Б. К. Далгат на стр. 95 своей монографии "Родовой быт и обычное право чеченцев и ингушей. Исследование и материалы 1892-1894 гг." (М.: ИМЛИ РАН, 2008) говорит, что "в номере 8 «Революция и горец» за 1930 г. с. 58 помещена интересная статья Ч.Ошаева «Малхиста», характеризующая пережитки родового быта заброшенных в самом труднодоступном ущелье горной Чечни в верховьях Аргуна (притока его Мишихи) чеченцев, живущих в 14 хуторах, в числе 122 дворов — 750 душ обоего пола, образующих один тейп. Все малхестинцы — члены одного тейпа — малхий; но внутри себя они делятся на ряд более мелких делений: гар и некий. В столкновениях с другими тейпами малхистинцы всегда выступают единодушно, забыв свои распри, хотя внутри тейпа все живут друг с другом в страшной вражде на почве, главным образом кровничества. Я должен заметить здесь, что кровная месть и вражда между членами одной тейпы (рода) явление не нормальное для родового быта, и наличие их свидетельствует о разложении тейпы или большого рода на более мелкие родовые группы (гар и некий) и о крайнем ослаблении родственной и прочих связей между членами тейпы. Кровная месть наблюдается в Малхиста в страшных формах, она — господствующий во всей жизни фактор. Там почти нет стариков, так как до старческого возраста мужчины не доживают, кончая жизнь от кинжала или пули".
Это очень интересная тема в контексте моих матриархальных штудий. Потому что древние матриархальные общества тоже были родовыми обществами. Неужели матриархат устанавливался там, так сказать, естественным образом, из-за того что мужчины не доживали до старческого возраста и "аксакалами" становились старухи? — Нет, это бред какой-то. В таком случае, матриархат был бы и у малхестинцев, однако ничего подобного в Малхисте не замечено.
Очевидно, кровная месть между мелкими родовыми группами отравляла жизнь не одним только малхестинцам. Тут невольно вспоминается "Повесть временных лет", согласно которой после изгнания руси (варягов) славянские племена сами стали управлять своими землями, но владели дурно, не могли установить внутреннего порядка: не было между ними правды, и встал род на род, начались усобицы. В таких обстоятельствах племена собрались и сказали: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». Порешивши так, пошли они за море, к варягам, к руси, и сказали им: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет: приходите княжить и владеть нами».
Родовая жизнь имеет свои большие преимущества, но есть в этой жизни и свой сильный "минус", ибо, как говорится, "в семье (=роду) не без урода". И вот этот "урод" грабит, насилует или убивает кого-то из другого рода. По неписанным уставам родового общества, все родичи выступают в защиту своего пострадавшего члена и требуют справедливого наказания, согласно закону талиона: "око за око, и зуб за зуб". Другой род тоже выступает в защиту своего родича, согласно правилу "один за всех, и все за одного". Вот уже и причина для войны между двумя родами...
И здесь надо особо отметить и подчеркнуть, что едва ли не во всех древних обществах существовало такое явление как инициация. Вот, например, сцена обряда инициации на пластине Е кельтского котла из Гундеструпа:
Нижняя шеренга подходит, видимо, к жрецу (или к жрице), потом совершается обряд погружения в котёл, как в сказке Петра Ершова про Конька-Горбунка, а затем прошедшие обряд уезжают верхом на лошадях. Рассказывая про посвятительные обряды, этнографы обычно обращают внимание на то, что не все мальчики проходили эти обряды, что кто-то из них умирал при испытаниях, которые, как правило, были чрезвычайно болезненными, ибо их целью было "вышибание" души из тела.
Интересно, а не являлись ли эти обряды своего рода отсевом "овец" от "козлищ"? Ведь достаточно подержать "козла" в котле на одну минуту больше чем обычно, и род избавляется таким образом от "урода", источника всех неустройств и беспорядков. Инициация происходила при достижении мальчиками 13 лет; в этом возрасте уже всем понятно и видно, who is who.
Я тут ничего не берусь утверждать и доказывать, ибо доказательств у меня нет никаких. Обряды посвящения всегда относились к категории тайных обрядов; к ним даже родители посвящаемых не допускались. "Проводы посвящаемого были проводами на смерть. Посвящаемого особым образом украшали, красили и одевали. "Когда женщины видят украшенного таким образом мальчика, они пускаются в плач, и то же делают его близкие родственники, отец и братья матери. Они обмазываются грязью и золой, чтобы выразить своё горе", т. е. мы имеем типичную картину первобытного траура", - пишет В. Пропп (Источник). Как видно, реальная смерть посвящаемого допускалась родителями, они оплакивали его как при проводах на войну, где могут и убить. Но, повторяю, всё это дело покрыто мраком, и дальше догадок ничего определённого сказать невозможно. В этнографической литературе этот вопрос обходится молчанием, - во всяком случае, я ни разу нигде не встречал никаких удобовразумительных пояснений на сей счёт.
Комментариев нет:
Отправить комментарий