Чатал-Хююк. Проверено: патриархата — нет.

"Мелларт считал, что Чатал-Хююк отличался необычной планировкой без улиц или пешеходных дорожек. Дома строились вплотную друг к другу, и люди передвигались по крышам, спускаясь в свои жилища через отверстия в потолке. Но наш современник раскопщик Иен Ходдер уверяет, что улицы и незастроенные дворики с загонами для скота тоже были" (цит. по: Обезглавленные Чатал-Хююка: жить в городе мёртвых).⁠⁠

Там ещё видеоролик прилагается. Я не стал его размещать у себя в блоге, потому что он смешной. В видеоролике показаны многочисленные лестницы, по которым жители Чатал-Хююка должны были, как клоуны в цирке, перебираться с одной крыши дома на другую. Если такова идея Ходдера, то она, мягко выражаясь, не умная. Я весьма скептически отношусь к этой новой реконструкции с лестницами, соединяющими плоские крыши соседних домов.

Тем не менее, другие сведения представляют определённый интерес:

"Хотя большая часть поселения остаётся нераскопанной, передовые технологии георадарного зондирования позволили археологам заглянуть в глубины земли, получив грубое «рентгеновское» изображение руин на глубине до четырёх метров под поверхностью. Данные свидетельствуют о том, что архитектура раскопанных участков очень похожа на застройку ещё не исследованных территорий: там также нет ничего явно выделяющегося из общей картины. Никаких дворцов, площадей, храмов. Предполагается, что поселение состояло из нескольких конкурирующих «домов» или «братств», которые определяли социальную и экономическую жизнь. Однако чётких различий между процветающими и менее успешными группами пока не обнаружено".

"Оказалось, что люди, похороненные в пределах одного «братства», не были родственниками. В домах среднего и позднего периодов Чатал-Хююка хоронили людей из разных семей или даже генетически не связанных, включая детей.

Работа над ошибками.

Несколько лет назад я написал статью "Хулиганы из Чатал-Хююка". А сегодня узнал об использовании глиняных шариков в кулинарии. Как говорится, век живи — век учись.

Эти шарики были идентифицированы Е. Н. Пановым как "метательные снаряды" для пращи.

Однако археологические находки свидетельствуют, что эти шарики служили инструментами для приготовления пищи у некоторых народов. Например, у майя шарики клали непосредственно в горшки с едой, чтобы приготовить или разогреть её. Похожие глиняные шарики находили в очагах Чатал-Хююка и интерпретировали их как инструменты для приготовления пищи или обогрева.

Шарики изготавливали из местной глины, обжигая их при низкой температуре. Примерно одинаковый размер указывает на то, что их производство было поставлено на поток. 

Такого рода шарики использовались в печах Чатал-Хююка. При этом костёр могли разводить на улице, а вниз спускали горячие шарики и выкладывали их в несколько слоёв в печи. Затем на горячие камни клали еду, завёрнутую в листья, и засыпали землёй, чтобы сохранить тепло. Время приготовления пищи могло составлять от 1–2 часов до суток и более.

О "подпольных" захоронениях Чатал-Хююка.

"Раскопки Чатал-Хююка предоставили один из крупнейших наборов данных о практиках интрамурального захоронения в доисторическую эпоху Ближнего Востока. В ходе раскопок 1960-х годов в Чатал-Хююке было раскопано около 685 захоронений, а в последние годы были обнаружены ещё сотни. Около половины захоронений – взрослые, причём оба пола представлены в равной степени.

Захоронения обычно происходили в яме, вырытой в полу во время оккупации здания, после чего место захоронения закрывалось, а пол латался. Новые захоронения часто нарушали остатки более ранних захоронений, которые иногда отодвигались или переставлялись. Эта практика регулярно приводила к хаотическому смешению скелетов; потомки, по-видимому, мало заботились о целостности захоронения отдельного умершего человека.

Захоронения часто, но не исключительно, находили под отсеками, расположенными в северо-восточной части гостиной. Эти отсеки, скорее всего, служили для сна. Таким образом, связь живых и мёртвых, по-видимому, была особенно тесной в Чатал-Хююке: там имелись места, в которых некоторые члены группы отдыхали временно , тогда как другие «отдыхали» на более постоянной основе.

Ранее Меллаарт говорил, что погребальный инвентарь в Чатал-Хююке имеет гендерную принадлежность. По его словам, мужской погребальный инвентарь включал оружие, такое как каменные булавы, обсидиановые кинжалы и наконечники, а также костяные крючки для пояса, тогда как погребальный инвентарь, хранившийся у женщин, состоял из ювелирных изделий, таких как ожерелья, кольца и браслеты, а также обсидиановые зеркала и лопаточки (интерпретируемые как аппликаторы для макияжа). В раскопках последних лет гендерного инвентаря по возрасту и полу не обнаружено.

«Кто человека кормит, тот над ним и хозяин» (Джек Лондон).

"Сельское хозяйство имело первостепенное значение в натуральном хозяйстве Чатал-Хююка. Около 75 процентов теплотворной способности обугленных семян приходится на домашние культуры, из которых включают различные виды пшеницы, ячмень голый, рожь домашнюю, вику горькую, чечевицу, горох и нут. Было высказано предположение, что бобовые и клубнеплоды могли быть основным источником пищи в Чатал-Хююке. Помимо сельскохозяйственных культур, существенную дополнительную роль в Чатал-Хююке играл сбор разнообразных дикорастущих ресурсов, в том числе каркаса, миндаля, сливы, жёлудя и инжира".

В Чатал-Хююке имелось развитое сельское хозяйство, а в Ашиклы-Хююке оно имелось лишь в самых зачаточных формах. В огородах, садах и на фермах, в основном, трудятся женщины, и они же собирают инжир и прочие дикорастущие ресурсы. В Чатал-Хююке женщины были "кормилицами", "мамками" не только детей, но и мужчин (если не всех, то, по крайней мере, некоторых), содержали их на иждивении. Поэтому, я думаю, в Чатал-Хююке был "матриархат" и всё такое, а в  Ашиклы-Хююке — ничего подобного не было.

"Богиня" из Чатал-Хююка

Однако, вот снова парадокс: "Одной из загадочных характеристик жилых помещений Чатал-Хююка является почти полное отсутствие здесь жерновов и ступок". Где же они растирали зерно в муку?

Чатал-Хююк как Санкт-Петербург: построен на болотах.

Чатал-Хююк. Реконструкция.

"Геоморфологи, работающие над реконструкцией окрестностей Чатал-Хююка, пришли к выводу, что этот участок регулярно подвергался затоплению, скорее всего, весной после таяния снега в горах Тавр. В окрестностях этого места могли образоваться застойные болота. Действительно, на месте были обнаружены солелюбивые и болотные растения, а также были найдены кости рыб, лягушек и водоплавающих птиц. В этом болотистом ландшафте было несколько кочек, на которых можно было найти прибрежные древесные насаждения, но вообще болотная почва, окружавшая Чатал-Хююк в эпоху неолита, плохо подходила для земледелия. Некоторые исследователи предполагают, что жители Чатал-Хююка в основном использовали для ведения сельского хозяйства песчаные гряды, расположенные в 12 километрах от него, а не более ближайшие окрестности", - сообщает Бледа С. Дюринг в своей монографии "Преистория Малой Азии".

Это сообщение напомнило мне о картине древнеегипетских пирамид, стоящих в воде. 

Пирамиды в воде.

"Во времена возведения пирамид Гизы уровень воды в Ниле позволял заполнять искусственный водоём возле строительной площадки, чтобы египтяне могли подвозить материалы из каменоломен прямо к месту строительства" (Источник).

Внутри пирамид покоились мумифицированные тела фараонов. Под полами в домах Чатал-Хююка также лежали погребённые тела умерших. 

При этом воды реки (Стикс, Лета, Ахерон, Нил и т. д.) отделяют мир земной от мира загробного.

Ещё один довод в пользу версии, согласно которой Чатал-Хююк представлял собой либо некрополь, либо святилище. 

О матриархальной протоцивилизации Африки.

Сенегалец и выходец из народа волоф Шейх Анта Диоп (1923 — 1986)  в центре своих трудов ставил постижение африканской идентичности. При этом он исследовал эту тему в прямой связи с проблемой патриархата и матриархата. Основную свою идею Анта Диоп подробно излагает в книге «Культурное единство Чёрной Африки. Области патриархата и матриархата» (Diop Cheikh A. The Cultural Unity of Black Africa. The Domains of Patriarchy and of Matriarchy. L.: Kamak House, 1989.). С его точки зрения, культуры Африки (за исключением пигмеев и койсанских народов) ведут общее происхождение от древнейшей протоцивилизации, сложившейся на востоке африканского материка в районе Великих Африканских озёр. Оттуда она распространилась на север и на запад, дойдя до Средиземного моря и до атлантического побережья. Особенностью этой протоцивилизации является её матриархальная структура, которую Анта Диоп справедливо видит в Египте, в цивилизации Куш, у берберов, а также у негроидов Западной Африки и в цивилизации банту.

Единство Африки, согласно Анта Диопу, это единство матриархальной культуры, основанное на

• осёдлом крестьянском обществе;
• похоронном обряде ингумации и культе предков, сопряжённом с могилами;
• территориальном государстве (в отличие от индоевропейского города-крепости);
• сакральной монархии (где царя-трутня регулярно приносят в жертву);
• передаче имени и отсчёте родства по материнской линии.

Этому Анта Диоп противопоставляет индоевропейскую цивилизацию, где доминируют прямо противоположные установки:

• кочевой воинственный образ жизни и разведение крупного скота в больших стадах;
• обряд похоронной кремации;
• государство-крепость;
• патриархальное полновластие монарха-деспота;
• патрилинейное родство.

Анта Диоп аргументирует древность и изначальность матрилинейности на примере передачи сверхъестественных способностей по материнской линии:

"В Сенегале, как и в Уганде и в Центральной Африке, считается, что среди человеческих существ есть особый тип, называемый «колдун-пожиратель людей», которого строго отличают от обычных колдунов. Только «колдуны-пожиратели людей» считаются настоящими колдунами, тогда как остальные колдуны лишь обладают тайной наукой. <...> «Колдуны-пожиратели людей» наделены сверхъестественной силой, благодаря которой они могут превращаться в любых зверей, чтобы пугать свою жертву, что обычно происходит по ночам, и чтобы изгонять тем самым из их тел активное начало (фит на языке волоф). <...>  Когда такой колдун разоблачён, и люди начинают его избивать в ответ за убийство жертвы, он может разложить свою сущность на части: сохранить в своём теле «жизненное начало», убрать «активное начало», связанное с чувствительностью и болью [1], и связать его с кем-нибудь находящимся неподалеку. После этого он больше не чувствует боли, пока этот новый носитель его «активного начала» не будет обнаружен в свою очередь и люди не начнут избивать и его. Это детальное описание сверхъестественных способностей колдуна помогает нам лучше понять, как африканцы представляют себе патрилинейную и матрилинейную структуру наследства. Стать полноценным колдуном, обладающим всеми описанными качествами, то есть «тотальным колдуном», можно только в том случае, если речь идёт о ребёнке, мать которого наделена всеми этими свойствами; в таком случае отец вообще не имеет значения. Если у матери нет таких способностей, но если отец представляет собой «тотального колдуна» (демм на языке волоф), ребёнок будет только наполовину колдуном (нохор на языке волоф). У него будут наличествовать только пассивные качества, но не активные".

Из этого Анта Диоп делает заключение, что если фундаментальные онтологические параметры человеческого существа вплоть до «четвёртого измерения» передаются через мать, значит в основе архаической антропологии Чёрной Африки лежит глубинный метафизический матриархат.

Огромным значением обладает и красочное описание Анта Диопом «колдуна-пожирателя людей». Если признать его архаичность, то можно сделать эту фигуру ключом к матриархальной антропологии в целом, - говорит А. Дугин ("Логос Африки. Люди чёрного солнца",- М., 2018. С. 154-158). 

Я же, от себя, добавлю несколько слов про "одержимость леопардом" в культуре Чатал-Хююка. 

Леопардовый рельеф из Чатал-Хююка

Прямых доказательств нет, однако имеются намёки на феномен оборотничества в среде священнослужительниц Богини-Матери. А что, если они превращались в леопардов и терроризировали местных мужчин по ночам?

----------------------------------------------------------------------------------------------------

[1] Очень похоже на то, что проделывал Мирин Дажо. 

Немного про Чатал-Хююк.

Чатал-Хююк по строению был схож с ульем. Отсутствие улиц, большой площади или дворца, а также одинаковый размер и однотипная обстановка домов позволили Мелларту предполагать, что в Чатал-Хююке не было ни иерархии, ни центральной политической власти — она была разделена между населением. 

Исходя из структуры построек и платформ для сна, Мелларт заключает, что организация общества была матрилинейной и матрилокальной. Последнее, исходя из свидетельств, наиболее вероятно. Мелларт считает, что в домах хоронили только привилегированных людей. Из 400 похороненных только у одиннадцати были «охровые» захоронения — их скелеты были раскрашены красной охрой, что Мелларт считает признаком высокого статуса. В силу того, что большинство из них — женщины, Мелларт заключает, что у женщин в этом обществе был высокий статус, и предполагает, что они могли быть жрицами. Он считает, что женщины развивали земледелие и распоряжались урожаем. Из отсутствия свидетельств о кровавых жертвоприношениях в храмах он делает вывод об отсутствии центральной власти и касты воинов и говорит, что во всём Чатал-Хююке на протяжении тысячи лет нет свидетельств войн. Мелларт также ратует за тот факт, что женщины создали религию нового каменного века и в основном именно они создавали произведения искусства.

Дж. Мелларт отмечает высокий уровень материальной культуры в Чатал-Хююке: «С побережья Средиземного моря в большом количе­стве привозили раковины, особенно денталии, для бус, также камень различных пород, из него изготовляли великолепные сосуды, бусы и подвески, лощила, зернотёрки, ступки и песты, а также небольшие культовые статуэтки (для изготовления их использовали алебастр, мрамор, чёрный и коричневый известняк). На краю долины добыва­ли диорит, из которого делали целиком шлифованные тёсла, топоры и украшения. Охра и другие краски добывались из окружающих долину холмов, как и окаменелые раковины, лигнит, медная и железная руда, самородная медь, киноварь и свинец. Все эти сырые материалы исполь­зовались обитателями поселения, но местоположение мастерских ещё не определено. Не менее изумителен уровень технологии: наконечники копий и стрел из обсидиана и церемониальные кремнёвые кинжалы с прекрасной отжимной ретушью оставили далеко позади все анало­гичные изделия Ближнего Востока. Зеркала изготовляли из полиро­ванного обсидиана и аккуратно закрепляли в рукоятке при помощи известковой массы; бусы делали

Это обсидиановое зеркало было найдено в Чатал-Хююке.

из синего или зелёного камня – апати­та, отверстия в них тонки и для современных игл. Такие же отверстия просверливались и в обсидиановых подвесках. Применялась инкру­стация одного камня другим, уже в IX горизонте появляются медные и свинцовые бусы, подвески и другие украшения, часто изготовленные из рудного металла. Прекрасные ткани (возможно, шерстяные) были настолько высокого качества, что не заставили бы устыдиться и совре­менного ткача. Деревянная посуда, заменявшая вместе с плетёной ке­рамику в нижних слоях поселения, демонстрирует такое разнообразие форм, техническое мастерство и изысканный вкус, что подобной ей не было в неолитическое время на всём Ближнем Востоке» (Мелларт Дж. Древнейшие цивилизации Ближнего Востока. С. 85–86).

Чатал-Хююк показывает никчемность, ненужность государственной власти. Здоровый социальный организм живёт без паразитов.

К определению матриархата.

Историк культуры Уильям Ирвин Томпсон (William Irwin Thompson) выдвигает определение матриархата, которое он разрабатывает в противовес патриархату:

"Там, где патриархат устанавливает закон, матриархат устанавливает обычай; там, где патриархат устанавливает военную власть, матриархат устанавливает религиозную власть; где патриархат поощряет аристею индивидуального воина [1], матриархат поощряет связанную традицией сплочённость коллектива... . Обычай, коллектив и религия, насчитывающая около двадцати тысяч лет традиций - вот та сила, которая удерживает Чатал Хююк вместе. Это ... вопрос женского культурного авторитета".

Чатал-Хююк (реконструкция)

----------------------------------------------------------------------

[1] От древнегреч. ἀριστεία - «превосходство», индивидуальное превосходство в бою. Аристеи изобилуют в « Илиаде » Гомера, вершиной которой является аристея Ахилла в книгах 20–22, где он почти в одиночку разбивает троянское войско.

Матриархат с женскими "охранными отрядами"?

Представляет интерес доколумбова культура мочи́ка в Древнем Перу. Википедия сообщает, что "в культуре мочика высокие позиции занимали женщины. К примеру, на сохранившихся изображениях чаши с кровью жертв правителю подают именно они" (Источник). Хотя Джеффри Бушнелл говорит совсем иное: "Женщины изображены одетыми в своего рода длинные рубашки с неким подобием капюшона, охватывающего голову, и они не изображаются в церемониях, представленных на некоторых из горшков. Отсюда полагают, что они находились в зависимом положении, но, должно быть, существовали и исключения, так, например, одно из женских захоронений в Виру отличалось своей богатой погребальной утварью" (Источник). И кому тут верить?! Вот так всегда и во всём: чтобы иметь адекватное представление об исторической реальности, надо углубляться и "погружаться" в эту самую реальность, а это требует усилий и времени.

На данный момент я склоняюсь к тому, что общество мочика было патриархально-теократическим.

И вот, Марлен Добкин де Риос говорит, ссылаясь на Лавале, что в Южной Америке широко распространён миф, согласно которому шаманы могут превращаться в ягуаров. "Несколько образцов керамики, сфотографированных Бенсон, показывают процесс превращения или трансформации. В её последней работе, связанной с исследованием "кошачьего" мотива в искусстве мочика, обсуждается изображение шамана в состоянии, похожем на трансовое". И далее М. Риос сообщает: "Ни для кого не является новостью связь между животным-союзником шамана и его воинственной природой" <...> "В искусстве мочика явно просматривается воинственный характер шаманства, который отражался в экспансионистских военных действиях этого древнего народа".

Ритуальные танцы под леопардовый мотив.

Дополнение к предыдущей записи "Леопардовый мотив в Чатал-Хююке".

Как говорится, хорошая мысля́ приходит опосля́. Вспомнил я одну цитату о том, как люди танцевали буквально "до упаду" на крышах домов неолитического поселения в Чатал-Хююке:

"На основании настенных рисунков (см. напр. Mellaart 1962: Pl. XIV, XV, XVII, XVIII) и того удивительного факта, что бедренные кости у почти половины всех жителей испытали анатомические изменения, какие могут вызывать активные танцы  (Angel 1971: 92-94), следует сделать вывод, что празднества организовывались часто. Обнаружение остатков одного из таких празднеств доказало к тому же, что праздники на крышах города удовлетворяли любым запросам (Martin and Russell 2000: 66)".

Наверно, это были какие-нибудь ритуальные танцы или может быть что-то в роде "хлыстовских" радений. 

И теперь, в данном контексте, можно ещё раз взглянуть на изображение танцующего охотника.

Если крыши поселения в Чатал-Хююке являлись коллективной "танцплощадкой", то можно сделать предположение о том, что люди собирались там для проведения оргиастических ритуалов. Ну, типа, как люди сходятся отовсюду, когда шаман собирается камлать. С помощью ударов по бубну и определённых движений шаман вводит себя в состояние транса. Может быть, целью ритуальных танцев в Чатал-Хююке также был транс? 

А причём тут леопард? Очевидно, леопард как-то связан с экстазом, исступлением, изменёнными состояними сознания. Дионис, бог исступлённых менад, часто изображается верхом на леопарде.

Дионис верхом на леопарде. Делос, Дом масок

Да, и перед нами снова возникает вопрос: был ли Чатал-Хююк обычным неолитическим поселением, или это был ритуальный комплекс?

Мелларт говорит, что там каждое второе помещение являлось святилищем, "жилищем" для покойников. 

В остальных помещениях как будто обитали люди, но чтó это были за люди?

Вот был раньше на Руси такой божедом — сторож скудельницы или кладбища, погоста, живущий там и погребающий покойников. Божедом жил блинами, пирогами, калачами и пр. дарами, которые приносили на кладбище родственники покойников. Может быть, и Чатал-Хююк был пристанищем покойников и божедомов/божедомок? Не потому ли там царила такая удивительно мирная жизнь? Кстати, "кладбище" по-немецки — Friedhof. Frieden это "мир", а Hof это "двор"; склеиваем вместе и получается "двор мира", der Ort des Friedens.

Леопардовый мотив в Чатал-Хююке

И ещё одно интересное наблюдение касательно Чатал-Хююка: зверь, связанный с женщинами,— хищник (леопард), а связанный с мужчинами — могучий, но отнюдь не хищный бык. 

Однако же, там замечены и мужчины в шкурах леопарда.

 

Dancing Hunter at Catal Huyuk. c. 6000 - 5500 BCE

С одной стороны, мы знаем, что шкура леопарда — знак власти. Африканские родо-племенные вожди до сих пор используют леопардовую шкуру как царскую мантию.

Но, с другой стороны, мы видим леопардов на росписях стен этрусских гробниц, что может свидетельствовать о связи леопарда с похоронной обрядностью.

Леопарды из Этрурии

 

Гробница Пантер, VII в. до н.э

Впрочем, с похоронной обрядностью были связаны и львы, судя по этой дольменообразной гробнице.

Монумент Асланташ (Львиный камень) Гробница неизвестного правителя Фригии, VI в. до н.э.

Здесь, скорее всего, речь идёт об охранительных свойствах больших хищников из семейства кошачьих. 

"Старообрядцы" Чатал-Хююка

В убранстве построек Чатал Хююка обнаруживаются формально архаические особенности: изображения сцен охоты, напоминающие мезолитические наскальные рисунки и петроглифы,

Çatalhöyük, Мурал красного быка, которого преследуют охотники. (с. 7.500 - 5.000 до н. э.)

а также изображения рук, столь характерные для палеолитического творчества. 

Отпечаток руки на стене дома в Чаталхёюке

Про игры с оленями и быками в Чатал-Хююке.

Е. В. Антонова рассказывает про многофигурные композиции, которые были обнаружены в «святилище» V.l Чатал-Хююка: 

"На западной стене, где в средней части расположена небольшая ниша, красной краской изображена крупная фигура благородного оленя, окружённая фигурками мужчин. Их 17, они розово-красного цвета с чёрными бородами и волосами, в чёрных и пятнистых (леопардовых) шкурах. Все фигурки показаны в стремительном движении, они окружают оленя, хватают его за морду, рога, один повис на хвосте. 

Мужчины изображены невооружёнными, поэтому кажется правомерным предположение Д. Мелларта, что здесь передана не охота, а игра. В нижней части, под этой сценой, справа и слева изображены две фронтально расположенные женские фигуры с руками под грудью; под одной из фигур нарисована собака. Эти персонажи находятся вне основного действия, что показывает их фронтальное положение, тогда как участники игры изображены в профиль.

Росписи «святилища» V. 1 показывают, что охотничьи сцены могли сочетаться с другими, составляя, возможно, целые повествования. Примечательно, что сценами охоты эти изображения можно назвать только условно: люди скорее играют с животными, оленями и быками, исполняют ритуальные пляски. Не исключено, что здесь изображены обрядовые игры".

Да, уж... не исключено. Также не исключено, что эти игры с оленями и быками предшествовали крито-минойским таврокатапсиям.

  

Левкас Николая Бутковского

"Похищение Европы" тоже можно рассматривать в данном контексте, как игру. Может быть, как брачную игру. В древнегреческом патриархальном мифе о Минотавре царица Пасифая напялила на себя шкуру коровы, а в матриархальных брачных играх, возможно, всё было наоборот. 

Святилища Чатал-Хююка

Как сообщает Е. В. Антонова, "все постройки Чатал Хююка возводились из сырцового кирпича стандартных размеров и имели плоские перекрытия из тростника, покрывавшиеся толстым слоем обмазки. Кровлю поддерживали два основных столба [1] и несколько столбов меньшего диаметра. Каждый дом состоит из жилой комнаты площадью около 20 кв. м или больше и одного, реже — двух меньших помещений — кладовых. Выход находился в южной части дома, где располагалась кухня (иногда проём вёл в шахту, откуда уже попадали на крышу). В кухонной части находились печи или печь овальной формы; неподалёку в стене на небольшой высоте делали довольно значительное углубление, предназначавшееся, как полагают, для топлива. Здесь же был открытый очаг с бортиками. Площадь кухни занимала треть внутреннего пространства".

Значит, на многодетную семью (а семьи в те времена были, как правило, многодетными) оставалось всего 14 кв. м полезной площади жилья. Маловато будет... 

"Вдоль стен сооружали платформы-лежанки. Пол и платформы покрывали циновки".

Реконструкция дома из Чатал-Хююка. Видны низкие платформы и небольшая кладовая.

"Планировка и внутреннее устройство жилых домов и, по Д. Мелларту, «святилищ» заметно не различались. В них обитало, как он полагает, до восьми человек — взрослые и дети. Умерших хоронили в постройках обеих категорий, но Мелларт считает, что «святилища» постоянно не были обитаемы, и думает, что здесь могли хоронить жрецов и членов их семей".

"Мелларт предложил следующие критерии для выделения «святилищ»:
1.    Наличие стенописи религиозного содержания и рельефов, изображающих божеств, животных или их головы.
2.    Ряды стилизованных бычьих голов (букрании), установленных на низких столбиках на платформах.
3.    Существование вмазанных в стены вотивных фигурок.
4.    Наличие на платформах человеческих черепов".

Рога и черепа — по углам, скелеты умерших — под лежанками, окрашенные красным цветом стены... И это что, жилое помещение?! Или это могильный склеп?

Леопарды Чатал-Хююка, "богини плодородия" и "мужские импульсы".

Е. В. Антонова пишет о статуэтках Чатал-Хююка:

"Женские персонажи связаны с пятнистым хищником — леопардом: они изображаются рядом с ним, бывают облачены в пятнистую одежду из шкур этих животных или носят такую шапочку. Широко известно глиняное изображение из ящика для хранения зерна («святилище» B.II.1), передающее сидящую рожающую женщину (голова ребёнка видна между её ног), по сторонам которой стоят два леопарда, забросившие хвосты на её плечи, в то время как она сама опирается на их головы".

"Статуэтки Чатал Хююка, - продолжает Е. В. Антонова, - особенно по сравнению с ранними образцами из Палестины, предстают как необычайно жизнеподобные. Даже вырезанные из камня, материала гораздо менее податливого, чем глина, они дают весьма полное представление об изображаемом персонаже, будь то едущий верхом на быке мужчина, стоящая или сидящая женщина или мальчик на леопарде [1]. Пол персонажей всегда достаточно ясно определён, но ни фаллос, ни женский признак никогда не изображался". 

Вот те на! Что же это за "богиня плодородия" без женского признака? Или может быть определение "богиня плодородия" - это наукообразный фантом? Кто-то из учёных XIX века "ляпнул" это определение, а другие подхватили. Оно удобное в том смысле, что вполне соответствует представлениям светского общества XIX века о первобытных дикарях, которые вечно голодные и потому постоянно молят свою "богиню плодородия", чтоб она дала им что-нибудь пожрать.

"Отсутствие сексуальной символики в обрядово-мифологическом комплексе Чатал Хююка, как и Хаджилара, Мелларт объясняет тем, что создательницами религии «были здесь женщины, в то время как сексуальный символизм связан с мужскими импульсами".

Ладно, я вполне допускаю, что создательницами религии были женщины, но как они могли бы запретить мужчинам рисовать "порнуху"? Если власть там была бы в руках мужиков, то бабы никак не могли бы воспрепятствовать проявлениям мужских импульсов.   

----------------------------------------------------------------------------------

[1] Не Дионисом ли звали того мальчика на леопарде?

Дионис верхом на леопарде

Чатал-Хююк как "инкубатор".

"В Хаджиларе, культура которого обнаруживает явные связи с чаталхююкской, погребения на поселении практически не практиковались", - говорит Е. В. Антонова. 

Всё-таки Чатал-Хююк удивляет своей уникальной "пропитанностью" темой смерти. И в этом отношении он напоминает Гипогей Мальты. 

«Спящая Леди» из подземелья Хал-Сафлиени на Мальте

Учёные предполагают, что так могла выглядеть древняя пророчица, общающаяся с духами потустороннего мира посредством сновидений.   

Интересно, что в Чатал-Хююке практиковалось нечто подобное, по сообщению Е. В. Антоновой:

"В середине помещения VIII.31 под платформой найдено погребение маленькой девочки; костяк со следами киновари лежал в корзине. На нём было два ожерелья: одно — из дисков, вырезанных из раковин жемчужниц, оленьих зубов и камней белого, чёрного, синего, зелёного цвета. Второе — из бусин белого и чёрного известняка, сердолика, раковин денталиум.

Ниже этого погребения, на глубине 1 м, здесь же, под платформой, находилось погребение женщины. Оно оказалось на полу помещения IX.31. Костяк скорченный, в сидячем положении, в корзине. На черепе и шее — охра. К северу от него найдено навершие булавы из голубого известняка (первое женское погребение, отмечает Мелларт, с символом власти).

На женщине три ожерелья: из бусин красного, чёрного, белого и зелёного цвета и оленьих зубов; из многочисленных мелких бусин красного цвета и раковин жемчужниц; из белых, красных и чёрных бусин. На пальцах два костяных кольца. Вокруг погребённой находилось много длинных костей и черепов мышей, положенных специально.

«Святилище», где найдены эти погребения, названо «Красным». Оно имеет обычный план, с очагом и лестницей, ведущей на крышу у южной стены. Пол, платформа и стены на уровне 95 см над полом окрашены в красный цвет, откуда и название «святилища». Второй вход вёл в помещение VI 11.29. Над ним находилось круглое отверстие. Соседнее помещение № 29 было обширным и имело длинные скамьи, почему Мелларт предположил, что оно предназначалось для собраний.

Мелларт полагает, что присутствовавшие в соседнем помещении «для собраний» люди приходили, чтобы услышать пророчества, произносимые от лица погребённой здесь женщины высокого социального ранга, быть может жрицы.

Это погребение привлекало внимание исследователей и благодаря наличию в нём костей мышей — хтонических существ, связанных с пророческой деятельностью в мифологиях многих народов. Разумеется, интерпретация как сооружения в целом, так и самого погребения и отдельных его элементов нуждается в дополнительных данных, которые могли бы дать новые раскопки Чатал-Хююка. Но и сейчас ясно, что погребённая женщина, как и похороненная после неё девочка, занимали особое положение в коллективе".

Существовало ли жречество в Чатал-Хююке?

Е. В. Антонова, ссылаясь на Мелларта, пишет в своей монографии "Обряды и верования первобытных земледельцев Востока":

"Обычным местом погребения [в Чатал-Хююке] были ямы под платформами, при этом удалось установить, что меньшая из них, угловая, предназначалась для мужчин, а большая, вдоль длинной стены,— для женщин [Mellaart, 1965, с. 191]. По мнению Д. Мелларта, эти же платформы служили для сна женщинам и мужчинам. Вероятно, лишь в тех случаях, когда под ними не хватало места, покойников помещали в овальных ямах, вырытых в полу за пределами платформ [Mellaart, 1964, с. 92]. Наличие краски, наносившейся непосредственно на кости, предполагает, что захоранивали уже освобождённые от мягких тканей скелеты.

У раскапывавшего поселение исследователя сложилось мнение, что нередко одновременно погребали останки нескольких людей. Всё это заставило предположить, что трупы выставляли в каком-то месте, где их не могли съесть <...> грифы, клювы которых не оставляли следов. На этот способ указывает и настенное изображение грифов, нападающих на схематично переданные человеческие фигурки в одном из «святилищ».

Погребение всех умерших в течение определённого срока, быть может года, могло совершаться одновременно в момент весеннего или осеннего ремонта построек [Mellaart, 1967, с. 204]. Останки заворачивали в одежду или шкуры, скреплявшиеся у женщин костяными булавками, а у мужчин иногда — костяными крючками и петлями. Остатки тканей найдены в некоторых погребениях [Mellaart, 1963, с. 99 и сл.].

В женские погребения клали различные украшения: бусы, браслеты, кольца, косметические наборы (ложечка, палетка, раковина с охрой и т. д.), зеркала. Украшения делали из кости, камня, зубов животных. Особенно многочисленны бусины, которые служили не только для изготовления ожерелий, носимых иногда в несколько рядов, но и ручных и ножных браслетов. Материал их — разноцветный известняк, алебастр, бирюза, янтарь, апатит, медь и свинец, различные раковины, в том числе средиземноморские [Mellaart, 1964, с. 97]. В погребениях женщин с детьми находят костяные ложечки, шпатели, ковшики. Орудия труда в женских погребениях редки. Они представлены шильями, ножами и мотыжками, орудиями для плетения.

В мужских погребениях украшений мало (несколько бусин, подвесок, раковин или зубов); клали орудия и предметы вооружения: булавы с навершиями из мрамора или конгломерата, кинжалы, ножи, наконечники стрел, дротиков, копий, сложные орудия — «перочинные ножи» древности: нож, скребок и кремень для высекания огня, скомбинированные в одном орудии.

В погребениях детей встречаются ожерелья, подвески, кольца [Mellaart, 1967, с. 209].

Инвентарь, по мнению Мелларта, даёт мало оснований для заключений о статусе погребённых. Нередко в больших и хорошо построенных домах инвентарь небогатый, а в явно худших — богатый [Mellaart, 1964, с. 94].

Замечено, что погребения в «святилищах» несколько отличаются от погребений в домах. Только в «святилищах» находились погребения женщин с обсидиановыми зеркалами (горизонты VIB—IV). Только в них при мужских костяках найдены костяные крючки и петли — застёжки, как предполагается, от церемониальной одежды, быть может из шкур леопардов, как изображено на некоторых стенописях. Принадлежностью мужских погребений в «святилищах» были кремневые кинжалы и каменные сосуды со сливом [Mellaart, 1967, с. 208]. Только в «святилищах» найдены погребения с охрой — 17 из известных 21 (4 происходят из построек неясного назначения). На основании этого Мелларт делал вывод о том, что в «святилищах» хоронили только жрецов и членов их семей [Mellaart, 1964, с. 93]".

Чатал Хёюк: ни к селу, ни к городу.

Сущность города, по Льюису Мамфорду, принципиально отличается от сущности села. Село настроено к посторонним недоверчиво и враждебно, город, напротив, приветливо, как будто их ожидает. Таким образом, город возникает не из постепенно увеличивающихся сёл, но из пунктов совершенно другого свойства, а именно из святилищ, бывших местом постоянно повторяющихся собраний, которые наряду с их религиозной функцией служили местами общения и обмена - идеями, товарами и людьми. 

Клаус Шмидт считает ритуальный комплекс в Гёбекли Тепе "ядром", из которого со временем мог бы появиться город типа крито-минойского Кносса. "Мы видим, - говорит он, - что ритуальные центры существовали задолго до осёдлости и могли быть намного старше древнейших сёл".

"Крупные культовые сообщества греки называли амфиктионией. Исходный смысл этого слова до конца не выяснен, однако в своём ядре оно несёт значение "поселение в окружении". Первоначально данное понятие использовалось только для культового сообщества в Дельфах, центром которого был храм Аполлона, но уже в древности это название распространилось и на другие союзы. Историки наших дней предполагают наличие подобных структур у шумеров, филистимлян и иудеев. Главным связующим элементом амфиктионии является центральное святилище. Амфиктиония - это, прежде всего, культовая организация, которая должна осуществлять уход за святыней и её охрану" (К. Шмидт).

Я где-то читал, что неолитическое поселение в районе Чатал-Хююка находилось в окружении других, более мелких, поселений. Однако К. Шмидт говорит совсем иначе:

"Проводимые с 1995 г. до настоящего времени под руководством Яна Ходдера новые исследования доказали, что в обширной долине Конья других поселений того же периода не существовало, ни больших, ни малых, ни "сёл", ни "городов". Если видеть в Чатал Хёюке только село, то оно в своей уединённости было бы совершенно особенным случаем, потому что понятийное определение села предполагает существование нескольких таких же поселений в округе. Если Чатал Хёюк рассматривать как город или хотя бы как поселение городского типа, то обращает на себя внимание отсутствие сопутствующих сёл, а также в отдалении других подобных городов".

Ну, недаром же я считал Чатал-Хююк некрополем, "городом мёртвых"...

Однако вернёмся назад к Гёбекли Тепе как "святилищу культа мёртвых", по истолкованию К. Шмидта. Человеческих захоронений там пока ещё не нашли, но кости и черепа могут обнаружить при последующих раскопках, так как на сегодняшний день исследовано всего лишь 5-7% территории комплекса. По предварительным оценкам, до завершения раскопок археологам предстоит потрудиться ещё не менее 50-ти лет. 

Можно предположить, что там, в самом святилище или рядом с ним, появились ранненеолитические монашествующие. Это были первые "осёдлые" люди. Район Гёбекли Тепе известен тем, что там испокон веков росла дикая пшеница (полба). Об этом уже известно, что одомашненная пшеница происходит от дикого подвида, растущего на горе Карачадаг (Karacadağ) в 30 км от Гёбекли-Тепе.Так вот, те монашествующие могли собирать зёрна полбы и питаться зёрнышками, прямо как евангельские птички небесные, которые не сеют и не жнут. Кстати, и сам К. Шмидт задаётся вопросом: "не стало ли изобретение земледелия эпифеноменом тех долговременных многочисленных собраний охотников и сопровождающего их труда?"

Гёбекли Тепе — Чатал Хёюк: интересная параллель.

Этот горельеф животного, похожего на рептилию, был обнаружен Клаусом Шмидтом в первый день первого полевого сезона при осмотре поверхности Гёбекли Тепе. Длина фигуры животного - 81 см. К. Шмидт говорит, что сей артефакт откопали местные крестьяне, которым давно уже приходилось раскапывать и убирать со своих участков мешающие камни. 

По мнению Клауса Шмидта, данное изображение напоминает одну из центральных фигур Чатал Хёюка — "рожающую богиню", согласно интерпретации Меллаарта. Речь идёт о семи фигурах; лицо во всех случаях было сбитым, руки и ноги часто разрушены. На одну из фигур нанесён рисунок неравномерной паутины, а её пуповина подчёркивается концентрическими кругами.

В нескольких случаях "богиня" находится над букранией (профессиональное обозначение изображения бычьей головы или отделённого от тела бычьего черепа). Комбинация "женщина и букрания" привела Меллаарта к выводу, что женщина рожает быка.

Клаус Шмидт говорит, что это сходство открывает широкое поле для рассуждений, однако сам он благоразумно уклоняется от каких-либо умозаключений. Потому что в этой задачке слишком много неизвестных.

Я лишь могу предложить отдалённую (возможную) аналогию с "рептилоидными" фигурками культуры Убейд.

Сорок слоёв росписи!

Леопарды из Чатал-Хююка (8 тыс.- 6 тыс. до н.э.). Музей Анатолийских цивилизаций в Анкаре.

"Археологи восхитились мастерством и реализмом, с каким были исполнены рельефы двух леопардов, обнаруженные в Чатал-Хююке. Под этим рельефом вскоре удалось найти ещё один рельеф, который точно повторял первый. Под вторым рельефом — третий, также изображающий леопардов, под ним — четвёртый, пятый, шестой, седьмой и т. д. вплоть до... сорокового! Целых сорок «слоёв леопардов»! Безусловно, жители Чатал-Хююка поклонялись этому животному в течение многих веков, воспроизводя его рельефное изображение на стенах" (цит. по: А. М. Кондратов, В. В. Шеворошкин "Когда молчат письмена. Загадки древней Эгеиды". - М., Наука, 1970. С. 141). 

Целых сорок «слоёв леопардов»! Вот это, я понимаю, — Традиция!

"Сюжеты, как правило, повторяются с незначительными отклонениями от одного святилища к другому, но стоит заострить внимание на так называемом «Святилище леопардов» (VI-B-44), поскольку здесь изображения богинь и их атрибуты сопровождались двумя леопардами, которые, должно быть, выполняли роль символических спутников или составляли свиту этих богинь. Животные были помещены на средней панели, над красной плоскостью, и их длина достигала одного метра. Их морды изображены в фас, а хвосты задраны вверх. В отличие от гибкого и изящного самца самка имела более крупное и укороченное туловище. Позднее они были забелены, и прежний дизайн не возобновлялся. В процессе реставрации, после снятия слоёв белого штука, животные приобрели свои оригинальные формы и декор. Поздние фазы демонстрируют лимонный цвет леопардов с чёрными точками. Лапы с когтями, конец хвоста и рот были выделены розовыми полосками, сами животные обведены чёрной полосой. В более ранних росписях рот животных выполнен красным цветом, когти и точки на хвосте обведены светло-красной краской, а на месте чёрных точек появились трёх- или четырёхлепестковые розетки. Эта практика закрашивания, забеливания и перекрашивания образов неожиданно наводит на мысль о судьбе древнерусской иконы. На леопардах, возможно, было до сорока слоёв росписи, и какому из них нужно отдать предпочтение — сказать трудно. В настоящее время изображения леопардов реставрированы и находятся в Археологическом музее в Анкаре" (В.А.Семенов " Первобытное искусство ". СПб, 2008).