Когда не было цыганок.

Афродита венчает герму Диониса

Павсаний сообщает (VII. 22. 2), что в Фарах в Ахайе видел образ Гермеса, бога рынков — маленький квадратный столб с венчавшей его бородатой головой. 

Roman pottery herm, Hellenistic, 1st century B.C.

Перед ним находился каменный очаг с закреплёнными на нём свинцом бронзовыми светильниками. Здесь же можно было узнать свою судьбу: желавший задать вопрос приходил вечером, зажигал в очаге ладан, светильники, клал на алтарь справа от образа монету и шептал вопрос в ухо идола. Затем человек затыкал уши и покидал рыночную площадь. Спустя какое-то время он открывал уши — первое услышанное слово и было «пророчеством».

Секрет, 1839. Скульптор Франсуа Жуффруа

От св. дерева — к храму.

Найджел Пенник говорит, что в Древней Греции "ни один храм не мог быть посвящён какому бы то ни было божеству, если с ним не было связано священное дерево".

Значит, получается такая хронологическая последовательность:

1. Сначала появлялось священное дерево.

2. Это дерево становилось эпицентром ритуала. 

3. Постепенно территория вокруг дерева обустраивалась, строилась ограда, устанавливался алтарь. Причём деревья считались даже «более» священными, чем ассоциировавшиеся с ними алтари.

4. Таким образом появлялось святилище на открытом воздухе.

5. Собственно храмовые сооружения появились в греческих святилищах уже после открытых алтарей. 

"Из обнаруженных на сегодня храмов все древнейшие посвящены Гере, начиная со святилища на Самосе, построенного в девятом веке до нашей эры (алтарь существовал с десятого века), до Аргоса и Олимпии, где храм Геры появился раньше храма Зевса. Это может означать, что в «тёмные века» самым почитаемым божеством была Гера", - сообщает Найджел Пенник.

The second temple of Hera at Poseidonia (Paestum), 460-450 BC.

Аполлон как Цезарь: пришёл, увидел, победил.

Найджел Пенник сообщает: "Во многих [древнегреческих] святилищах перед жертвоприношением всем прочим божествам вначале совершалось жертвоприношение Земле. Так, жрица храма Аполлона в Дельфах у Эсхила («Эвмениды») начинает своё обращение следующими словами:

«В молитвах именую прежде всех богов Первовещунью Землю».

Далее объясняется, что покровительство бога Аполлона храму является даром богини:

«После матери
Фемиду славлю, что на прорицалище
Второй воссела, — помнят были. Третья честь
Юнейшей Титаниде, Фебе. Дочь Земли,
Сестры произволеньем, не насилием
Стяжала Феба царство».

А в «Хоэфорах» Эсхил говорит:

«О, призову Землю, что дарует жизнь всему
И забирает, возвращая вновь в своё лоно»."

Выражение — Первовещунья Земля — намекает на то, что изначально все оракулы принадлежали Матери Земле. Это и понятно: афиняне называли всех умерших «людьми Деметры». Хотя в мифе о похищении Персефоны дочь Деметры, а не она сама, становится царицей подземного мира, но народная культура не разделяла этих двух богинь. Таким образом, Деметра являлась обладающей душами умерших. Согласно религиозной аксиоме, не требующей доказательств, "мёртвые знают больше живых", и поэтому везде и во все времена живые вопрошали мёртвых, искали у них ответов на свои вопросы. Значит, если умершие считались «людьми Деметры», а пифия вопрошала мёртвых, то при чём здесь Аполлон?!

«А Я говорю вам: не клянитесь вовсе...»

Древние греки, принося клятву, вставали на тушу принесённого в жертву животного, подчёркивая тем самым свою готовность принять такую же смерть, если клятва будет нарушена. 

Я помню, мальчишки в моём детстве "давали зуб". "Даёшь зуб?" — спрашивал какой-нибудь пацан другого пацана. Тот отвечал: "Слово пацана!", и при этом ногтем пальца щёлкал по зубу. Это означало: можешь выбить мне этот зуб, если я не сдержу своё слово.

Как, однако, мир измельчал... ;-)😀

Между прочим, Лев Толстой считал, что всякая присяга вымогается от людей для совершения злодеяний. А вдруг человек дал клятву кому-то по пьяни, или по легкомыслию? Потом, одумавшись, он может быть и не стал бы заниматься тем, во что ввязался; но, раз уж прилюдно поклялся, стоя на быке, теперь хода назад нет. Теперь он раб своей клятвы. Теперь он будет биться лбом об стенку до тех пор, пока или лоб расшибёт, или стенка обвалится.

Димини (4800—4500 гг. до н. э.)

Димини на сегодняшний день остаётся самым известным поселением позднего неолита в Греции.

Неолитическое поселение организовано в виде ряда жилых террас, окружённых шестью или семью каменными концентрическими ограждениями, которые в целом повторяют естественный контур холма: каждое последующее ограждение находится на более высоком уровне относительно уровня предыдущей ограды, причём центральная часть находится на 4—5 м выше дна крайнего ограждения. Только первое, третье и четвёртое ограждения образуют полный контур вокруг памятника, тогда как второй и пятый, по-видимому, охватывают только восточную сторону кургана. Шестая и седьмая стены, выявленные Цунтасом (1908 г.), сегодня не сохранились.

Димини в настоящее время с высоты птичьего полёта.

План Димини по Цунтасу (1908 г.), с некоторыми дополнениями Теохариса (1973 г.). 

Под влиянием образа гомеровского города, который выявился в современных ему открытиях Микен и Трои, Цунтас интерпретировал Димини как хорошо защищённое поселение с «акрополем», где сидел и правил царь, проживающий в трёхстороннем здании первого ограждения. Ограждения воспринимались Цунтасом как высокие крепостные стены (хотя он и заметил ряд несоответствий этой конфигурации), тогда как центральное открытое пространство служило для сбора людей как в мирное, так и в военное время.

Сескло (5800-5200 до н.э.).

Изучение неолитической Греции началось в Фессалии с новаторских раскопок Цунтаса (1908 г.) в Димини и Сескло и выявления им шестидесяти трёх поселений. За ним последовал второй крупный синтез Уэйса и Томпсона (1912). Благодаря этим ранним работам и их впечатляющим результатам Фессалия стала центром неолитических исследований и основным ориентиром для последующих исследований по всей Греции; сложился «фессалоцентризм», который в некоторой степени сохраняется до сих пор.

Культуры  раннего  неолита  Юго-Восточной  Европы

Sesklo — очень интересный памятник. Вместе с Димини он составляет основу предыстории Фессалии.  Общий срок его существования составляет 5000 лет, охватывая весь неолит, хотя и с некоторыми перерывами. Помимо того, что Сескло является удивительно долгоживущим, он также является греческим памятником эпохи неолита, исследование которого длилось дольше всего: от раскопок Цунтаса в 1901–1903 годах вплоть до настоящего времени.  Площадь раскопок составляет 4500 м 2 , а общая площадь поселения оценивается в 12 га.

Свидетельства докерамической фазы (7510 г. до н. э. — 6190 г. до н. э.) с  глиняными (саманными) хижинами довольно скудны и неоднозначны. Этот период закончился разрушениями от пожаров. Средненеолитическое поселение занимало площадь около 20 гектаров и состояло примерно из 500–800 домов, а его население, по оценкам, могло достигать 5000 человек. Конец поселения среднего неолита ознаменовался обширными пожарными разрушениями, за которыми последовал длительный период запустения . Поселение позднего неолита было основано примерно 500 лет спустя. Об этом известно очень мало, однако стоит отметить, что в эпоху средней бронзы старое неолитическое поселение было преобразовано в могильник с могилами-урнами; такая же практика наблюдалась и в Димини.

Любопытно, как это соотносится с длинными курганами, которые похожи на длинные дома ЛЛК? Может быть и там старые поселения превращались в кладбища?

Неа-Никомидия (ок. 6250-6050 гг. до н.э.)

Неа-Никомедия остаётся крупнейшим обнаруженным поселением раннего неолита в Греции. Раскопанная площадь около 1690 м 2 составляет около 7% от общей площади кургана, оцениваемой в 24 200 м 2. Раскопки Неа-Никомидии имели европейское значение и были задуманы с целью определить природу самого раннего неолитического поселения в контексте происхождения и развития сельского хозяйства в Европе (т.е. местное оно или импортированное) и его связь с Эгейским морем и Ближним Востоком. Обширные раскопки установили, что это место является «самым старым датированным неолитическим сообществом, когда-либо найденным в Европе» (около 7200 г. до н. э.).

Неа-Никомедия на карте.

В целом, равномерное распределение всех категорий керамики и большинства классов мелких находок свидетельствует против существования иерархически организованной социальной структуры. Среди предметов, найденных на этом месте, были «кремнёвые лезвия, каменные топоры, глиняные фигурки с крестообразными глазами и клювообразными носами, печати для украшения тела, подвески в форме лягушки из стеатита, а также глиняные пряслица для прядения шерсти и костяные орудия». Археологи, проводившие раскопки, также обнаружили глиняные скульптуры пухлых женщин с фаллическими головами (похоже на Кипр) и сложенными руками.

Фигурки лягушек из Неа-Никомедии. VII тыс. до н. э. Одна из фигурок имела отверстие для подвешивания. И, кажется, маленькая лягушка имеет фаллические формы.

"Микродеспотия".

В начале своей «Политики» Аристотель подробно описывает отличие despо́tés (главу семьи), с одной стороны, от политика - с другой. 

Итак, глава древнегреческой семьи — это "деспот". Древнегреческая семья, в таком случае, представляется как "микродеспотия". Интересно, как же греки умудрялись совмещать демократию в обществе с деспотией в семье? 
 

"Война без особых причин".

Льюис Г. Морган пишет про древних греков:

"Чтобы укротить гнев Ахиллеса, Агамемнон предложил в совете греческих вождей дать ему между прочим семь выдающихся по своей красоте лесбийских женщин, которые были оставлены за ним самим из добычи, взятой в Лесбосе. В случае же взятия Трои Ахиллес имел право выбрать ещё двадцать троянских женщин".

А если взглянуть, так сказать, "в мировом масштабе", то возникает интересный вопрос: за всю историю человечества сколько войн было развязано для того, чтобы удовлетворить мужскую похоть?

Тот же Льюис Г. Морган говорит, что "пленные женщины, которых греческие вожди при походе на Трою везли на своих кораблях, были без всякой жалости и стеснения предназначены для удовлетворения их страстей". Стало быть, греческие вожди за тем и отправились в Трою, чтобы напаковать трюмы своих кораблей троянскими девками? Ну, может быть, там были и какие-то иные, "геополитические" причины для войны, о которых заявлялось официально, но, я думаю, что при этом принимались в расчёт и трофеи, военная добыча победителя. В «Киропедии» Ксенофонт говорит об извечно существующем во всём [патриархальном] мире законе: «когда захватывается вражеский город, то всё в этом городе становится достоянием завоевателей - и люди, и иму­щество» (VII. 5. 73).

Джозеф Соломон. "Аякс и Кассандра".

Рюмка водки на могиле: истоки обычая.

Карл Кереньи говорит, что осенью древние греки закрывали крышками пифосы с виноградным соком, а в конце зимы, когда из земли показывались первые цветы, во время Анфестерий, открывали сосуды и черпали из них молодое вино для смешивания с водой и первой пробы. Далее цитирую:

"Пока шёл процесс брожения, сосуды оставляли открытыми, но потом накрывали крышками, ведь иначе в них могли упасть посторонние предметы, мог утонуть и ребёнок. Когда в «День открытия пифосов» крышки снова убирали, на то была причина религиозного характера. Ко времени Плутарха и в его социальном кругу этой причины уже не понимали. Объяснение было найдено в текстах на глиняных табличках из Пилоса микенской эпохи. Души мёртвых называются тут δίφιοι («жаждущие»). Жаждали они, однако, не воды, а вина. Изображение на аттическом лекифе V в. до н. э. показывает, как в день Пифоигии, когда подземный мир стоял открытым для восхождения из него Диониса, окрылённые мёртвые души слетаются, под надзором предводителя душ Гермеса, к наполовину зарытому в землю и открытому пифосу (см. ил. 91). Можно видеть, как одна из душ с жадностью припадает к питью, а три другие, утолив жажду, отлетают прочь".

Ил. 91. Гермес и души у пифоса. Аттический лекиф.

О Дельфийском оракуле.

Карл Кереньи сообщает любопытные подробности об оракуле в Дельфах:

"Согласно мифу, Аполлон прибывает как завоеватель и овладевает оракулом, раньше принадлежавшим некой великой богине (в соответствии с простейшей формой традиции, самой Земле, или Гее) и охраняемым змееподобным существом женского пола" [1].

Википедия говорит иное: "Пифо́н, или Питон (др.-греч. Πύθων от πύθω «Питон») — в древнегреческой мифологии змей, охранявший вход в Дельфийское прорицалище до занятия его Аполлоном и считавшийся сыном Геи (вариант — Геры). Либо сам Пифон до Аполлона давал прорицания. По его имени была названа Пифия" (Источник). 

В той же статье Википедии говорится, что "самые Дельфы называются в Илиаде Пифо", а Пифо, кажется, женское имя, если вспомнить про Сапфо, известную также как Сафо. "По Меандрию и Каллимаху, в Дельфах жила драконица по имени Дельфина".

Далее К. Кереньи рассказывает:

"Наличие в Дельфах доаполлоновского оракула Земли можно считать удостоверенным традицией и археологическими находками. Не подлежит сомнению и угверждение археологов, что в Дельфах люди в разгар бронзового века жили ещё в условиях неолита и что это место, хотя расположение святилищ отличалось тогда от позднейшего, тем не менее уже считалось священным. ЗнаменитыIй каменный пуп, или омфал, в Дельфах свидетельствует о том, что там верили в связь между верхним и нижним мирами; правда, здесь, в скалистом ландшафте, дело выглядело иначе, чем в Лерне, где доступ в подземный мир осуществлялся через воду. Но источников было достаточно и в Дельфах, а среди них и такой обильный, как Кастальский ключ".

Кстати, К. Кереньи говорит о прибытии матриархального семейства Аполлона (его матери Лето и его сестры Артемиды) из Малой Азии в Грецию. Ну, да, Зевс-то, отец Аполлона и Артемиды, появился всего лишь раз в виде перепела, когда овладел Лето, а потом мамаша с детьми скиталась одна, без какой-либо мужской помощи, и поэтому, конечно, здесь имеет смысл говорить о матриархальном семействе.

"Ларису Ивановну хочу... и полцарства впридачу".

Л. С. Клейн говорит, что "у ахейцев явно соблюдался старый (известный в Египте) обычай передачи трона через женщину (царскую дочь или жену). Получив Гипподамию, Пелопс приобрёл вместе с ней и царство. Обоих сыновей Пелопса (Атрея и Феста) миф, чтобы сделать наследниками Пелопса, женит на его внучке Пелопии. Агамемнон получил микенский престол из рук тестя — Тиндарея. Одиссей, согласно Павсанию (III, 20.10-11), с трудом отделался от уговоров тестя остаться царствовать в Лакедемоне. Сватаясь к Пенелопе, женихи претендовали на освободившийся трон Одиссея. Орест становится царём не в царстве отца, Агамемнона, а в Спарте — женившись на дочери Менелая Гермионе, в Микенах же становится царём Пилад — сын сестры Агамемнона и муж его дочери. Ещё очевиднее роль Клитемнестры — при её жизни кто владел Клитемнестрой, тот и сидел на троне в Микенах, а Елена — сестра Клитемнестры. Если мы вспомним всё это, то притязания на Елену окажутся не столь уж несерьёзным поводом для войны.

Вот только о каком троне шёл спор — о спартанском ли? Действительно ли речь шла о том, чтобы восстановить справедливость и вернуть Менелаю похищенную суженую, или это фольклорная перелицовка ради очищения «своих», а на деле всё было наоборот, и ахейский династ претендовал на троянскую царицу Елену и тем самым на троянский трон?"

Как мы знаем, у ахейцев домохозяйством занимались женщины, а мужчины пасли скот, охотились и воевали. Наверно, не все домохозяйства были одинаковы; были среди них большие и очень богатые, как, например, микенское. И в тех больших домозяйствах имелись свои домохозяйки, вокруг которых крутилось и вертелось всё хозяйство. Если это так, то тогда понятно, почему, взяв в жёны богатую домохозяйку (или её дочь), мужчина становился "бенефициаром" домохозяйства.

Как-то иначе объяснить этот обычай я не могу.  

Путаница с пеласгами.

Л. С. Клейн приводит мнение Ф. Шахермейра о нашествии «народов моря» и дорийцев.

"Он [Ф. Шахермейр] проследил разные вторжения. Около 1200 г. до н. э. государства Крито-Микенского мира были разрушены и опустошены, а в Микенах, на Крите и в других центрах осели князьки из «народов моря», все эти сикулы, сардины, пелесет-филистимляне и прочие со своими дружинами. Они постарались побыстрее освоить местные достижения культуры и техники, так что через некоторое время возобновилось производство местной керамики, хотя и с некоторыми изменениями стиля, местной металлургии и т. п. Наиболее цепко пришельцы держались за свои привычные одежды, так что их пребывание на юге можно выявить по обилию центральноевропейских фибул в сочетании с булавками, перстнями и височными кольцами (неминойский и немикенский набор).

После примерно века некоторого мира и процветания под эгидой этих пришельцев (на Крите — крети или критян, филистимлян, видимо, отражённых в греческом предании под именем пеластов или пеласгов) конкуренция привела к раздорам, чем воспользовались северные соседи. После 1050 г. поднялись горные пастушеские племена северных окраин Греции — не только дорийцы Северо-Востока, но и племена Северо-Запада. Племена эти были не затронуты ахейской цивилизацией и сохраняли не только свои диалекты, но и старые способы погребения, архаичные одежды и обычаи. Они практиковали отгонное скотоводство и лишь немного земледелие (для земледелия в горах были очень скудные возможности). Придомным хозяйством занимались женщины, а мужчины пасли скот, охотились и воевали. Очень рано у них возникли три филы (объединения родов), связавшие родовой солидарностью крупные массы людей. Их знать всегда зарилась на богатства долинных поселений, и как только обороноспособность последних ослабла, горцы не преминули воспользоваться этим.

Шахермейр так описывает предполагаемый процесс. Вначале в среду равнинного населения вторгался горский князёк со своей дружиной и устраивал себе укреплённое гнездо, потом подчинял себе окрестности. Без крепкой государственной власти с ним было трудно справиться, потому что он пользовался поддержкой всей своей филы. Вскоре поблизости возникало второе гнездо, третье. Затем вся фила переселялась вниз и подчиняла себе всю местность. В остальном горцы вели себя так же, как и абсолютно чужестранные варвары — тотчас осваивали местную культуру и технику, а их князьки становились местной знатью. Им это было ещё легче ввиду языкового родства. От долинных соседей они быстро перешли к расположенным дальше на юг самым богатым местностям — бывшим центрам ахейского мира. Будучи сильнее других горцев, они овладели именно всем югом — Критом и Пелопоннесом.

Чем же археологически документируется их присутствие? «К сожалению, — пишет Шахермейр, — это не получается, ибо дорийцы, видимо, имели очень досадное для нас свойство — как только они завоёвывали чужие земли, сразу же перенимали там местную утварь, особенно керамику, и даже использовали дальше местные формы могил и обычаи погребения. Так, по крайней мере, в области Кносса, где вызванное дорийцами усиление заселённости не отмечается ни новой керамикой, ни новыми формами погребений, и самое большее, это что в одежде дорийские традиции, возможно, не совсем оставлены»". 

Троянская война и великое рассеяние греков-ахейцев.

В записи Об экспансии "народов моря" между прочим говорилось, что, скорее всего, Троя была разграблена и сожжена "варягами" Бронзового века, которых называют "народами моря", с лёгкой руки древнеегипетских летописцев.

В книге Л.A. Гиндина и В. Л. Цымбурского "Гомер и история Восточного Средиземноморья" (М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1996) приводятся некоторые свидетельства в пользу этой версии.

"Целый ряд героев похода [на Трою] явно не стремится возвращаться домой вообще, независимо от каких бы то ни было катаклизмов и препон по пути. Похоже, они и из Авлиды отплыли без намерения вернуться. Именно такое впечатление возникает, когда читаем у Аполлодора (Ер. 6,2) место о том, как Амфилох, Калхант и другие, оставив свои корабли возле разрушенного Илиона, пешком устремляются в Колофон к Мопсу. Или немногим ниже (Ер. 6,15) о том, как из прочих героев «одни поселились в Ливии, другие в Италии, некоторые же в Сицилии и на островах, расположенных вблизи Иберии. Эллины поселились также и на берегах реки Сангарис (к востоку от Троады. - Л. Г., В. Ц.), были и такие, которые поселились на Кипре». Тут же (Ер. 6,15а-b) Аполлодор частично раскрывает содержание данного пассажа; в Италию попадает фессалиец Филоктет, в Ливию - его сосед Гуней, жителей Коса забрасывает сперва на Андрос, потом на Кипр; спутники эвбейца Элефенора, погибшего в Трое, заплывают в Ионийский залив и поселяются в Эпире и т.д".

И далее авторы пишут: "Сказания Троянского цикла не дают нам права связывать события Троянской войны с цветущим позднемикенским периодом III В. <...> Это cкорее какой-то прилив героизма в преддверии коллапса и выпадения Ахейской Греции из средиземноморского баланса сил, накануне колоссальных перемен в картине этого ареала".

Чем можно объяснить, что греки-ахейцы, участники похода на Трою, не горели желанием поскорее вернуться домой в Элладу? Может быть, они знали, что не будут хозяевами в своих прежних домах?

East is East, and West is West.

"Не подлежит сомнению, что в эпоху поздней бронзы правители Микен обладали высочайшим влиянием в греческом мире. Микены и прилегающий к ним Тиринф как города-столицы были обнесены мощными стенами, с которыми не могли сравниться укрепления вокруг прочих ахейских городов (Фивы, Афины, Пилос), иногда вовсе остававшихся неограждёнными. В керамике, в глиптике, в металлургии отмечается единообразие стиля, оформившегося в Микенах и господствующего во всех греческих поселениях. Сказания приписывают царю Микен авторитет, достаточный для того, чтобы поднять всю Грецию в великий заморский поход против Трои. Но во всех этих аспектах, замечает Шахермейр, главенство Микен оформляется исключительно как первенство, а не как отношение подчинения и господства. Микенский царь всеми признан первым среди ахейской знати, но он не обладает прямой властью хозяина нигде, кроме своего собственного владения. Ему никто не обязан повиновением во внутренних делах той или иной области, во внутренних династических распрях. Соответственно у Гомера Агамемнон может заставить Ахилла отдать ему свою пленницу, но он не властен приказать Ахиллу выйти на поле битвы. Эти наблюдения подтверж­даются и документами из пилосского архива - хозяйственно Пилос совершенно автономен и его бюрократия не обязана никаким отчётом бюрократии Микен.

С другой стороны, в хеттском мире главенство, в согласии с восточными традициями, осмысляется как доминат, как отношение господства - повиновения, приказа - исполнения. Здесь проводится чёткое различие между статусом небольшого числа великих царей, видящих друг в друге равных, «братьев», и подчинённых каждому из них династов низшего ранга - «детей», обязанных своему «отцу» покорностью, приношением подарков-дани, участием в его походах, незамедлительной выдачей беглецов, переметнувшихся из владений великого царя на земли его вассала, доносами о всех попытках посягнуть на власть «отца» или иным способом затронуть его интересы, твёрдым следованием за «своим» великим царём в его дружественных или враждебных отношениях с тем или иным из его «братьев», воздержанием по его приказу от распрей с царьками-соседями и даже проведением по его приказу определённой торговой политики, каков, например, предписанный Тудхалиясом IV правителю Амурру Шаушкамувасу полный отказ от любых торговых связей с Ассуром. Здесь главенство и авторитет неизбежно воспринимаются сквозь призму отношений сюзерена и вассала. Протест Ахилла против злоупотреблений авторитетом со стороны Агамемнона был бы приравнен к прямому мятежу, требующему подавления силой" (Гиндин Л.A., Цымбурский В. Л. Гомер и история Восточного Средиземноморья. - М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1996).

Как интересно! Уже 4000 лет назад существовали два "полюса", которые мы сегодня называем Востоком и Западом. Эллада, Эгеида и анатолийское побережье — это был Запад, а чуть дальше от побережья начинался Восток...

Классическое противостояние греческих полисов с Персидской империей, в сущности, явилось "репликой" [1] древнейшей, архаичной непримиримости Востока и Запада. 

Надо полагать, что и раскол христианской Церкви на восточную православную и западную католическую произошёл из-за той же непримиримости между западным и восточным образом жизни.

Ныне, прямо на наших глазах, продолжается всё то же древнее противостояние авторитарного Востока и либерального Запада. 

Как говорил Редьярд Киплинг,

Oh, East is East, and West is West, and never the twain shall meet,
Till Earth and Sky stand presently at God's great Judgment Seat.

Запад есть Запад, Восток есть Восток – им не сойтись никогда
До самых последних дней Земли, до Страшного Суда! 

------------------------------------------------------------------

[1] Здесь "реплика" — повторение музыкальной фразы другим голосом или в другой тональности.

«Владычица Асийская».

Греческое название для всей Малой Азии - Ασία. В антиковедении общепринято сопоставление этого топонима с хет. Aššuwa, наименованием огромной конфедерации западномалоазийских малых государств, выступивших против Хеттской империи в середине – второй половине XIII в. до н.э. Для этих «номовых» государств (и их разновидностей — городов-государств) были характерны крайняя неразвитость аппарата принуждения и преобладание ещё догосударственных, общинных средств управления.

"По-видимому, из этой области на Пелопоннес был перенесён культ малоазийской богини, именовавшейся в Пилосе po-ti-ni-ja  a-si-wi-ja, т.е. Potnia Aswia «Владычица Асийская», эпиклеза, которая, пережив века, в историческое время в форме Πότνια Άσία употреблялась как эпитет Афины и других богинь", - говорят Л. А Гиндин и В. Л. Цымбурский.

На мой взгляд, если культ «Владычицы Асийской» и был перенесён из Анатолии в Пелопоннес, то не самими греками, а их пленницами-рабынями, которых они вывозили в Элладу для принудительных работ. В качестве параллели можно привести культ вуду на Гаити, который появился там вместе с неграми-рабами из Западной Африки.

Греки-ахейцы как "пенкосниматели".

Сначала посмотрим на пару карт крито-минойской "ойкумены" и обратим внимание на анатолийское побережье.

А теперь посмотрим на карту греко-микенского мира, и также обратим внимание на поселения ахейцев в Анатолии.

Как видим, места поселений греков-ахейцев совпадают с прежними поселениями критян. О чём это говорит? О том, что ахейцы, подобно большевикам в советской России, "раскулачили" зажиточных крито-минойцев, "репрессировали" их и заняли их жилища. А где люди жили бедно, там и нет никаких следов ахейцев.