Заметки о похоронной обрядности казахов.

"По обычаю казахов и многих народов Средней Азии, покойника никогда не оставляли одного, особенно ночью. Помещение, где он лежал, всегда оставалось освещённым. Ночные сидения около покойника у казахов назывались «кузет», т. е. «охрана». Интересно провести параллель между этим обычаем и обычаем охраны ребёнка в первые дни (особенно ночью) появления его на свет, который у многих народов Средней Азии называется «чилдахана»", - сообщает А. Т. Толеубаев.

Очень интересно сближение покойника с новорожденным младенцем. Это как три дня зимнего солнцестояния, когда "умирающее" солнце подходит вплотную к солнцу "нарождающемуся".

Далее: "Перед похоронами, по мусульманскому обычаю, умершего омывают. Омывальщики у казахов в основном выбираются из числа родственников умершего (кровные родственники, сваты, родственники по материнской линии). По сообщению наших информаторов, один из омывальщиков обязательно должен быть родственником по материнской линии. Это, видимо, отголоски материнских родовых порядков".

"По некоторым сообщениям, при выносе тела из помещения останавливались
и опускали его у порога три раза. Интересно объясняет этот обычай у обских угров В. Н. Чернецов. По его мнению, «остановку на пороге нельзя не понять как реминисценцию древнего обычая доаминистической стадии, когда умершего хоронили в самом жилище. Ведь пережитком последнего обычая является культ очага и порога — мест, считавшихся обиталищем духов предков»."

"Если умерший был человеком очень пожилым, раздавали «жыртыс» (куски материи). Раньше с такой целью разрывали нательную рубашку или другую одежду умершего. Участники похорон брали жыртыс, веря, что судьба и человеческие качества умершего (долголетие, большое потомство и т. п.) посредством этих лоскутов перейдут к ним или положительно повлияют на других".

А на наших русских похоронах уже совершенно утрачен смысл раздавания полотенцев. По традиции их раздают, но ни у кого нет понимания происходящего.

Очевидно, - говорит автор, - "казахи в личных вещах, принадлежащих покойному, видели вместилище его души". Все эти принадлежащие покойному вещи под общим названием «тул» — «тул-ат», «тул-катын», «тул-найза» — автор связывает с казахским обычаем изготовления чучела телёнка — тулып. Тулыпом пользовались при доении коровы, у которой сдох телёнок. В одной из песен казахского жырау второй половины XIX в. Бактыбая Жолбарысулы были такие слова:

Обращаясь к пустому тулупу
Подобно корове, у которой сдох телёнок.

Уста Кашаган-жырау произносят:

Я — верблюдица скорбящая
У тулупа своего верблюжонка.

"На наш взгляд, - говорит автор, - общий корень «тул» в названиях этих заместителей указывает на общую их семантическую нагрузку".

Да, уж... С этой точки зрения любопытно взглянуть на юродивую Ксению Петербургскую. Как известно, на похоронах своего мужа она появилась в его красно-зелёном мундире и заявила: «Не зовите меня больше Ксенией, потому что она умерла. Моё имя – Андрей Фёдорович». И пошла по улице, рассказывая всем встречным на своём пути: «Ксюшенька моя умерла, она лежит теперь на кладбище, а я же, грешный, весь тут».

Александр Простев. Святая блаженная Ксения Петербургская.

Пожалуй, я не стану здесь заострять внимание на волчьей, медвежьей или бычьей шкуре, ибо эта тема относится к категории материалов, запрещённых к показу "детям до 16-ти лет".