О священных убежищах.

В архаических обществах имелось удивительное учреждение, которого нет в современном мире. Я имею в виду убежища в священных рощах и святилищах. Там можно было найти спасение от преследований. Увы, далеко не всегда общество наказывает в строгом соответствии с тяжестью преступления. Вот один из примеров: в США женщина получила пожизненное заключение за то, что дала 13-летнему ребёнку потрогать свою грудь (Источник). Ну, или так: сожгут какого-нибудь "еретика" на костре, а потом причисляют его к лику святых, - как это было в отношении Жанны д'Арк. Я уж не говорю про миллионы безвинно пострадавших от политических репрессий при тоталитарных режимах.

Любопытно, что подобные убежища существовали даже у австралийских аборигенов, что указывает на всеобщность этого феномена в архаических обществах. В 1899 году Спенсер и Гиллен обнаружили примитивную форму таких убежищ у племён центральной Австралии. Энциклопедия Брокгауза и Ефрона (т. XXXIV, 1902 г.) сообщает, что "у этих племён имеются священные места, обыкновенно какие-нибудь уединённые пещеры, дающие полную безопасность всякому преследуемому. Это места, где хранятся их величайшие святыни, так назыв. чуринга (churinga), таинственные палки и камни, служащие обиталищами душ отошедших и ныне живущих поколений (у австралийцев, как у многих других первобытных племён, существует вера в множественность душ, так что одна из душ может жить вне человека в одной из churinga). Всё вокруг этих хранилищ считается священным и неприкосновенным: преступно сорвать травку, отломать ветку, преследовать зверя, а тем более человека, ищущего там спасения".

Это учреждение, в его изначальной форме, как убежище для "зайцев", ищущих спасения от "волков", вызывает симпатии. Но, очевидно, со временем и сами "волки" начинают искать спасения на священных территориях. Представим себе ту женщину, которую приговорили к пожизненному заключению в сущности за пустяк, находящуюся в убежище вместе с маньяком Чикатило, убившим несколько десятков человек, и наши симпатии сразу исчезнут. Идея-то хорошая, но как отделить "зайцев" от "волков", "мух" от "котлет"? 

В новоявленных патриархальных обществах количество преступлений возрастает лавинообразно, и священные территории превращаются в места для "отстоя". "Так, у кафиров Гинду-куша не только всякий убийца, сам и его семья, но даже зятья его с их потомством обязаны сейчас после совершения убийства покинуть родное селение и переселиться в специально отведённые убежищные города, занимающие целые районы, населённые исключительно изгнанниками и их потомками. Весьма оригинальную форму представляют священные селения, открытые г-жей Кингсли в западной Африке (Калабаре и французском Конго). Здесь, в специально отведённых селениях и на прилежащих территориях, находят себе законное убежище всякие преступники — воры, заклинатели, женщины, имевшие несчастие родить двойню и т. п. Подобные убежищные города, притоны всякого сброда, беглого и преступного элемента, по гениальной догадке Фрэзера, могут считаться прототипом древнего Рима, как можно судить по описаниям истории его основания у Ливия, Страбона, Дионисия Галикарнасского, Плутарха, описаниям, которые новейшими историками принимались за сказку. В действительности, территория вокруг легендарного храма, воздвигнутого будто бы Ромулом на Капитолийским холме, дававшая убежище и безопасность всяким беглецам, рабам, несостоятельным должникам, убийцам и всякому другому преследуемому элементу, из которого потом образовался грозный Рим — была ничем иным, как древним религиозным убежищем, санкционированным храмом неизвестного бога, таким же убежищем, как убежищные селения западной Африки, описываемые Кингсли, или убежища кафиров в Гиндукуше".

Л. Я. Штернберг говорит, что генезис убежища кроется в родовых учреждениях первобытных племён. "Внутри рода жизнь каждого члена считается абсолютно неприкосновенной: каждый сородич пользуется не только защитой и покровительством, но и безнаказанностью даже за убийство сородича. Отсюда, всякий, хотя бы и не сородич, но единоплеменник, т. е. человек общего происхождения, приобретал безнаказанность, раз он становился под покровительство одного из общеродовых божеств, напр., очага, древнейшего из родовых божеств, хозяина огня, олицетворявшего одного из предков, быть может, даже и похороненного под очагом. А раз очаг давал защиту единоплеменнику, он давал его ео ipso уже всякому, хотя бы и совершенно чуждому пришельцу, по предположению, что этот последний может оказаться единоплеменником, так как нет никакой возможности знать всех своих единоплеменников, разбросанных часто по огромной территории. Но и все другие боги, кроме хозяина огня, первоначально были родовыми; отсюда храмы и всякие обители божеств давали защиту, — в силу расширения идеи внутриродовой безнаказанности".

Объяснение Штернберга не вяжется с тем, что у австралийских аборигенов убежища существовали в пещерах, - в местах, где люди никогда не жили. Также под большим вопросом стоит его заявление о том, будто члены рода могли безнаказанно убивать своих сородичей. Сомневаюсь я, однако... А как же тогда понимать слово "изгой", которое исходно означало «выжитый, изгнанный» (из семьи, рода-племени и т. д.)? Это существительное, называющее человека, от которого отвернулось общество, образовано от глагола изгоити, в свою очередь образованного от гоити — «давать жить». То есть, изгоям не давали жить. У древних славян имелись изгои, а значит имелись и наказания за преступления.

Очевидно, священные убежища испытали на себе ту же самую силу энтропии, как и христианская церковь. Современная церковь представляет собой зрелище унылое, подобное старой кляче под седлом Левиафана. Общая картина человеческих учреждений на земле представляет собой вспышки духа, которые со временем прогорают и оставляют после себя тухлые головешки.