Размышлизмы о религии.

Очень глубокое и ёмкое определение религии принадлежит Гансу Х. Пеннеру: «Религия — это вербальная и невербальная структура взаимодействия со сверхчеловеческими существами». Пеннер говорит, что он не совсем доволен этим определением, но он «не может придумать ничего лучшего».

Ну, может быть, вот это определение немного лучше?

Хотя, по сути, Берт Хеллингер говорит о том же, только иными словами. 

Лично мне больше нравится определение Пеннера. В эпицентре религии, в самом истоке, находится связь (контакт) с Запредельным [1]. Теологические формулировки, священные писания и даже «официальный» культ появляются позже, в основном как реакция на уже широко распространённые практики. При этом священнослужители «официального» культа, как правило, уже не имеют связи с Запредельным [2]. «А тост без вина — это всё равно, что брачная ночь без невесты» [3]. В религиозной поэзии вино является традиционным символом мистического экстаза и духовного опьянения, приводящего к озарению и причащению Высшей Реальности. Без этого вина, без этой связи религия превращается в словоблудие, в бесконечный словесный онанизм (как, например, у баптистов и других протестантов).

О "богинях плодородия".

Рафаэль Патай говорит, что "фигурки и европейского каменного века, и ближневосточной халафской культуры служили одной цели: гарантировать плодовитость". 

Неолитическая статуэтка (Неа-Никомедия, VII тыс. до н.э.)

Нет, не могу я понять эту всеобщую "помешанность" на плодородии. Кролики и так плодятся "как кролики", без всяких "богинь плодородия". И свиньи плодятся, и овцы, и коровы... Всё это вполне естественные процессы, которые зависят от времени года, от высоты солнца над горизонтом и от продолжительности дня, а вовсе не от терракотовых фигурок "богинь". Я думаю, что изготовители статуэтки из Неа-Никомедии были не настолько тупые, чтобы не понимать столь элементарных вещей.

И потом, я представляю себе такую картину. Вот, прилетел Рафаэль Патай в Неа-Никомедию на машине времени, и спрашивает у туземцев, зачем они сделали эту статуэтку. А они отвечают ему: "чтобы она давала нам больше мяса!" Это какая-то "религия брюха" получается... По-моему, нигде и никогда не было ничего подобного. 

Основная проблема всех разговоров о "богинях плодородия" заключается в отсутствии конкретики. Вот, Рафаэль Патай сказал несколько слов о "плодовитости", и сразу перескочил на другие темы. А мне хотилось бы спросить у него: "гарантировать какую плодовитость"? "гарантировать плодовитость для чего"? "гарантировать с помощью чего"?

Основная проблема заключается в том, что все эти фигурки вырваны из мифологического контекста. Мы ничего не знаем про миф, в котором они "фигурировали". Я поясню свою мысль сравнением с христианской мифологией. Всем нам знакомы слова из Евангелия "хлеб наш насущный даждь нам днесь". Если представить себе, что от всего Евангелия сохранилась бы лишь одна эта строка, то что подумали бы будущие поколения? Судя по этой строчке, христиане почитали хлеб и молили бога о "хлебе насущном". Очевидно, хлеб являлся высшей ценностью, так как христиане недоедали, голодали, и высшим благом для них было "умножение хлебов". Поэтому христианство было "культом плодородия" или "религией брюха". Мы-то знаем, что это не так, потому что христианство нам известно во всех своих аспектах, и "хлеб насущный" находится очень далеко от основных чаяний и надежд христиан. Так вот, мифология неолита, по большому счёту, нам неизвестна, и поэтому, я думаю, очень рискованно говорить о "богинях плодородия", "культе плодородия" и пр. Я думаю, что все эти представления о "плодородии" возникли в головах кабинетных учёных XIX века, и связаны они с представлениями о вечно голодном "дикаре". Но Маршалл Саллинз в "Экономике каменного века" разбил все эти досужие представления в пух и прах. 

Семейный (=женский) культ как начальная форма религии.

"Как отмечает М. Нильссон, элевсинский культ изначально представлял собой частный культ [1]. Подобная практика была весьма распространённой в античном мире. Известно, что жрицы Гефеста и Афины Полиады в храмах Акрополя были из рода Бутада, за семьёй Эвнеидов был закреплён культ Диониса Мельпоменского" (Цит. по: З. З. Кныжова. Роль Элевсинских мистерий в формировании политической и религиозной элиты античного общества). 

Написано коряво: "за семьёй Эвнеидов был закреплён..." В архаической Греции не было конституции СССР, которая "закрепила руководящую и направляющую роль КПСС". Так можно договориться и до того, что за семьёй Авраама "был закреплён" иудаизм. Кем "закреплён"? В те времена не было тоталитарных государств с их духовными "скрепами". Попытка какого-нибудь полиса что-то "закрепить" за собой вызывала дружное сопротивление других полисов.

Но всё остальное очень-очень поучительно. Элевсинское святилище со временем приобрело всеэллинское значение, но первоначально это был семейный культ. 

Сама собой напрашивается параллель с крито-минойским ритуальным комплексом в Кноссе. С большой долей уверенности можно предположить, что изначально святилище в Кноссе тоже было частным, семейным. И, надо полагать, что было множество подобных святилищ на Крите, как было множество семейных святилищ в Чатал-Хююке. В основном все они на протяжении многих поколений оставались домашними, родовыми, но некоторые из них вышли за пределы семейных рамок и стали всенародными. 

Я думаю, что  большой ритуальный комплекс в Кноссе можно сравнить с большим грибом в окружении грибов поменьше.

Edward Okuń, 'Matka Muchomor i jej Dzieci', ok. 1900

Культ как энтелехия игры.

"Культ по сути своей — человеческое мероприятие, в котором боги, если того пожелают, принимают участие: они «вселяются» в изготовленные человеком культовые статуи, или, если выразить то же самое в терминах позднеегипетской теологии, слетают (в форме ба) с неба на эти статуи.

Культ привлекает божественные силы на землю, или, если выразиться точнее (не прибегая к типичным для позднеегипетской теологии метафорам «верха» и «низа»), он делает их досягаемыми для человека. Когда культ прекращается, боги уходят и остаётся только материальный субстрат их былого присутствия — пустая, неодушевлённая форма. Культ соответствует локальному измерению божественного присутствия, но он представляет собой не столько ответ богу, сколько обращённое к нему приглашение и постоянное возобновление контакта", - говорит Ян Ассман.

Ба-а-а! Да это же чистой воды хлыстовщина!

Радеющий всей душой желал "в небо улететь" и оттуда "птицу райскую сманить", то есть привлечь к себе благодать Св. Духа. Иногда Дух Святой "накатывал" на христоверов не сразу, и поэтому радения часто продолжались далеко за полночь, а в некоторых случаях и всю ночь, до рассвета. Во время самого сильного "разогрева" радеющих вдруг где-то, среди них, раздавался голос: "Идёт! Дух Святой идёт!" Услышав эти слова, старец-кормщик кричал в ответ: "Иди, Дух Божий! Иди, Батюшка!" Все разом останавливались и искали среди себя пророка; а пророк в это время уже "блажит", то есть "глаголет новыми языками".

Самый краткий курс истории религии.

Макс Вебер представлял себе историю религии как процесс десакрализации мира.

То есть мир, со временем, как бы "выдыхается", теряет дух. 

На графике, нарисованном мною, чёрная линия означает время, а красная линия — "крепость" духа. Чем глубже в историю, тем "крепче" дух/spiritus. Соответственно, чем ближе к настоящему времени, тем меньше духовности.

Это "измельчание" хорошо заметно на примере русской поэзии. Вот она только началась, и сразу вспыхнула "сверхновая" звезда А. С. Пушкина. И будьте уверены, что поэтов такого уровня, как Пушкин, больше никогда уже не будет.

Или вот ещё один пример. Самая замечательная рок-музыка была в самом начале, в 60-е, 70-е годы XX века, а потом уровень музыки стал падать, и в наши дни даже и близко нет ничего рядом с Deep Purple. 

 

Язычество ≠ сатанизм.

Религия, как любовь, многогранна. Никогда не было и нет какой-то одной религии. У каждого человека она - своя, в зависимости от его интеллектуального уровня, духовного развития, углубления в Традицию, даже от психо-физиологической конституции организма. 

Православные христиане лишь по видимости исповедуют одну религию, а на самом деле всяк представляет себе эту религию по-своему. Среди православных есть и бедные, и богатые, и бездетные, и многодетные, и больные, и здоровые, и слабоумные, и шибко умные, и затворники, и «звёзды» телеэкрана, и сталинисты, и антисталинисты, имперцы и те, кому нет никакого дела до империи, верующие в чудеса и неверующие (как, например, бывший дьяк Андрей Кураев), и т. д. И все они считают, что их религия - православие, хотя некоторые из них будут спорить друг с другом до драки и мордобития, если свести их вместе и устроить между ними дискуссию о том, как они понимают православие.

Соответственно, столь же многообразным является и язычество. Там есть свои духовные "эвересты" и "глубины сатанинские". Меня интересуют первые, а вторые я, как правило, отправляю в "игнор", если они мне встречаются при исследовании древней истории.

Кто-то может обвинить меня в субъективности, что я таким образом "приукрашиваю" древнее язычество, но я просто хочу показать и доказать, что далеко не всё язычество является сатанизмом. Я вообще не люблю, когда навешиваются "ярлыки" на те или иные общественные явления, потому что как среди православных, так и среди язычников есть такие люди, которые и срать рядом друг с другом не сядут, - настолько сильно отличается их мировоззрение. 

Антоша на пути в Элевсин.

Интересно, что от неофитов, готовящихся к посвящению в Элевсине, ожидалось своего рода самоотождествление с Деметрой, со скорбящей богиней. А в мифе говорится, что Деметра, узнав о пропаже своей дочери Персефоны, сорвала с головы свою диадему, облачилась в траурные одежды и в течение девяти дней бродила по земле с двумя горящими факелами в руках, не принимая пищи и не умываясь. В этом заключались знаки её скорби, и все проходившие инициацию должны были имитировать их перед вхождением в Телестерион, - говорит Карл Кереньи.

Оказывается, прав был старый и слепой монах из фильма "Имя розы" (1986), который боялся, что книга Аристотеля, посвящённая комедии, способна пошатнуть весь христианский универсум. 

Говорят, маршал Джан-Джакопо Тривульцио (1448—1518) на вопрос Людовика XII, какие приготовления нужны для завоевания Миланского герцогства, ответил: "Для войны нужны три вещи: деньги, деньги и ещё раз деньги". Так вот, перефразируя эту сентенцию, можно сказать, что для достижения духовности нужны три вещи: пост, пост и ещё раз пост.

Антоша Юродивый на станции Черемхово. Почтовая открытка 1900-е годы.

Про "мужеубийственные" культы Великой богини-матери.

В образе «Юдифи» Джорджоне (и у других художников европейского Ренессанса, прежде всего Л.Кранаха) «нашла отражение бессознательная образность древнего культа Великой богини-матери Восточного Средиземноморья в ее аспекте мужеубийцы», - говорит И. Ю. Шауб (Языческие истоки картины Джорджоне «Юдифь» // Итальянский сборник. – СПб., 2000. –№ 4: От древности до ХХ века. – С. 10).

Автор статьи высказывает предположение, что в ближневосточно-средиземноморском ареале почитания Великой богини существовал культ отделённой от тела мужской головы, связанной с ритуалами плодородия. Именно к её образу и к обрядам её культа восходит сюжет, гениально воплощённый Джорджоне в картине «Юдифь».

Про культ отделённой от тела головы говорилось в статье "Как натуфийцам удалось сохранить эгалитарность". По словам А. А. Казанкова, "захоронений мужских отчленённых черепов примерно столько же, сколько женских". Так что, предположение автора не соответствует действительности.

Можно как угодно "пёрнуть" и что угодно "брякнуть", - бумага всё терпит и не краснеет, - но надо ведь подкреплять свои тезисы доказательствами. А с доказательствами — очень "туго". Во всяком случае, я ещё ни разу нигде не встречал свидетельств существования мужеубийственных культов Великой богини-матери. Библия изобилует сведениями о тотальном истреблении мужчин целых городов, на основании которых можно расценивать древнееврейский культ Яхве (Иеговы) как мужеубийственный. Однако при поисках фактов андроцида в культах Великой матери-богини возникает "напряжёнка". Библейские сведения подтверждаются археологическими раскопками сожжённых и разрушенных ханаанских городов, но нет никаких подтверждений мужеубийственных культов матриархата. Всё ограничивается лишь голословными заявлениями, как у Вяч. Иванова: "Какъ бы то ни было, къ эпохѣ господства матерей и къ эпохѣ великой борьбы половъ восходятъ мужеубійственные культы Артемиды, съ ея общинами Амазонокъ и ея обрядами мучительства мальчиковъ, и Діониса съ его мэнадами, какъ и многообразные слѣды мужеубійства въ другихъ культахъ женскихъ божествъ: вспомнимъ хотя бы миѳъ о египетскихъ Данаидахъ и о Лемносскомъ грѣхѣ" (Источник).

Страх Божий.

Этнограф берёт интервью у старой крестьянки, живущей в Сербии в первой половине 20 века.

— Бабушка, ты веруешь в Бога?

— Конечно, верую, сынок. Кто ж не верует в Бога?

— А ты боишься Бога, бабушка?

— Конечно, сын мой. Кто ж не боится злой силы?! 

Этот пассаж из статьи "Lord of the flies" автора блога Old European culture навёл меня на размышления. Мне легко ментально войти в "шкуру" этой сербской бабульки, чтобы прочувствовать её мироощущение, так как я сам долгое время жил под одной крышей с такой же бабусей.

В окружающем мире существуют такие исполинские социальные структуры, как государства. По сравнению с ними, отдельный человек — не более чем дождевой "червяк". Государство-"грузовик" раздавит "червяка", и не заметит. Водитель "грузовика" не советуется с "червяками", не сообщает им о своих планах, так что "червякам" лучше не выползать на большую дорогу. "Грузовик" для них — такая же слепая, стихийная, непреодолимая сила, как, например, ураган. Боятся ли люди урагана? — Безусловно, боятся. Боятся они лютых морозов? — Разумеется, боятся. И дождевые червяки тоже боятся, они зимой не выползают на поверхность земли.

Про "умилостивление" божества.

"Истязания при инициации следует истолковывать не как испытание (или воспитание) мужества у будущих мужчин, а как дань, направленную на умилостивление божества", - говорит Ариэль Голан.

При этом в моём воображении вырисовывается соответствующая картина. 

Примерно такими мне представляются людишки, а божество видится в виде монстра, питающегося человеческой кровью, как в фантастическом романе Герберта Уэллса "Война миров".

Монструозное божество удерживает пойманных людишек в каком-то изолированном месте, из которого нет выхода, и вот они сидят и думают: как бы нам умилостивить это чудовище? Может, "отделаемся" кошкой или собакой? Может, насытится, гад, и оставит нас в покое? А если не насытится, может, пожертвуем ему своей собственной кровушки? Разрежем себе вены на руках, нальём пару бутылок и отнесём ему... пообещаем приносить по поллитра каждый месяц... авось, кровопивца, даст нам ещё немного пожить...

Я, конечно, утрирую, но если, допустим, в каком-то архаическом обществе и впрямь "завелось" такое божество, которое требует, чтобы мужчины самооскоплялись и приносили ему в жертву свои половые члены, как пишет А. Голан, то почему бы мужчинам не уйти из того общества? Русские крестьяне снимались и уходили на Дон, Кубань и Яик, если было невмоготу жить с барином-самодуром. Таким образом появилось целое сословие казаков. Почему же древние люди должны были безропотно терпеть и умилостивлять монструозных богов? Что-то здесь не так... Не вяжутся концы с концами...

Скорее всего, "умилостивление божества" — это интеллектуальный фантом эпохи модерна, за которым нет никакой объективной реальности. Точнее говоря, это такая примитивная "объяснялка", которая ничего не объясняет.

О жертвоприношении животных.

Ариэль Голан рассказывает о "медвежьем празднике", который заключался в ритуальном умерщвлении медведя с последующим его торжественным поеданием, которое совершалось только мужчинами. Убив медведя, водили вокруг него хоровод, говоря: "Не мы тебя убили, сам умер. Плохо не думай и наших детей не трогай". По мнению А. Голана, "медвежий праздник" представляется пережитком традиции, восходящей к медвежьим ритуалам, совершавшимся неандертальцами.

В записи "Разнокалиберная" религиозность я уже говорил о том, что в язычестве полно всякой дряни. Потому что все люди — разные, очень разные. Какие люди — такая у них и религия.

Против Розанова.

У Василия Розанова есть такое замечание:

"[После принятия Русью византийского православия] “умерщвляться” — это стало <...> идеалом древней России <...> Для русских “близиться к смерти” и “близиться к святости” до того слилось в единый путь, отождествилось, что даже теперь и даже образованные классы не вполне свободны от этого понятия. Оно есть нравственная и метафизическая аксиома в наших монастырях до сих пор; им проникнут и теперь весь наш народ в многомиллионной свой массе. Самые образованные люди, как Тургенев, как Герцен, и атеисты, нигилисты — в серьезные минуты жизни вдруг видят в себе возрожденною эту древнейшую, первоначальную веру своего народа: что умереть — святее нежели жить, что смерть угоднее Богу (для верующих), Высшему Существу (для философов), чему-то (для атеистов), нежели жизнь. Эта грустная и ужасная (по мнению пишущего эти строки) мысль сообщила главный нравственный колорит всей восточной, русской Европе: чего-то меланхолического и погибшего в смысле прогресса..." (Источник).

Розанов очень много писал о религии, и его заметки подчас гениальны, однако он всю жизнь ходил-бродил вокруг да "около церковных стен" (так он сам озаглавил один из сборников своих трудов), не войдя в само "нутро" религиозности. То есть, по каким-то причинам Розанов то ли не видел суть религии, то ли не желал её замечать. А вот В. В. Евсюков, автор монографии "Мифология китайского неолита", заметил и блестяще изложил эту суть. Говоря об универсальности "шаманской болезни" в архаических культурах, он пишет, что...

Об индоевропейской религии.

А. А. Семененко пишет:

"Совершенно неприемлемым представляется инвазионистское утверждение Д. Д. Косамби о том, что в образе ригведийской Ушас отразился якобы доарийский культ аборигенного населения Индии [1]. Здесь применяется типичный приём стронников теории арийского вторжения/переселения на Индостан (Aryan Invasion/Immigration Theory) — если сообщения о каком-либо объекте поклонения в РВ (в данном случае о Матери Дэвов и Госпоже Вселенной (VII. 75.4) Ушас-Адити) доказывают автохтонность самих индоариев в Южной Индии, то этот/эта Дэва/Дэви объявляются позаимствованным у (покорённого) ариями местного населения. Таким образом неарийскими и доарийскими оказываются практически все главные и наиболее часто упоминаемые "божества" собственно индоариев и от их индоевропейской религии вообще мало что остаётся..."

Хм, а какая может быть религия у бандюков? Арийские пастухи — это сборище "извергов", то есть людей, изверженных из своих родов за совершение тех или иных преступлений. Да, они — "пассионарии", "люди длинной воли" (по Л. Гумилёву), но этот сброд совершенно лишён Традиции. На юго-западном "крыле" Евразии мы видим тех же пастухов, греков-ахейцев, припёршихся в Элладу из причерноморских степей, - и какая там у них религия? Нет у греков никакой собственной религии, вся она свёрстана из крито-минойских и эгейских "осколков", там везде сплошь и рядом проявляются мотивы догреческой культуры пеласгов, как в Калининграде из-под советской краски проступают надписи старого Кёнигсберга. Хороший пример в этом отношении демонстрируют скандинавские бандюки-русы на берегах Днепра: в третьем-четвёртом поколении они уже совершенно утратили даже свои имена и стали называть своих детей на славянский манер, всякими Святославами да Ярославами. Князь Владимир сначала собрал какой-то искусственный "пантеон" идолов, а потом обратился к византийскому православию в царебожническом "изводе".

Так что здесь прав Д. Д. Косамби, а А. А. Семененко не прав. Индийские йоги — это не от ариев. От ариев — кастовая система, брахманы и вся прочая бюрократия-аристократия, то есть государство как административный аппарат управления. Но государство — это, вообще говоря, "надстройка" над обществом, "шапка" на голове общества, которая может быть изготовлена из совсем иного материала, нежели сама голова.    

--------------------------------------------------------------------

[1] Kosambi D. D. Myth and Reality: Studies in the Formation of Indian Culture. — Bombay: Popular Prakashan, 1962. — P. 64. 

Солнечные боги царей-жрецов.

Обычно боги или богини Солнца рассматриваются как второстепенные персонажи в пантеонах архаических культур. 

По предположению этнографа Артура М. Хокарта, культ Солнца выходит на передний план в тех культурах, где увеличивается роль «священного царя». 

Классический пример — Эхнато́н («Полезный для Атона») древнеегипетский фараон-реформатор из XVIII династии, известный до 5-го года своего правления как Аменхоте́п IV («Амон доволен»). В начале правления он прибавил к своему имени формулу «исключительный для солнца» и решил сделать ранее малоизвестного бога Атона, олицетворяющего солнечный диск, верховным божеством Египта. 

Фараон Эхнатон со своей семьёй совершают подношения Атону. Атон представлен солнечным диском с лучами, заканчивающимися ладонями.

О "св. браке" охотника с Госпожой зверей.

"Есть кавказский охотничий миф. В нём говорится о богине зверей и охотнике, который её посещает. В обмен на сексуальную связь богиня посылает охотнику дичь под его выстрел. Описывается внешность богини. Она красавица с длинными русыми волосами. У грузинских горцев сванов ее зовут Дали. Кавказский охотничий миф и соответствующее высокоритуальное поведение в очень выраженной форме я обнаружил у абхазов. Все мужчины там любят охоту, но не все любимы ею. Перед уходом в горы охотник не спит с женой и должен туда уйти незамеченным. В начале пути надо перешагнуть ружье. Он готовится ко встрече с дочерью бога охоты. Ее зовут Тымра. Она прообраз лермонтовской царицы Тамары, которая жила в замке, принимала гостя-смельчака и проводила с ним роковую для него ночь. Если охотник в первый раз встретил прекрасную дочь бога охоты, то она молча показывает ему обе ладони (10 пальцев). Надо отрицательно качнуть головой – она один палец загибает. Так надо дойти до последнего пальца – один год будет длиться их союз. Только самые сильные мужчины могут выдержать два года. Такие охотники обычно сходят с ума" (Цит. по: Я. В. Чеснов. «Телесность человека: философско-антропологическое понимание»). 

Я думаю, Артемида вполне могла быть такой "владычицей зверей", а некоторые учёные предполагают преемственность между Артемидой и богинями, изображавшимися в минойском искусстве. 

Далее, я полагаю, что не имеется и никогда не имелось таких божеств, в которых надо только верить. "Верующие" появились сравнительно недавно по историческим меркам, а ведь ещё на изломе Средневековья св. Тереза Авильская не просто верила, но переживала связь с Божеством. 

Лоренцо Бернини. Экстаз Святой Терезы

На экзистенциальной передовой.

Некто под ником hyperboreus хорошо сказал о "метафизическом измерении" древнего человека, которое отсутствует у наших современников. 

"[В древности] человек (даже самый рядовой) в целом находился намного ближе к самой границе бытия, за которой только и начинается самое главное и подлинное. Любой крестьянин, сидя долгими зимними вечерами в полутьме своей избёнки и слушая нескончаемый вой ветра, волей-неволей оказывался на своего рода экзистенциальной передовой, где растворяется, как сон, тонкая кожура всякой накопленной культуры, где имеют значение только последние вопросы человеческого бытия, где человек один на один с вечностью, смертью и тем бесконечным миром, чья физическая "фотография", будь она трижды больше и богаче современных научных предположений, всё равно ничтожно мала и одномерна" (Источник). 

Дёрновые избушки-землянки в Исландии

Да, Карл Юнг говорил об этом, что двери в сферу Бессознательного открываются лишь в состоянии тишины и покоя. Той самой тишины, которой лишены современные люди, оглушённые "ниагарскими водопадами" информационного шума. 

Тарантелла и тарантизм.

Таранте́лла (итал. Tarantella) — итальянский народный танец в сопровождении тамбурина (он же бубен) и кастаньет (в Сицилии). 

До XVIII тарантелла считалась единственным средством излечения «тарантизма» — безумия, вызываемого, как полагали, укусом паука-волка Lycosa tarantula (в отличие от широкого класса пауков, также называемых тарантулами). Более подходящей причиной является Latrodectus tredecimguttatus, широко известный как средиземноморская чёрная вдова или степной паук, хотя никогда не было продемонстрировано связи между такими укусами и поведением тарантизма. Однако исторически этот термин используется для обозначения танцевальной мании, характерной для Южной Италии, которая, вероятно, имела мало общего с укусами пауков. Танец тарантелла предположительно развился из терапии тарантизма [1].

В связи с этим в XVI веке по Италии странствовали специальные оркестры, под игру которых танцевали больные тарантизмом. Музыка тарантеллы обычно импровизировалась; для неё характерно длительное развёртывание мелодии с большими расширениями и кадансовыми дополнениями. В основе тарантеллы часто лежали какой-либо один мотив или ритмическая фигура (в ранних образцах — и в двухдольном метре), многократное повторение которых оказывало завораживающее, «гипнотическое» действие на слушателей и танцующих.

Хореография тарантеллы отличалась экстатичностью — самозабвенный танец мог продолжаться несколько часов; музыкальное сопровождение танца исполнялось флейтой, кастаньетами, бубном и некоторыми другими ударными инструментами, иногда с участием голоса.

Стоит отметить, что пауки почему-то кусали в основном женщин. И здесь я вижу связь с русским кликушеством и финно-угорским меряченьем (также "арктическая истерия", характерная для ряда народов Восточной Сибири - якутов, юкагиров, эвенков). Вот характерный пример описания данного эффекта при АИ (П.Рябков, 1887): "…Подпрыгивания становились так часты и сильны, старуха так грузно падала на сиденье, что можно было опасаться, что она расшибётся; руки ещё судорожнее хватались за грудь, из которой теперь беспрерывно вырывались целым потоком слова, вскрикиванья и всхлипыванья; временами казалось, она совсем задыхается; но вот она изо всей силы хватила кулаком об стену и с каким-то не то плачем, не то с диким хохотом пустилась в пляс по юрте, продолжая хохотать и стремительно произносить какую-то речь. Слова следовали со страшной быстротой, так что трудно было следить за мыслью. По временам она ржала, кукарекала или клекотала: клё-клё-клё, но ни на минуту не переставала, то понижая, то повышая голос, произносить слова, фразы […] и во всё это время больная ни разу не упала, не задела за окружающие предметы, хотя в юрте было тесно и людно… Припадок длился от нескольких минут до суток и более […] Нередко припадок одного мэнэрика вызывал аналогичные припадки и у других мэнэриков, находившихся рядом. Тогда, одинаково причитая, могла бесноваться целая группа людей".

О роли женщин в создании культов вождей.

Девушки украшают портрет Гитлера на рождество в Третьем Рейхе, 1937 год.

Кстати, похоже на то, как будто они укладывают венок на могилу фюрера. Зловещая картина...

Но я о другом. О роли женщин в создании культов вождей. Интересно, есть ли такие исследования по XX веку? Откуда вообще растёт культ "сильной руки"? Мне думается, что женщины более склонны поддерживать "сильную руку" (т. е. монополизацию всей власти в одних руках), чем мужчины. Я раньше уже говорил о том, что современные женщины постоянно "продюсируют" патриархат. Хотя современное общество позиционирует себя безрелигиозным, однако свято место пусто не бывает. Место божества занимают политические идолы. И происходит идолопоклонство. Как я неоднократно подчёркивал, вся религия "проистекает" из женской среды. В том числе и квазирелигиозные культы вождей.

К вопросу о развитии человеческого рода.

"Всякий значительный шаг в развитии человеческого рода происходит в сфере религии, которая неизменно является самым могучим, а в доисторические времена — и единственным носителем цивилизации" (И. Бахофен. "Материнское право". Т. 2. С. 282).

С этой точки зрения любопытно взглянуть на т. наз. "новую историю". Советская историография обозначила началом новой эпохи истории человечества Великую французскую революцию 1789 года. Которая, как известно, носила антирелигиозный характер. Ну, не станем же мы всерьёз принимать за религию полушутовской культ богини разума!

В этом смысле, вся общественная "движуха" нового времени (1789 - 2022 гг.) в религиозно-духовном измерении отличается мелочностью и "мелкотравчатостью". Несмотря на весьма масштабные "толковища" (включая сюда и "театры военных действий"), в сфере религии никаких значительных подвижек не было. Если не считать за подвижки голое "отрицалово" религии в странах, охваченных революционным пламенем. 

Интересный взгляд на Ленина от хорватского художника Jozo Kljaković, 1924 год.  

"Разнокалиберная" религиозность.

Изображение рогатого Бога с копьём и солярными символами на золотой пластине. Дания 5й век.

Когда я вижу подобные языческие "иконы", мне вспоминается «святой» Хесу́с Мальве́рде, покровитель преступников и наркоторговцев. 

Христианство не является каким-то единым и монолитным культом; оно так же многообразно, как многообразны его приверженцы. В христианстве есть и святой Франциск Ассизский, и "святая инквизиция". 

Точно так же и в язычестве: наряду с Элевсинскими мистериями там полно всякой дряни. Потому что все люди — разные, очень разные. Иисус Христос иной раз жаловался, что не все слушатели «вмещают» слово Его. В этом смысле, Евангелие для многих людей — "закрытая" книга, книга за пределами их понимания. Таких людей Википедия характеризует как "род в семействе гоминиды отряда приматов" (Источник).