К реконструкции общекавказского верховного божества Бронзового века.

По всей видимости, хурриты являлись потомками субареев, древнейшего населения Северной Месопотамии. Но в Бронзовом веке они оказались под "крышей" арменоидной военщины, после вторжения индоиранцев (ариев). После этого у хурритов сложилось своеобразное "двоеверие":  патриархальные "верхи" и матриархальные "низы". Хурриты выступают наиболее вероятными основателями куро-аракской культуры, а также триалетской культуры на Кавказе. Вероятно, в триалетскую эпоху население Закавказья начинает переходить на индоевропейский протоармянскый язык. Во всяком случяае, триалетская культура — типично арийская, с богатейшими погребениями военных вождей в группе больших курганов. 

А. Дугин полагает, что хурриты принесли на Кавказ анатолийский хатто-хурритский мифологический комплекс. (В чём я сомневаюсь.) И далее он пишет:

"Если мы зафиксируем это принципиальное положение, то мы должны искать в мифологии кавкасионов прежде всего общий гештальт Великой Матери — Кибелы [1]. То, что Кибела в Анатолии была богиней гор, а также богиней охоты [2], заставляет нас обратиться к аналогичным фигурам кавказской мифологии. В этом случае мы — в качестве гипотезы, разделяемой рядом исследователей кавказской традиции — можем предложить в качестве наиболее близкой фигуры образ грузинской богини охоты и гор Делы.

О структуре вайнахского социального уклада.

Структура вайнахского социального уклада — это живой неолит в современности. И эта структура удивительным образом напоминает социальное устройство матриархальных обществ.

"Главным элементом организации чеченского и ингушского общества является совершенно не зависимый ни от какой более высокой инстанции тейп (тайп). Тейп означает род как сакральное и суверенное политико-социальное образование, которое признаётся высшей правовой и идеологической инстанцией. Это понятие исключает социальную дифференциацию, наследственную или даже избираемую элиту, а также какую бы то ни было надтейповую структуру, обладающую статусом более высокого правового уровня. Объединение тейпов в тукхумы не создаёт надтейповой структуры или какого-то института с бо́льшими полномочиями, нежели тейп. Тукхум — это свободный союз тейпов, где собираются старейшины тейпов для решения спорных вопросов, но это не означает обязательности исполнения решений тукхума всеми тейпами. Это не вертикальная организация, а коррелят горизонтального сотрудничества и согласования общих позиций при полном соблюдении полицентрического устройства.

Также и «совет тукхумов», называемый «Мехк Кхел» (дословно, «Совет Страны») и проходящий традиционно в самом крупном чеченском тукхуме нохч-махкахой (на юго-востоке Чечни) на горе Кхеташон Корта около селения Центорой в современном Ножай-Юртовском районе, не обладает «трансцендентными» полномочиями ни над отдельными тукхумами, ни даже над тейпами.

Дольмены и некромантия.

Из научного труда В. И. Марковина "Испун — дома карликов: Заметки о дольменах Западного Кавказа" (Краснодар, 1985) следует, что...

"Дольменные постройки стоят не бессистемно, обычно их можно встретить по бассейнам рек, близ перевалов и тех давно опробованных дорог и троп, по которым и сейчас ещё проходят скотопрогонные пути. Этот факт удалось установить только для Абхазии, но и он немаловажен. Здесь пастушеские маршруты полностью совпали с пунктами, имеющими дольмены".

Возникает предположение, что дольмены строили пастухи. Для себя. Примерно как русские староверы в недавние времена делали себе "домовины" ещё при жизни. По всей видимости, носители дольменной культуры практиковали отгонное скотоводство, и пастухи могли на всё лето уходить в горы. Пока коровки или овечки пасутся на лугах, можно тем временем заняться изготовлением "домовины" из песчаника.

"Если учесть, что климат за последние четыре-пять тысячелетий изменился относительно мало, то вся основная территория, занятая дольменами, представляет собой горные леса - настолько непроходимые чащобы, что на каждом шагу здесь нужен топор или тесак и на быструю ходьбу не приходится рассчитывать".

Это косвенно подтверждает версию о строительстве дольменов пастухами. Но сразу возникают неувязки. Далее автор говорит: "где есть дольмены, нет посёлков, а где многолюдье, там не осталось древних построек". Они были разрушены или разобраны "на камень".

В Туапсинском районе вандалы-фермеры приспособили дольмен в качестве поилки для скота

Так что, может быть, 4500 лет назад дольмены находились и вблизи человеческих поселений. Автор приводит пример "Дегуакско-Даховского поселения «дольменостроителей», которое оказалось расположенным
всего в 200 — 250 м к югу от известного дольменного поля. В гончарном горне нижнего горизонта мы собрали большое количество древесного угля (сохранились целые углевые «полешки»). По ним удалось установить, что горн последний раз разожгли около 4050 лет тому назад (ошибка в этих подсчётах в ту или иную сторону незначительна)".

Ну, а с тех пор много воды утекло. Сменялись культуры и народы, и чужаки использовали дольмены, как им заблагорассудится. "Так, в одном из крупных и довольно древних дольменов реки Кизинки основное содержимое в ХIII—XIV веках выгребли и захоронили коня с удилами того времени". Очевидно, монголо-татары.

"Обряд захоронений в дольменах не был стабильным. С течением времени он менялся, теряя одни черты и приобретая другие. В ранних сооружениях с хорошо выделенным порталом известны погребения с одним, реже двумя костяками (так у археологов обычно принято называть скелеты). Умерших, судя по их позам, клали скорченно, на боку. В более простых массовых постройках - усаживали по углам. Итак, создаётся определённая схема изменений в обряде похорон в дольменах: от скорченных одиночных трупоположений, далее захоронений в позе сидя и к вторичным погребениям".

В. И. Марковин делает осторожное предположение, что строители дольменов "гнушались" ингумаций, как и зороастрийцы. "У последователей зороастризма труп не может соприкасаться с землёй, ибо он нечист и оскверняет её. Зороастрийцы складывали кости в особые ящики и вместилища, которые принято называть оссуариями. Б. А. Куфтин, один из известных исследователей дольменов, склонен был рассматривать их тоже своеобразными оссуариями".

О положении женщины по адату.

Из материалов по обычному праву ингушей, собранных Б. К. Далгатом в 1891-92 гг. (Родовой быт и обычное право чеченцев и ингушей, стр. 186-189).

X. Отношения между супругами

а) Личные

Мужской пол считается выше женского.

Женщины всюду и везде должны оказывать почтение мужчинам. Женщина не садится при мужчине, уступает дорогу, отворачивается при встрече, скромно говорит с ним и т.д.

Жена во всём должна подчиняться мужу. Жена, и бедная и богатая безразлично, подчиняется мужу. Жена не должна учить мужа, а должна слушаться его. Если муж приказывает противозаконное по воззрениям народа, то жена вправе не исполнить приказания; во всём остальном она должна его слушаться. За непослушание муж наказывает жену, гонит её от себя прочь; её уговаривают родные жить покорно. По адату муж может выгнать жену из дома своего и не содержать, но по шариату или обязан развестись или содержать.

На самом деле не все жёны послушны мужьям; иногда, хотя очень редко, случается, что жёны командуют над мужьями, но это делается тайком от других жителей; иначе вся семья потеряет уважение общества и лишится почёта, что невыгодно и для самой жены (и мужа). 

Если жена развратна, то муж имеет право убить её; но родственники её протестуют против этого. По адату такую жену должно прогнать, а с виновника полагается обиженному мужу «барч» (3 лошади по 30 рублей каждая), и всё-таки он редко может избегнуть пули или кинжала обиженного мужа. Если мою невесту взял (похитил) другой, то он платит за то мне 90 коров, а отец её мне же ещё 40 коров, и я едва успокаиваюсь; некоторые не удовольствуются таким имущественным наказанием и ещё мстят убийством.

Муж должен печься о жене; если он не исполняет своего долга, то родные его и старики увещевают его.

О кровной мести.

Б. К. Далгат говорит, что с исчезновением или сильным ослаблением устоев рода у чеченцев и ингушей, из родовой организации быта уцелела лишь самая дурная сторона её — кровная месть. 

"Самое же крупное зло, с которым тщетно борются теперь суд и администрация —  кровная месть с ослаблением родовой организации не только не ослабела, но даже, по свидетельству сторожилов - туземцев, — в последнее время усилилась. Не находит ли этот обломок старины при новых условиях жизни новую почву для своего развития? В период процветания родов было труднее решиться на убийство, нежели теперь, т. к. кроме смерти, ожидающей убийцу со стороны рода убитого, страсти людские сильно охлаждались огромным родовым выкупом за убитого, ложившимся тяжёлым бременем на весь род убийцы (130 коров, 3 лошади, 1 бык и проч.)".

Да, уж... Изъятие 130 коров — это весьма серьёзное наказание для всех членов рода. При таком раскладе убийца становился одинаково ненавидимым и со стороны рода убиенного, и со стороны своего собственного рода. Убийце оставалось либо наложить на себя руки, либо податься к Соловью-разбойнику, в общество таких же "извергов рода человеческого", как он сам.

Пан голова, он и в Африке пан голова.

Помнится, в одной из своих записей про австралийских аборигенов я говорил, что у них до прихода европейцев не было никаких племён. На "племена" их поделили европейцы; европейцы же выделили среди аборигенов "вождей", для удобства управления туземцами. По сути, "вожди" туземцев выполняли роль "гауляйтеров" на оккупированных европейцами территориях.

Судя по информации, собранной Б. К. Далгатом, на Кавказе — до поры, до времени — тоже не было никаких племён [1]. До Шамиля люди там жили родовой жизнью, под ненавязчивым управлением родовых старейшин. Цитирую:

Б. К. Далгат

"По словам Ч. Ахриева, в горах, где ингуши жили отдельными самостоятельными родственными обществами, республиками, состоящими из 100 - 150 душ обоего пола, каждый аул, или общество, управлялся старшими членами семей; лишь при большой общей опасности все аулы соединялись под управлением старших всех аулов".

То есть, у ингушей имелись лишь старейшины родов.

И далее Б. К. Далгат говорит: "я думаю, что это старшинство не могло иметь характера княжеской власти, а давалось людям, выдающимся по своим достоинствам, и признавалось чисто-нравственною властью". Однако русские "могли принять их за каких-то народных князей, так как старшины сильных родов всегда вели внешние переговоры и сношения с русскими; принять за выборных правителей народа этих родовых начальников, представлявших от своего имени целые общества, было поверхностному наблюдателю, каковыми были все путешественники по Кавказу до его покорения, весьма нетрудно. В противном случае пришлось бы в Чечне ещё в XVIII ст. допустить существование организованного единовластного управления старшинами целыми обществами, наподобие административным порядкам царского периода, чего не знал не только быт чеченцев и ингушей, но и ни один народ, живущий родовым строем; таковых начальников не было в Чечне даже в период усиления там общественной политической жизни; Шамиль, имам Чечни и Дагестана, искусственно ввёл у чеченцев наибов, впервые познакомивших народ с понятием о власти и управлении". 

"Фрейтаг, у которого заимствовали сведения и Дубровин, и Берже и другие, говорит: «Общего правления у чеченцев до призвания ими Шамиля никакого не было. Единство, дотоле замечавшееся иногда в их действиях, происходило естественно и случайно от одинаковости выгод, места жительства и обычаев, но не было следствием какого-либо устроенного порядка. Каждый тохум, ка ждая деревня управлялась отдельно, не вмешиваясь в дела соседей. Старший в роде выбирался обыкновенно, чтобы быть посредником или судьёю в ссорах родственников; в больших деревнях, где жило обыкновенно несколько тохумов, каждый выбирал своего старика, и ссоры разбирались уже всеми стариками вместе. Впрочем, круг их действия был очень ограничен и власть почти ничтожна. Кто желал, приходил к ним судиться; но кто хотел отыскивать лично своё право, преследовал сам врага, минуя стариков; наконец, решения их были не обязательны; в большей части случаев исполнение их зависело от доброй воли тяжущихся. Суд стариков, лишённый всяких принудительных средств, однако же был постоянно уважаем чеченцами и сохранился до самого водворения Шамиля".

Ещё одна параллель Кавказ — Крит.

Б. К. Далгат в своей монографии "Родовой быт и обычное право чеченцев и ингушей", ссылаясь на исследования Н. Харузина [1], говорит о молочном родстве у ингушей, устанавливаемом прикосновением губами к груди женщины из чужого рода.

А теперь, в связи с этим сообщением, ещё раз посмотрим на крито-минойские женские одежды, но уже под определённым углом зрения.

Одежды как будто специально сделаны для того, чтобы можно было легко и беспрепятственно прикоснуться губами к женской груди.

----------------------------------------------------------

[1] Харузин Н.Н. Заметки о юридическом быте чеченцев и ингушей // Сборник материалов по этнографии, издаваемый при Дашковском этнографическом музее. М., 1888. Вып. III. С. 71.

Кавказ — Крит: родовые параллели.

"О существовании аулов, населённых одною фамилиею в Чечне, говорят почти все писатели, начиная с XVIII ст. В 1873 году такие аулы встречал в горах Чечни и Станишевский. Только в самое последнее время в горах стали селиться по несколько фамилий в одном ауле; на плоскости, наоборот, аулы — по преимуществу смешанного состава. Однако, интересно отметить, что и на плоскости отдельные роды, выселившиеся из гор, поселялись в отдельных кварталах, за малыми исключениями, и устраивали родовые, фамильные кладбища", - сообщает Б. К. Далгат в своей монографии "Родовой быт и обычное право чеченцев и ингушей. Исследование и материалы 1892-1894 гг." (М.: ИМЛИ РАН, 2008. С. 98).

Горные ущелья, как и острова, являются этнографическими "заповедниками" в силу своей изолированности, и они часто сохраняют древнейшие формы общественного устройства.

Сообщение Б. К. Долгата удивительным образом перекликается с тем, что нам известно о крито-минойских поселениях. Сельские поселения на Крите представляли собой своего рода хутора с большими (расширенными) семьями. К периоду Новых дворцов в сельской местности Крита преобладали обширные виллы, как, например, в Ватипетро возле Арханеса. Эти виллы состояли из домов, мастерских и трёхсторонних святилищ, соединённых между собой на небольшом участке земли.

The villa at Vathypetro today

О кровной мести в родовых обществах.

Б. К. Далгат на стр. 95 своей монографии "Родовой быт и обычное право чеченцев и ингушей. Исследование и материалы 1892-1894 гг." (М.: ИМЛИ РАН, 2008) говорит, что "в номере 8 «Революция и горец» за 1930 г. с. 58 помещена интересная статья Ч.Ошаева «Малхиста», характеризующая пережитки родового быта заброшенных в самом труднодоступном ущелье горной Чечни в верховьях Аргуна (притока его Мишихи) чеченцев, живущих в 14 хуторах, в числе 122 дворов — 750 душ обоего пола, образующих один тейп. Все малхестинцы — члены одного тейпа — малхий; но внутри себя они делятся на ряд более мелких делений: гар и некий. В столкновениях с другими тейпами малхистинцы всегда выступают единодушно, забыв свои распри, хотя внутри тейпа все живут друг с другом в страшной вражде на почве, главным образом кровничества. Я должен заметить здесь, что кровная месть и вражда между членами одной тейпы (рода) явление не нормальное для родового быта, и наличие их свидетельствует о разложении тейпы или большого рода на более мелкие родовые группы (гар и некий) и о крайнем ослаблении родственной и прочих связей между членами тейпы. Кровная месть наблюдается в Малхиста в страшных формах, она — господствующий во всей жизни фактор. Там почти нет стариков, так как до старческого возраста мужчины не доживают, кончая жизнь от кинжала или пули".

Это очень интересная тема в контексте моих матриархальных штудий. Потому что древние матриархальные общества тоже были родовыми обществами. Неужели матриархат устанавливался там, так сказать, естественным образом, из-за того что мужчины не доживали до старческого возраста и "аксакалами" становились старухи? — Нет, это бред какой-то. В таком случае, матриархат был бы и у малхестинцев, однако ничего подобного в Малхисте не замечено.

Очевидно, кровная месть между мелкими родовыми группами отравляла жизнь не одним только малхестинцам. Тут невольно вспоминается "Повесть временных лет", согласно которой после изгнания руси (варягов) славянские племена сами стали управлять своими землями, но владели дурно, не могли установить внутреннего порядка: не было между ними правды, и встал род на род, начались усобицы. В таких обстоятельствах племена собрались и сказали: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». Порешивши так, пошли они за море, к варягам, к руси, и сказали им: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет: приходите княжить и владеть нами».

Родовой котёл.

"Сначала на родине, говорится в одном чеченском предании, людей так было немного, что каждый род (тайпа) имел общий большой котёл. 

Котёл из Гундеструпа

Раз в год, именно в весенний праздник, в общем котле варили мясо от скота, жертвуемого фамильною артелью, и трапеза была общая; все были сыты. Пиво также варили в общем фамильном котле. На родовых котлах этих были намечены знаки всех фамилий, принадлежавших к котлу. 

Кернунн, окружённый животными, на котле из Гундеструпа

В этих же котлах готовилось угощение при свадьбах и поминках. Но то было прежде; а теперь не только роды, но и фамилии, входящие в состав рода, считают себя тысячами душ. Они рассеялись и, кажется, забыли уже про свои котлы,— по крайней мере давно уже не посылают к котлам присягать по тяжебным делам и спрашивать о коренных правилах обычая при разборе важных дел".

Так пишет Б. К. Далгат на стр. 87-88 своей монографии "Родовой быт и обычное право чеченцев и ингушей. Исследование и материалы 1892-1894 гг." (М.: ИМЛИ РАН, 2008). Я к его описанию добавил изображения кельтского котла из Гундеструпа. По-моему, у кельтов, в своё время, было такое же родовое общество, как у чеченцев, и такие же котлы для совместных трапез.

О дольменах Западного Кавказа.

В. И. Марковин обращает внимание на сходство дольменов Западного Кавказа и Северной Африки.

"В африканских дольменах — скорченные захоронения. Из металлических изделий следует отметить бронзовые круглые височные кольца, одинарные и свёрнутые в несколько раз, и мелкие спиральки (найдены в Рокнии). Необходимо отметить полнейшее сходство именно этих бронзовых африканских изделий с находками, сделанными в ряде западнокавказских дольменов, которые могут быть приблизительно отнесены к середине II тысячелетия до н. э.

Африканские дольменные захоронения сопровождаются керамикой, среди которой выделяются чаши с клювовидными носиками и сосуды с выступами - ручками. Следует подчеркнуть некоторое сходство формы указанных сосудов, особенно снабжённых ручками (они отходят от края устья), с западнокавказской дольменной керамикой. Итак, налицо отдельные черты сходства дольменов Северной Африки и Западного Кавказа и особенно инвентаря, обнаруженного в них. Мимо этих фактов пройти нельзя". 

Я, от себя добавлю ещё одну удивительную параллель между Западным Кавказом и Северной Африкой. Это легенды про амазонок. По древнегреческим преданиям, амазонки обитали в Ливии и на Кавказе.

Далее В. И. Марковин говорит, что дольмены распространены по всему Средиземноморью и указывает на место их сосредоточения на восточном берегу реки Иордан.

В дольменах сидели мумии?

В. И. Марковин в монографии "Дольмены Западного Кавказа" (М., "Наука", 1978) утверждает, что отверстия в дольменах служили для ритуального кормления покойников.

"В двух портальных дольменах (№ 74, 75) бассейна р. Кизинка слева возле отверстия (если заглянуть внутрь) были найдены обломки сосудов и по одному листовидному бронзовому ножу. Скорее всего, то были приношения пищи, а ножи были приложены к ней. Аналогичным образом в портальном дольмене Богатырской поляны (по нумерации Е. Д. Фелицына № 23) у входа находилось два сосуда, в составном дольмене "Е" (Зацепина поляна, ст. Баговская) также у входа стояла прикрытая плошка с каким-то белым веществом".  

Впрочем, В. И. Марковин тут же признаётся, что дольменное отверстие могло служить не для одной цели, что их функции были многообразными.

Далее В. И. Марковин замечает, что "носителям местной дольменной культуры нужна была уверенность в сохранении праха предков, уверенность в их помощи". Это вполне очевидно, - вопрос лишь в том, каким образом носители дольменной культуры получали эту помощь от предков. Тут Марковин не говорит ни слова. Он лишь жалуется, что поселения носителей дольменной культуры почти совсем не исследованы.

Затем В. И. Марковин обращает внимание на дольмен в Джубге, который имеет у входа "двор" в виде площадки 5,25 х 4,40 м. И он говорит, что подобные круговые конструкции "встречаются не так уж редко". 

"В портальной части дольменов обычно встречаются следы приношений в виде костей, керамики и пр. Ясно, что здесь у их фасадов совершались какие-то ритуальные церемонии. Для этого, очевидно, и были предназначены эти площадки". 

Продолжаем реконструировать матриархальное общество (2).

В. В. Бардавелидзе в статье "Земельные владения древнегрузинских святиллищ" сообщает:

"В XIX и начале XX в. древнегрузинские святилища ещё обладали довольно богатым движимым и недвижимым имуществом, как-то: разнообразными культовыми и хозяйственными сооружениями (добилт кошки, дрошат сабрдзани кошки, сазаре, сасантле, дарбази, бегели, саквабе, сакоде, садиасахлисо, сахелосно, саберо, садастуро и др.), священными реликвиями (знамёна, серебряные и медные скульптурные изображения), хозяйственным инвентарём (утварью и посудой, необходимой для приготовления, хранения и потребления спиртных напитков — пива, водки, вина, а также мяса жертвенных животных — котлы, бурдюки, чаны, чаши, кувшины, миски, ковши, ложки и др.), крупным рогатым скотом, барантой и сравнительно обширными земельными угодиями. <...> По народным преданиям, они с самого начала были собственностью джвари или хати. С момента, когда божество объявлялось социальной группировке в качестве её всевышнего покровителя и патрона, оно распространяло свою власть (буквально: накладывало свою руку) и на эти земли. «Рукоположенными» или «коренными» землями считались: священные площади, священные леса и большие пахотные участки, называемые ходабуни или сахарнадо (санадо).

В горах площадь святилища являлась своего рода заповедником. Под страхом наказания божества (джвари или хати) запрещалось ею пользоваться под пашню, покос или под выгон. Даже простой «вход» в неё вне храмовых празднеств был строго табуирован для мужчин. Что же касается женщин, то они не имели права вступить на неё ногою за всю свою жизнь". 

Я полагаю, что так было не всегда. Скорее всего, это табу для женщин появилось сравнительно недавно, по историческим меркам.

"Обычай культивирования деревьев как форма служения своему джвари в пережиточном виде сохранялся почти до наших дней. На площади пшавского святилища члены его сакмо разводили саженцы липы, дуба, ясени или какой-либо другой породы дерева, которое лучше произрастало в данном месте. Затем рассаду огораживали плетняком и присматривали за нею до того времени, пока она не вырастала в молодое деревцо, ветви которого уже не были легко доступны для животных. Посадить и вырастить в святилище подобное дерево, носящее название хемхвивани, почиталось за большую заслугу перед хати, чем заклание жертвенного животного в его честь. В праздники, за поминальным столом и во время общественных пиршеств, устраивавшихся в святилище, главный священнослужитель провозглашал лиц, взрастивших хемхвивани, и посылал им за это благословение от имени хати или джвари. Хемхвивани было окружено самым строгим табу, — даже хворостинку, упавшую с него, нельзя было выносить за пределы святилища.

Продолжаем реконструировать матриархальное общество.

В. В. Бардавелидзе в статье "Земельные владения древнегрузинских святилищ" сообщает:

"К [святилищам] джварионни или хатионни принадлежали пожизненные и временные служители джвари (хати): прорицатель джварис меене или кадаги, старейшина сакмо и старший священнослужитель хевисбери, жрец хуцеси, гамдзго, деканози, знаменосец мехате, хатис пехи, хелосани, мкадре или медрошае, пивовар месапувре, казнохранитель магандзури, пастух мебакури или мебекури, старший эконом медидгеобе, медидджваре, диди дастури, младший эконом мецврилдгеобе или цврили дастури, эконом дастури, шулта, мнате, помощник эконома чханчхи, стряпчий мзареули, так называемые хелосанни, домохозяйка или точнее «мать дома» диасахлиси и др.

Служение хати или джвари, как видно и из данного перечня, не следует понимать как выполнение лишь чисто религиозных обрядов. Оно в основном представляло собой осуществление от имени божества — покровителя сакмо общинных интересов последнего".

Прекрасное описание до-государственной, и даже до-вождеской, формы человеческого общежития. Как видим, эпицентром общины являлось святилище. Его можно сравнить с современным сельским советом, но это сравнение "хромает" на обе ноги, потому что сельсовет - не автономная и не самодостаточная структура. Сельсовет является государственной структурой и полностью зависит от государства, тогда как древнегрузинские святилища, именовавшиеся джвари или хати, представляли собой совершенно независимые и самостоятельные центры общественной жизни.

Интересно, что среди всех служителей святилища В. В. Бардавелидзе поставила на первое место прорицателя. Надо полагать, это потому, что устами прорицателя говорит божество. На самом деле, именно божество является центральной фигурой святилища, а "элита" общества образуется как бы сама собой. Тот или иной член общины попадает в "элиту" тогда, когда он, словно спутник, начинает вращаться по орбите вокруг своего божества и становится его временным или постоянным служителем. 

Глядя на крито-минойские изображения, невозможно не заметить, что в религиозных церемониях в основном принимали участие женщины.

Фрагмент саркофага из Агиа Триады. Женщины совершают жертвоприношение между двух священных топоров, на древках которых сидят птицы. 16-15 вв. до Р.Х. Ираклион. Археологический музей

Реконструируем матриархальное общество по древнегрузинским святилищам.

Кое-где на Кавказе и в Закавказье вплоть до XX века сохранялись столь архаичные общественные отношения, что по ним можно реконструировать жизнь людей в эпоху неолита.

В. В. Бардавелидзе в статье "Земельные владения древнегрузинских святилищ" сообщает, что "в нагорной части Восточной Грузии до позднего времени сохранились древнегрузинские святилища, именовавшиеся джвари или хати. 

Джвари и хати — полисемантические термины, одинаково означающие, во-первых, божество определённых социальных группировок, во-вторых, святилище этого божества и, в-третьих,— крест. Кроме того, эти термины имеют ещё несколько отличных друг от друга значений. Термином джвар у сванов обозначались знаки татуировок (следы которых мной были обнаружены в 1931 г. у пожилых сванок) и особых форм обрядовые хлеба в честь Пуснабуасдиш, «владыки вселенной». Среди приморских черкесских племён термином джор (образованным от груз. джвари) обозначались культовые деревянная ветка с двумя ответвлениями и железная развилина, которые, как выяснилось, воспроизводили некогда священные эмблемы быка. Наконец, среди осетин термин дзуар (также полученный от груз. джвари) значит божество, святилище, оспа. Что же касается термина хати, то он у гудамакарцев и мтиулов служит названием знамени святилища, а среди всего грузинского народа хати значит образ, подобие, икона".

Интересно, что крест был найден на Крите при раскопках ритуального комплекса в Кноссе.

Minoan items found in the snake goddess sanctuary in Knossos

Также и "священные эмблемы быка" заставляют вспомнить про крито-минойскую религию.

"Деревянная ветка с двумя ответвлениями и железная развилина" напоминают т. наз. "рога посвящения", или, точнее, "освящения" (Horns of Consecration).

Findings from shrines on Crete, Postpalatial period

Теократия у горцев Восточной Грузии.

Любовь Т. Соловьёва в статье "Институт оракулов-прорицателей кадаги у горцев Восточной Грузии" рассказывает про грузинских "избранников духов".

"В горных регионах Восточной Грузии, особенно в Хевсурети, термином кадаги обозначали человека, который, согласно народным представлениям, был специфическим образом избран божеством из числа представителей своего сакмо (так называлось локальное сообщество, члены которого поклонялись местному святилищу и считались его кма [1]). Главной обязанностью кадаги было осуществление связи, взаимодействия между божеством и его подданными (т. е. сакмо) и сообщение людям воли божества. Следует отметить, что в Хевсурети роль кадаги среди служителей святилища была довольно значительной, кадаги (ими могли быть как мужчина, так и женщина) пользовался большим авторитетом".

Далее следует очень интересный пассаж, который заставляет вспомнить птицеголовых богинь эпохи неолита,

Терракотовая статуя женской фигуры с птичьим лицом и проколотыми ушами, держащей ребенка - Энкоми, Кипр - 1450-1200 до н. э. - Британский музей, Лондон

и древнеславянскую вещую птицу Гамаюн...

"В [священном] «языке джвари» термину кадаги соответствует слово «кандара». В обыденном языке словом кандара называется наклонённое горизонтально дерево, или палка, перекладина, на которую что-то вешают или на которую усаживается домашняя птица (т. е. насест). Явление божества и его «усаживание» на «меене» можно сравнить с тем, как домашняя птица усаживается на насест-кандара, тем более что божество-хати в большинстве случаев являлось простым смертным в образе птицы".

Затем следует описание "шаманской болезни":

"По народным представлениям, человек не мог стать «кадаги» по собственному желанию, от него это не зависело: только само божество имело право выбрать себе оракула. <...> Факт подобного избрания именовался «дачера» (от груз. «держать», «поймать», «схватить»); соответственно, «избранного», «схваченного» именовали «дачерили». Об «избрании» божество извещало человека определёнными симптомами, каким-то заболеванием неизвестного происхождения. Обычно это было какое-то психическое или нервное заболевание: у человека менялся характер, начинала болеть голова, его мучали сердечные боли, он без какой-либо видимой причины плакал, время от времени терял сознание.

Как правило, божество «намечало» своего будущего оракула ещё в детском возрасте, что выражалось в виде различных заболеваний (главным образом нервных). До 15–20 лет проявления признаков этого были довольно слабыми, но с указанного возраста болезнь обострялась. Считалось, что с этого возраста божество начинало «обучать» своего избранника, сообщать о своих пожеланиях и требованиях; божество являлось ему во сне, в виде галлюцинаций, различных видений. Когда претендент на роль кадаги становился зрелым умственно и физически, достигал совершеннолетия, когда уже мог прислуживать в святилище, божество постепенно начинало настаивать на том, чтобы тот стал его «меэне»/«кадаги». Если «избранник» («дачерили») не хотел подчиниться требованию божества, сопротивлялся, просил освободить его от служения, то это шло ему во вред, здоровье его резко ухудшалось: он начинал кричать, плакать, божество могло даже свести его с ума, он мог броситься в реку, попытаться покончить с собой [2]. Божество являлось «избраннику» и во сне, и наяву. В этот период (он назывался «габушоба» – «сумасшествие») избранник, как правило, оставался неженатым: считалось, что «божество мешает ему вступить в брак». Запреты на сексуальную жизнь существовали как для мужчин, так и для женщин.

Когда «избранный» переставал противиться воле божества, соглашаясь служить ему всю свою жизнь как кадаги, болезнь начинала ослабевать. После наступления совершеннолетия наступал момент, когда на одном из праздников (обычно на Новый год) претендент на роль кадаги впадал в транс и начинал пророчествовать. <...> В Хевсурети совершеннолетними становились довольно рано – в 15–16 лет, на этот период приходилось и половое созревание, и неслучайно именно в это время происходила окончательная и решающая «встреча» избранника («дачерили») и избравшего его божества.

Некоторые исследователи отмечали, что в роли «кадаги» обычно выступали лица, имевшие «невропатическую конституцию», которые легко впадали в экстаз. <...> Как правило, первое пророчество, первое достижение состояния транса (это называлось «гакадагеба» – «превращение в кадаги», «энас гамотана» – «отверзать уста» [3], от груз. эна – «язык», гамотана – «выносить») мужчины-«кадаги» происходило на дворе святилища во время какого-нибудь большого праздника: Новый год, Амаглеба – Вознесение, Атенгеноба; для женщин-«кадаги» время и место этого события не было столь чётко определено".

Древние святилища как "точки сборки" общества.

По сообщению Е. В. Антоновой, "в Восточной Грузии зафиксировано существование святилищ джвари и хати, служивших центрами племенных подразделений [Бардавелидзе, 1949; Бардавелидзе, 1952а; Бардавелидзе, 1952б]. «Святилище» владело культовыми и хозяйственными сооружениями, реликвиями, хозяйственным инвентарём, скотом, землями. Среди последних помимо коренных были захваченные, пожертвованные, выморочные и т. д. Пожизненными и временными служителями джвари или хати были представители многих категорий: прорицатель, старейшина, старший священнослужитель, жрец, знаменосец, пивовар, хранитель казны, пастух, несколько экономов, «домохозяйка» («мать дома»), учётчики. Они осуществляли не только религиозные функции, но и управляли общиной от имени её божества-покровителя. Земли обрабатывались в порядке служения божеству. Урожай с них и пасущийся на них скот использовались для празднеств и «кормления» служителей. В этих святилищах В. В. Бардавелидзе увидела общие черты с храмами и храмовыми хозяйствами, существовавшими в общинах древневосточного типа, в частности с шумерскими".

Это, кстати, очень хороший пример местного самоуправления. 

Давайте посмотрим, как Википедия определяет, что такое общество. "О́бщество, или со́циум (лат. socium — общее) — это человеческая общность, специфику которой представляют отношения людей между собой, их формы взаимодействия и объединения" (Источник). И Википедия показывает характерные примеры того, что называется обществом людей. 

Сход граждан швейцарской коммуны Зарнен

 

Открытый панчаят близ Нарсинггарха, Мадхья-Прадеш, Индия

Там есть ещё одна картинка.

Пешеходы на улице Арбат, Москва

Но это не общество. Это уличная толпа, случайные прохожие, между которыми нет никаких отношений, нет никакого взаимодействия и никакого объединения. 

Раньше было на Руси общество. В Новгороде Великом и в других городах русских. Я имею в виду вече ― народное собрание у славянских народов. А ныне общества нет. 

Реального общества, как оно определено в Википедии, нет, однако имеется симулякр общества. Общество как будто существует, но без соучастия народа в своей собственной судьбе. Люди живут как будто рядом друг с другом, но вместе никогда не собираются, чтобы сообща решить какую-то проблему. За них всё решает государство.

Ламашту = Алмасты?

"Ламашту (аккад.), в аккадской мифологии (с кон. 2-го тыс. до н. э.) — львиноголовая женщина-демон, поднимающаяся из подземного мира, похищающая детей; демон детских болезней" (из Википедии). 

Е. В. Антонова говорит, что "образ Ламашту — похитительницы детей — удивительно устойчив. Он сохранился до наших дней в представлениях народов Востока под именем Алмасты (Албасты). Алмасты типологически и, возможно, генетически связана с первобытными или архаичными демонами или духами, свойства которых, как правило, были амбивалентными. Примечательно, что её атрибутом наряду с гребнем было веретено — орудие женского ремесла".

Источник картинки

С одной стороны, кажется совершенно невероятным, чтобы аккадское, семитское слово имело родственные коннотации в кавказских языках. 

С другой стороны, вполне возможно, что аккадское слово "Ламашту" относится к до-шумерскому субстрату. Это самое обычное дело, когда завоеватели инкорпорируют в свою среду богов завоёванного народа. Так, например, было у греков. Этимология имени «Афина», благодаря догреческому происхождению её образа, является неясной. Скорее всего, Афина была богиней пеласгов, а греки присвоили её себе. Если это так, то подобным образом пришлые шумеры и аккадцы могли "усвоить" Ламашту от коренного, туземного населения Месопотамии. 

В таком случае, связка "Ламашту—Алмасты" может свидетельствовать о древних миграциях из Северной Месопотамии на Кавказ. Я имею в виду Лейлатепинскую культуру, которая генетически хорошо увязывается с североубейдскими позднеэнеолитическими памятниками, в частности, с поселениями района Восточной Анатолии. 

Что касается гребня и веретена, то гребень — принадлежность германской Лорелеи, а веретено — восточнославянской Мокоши. Может, они тоже имеют архаические родственные связи с Ламашту-Алмасты? 

Дольмены: информация к размышлению (3).

Любопытная кавказская легенда о происхождении дольменов:

"Местный житель рассказал легенду. Много-много лет назад, джигиты этого села пленили в походе девушку, равной по красоте которой не было.
Каждый хотел жениться на ней и каждый готов был убить того, кто встанет на его пути.
И отправились мужчины к старейшинам, чтобы те собрали совет и приняли мудрое решение, кому достанется девушка.
Но даже у старцев при виде красавицы заблестели глаза. Взыграла в жилах молодая кровь, несмотря на их преклонный возраст.
Начали они показывать свою удаль, день и ночь кружатся вокруг неземной красоты, совсем с ума посходили. Три дня думали что с ней делать, так ни к чему и не пришли.
Отпустить – джигиты за ней уйдут. Кому-то отдать – перережутся. И, чтобы не убить из-за неё друг-друга, решили, что умереть должна она.
И как только жизненные силы покинули прекрасную девушку, неведомое проклятие обрушилось на жителей. Мясо стало отваливаться у людей от костей. Они пытались спастись в соседних аулах, но кара настигала их.
Мёртвых начали закапывать в землю, но земля их не принимала и выбрасывала кости на поверхность. Тогда кости стали обкладывать камнями. Так появился Город мёртвых" (Источник). 

"Добавлю только, что на Кавказе, особенно в советское время, дольмены сносились десятками при разбивке новых садов. Доводилось лично беседовать с местными старожилами, которые помнят, как целые "деревни дольменов" пускались под нож бульдозера" (Источник). 

---------------------------------------------------------------------------------------

Дольменные каменные пробки (или втулки):

 

На многих дольменах есть специальный паз - кольцевая выемка вокруг отверстия, что очевидно служило для более герметичного прилегания пробки.

В посёлке Широкая щель находится дольмен с барельефом на фасаде:

Такой же портал есть на центральном Жанейском дольмене. 

Может быть, есть что-то общее между этим порталом и ритуальными вратами (тории) религии синто в Японии. Однажды солнечная богиня Аматерасу скрылась в пещере, и мир накрыла тьма. Чтобы выманить обиженную богиню, люди и построили первые тории — деревянные ворота. На них усадили всех петухов, каких только удалось достать. Аматерасу услышала утреннее пение птиц и выглянула из пещеры. Так на небе опять появилось солнце, а уж обратно в пещеру богиню не пустили. По этой версии тории как раз и изображают насест для петухов, выманивших своим криком богиню Аматерасу.