Поселение Кастри на Сиросе: крепостные стены или террасы? (2)

 

План фермерского дома во Фтеллосе, Фера (Санторин).

А это современное фото острова Санторин.

Как видим, здесь очень много подпорных стен, и такая же подпорная стена имелась в домохозяйстве древнего фермера, жившего на этом острове 4000 лет назад. 

От Крита — к Карфагену.

Остров Делос (или Дилос) был последним священным островом в Эгейском море. Многие поколения древних греков строили здесь храмы Аполлона, Латоны и Афродиты, Артемиды и Исиды. Там был "портик быков" рядом со священной рощей, "портик рогов", бесплатные гостиницы для богомольцев, святилище Диониса. Львы на знаменитой Львиной террасе были изготовлены в конце 7 века до нашей эры мастерами Наксоса и присланы на Делос в качестве дара Аполлону.  

Терраса львов Делоса, Греция. Первоначальный ряд из 9-12 (хотя их могло быть и 16) каменных львов созданных около 600 года до н.э. жителями острова Наксос в честь бога Аполлона.

Скотина Митридат, понтийский царь, разрушил и разорил Делос в 87 году до нашей эры; при этом всё местное население - около 20000 человек - было убито или продано в рабство. А после жестокого нападения пиратов спустя менее, чем 20 лет, жизнь на острове окончательно угасла, и Делос пришёл в запустение на много столетий.

О большесемейных жилищах.

В III тыс. до н. э. многие деревни (поселения) Эгейского мира целиком состояли из жителей одного рода (клана). В "квазигороде" Полиохни на о. Лемнос большие семьи занимали несколько смежных домов, иногда целую инсулу (квартал). Очевидно, то же самое было, в своё время, и на острове Крит. Там тоже всё начиналось с больших (расширенных) семей. И в этом смысле, дворцово-храмовый комплекс в Кноссе, несмотря на всю его монументальность, нужно рассматривать именно как традиционное большесемейное жилище. 

Вот модель традиционного жилища в Эгеиде.

Ритуальная ваза с о. Мелос. Конец III тыс. до н. э.

Кто знает, может быть изначально эти семь круглых домиков в виде чайных кружек имели свои "крышки"-крыши, а внутри помещались маленькие глиняные фигурки жильцов? Но не суть. Главное в том, что эти семь (число - "мужское", ну да ладно) домиков сгруппированы вокруг центрального двора. Точно так же, по тому же принципу, сооружены и все крито-минойские "дворцы"!

"Генезис критской дворцовой архитектуры не вызывает сомнения: дворцы развились из многокомнатных домов предшествующего периода. Изолированные здания с несколькими помещениями каждое, расположенные вокруг общего двора, — таким мог быть зародыш позднейших дворцов" (Н. А. Сидорова).

"Дворец" в Кноссе с центральным двором.

"Дворец" в Фесте с внутренним двором.

Реконструкция "дворца" с внутренним двором в Малиа, Крит.

Все эти "дворцы" являют собой органическое продолжение и развитие той протоформы, которую мы видим на верхнем рисунке. Это лишний раз доказывает, что никакими царями тут и не пахнет. 

О "самом древнем городе в Европе".

"Недавно раскопанный итальянскими археологами город в районе современного селения Полиохни оказался древнее Трои и больше её по размерам. Люди жили здесь ещё в эпоху неолита — в нижних слоях городища найдены остатки примитивных хижин, круглых, овальных или прямоугольных в плане, с сырцовыми стенами, возведёнными на каменных фундаментах", - говорит Н. А. Сидорова.

Стало быть, первоначально поселение Полиохни на о. Лемнос никаких фортификационных сооружений не имело.

"Первый «город», относящийся к так называемому «синему периоду» (между 2750-2500 гг. до н. э.), состоял из более просторных, прямоугольных в плане жилищ и был обнесён оборонительной стеной, огибающей по периметру подножие холма", - сообщает Ю. В. Андреев. - "С наступлением следующего, так называемого «зелёного периода» (2500-2400 гг. до н. э.), вне черты старой оборонительной стены на западном склоне холма возник новый жилой квартал, для защиты которого была сооружена специальная новая стена. Ещё позже, в течение так называемого «красного периода» (2400-2200 гг. до н. э.), кольцо укреплений было ещё более расширено и усилено постройкой двух мощных полукруглых бастионов, опять-таки на западном склоне холма. Эта новая стена может считаться вместе с тем и последней. Она продолжала существовать также и в течение всего следующего, «жёлтого периода» (2200-2100 гг. до н. э.). В это время поселение достигло в своём территориальном развитии предела, дальше которого оно пойти не смогло (рис. 4). План поселения в его сохранившейся части восходит в основном именно к «желтому периоду». Площадь, занятая Полиохни, в это время составляла около 15 000 м2, превосходя среди кикладских поселений даже площадь самого большого из них — Филакопи I. Около 2100 г. до н. э. Полиохни было разрушено землетрясением и в дальнейшем уже никогда больше не восстанавливалось", - добавляет Ю. В. Андреев.

Рис. 4. План поселения Полиохни («жёлтый» период) на Лемносе.

"Внутри городских стен открыта широкая мощёная улица, идущая от главных ворот с севера на юг, через всё городище. Её пересекают более узкие улочки, делящие город на правильные кварталы. В каждом из таких кварталов жилые дома располагаются тесно, нередко у отдельных комплексов были общие стены. Они различаются своими размерами, но каждое из таких жилищ имеет хотя бы небольшой открытый дворик, вокруг которого группируются все помещения дома, делившиеся на жилые комнаты и кладовые. Стены домов были сделаны из сырцового кирпича, укреплённого деревянной арматурой, и стояли на каменных фундаментах. Дома Полиохни были благоустроены, снабжены водостоками и ванными комнатами. Город имел хорошо налаженное водоснабжение, на главных улицах были устроены облицованные камнем колодцы и цистерны для хранения воды. В Полиохни не найдено дворца правителя, но уже существовали общественные сооружения. В слоях раннего города, современного Трое I, у городских ворот открыто здание, внутри которого вдоль одной из длинных стен несколькими рядами стоят скамьи. Исследователи видят в ртом здании прообраз позднейших театрально-зрелищных сооружений", - продолжает Н. А. Сидорова.

"Среди жилой застройки Полиохни можно выделить несколько особенно больших и богатых домов, состоявших из двадцати или даже более того помещений. Как указывает Бернабо-Бреа, в некоторых случаях жилой дом практически мог занимать целую инсулу. Однако чаще инсулы делились на два или большее число домов, составлявших вместе одну структурную единицу в общей планировке поселения. Большие дома или инсулы Полиохни могут, таким образом, свидетельствовать о том, что здесь существовала особая форма социальной организации, которая в этнографии обычно квалифицируется как большесемейная или домовая община", - замечает Ю. В. Андреев. Скорее всего, патриархальная община. По мнению Бернабо-Бреа, реальная власть была сосредоточена в руках собрания или совета «старейшин» (видимо, глав больших семей), собиравшихся на свои заседания в мегароне большого дома на краю поселения.

Двуручный кубок из Полиохни «жёлтого периода» (2200—2100 гг. до н. э.). "Мужские" формы  свидетельствуют о ментальном патриархате изготовителей сосуда.

"Почти в каждой из инсул Полиохни основные хозяйственные помещения (житницы для хранения зерна и других продуктов, стойла для вьючных животных, обычно устраивавшиеся в «вестибюле» перед входом в мегарон, закуты для свиней, внутренние дворы, в которых, по вполне вероятному предположению Бернабо-Бреа, женщины занимались приготовлением пищи, ткали и пряли шерсть, стирали и т. д., мастерские и т. п.), как правило, размещаются в самом большом из составляющих её домов. Отсюда нетрудно сделать вывод, что все эти помещения находились в совместном пользовании всех обитателей инсулы, в сознании которых продолжало жить чувство их общей принадлежности к одному родовому коллективу. Аналогичным образом как место сбора и совместных трапез всей семейной общины мог использоваться и мегарон большого дома". 

Википедия говорит, что Полиохни был одним из важнейших торговых центров ранней бронзы и обязан своим развитием ведущей роли, которую он играл в транзитной торговле с Северо-Эгейскими островами, побережьем Малой Азии, материковой Греции и Кикладами. Поселение настолько процветало в ранней бронзе, что считается самым древним городом в Европе (в частности, согласно Христосу Думасу) с ранней формой социальной и городской организации. Предполагается, что Полиохни был торговым соперником Трои.

Может быть, торговля имела место быть, но, я думаю, прав Ю. В. Андреев, который говорит, что "Полиохни должен быть отнесён к категории древнейших земледельческих поселений, которую мы называем «категорией квазигородов». Относя его к исторически более ранней и примитивной категории квазигорода, мы имеем в виду следующие основные моменты. Во-первых, протогород как особая форма поселения, характерная преимущественно для раннеклассового общества, предполагает довольно высокий уровень социальной стратификации. Община, занимавшая Полиохни, явно ещё не успела достигнуть в своём развитии такого уровня. Внутренняя структура поселения, в общем, довольно-таки однородна. Здесь нет ничего похожего на типичное для большинства протогородов разделение всего жилого массива поселения на аристократический сеттльмен и кварталы бедноты и простонародья. Различия между «богатыми» и «бедными» или большими и малыми домами Полиохни носят достаточно условный характер, поскольку и те и другие, по всей видимости, были включены в состав крупных жилых комплексов (инсул), принадлежавших большесемейным общинам. Во-вторых, мы не располагаем данными, которые позволили бы утверждать, что ремесленное производство в этих двух общинах уже переросло стадию домашнего ремесла и находилось в руках полностью занятых мастеров-профессионалов, без чего невозможно представить себе протогород даже в его элементарной форме. Судя по тому, что почти в каждой инсуле Полиохни имелась своя домашняя житница и хотя бы небольшое стойло для скота, всё это поселение должно было представлять собой не что иное, как очень плотно укомплектованное скопище крестьянских дворов, все обитатели которого были так или иначе заняты в сфере сельского хозяйства. Наконец, в-третьих, в нашем распоряжении нет никаких фактов, которые можно было бы расценивать как указание на то, что Полиохни выполнял функции политического, военного и религиозного центра по отношению к определённому округу или району. Поселение скорее производит впечатление обособленной, самодовлеющей общины, никак не связанной с другими общинами на территории того же Лесбоса или Лемноса, если предположить, что таковые там действительно существовали. В этом отношении Полиохни резко отличается от таких синхронных с ними поселений, как Троя I-II в Малой Азии или Лерна III на Пелопоннесе. Обитатели этих двух цитаделей, несомненно, держали под своим контролем обширные окрестные территории и вместе с тем, вероятно, могли в случае военной угрозы предоставлять подвластному им населению право убежища в стенах своих твердынь. В Полиохни не удалось открыть ни одной постройки, которую можно было бы поставить в один ряд с большим троянским мегароном". 

Здесь надо ещё добавить, что, по всей видимости, жители Полиохни овладели мастерством металлургии (на острове есть месторождения меди и золота, серебро и свинец — на Наксосе и Кеосе). Судя по этим находкам, в некоторых домах Полиохни обработка металла могла быть своего рода наследственным промыслом, передававшимся, как это нередко бывает, от отцов к сыновьям в каждом новом поколении. В то время на многих территориях, даже на соседних островах, не знали как выплавлять предметы из меди, свинца, серебра, золота, не говоря уже о бронзе. В таких условиях, металлурги Полиохни могли сказочно обогатиться.

Кстати, при раскопках Варненского могильника было обнаружено множество изделий из золота, многие из которых выглядят как заготовки ("болванки"). Я уже говорил, что в могиле 43, скорее всего, был похоронен древний металлург со всем его "барахлом" (кстати, англоязычная Википедия сообщает то же самое: "Первоначально она была идентифицирован как могила принца, но теперь считается, что это могила кузнеца). Ну, то есть, если ты — кузнец, и вокруг тебя, на десятки и сотни километров, нет ни одной кузни, а каждой женщине потребна тяпка для работы в огороде, ты можешь продавать свои тяпки по цене коровы. Вот отсюда и богатство...

Немного о кикладской культуре.

В кикладской культуре, несмотря на множество "матриархальных" символов — знаменитые "сковородки", имитирующие порождающее женское чрево, «озябшие идолы»,  в большинстве случаев женские фигурки, изображение богини-матери, — патриархальное начало всё же одержало победу (хотя, может быть, это была "пиррова" победа).

Глиняная «сковорода» с гравированным и вдавленным декором, из некрополя Халандриани. о. Сирос. 2700-2300 гг. до н. э. ; спирали можно трактовать как архетипические протоформы всякой жизни на Земле 

Syros frying pan. Обратите внимание на восьмиконечную "звезду Богородицы" и треугольный "знак вульвы" внизу 

Сycladic frying pan

Syros figurine

Syros burial. Как видим, у покойника или покойницы руки сложены точно так же, как у "озябшего" идола.  

Во-первых, приходится признать, что на островах Эгейского моря в III тыс. до н. э. существовали крепостные сооружения (самый яркий пример — поселение Кастри на о. Сирос). 

Syros fortress Кастри

А это значит, там аккумулировалось награбленное добро. Л. И. Акимова говорит, что жители островов (по крайней мере, некоторых) промышляли пиратством. Но пираты — это паразиты, это "блохи" на теле "кошки". Мы видим "блох", но не видим жирную "кошку". Где те богатые общества, которых грабили пираты? Крито-минойская культура ещё не расцвела, и сам её расцвет удивительным образом совпадает с закатом кикладской культуры около 2300 г. до н. э. 

Интересно, что хронологически упадок кикладской культуры совпадает с гибелью Трои II, а слои Трои III—IV—V (2300—1900 гг. до н. э.) свидетельствуют о периоде упадка в истории этого древнего города. Именно в слое Трои II Генрих Шлиман нашёл «клад Приама» с множеством искусно изготовленных золотых вещей, которые резко контрастируют с примитивно сделанной троянской посудой (Л. И. Акимова указывает на полное отсутствие расписных ваз и говорит, что ориентация на строгие «мужские» идеалы, отказ от разработки сложных объёмов, развитых пластических форм, модуляций и прочих «женских изысков» является признаком мужского доминирования в культуре).

Скорее всего, закат Трои II и кикладской культуры связан с переселением лувийцев. Историки полагают, что они пришли в Малую Азию с территории Балкан, как и их родственники-хетты.

Если лувийцы и хетты первоначально жили к северу от Эллады, тогда на территории самой Эллады проживали те, кого греки называли пеласгами. Может быть, именно общество пеласгов представляло собой ту самую жирную "кошку", которую кусали "блохи"-пираты из Трои и с островов Эгейского моря?

Н. А. Сидорова косвенно подтверждает эту догадку, отмечая, что "... судя по данным раскопок, укреплены были только поселения, расположенные на берегу моря, подобно Лерне и Рафине. Находившиеся же вдали от него, как Тиринф или Эвтрезис в Беотии, укреплений не имели. Очевидно, опасность нападения грозила жителям материковой Греции этого периода (2500-2200 гг. до н. э.) только с моря".

"Обобщая, важно отметить, что памятники кикладского искусства ярко демонстрируют утверждение мужской ритуальной традиции", - пишет Л. И. Акимова, и в качестве доказательства приводит пару примеров кикладского искусства. 

Слева: мраморная женская фигура типа Спедос. со стоящим на ее голове ребенком, с о. Парос. 2600-2500 гг. до н. э.; справа: мраморная группа типа Спедос: двое мужчин с девочкой на руках. 2700-2600 гг. до н. э.  

Комментируя изображение слева, Л. И. Акимова говорит, что "изображена, несомненно. сцена рождения — появления из большой фигуры маленькой. Это не прежнее «женское» рождение, когда ребёнок появлялся из материнского лона. Здесь лона уже нет; оно замкнуто, исключено. опустошено; ребёнок является на свет из головы. Как Афина рождалась из головы Зевса, так здесь некая богиня рождает свою дочь-деву таким же образом. В другой группе двое мужчин держат на руках сидящую девочку. Это тоже «мужской» ритуал. Мужчины стоят с широко расставленными ногами; ноги девочки прорезаны. Правая фигура (если смотреть изнутри группы) — увереннее, левая — слабее. Это явно семья — в понятиях мужского ритуального круга; отец-сын даёт жизнь супруге-дочери. Важно, что девочку отрывают от земли, держат на руках, а не на прочном основании. Манифестируются новые представления о роде, в основе которого — мужчина, зачинатель, прародитель".

"Кикладское искусство ваяния «скончалось» примерно около 2300 г. до н. э. Наступил драматический, тяжёлый конец. После почти четырёх веков развития островные мастера завершают традицию созданием фигур-дегенератов. 

Так называемый постканонический тип (ил. 41) с его доведением до абсурда отцовской идеи, далёк от былой элегантности: механические квадратные торсы на коротких невесомых ногах, с грубыми чертами «прозревших» лиц и к тому же с атрибутами — ремнями, кинжалами, чашами. Начинается обратный процесс: фигуры снова натурализируются, но теперь уже от головы до ног. Эффект поражает своей антихудожественностью, как ранние и канонические фигуры поражали изыском. 

После 2300 г. до н. э. для Киклад наступило тяжёлое время. Острова обезлюдели, население стало рассеиваться, художественный уровень искусства резко упал...

Иконография Матери и её рогатого Сына.

Л. И. Акимова в своей монографии "Искусство Эгейского мира. Троя. Киклады. Крит. Фера. Микены" (М.: БуксМАрт. 2020) приводит изображение интересного сосуда из Трои.

Бронзовый век характеризуется переходом от матриархата к патриархату, и Л. И. Акимова так пишет об этом переходе: "Изначальная прамать мыслилась рождающей детей обоего пола в результате непорочного зачатия — парфеногенеза (мужчина ритуально устранялся из процесса продолжения рода). Но в эпоху неолита мужской мир путём интенсивного натиска начинает отбирать у женщин их права прародительниц. Сама «мать» раздваивается на мать и деву, две особые сущности, а её «сын-супруг» со временем эволюционирует в «сына-и-супруга». то есть в сына-отца. Так появляются зачаточные представления о «нормальной» семье, что находит отражение не только в ритуалах и мифах, но и в искусстве". 

"Особый тип керамики представляют антропоморфные вазы, которые, по общему мнению учёных, использовались исключительно в культовых целях. У некоторых имеются крышки-«головы» с отмеченным носом, бровями и глазами <...> Ручки-«уши» во всех случаях остаются при «матери». Однако с ними происходит важная метаморфоза. Сначала это просто небольшие выступы, направленные острыми углами кверху. Но затем они, продолжая нижнюю курватуру сосуда, всё дальше отодвигаются от него, приобретая признаки «рогатости» и тем самым напоминая рога супруга богини — быка, который возрождается в её лоне и проявляет в рельефе свои черты: груди становятся его глазами, пупок — носом, вагина — ртом. Если в лоне вызревает и проявляется голова тотемного бога-супруга, то собственная голова богини и есть навершие вазы, её символическая крышка. Мужчина, претендуя на роль прародителя, опускается вниз, а женщина, у которой отбирают права репродукции, поднимается вверх". 

Удивительный образчик иконографии из тех времён, когда бык ("сын") ещё не отделился от своей божественной Матери, когда он ещё находится внутри её чрева, как джинн - внутри лампы.

"Раб лампы".

О птицах в мезолитических погребениях Сев. Европы.

К. Маннермаа, А.В. Пантелеев и М.В. Саблин в совместной статье "ПТИЦЫ В МЕЗОЛИТИЧЕСКИХ И НЕОЛИТИЧЕСКИХ ПОГРЕБЕНИЯХ СЕВЕРНОЙ ЕВРОПЫ. Что говорят эти находки о людях и среде их обитания?" анализируют кости птиц из позднемезолитического (7300–7700 лет назад) погребения на Южном Оленьем острове (Онежское озеро).

Сначала они вспоминают про знаменитую и часто цитируемую археологическую находку — могильник позднего мезолита Vedbǽk Bǿgebakken в Дании, в котором захоронены молодая женщину и новорожденный ребёнок, уложенный на крыле лебедя-кликуна.

Лебедь-кликун, - говорят авторы, - занимает особое место в древнейшей истории Онежского озера, что подчёркивается наличием неолитических наскальных рисунков лебедя в этом регионе; большая часть изображений посвящена именно ему и другим водоплавающим птицам в различных композициях. На важность лебедей и журавлей указывают также данные с древних поселений Финляндии; лебедей напоминают большинство изображений птиц на неолитической керамике из Финляндии и Западной России. Малочисленность остатков этого вида в остеологических коллекциях с памятников мезолита, неолита и раннего железа данного региона может быть объяснена неким запретом-табу на добычу лебедя, сохранявшимся на протяжении практически всего голоцена.

Однако в остеологических материалах из захоронений Южного Оленьего острова доминируют кости хищных птиц. Это нетипично для других подобных кладбищ каменного века Северной Европы. Наиболее обычным видом в погребальных материалах оказалась скопа. Скопа питается исключительно озёрной рыбой.

После медитации над образом этой скопы в моём сознании возникли две культурологические параллели. Во-первых, скопа напоминает грифа-стервятника, изображения которого были обнаружены в Чатал-Хююке. Там грифы переносят души умерших людей в Царство Небесное.

Деревня как "детский сад".

Е. Н. Панов описывает коллективную заботу о детях у пигмеев эфе.

"Этнограф Паула Ивей на протяжении двух месяцев 1988 и 1989 гг. изучала образ жизни пигмеев в 18 деревнях, разбросанных на площади 36 кв. км.  леса Итури. Её особенно интересовало всё, что так или иначе связано с традиционной практикой заботы о детях. Проблема очень серьёзная, если учитывать низкую плодовитость женщин эфе и повышенную детскую смертность в условиях тотальной зависимости этноса от непредсказуемых капризов природы. В ответ на вопрос: «Кто у вас заботится о детях?» аборигены без колебания отвечали: «Мы все».

Исследование показало, что в заботе о потомстве, действительно, участвуют, в той или иной степени, все жители деревни, вне зависимости от пола и возраста. Необходимость такого положения вещей диктуется тем обстоятельством, что мать оставляет ребёнка в деревне на всё то время, которое она посвящает собирательству [1]. Распределение степени участия разных демографических подразделений в этой деятельности показано на рис. 7.6.

Рис. 7.6. Степень участия разных членов общины в уходе за детьми у пигмеев ака.

Нетрудно видеть, что на долю родителей приходится только 12.5% затрат на уход за детьми [2], то есть почти вдвое меньше, чем вклад со стороны прочих взрослых жителей деревни (22.5%). А почти половина всех затрат времени и усилий на опеку подрастающего поколения затрачивают сами дети — как родственные своим подопечным (например, сиблинги), так и не являющиеся их близкими родичами.

Ивей установила, что выживаемость детей в первые три года жизни достоверно зависит от числа лиц, принимавших участие в уходе за ними и только от этого фактора. Выжили те 15 малышей, которых опекали в среднем 10,8 членов общины, а не дожили до трёх лет 5, в заботе о которых принимали участие немногим более шести человек (Mann-Whitney тест, p = 0,05)".
 

Греки-ахейцы как "пенкосниматели".

Сначала посмотрим на пару карт крито-минойской "ойкумены" и обратим внимание на анатолийское побережье.

А теперь посмотрим на карту греко-микенского мира, и также обратим внимание на поселения ахейцев в Анатолии.

Как видим, места поселений греков-ахейцев совпадают с прежними поселениями критян. О чём это говорит? О том, что ахейцы, подобно большевикам в советской России, "раскулачили" зажиточных крито-минойцев, "репрессировали" их и заняли их жилища. А где люди жили бедно, там и нет никаких следов ахейцев.

Немного о гарамантах.

Ю. М. Кобищанов в своей монографии "На заре цивилизации. Африка в древнейшем мире" (М., "Мысль", 1981) связывает появление гарамантов в Сахаре с нашествием "народов моря" на Северную Африку.

"Победы египетских армий в Ливийской пустыне преградили «народам моря» путь на восток. И вот какая-то часть северных пришельцев, в значительной мере ассимилированная берберо-ливийцами и сильно смешанная с ними, двинулась на юг, в глубь Сахары, заселяя оазисы и нагорья вдоль великих караванных дорог. С течением времени эти скитальцы пересекли Сахару с севера на юг и на юго-запад и вышли к берегам оз. Чад и р. Нигер".

Карта индоевропейской гаплогруппы R1b в Африке как будто подтверждает эту версию.

Но здесь возникает вопрос: в Северной Африке осели сами "народы моря" или бежавшие от них жители Эгеиды?

Посмотрим, что далее говорит Ю. М. Кобищанов:

"Их продвижение в глубь Африки отмечает изображение колесниц, запряженных конями, причём характерный стиль изображений (так называемый критский или микенский галоп) неопровержимо свидетельствует об эгейском, в основном критском и элладском, происхождении народа гарамантов".

Если "народы моря" были северными варварами, во главе которых выступали греки-дорийцы, тогда можно предполагать, что они "выдавили" из Эллады и Эгеиды греков-ахейцев, которые, к тому времени, были носителями микенской культуры. Мы знаем, что одна часть бежавших с Крита полуахейцев-полупеласгов (филистимлян) осела на побережье Палестины, которая получила своё имя от этих беглецов. Почему бы не предположить, что другая часть микенцев высадилась на ливийском побережье Африки. Тем более что у греков-микенцев был отличный торговый флот, унаследованный ими от минойцев, и торговые пути были им хорошо известны.

Акротири.

Ю. В. Андреев говорит, что период акме Акротири примерно соответствует промежутку времени между 1550 и 1500 гг. до н. э. "Однако в процессе раскопок были открыты мощные керамические отложения и отчасти также строительные остатки, восходящие к среднекикладскому и даже к раннекикладскому II и III периодам, из чего следовало, что поселение в Акротири возникло задолго до 1550 г. до н. э. и уже по одной этой причине не может считаться просто минойской колонией на Фере, хотя некоторые авторы именно так его и воспринимают".

"Судя по уже имеющимся данным, застройка Акротири не была подчинена никакому продуманному, заранее составленному плану и развивалась в основном стихийно и беспорядочно, приспосабливаясь лишь к условиям местности и, видимо, также к потребностям отдельных домовладельцев. В этом отношении Акротири почти ничем не отличается от таких уже известных нам поселений минойского Крита, как Маллия, Палекастро, Гурния, и даже сам державный Кносс. Так же как и во всех этих поселениях, основу планировки Акротири составляют беспорядочно сгруппированные блоки жилых помещений, разделенные узкими изогнутыми проходами или улицами". 

Остаётся лишь удивляться, с какой настырностью Ю. В. Андреев повсюду пытается "протащить" свою идею о "державности" Кносса. Хотя стихийная и беспорядочная застройка свидетельствует как раз против наличия государственности и "державности" на Крите.

"Маринатос, Хр. Думас и другие археологи, участвовавшие в раскопках Акротири, особо подчёркивают, что среди обследованных ими построек нет ни одной, которая по своим размерам и особенностям архитектуры и внутренней планировки могла бы сойти за дворец". 

— Означает ли это, что в поселении вообще не было никакого административного или административно-культового центра? - испуганно задаёт вопрос царебожник Ю. В. Андреев. - Как же без царя?! Без царя никак низзя!

Интересно, что на Акротири (без царя!) рядовые дома, по авторитетному заявлению Думаса, «обнаруживают высокий жизненный стандарт и степень художественного вкуса, которые обычно встречаются в богатых и культурных обществах». "Заметим попутно, - добавляет Ю. В. Андреев, - что до сих пор в Акротири не найдено ни одного дома, совершенно лишённого стенных росписей".

Фреска с обезьянами в музее Феры.

Поселение Кастри на Сиросе: крепостные стены или террасы?

Ю. В. Андреев в своей монографии "Островные поселения Эгейского мира в эпоху бронзы" приводит план поселения Кастри близ Халандриани на о. Сирос.

Из комментария автора следует, что "Кастри занимало северо-восточный склон высокого холма. Общая площадь поселения составляла около 3600 м2. С трёх сторон его окружала довольно мощная оборонительная стена (рис. 5), с четвёртой (юго-восточной) стороны поселение было защищено крутым и обрывистым склоном холма. Длина стены в её сохранившейся части — 71.5 м, высота — 1.34 м, толщина колеблется между 1.3 и 1.8 м. Снаружи к стене было пристроено шесть полукруглых «бастионов» или, может быть, башен. В стене были устроены три нешироких прохода, один из которых (в «бастионе В») закрывался специальной дверью. Несколько ниже основной оборонительной стены перед линией «бастионов» сохранились остатки ещё одной стены или, может быть, просто ограды, значительно уступавшей первой в мощности (толщина — от 0.9 до 1.15 м) и, видимо, также в высоте (в противном случае, как указывает Цунтас, нападающие враги легко могли бы перепрыгнуть с одной стены на другую). Вся эта сложная конструкция оборонительных сооружений Кастри была явно рассчитана на защиту поселения от внезапного нападения со стороны моря. Даже преодолев первую из стоявших перед ними преград, нападавшие должны были потратить ещё немало времени и сил для того, чтобы перебраться также и через вторую стену. Внутреннее пространство поселения между оборонительной стеной и обрывом было довольно плотно и без всякой видимой системы застроено небольшими, неправильной формы домами с тонкими стенами, сложенными из мелких плит песчаника. Некоторые из этих домов были вплотную пристроены к оборонительной стене".

Я позволю себе усомниться в авторской интерпретации плана раскопок. Поселение располагалось на склоне крутого обрывистого холма. Стало быть, прежде чем строить домики, надо было выровнять строительный участок. А для этого нужно было насыпать земли на склоне холма. А чтобы землю не смыло дождями, требовалось построить каменные террасы. Примерно как на нижеследующем рисунке, который я нашёл в Сети по запросу "террасирование".

"Мой дом — моя крепость"?

Очень интересное поселение Нанорм на о. Наксос, относящееся к периоду расцвета «культуры Керос-Сирос» на Кикладах.

Ю. В. Андреев говорит, что "эта стена не может считаться самостоятельным фортификационным сооружением, поскольку она была образована сплошной линией наружных стен жилых домов. Сами эти дома не были достаточно чётко разграничены между собой и, следовательно, не могут считаться обособленными планировочными единицами. Всё поселение, таким образом, воспринимается как большое коммунальное жилище. Полукруглые выступы наружной стены или «бастионы», как называет их Думас, здесь были, по-видимому, так же как и сама стена, интегральной частью основного жилого массива и могли использоваться как жилые или хозяйственные помещения. Всё население такой «цитадели» вполне могло состоять из одной-единственной большой семьи".

Это поселение напоминает иберийские ронделы.

Сomparacao

 

Magnetogram of Borralhos ditched enclosures.

Насколько я знаю, ронделы относятся к культовым сооружениям, и на постоянной основе в них никто не проживал. И для чего строились такие «цитадели», никто толком не знает.

Полиохни.

Ю. В. Андреев рассказывает о поселении раннебронзового века Полиохни на восточном берегу о. Лемнос.

"Основную часть поселения составляли различающиеся по величине и очертаниям конгломераты жилых помещений, или так называемые «инсулы», между которыми были проложены узкие извилистые проходы. <...> Как указывает Бернабо-Бреа, в некоторых случаях жилой дом практически мог занимать целую инсулу. Однако чаще инсулы делились на два или большее число домов, составлявших вместе одну структурную единицу в общей планировке поселения, но не имевших между собой непосредственного сообщения. Некоторые инсулы состояли из целого ряда небольших жилищ, каждое из которых включало мегарон и несколько комнат. <...> По мнению того же автора, большие дома Полиохни по сложности своей планировки не знают себе равных во всём Эгейском мире эпохи ранней бронзы, не исключая и таких поселений, как Троя или Ферми, и уступают в этом отношении лишь более поздним критским дворцам. <...> В самом Полиохни, судя по всему, не было здания, которое функционально и по своим размерам могло бы претендовать на то, чтобы считаться дворцом. Бернабо-Бреа это особо подчёркивает, указывая вместе с тем, что среди жилой застройки Полиохни можно выделить несколько особенно больших и богатых домов, состоявших из двадцати или даже более того помещений, с вымощенными дворами, и наряду с ними более скромные жилища, включавшие в свой состав только мегарон с добавлением ещё одного или двух помещений. Сразу вслед за этим, однако, делается важная оговорка. Провести чёткую грань между богатыми и бедными домами, оказывается, не так-то легко, поскольку в общем жилом массиве поселения они строились практически в тесном соседстве, нередко вплотную друг к другу. Кроме того, большие многокомнатные дома время от времени делились на жилища меньшего размера. Согласно предположению Бернабо-Бреа, это могло быть следствием раздела имущества между сыновьями после смерти отца, что, в общем, довольно правдоподобно".

Вот здесь я прерву рассказ автора и позволю себе выразить несогласие с предположением Бернабо-Брея. Раздел имущества между сыновьями после смерти отца предполагает патриархат. Куда же нам, в таком случае, девать майорат (от лат. major — старший) — порядок наследования имущества при патриархальном праве, согласно которому оно целиком переходит к старшему в роду или семье? А младшие сыновья должны покинуть отчий дом и строить свои семьи отдельно. Как справедливо замечает И. Бахофен, "в лишении всякого права наследования имущества находит мужчина всё новое побуждение к военным предприятиям; в несвязанности с какими-либо домашними заботами — возможность путём дальних походов жить грабежом и войной". Нет, такие большие дома-инсулы никак не вяжутся с патриархатом. Логичнее предположить, что такого рода планировка отражала матрилокальный характер поселения Полиохни. Мы можем провести параллель с аналогичной планировкой домов в племени минангкабау в Индонезии. (См. Рогатые дома матриархата.) "Перегрин, используя множество антропологических доказательств, утверждает, что матрилокальные общества имеют значительно большие жилища, чем патрилокальные. Перегрин основывал свою интерпретацию на более ранней работе Эмбера, который путём межкультурных антропологических сравнений показал, что общества с патрилокальным проживанием, как правило, имеют жилища, площадь которых обычно не превышает 60 м², в то время как в обществах с матрилокальным проживанием, как правило, жилые помещения имеют общую площадь более 100 м². В качестве примера можно привести "большие дома" Минангкабау - самого большого матриархального общества в современном мире" (Источник). "Устроен [дом минангкабау] так: перед домом идёт длинная терраса, на которой проходят общие встречи, а также живут дети и гости, а внутри имеется большая комната для совместного проживания и трапез. Но достигшие брачного возраста дочери получают отдельную комнату, в которой и проводят потом всю свою жизнь. Традиционный дом минангкабау легко расширяется за счёт всё новых и новых пристроек, а ответственность за то, чтобы каждая взрослая дочь имела свою комнату, несёт брат матриарха" (Источник). "Самая мелкое сообщество у минангкабау - это семья, во главе которой стоит бабушка и её дочери. В семью входят братья матриарха, зятья и дети дочерей, тогда как дети сыновей не считаются её членами. Несколько таких родственных семей образуют paruik - клан (сами его члены называются saparuik - "происходящие из одной утробы). А уже кланы образуют нагари, общины минагкабау. Сейчас на Западной Суматре их насчитывается около 540. Каждое такое поселение-община в несколько тысяч жителей имеет квартальную планировку: входящие в нагари паруики имеют свой квартал из нескольких румах гаданг и рисовых амбаров. В нагари обязательно есть мечеть, религиозная школа, общинный дом (балэй), государственная школа…" (Источник). Ну, вот они, матриархальные кланы и соответствующая им квартальная планировка, которую мы видим в Полиохни.

Ферми.

Немного о раскопках поселения поселения Ферми на о. Лесбос в Эгейском море.

Как сообщает Ю. В. Андреев, в процессе раскопок было выявлено пять строительных фаз, которым соответствовало пять поселений, существовавших в хронологическом промежутке с 3200/3100 по 2400/2350 гг. до н. э. Две первые строительные фазы — Ферми I и II датируются концом IV—началом III тыс. (3200/3100—3000/2900 гг. до н. э.). В этот период поселение состояло из нескольких блоков прямоугольных, обычно вытянутых в длину помещений, расходящихся «веером» в разные стороны от некоего общего центра (рис. 1). 

От первой строительной фазы не сохранилось никаких следов оборонительных сооружений. У. Лэмб заключает отсюда, что в этот период поселение занимала «мирная земледельческая община, не опасавшаяся никакого нападения».

Интересно, что за весь период своего существования поселение не имело никакого ясно выраженного центра.

На плане (рис. 2) ясно различимы два больших блока, состоящих из вытянутых в длину строго параллельно друг другу помещений (многие из них разделены внутренними перегородками на более короткую и более длинную части). Внутри блоков отдельные помещения могли сообщаться между собой (это особенно ясно видно па плане блока KZ в юго-западной части поселения), из чего можно заключить, что каждый блок был, в сущности, одним большим домом. 

О кикладской культуре (4)

Продолжение. Начало см. в Немного о кикладской культуре и О кикладской культуре (2) и О кикладской культуре (3).

Киклады — целая группа островов (более 200) в Эгейском море к юго-востоку от материковой части Греции. Своё название они получили от слова κυκλάδες (с греческого — «вокруг»), так как окружали священный остров Делос.

Священный остров Делос

 

Киклады обведены пунктиром

Уже к III тысячелетию на островах сложились черты единой культуры; её расцвет пришёлся на 2700–2200 годы до н. э. То есть, кикладская культура была "крёстной матерью" крито-минойской культуры.

В Музее кикладского искусства в Афинах можно увидеть эту трёхчастную вазу,

Трёхчастная ваза 3500–1050 до н. э. Терракота

которая напоминает аналогичные вызы трипольской культуры.

Трипільська трійна чаша.

Для чего изготовлялись эти чаши и как они использовались, - я ума не приложу. В домашнем хозяйстве - это абсолютно бесполезные вещи.

Чаша в форме ёжика

Cycladic vessel in the shape of a hedgehog from Chalandriani, Syros, Greece, ca. 2750-2200 BCE. National Archaeological Museum, Athens, Greece.

может быть истолкована как сосуд для подношений богам. Почему жертвоприношение совершалось как бы руками ёжика? Ну, может быть, ежи были священными животными, особо близкими к божеству. Как мы сегодня говорим "Святая праведная старице Матроно, моли Бога о нас!", так, возможно, и древние жители Кикладских островов, считая себя грешными, обращались за помощью к святым ёжикам.

Почему Гомер молчал об Идейской Матери?

Ф. Ф. Зелинский пишет:

"Вступая на почву Анатолии, мы первым делом сталкиваемся с культами Матери в её прочно эллинизованной части, и прежде всего — в Троаде. И здесь нас положительно дразнят совпадения с далёким Критом, не объясняемые сколько-нибудь ясными для нас путями культового общения между обеими странами. Возвышающаяся над Троей гора Ида дала имя «Идейской Матери»;

но Иду, и притом в культовой близости с Матерью-Реей, имеем мы и на Крите. Там — корибанты, здесь — куреты, тоже демонические существа, заглушавшие некогда своей шумной пляской и музыкой крик новорожденного Зевса; разницу между ними установить можно, но факт тот, что уже древние их отождествляли. 

куреты

Критскую Мать зовут Реей, и она, как «Зевеса матерь самого», заняла прочное место в генеалогиях; положим, имя Реи для Идейской Матери в Трое непосредственно не засвидетельствовано. Но, во-первых, если мы правильно истолковали это имя как «горная», то оно уже заключено в имени Идейской, так как Ида означает именно «лесистая гора» или «нагорный лес». А во-вторых, и это ещё больше нас дразнит — мы встречаем его в римском отпрыске Идейской богини в Трое, матери близнецов-основателей, Реи Сильвии: ведь и «Сильвия» — не что иное, как перевод греческого Idaia в смысле «лесная».

Но вот что нас ещё более поражает: Идейская Мать, пусть не Рея, но зато Кибела, согласно свидетельствам греков исторической эпохи — главная богиня Трои; казалось бы, она должна бы была быть главной покровительницей её народа в его борьбе с пришлым врагом. Об этой борьбе повествует Илиада — и вот, Илиада совершенно умалчивает об Идейской Матери. Как это объяснить?", - вопрошает Ф. Ф. Зелинский, и не даёт ответа. Впрочем, он добавляет, что Гомер почти не знает Деметры; о причинах много спорят, но факт несомненен.