу. 

Из истории бурятского шаманизма.

(Автор - Михайлов Т. М. Из истории бурятского шаманизма (с древнейших времен по ХУІІІ в.).— Новосибирск: Наука, 1980)

Общественный строй [жителей Прибайкалья эпохи верхнего палеолита] представлял собой матриархальную родовую общину (с. 69).

Полного расцвета неолитическая культура жителей Прибайкалья достигла на серовском этапе — в первой половине III тыс. до и. э. «Серовское время в Прибайкалье является временем расцвета родового строя, основанного на материнском праве» (с. 70).

Учёными установлено, что ещё в начальной стадии развития человеческих коллективов определялась известная избирательность охотничьей деятельности: из всего разнообразия окружающего зверья и дичи люди охотились преимущественно на одних и тех же животных. Поэтому, как утверждает Ю. И. Семёнов, жизнь каждого коллектива и всех его членов была тесно связана с животными определённого вида. Эта объективно существовавшая связь человека и животного не могла не осознаваться людьми. Возникает убеждение, что человеческий коллектив и связанный с ним вид животных образуют общность, члены которой, несмотря на все различия, в сущности тождественны друг другу, представляют единое целое. С закреплением такого убеждения слово, обозначающее вид животных и каждое животное, принадлежащее этому виду, стало одновременно обозначать человеческий коллектив и каждого из его членов, стало чувственным, наглядным воплощением общности человеческого коллектива. Так возникло то верование, которое в этнографической литературе получило название «тотемизм».

По археологическим данным А. П. Окладникова, в производственном культе серовцев, в их верованиях и обрядах центральное место занимал лось. Вкушение мяса лося или оленя совершалось в соответствии с традиционными правилами, оно имело характер ритуального акта. Кости животного после трапезы хоронили по особому ритуалу и тщательно оберегали от осквернения.

Свободные тувинки.

А.В. Адрианов, говоря о семейно-бытовых традициях тувинцев в своём этнографическом обзоре, подготовленном им после экспедиции в Туву (1881 г.), особо отмечает, что «женщины пользуются здесь самостоятельностью» [1]. По-видимому, не случайно в 1903 г. в докладе закрытого заседания комитета географического общества в Иркутске, посвящённого итогам этнографических экспедиций в Туву, было сказано, что «…у восточных сойотов найдены остатки архаической коммуны, следы матриархата…» [2].

В научных целях побывавший в Туве в конце XIX в., Ф.Я.Кон писал в своём отчете, что «одной из характернейших особенностей сойотов было их отношение к женщине. Во многих сойотских посёлках мне приходилось видеть юрты, в которых жили взрослые девушки, каждая в отдельной юрте». Далее сей факт исследователь объясняет тем, что «это делалось для того, чтобы девушка могла свободно располагать собой…».

тувинка