О матриархальном Мифе.

А что будет, если законодательно запретить мужчинам занимать политический "олимп"? На том основании, что мужчины склонны к агрессивному поведению и развязывают кровопролитные войны. 

"Нет, это решительно невозможно! Феминофашизм не пройдёт!"

Но, всё же, давайте проведём хотя бы мысленный эксперимент и посмотрим, что из этого выйдет.

Можно сразу сказать со 100-процентной гарантией, что не выйдет ничего хорошего. Потому что среднестатистическая женщина современного общества ("баба") ничем не лучше мужчины. В основной своей массе женщины живут внутри парадигмы современного общества. От перестановки места слагаемых сумма не меняется.

В современном обществе нет Мифа. Имеются лишь "осколки" древних мифов. Для меня эти "осколки" составляют род духовной пищи. И многие другие люди питаются этими "осколками". Это в лучшем случае. А в худшем случае они потребляют эрзац-миф в виде государственной пропаганды.

"История звёздных девочек" (1).

James Howe и Lawrence A. Hirschfeld в статье "The Star Girls' Descent: A Myth about Men, Women, Matrilocality, and Singing" проводят структурный анализ мифа из племени Сан-Биас Куна в Панаме, по-разному называемого "История звёздных девочек", "История звездных девушек, которые спустились (The Story of the Star Girls Who Came Down)", или "История Инанатили".

У супружеской пары, живущей в деревне Соккуптион на одноимённой реке в Дарьенском районе, было четверо сыновей. Когда мальчики подросли, отец искупал их в ванне с водным настоем каких-то магических трав, превратив в трудолюбивых производителей, которые приносят домой огромное количество дичи и выращивают урожай в изобилии. Естественно, все семьи в округе, у которых были дочери, хотели заиметь таких чудо-мальчиков в качестве своих зятьёв. Но когда будущие тёщи приходили просить о них, родители мальчиков всегда отвечали отказом: "Позвольте мне вам кое-что сказать. Мы растили своих мальчиков с пелёнок... Мы растили их не для кого-то другого... Мы растили их не для того, чтобы кто-то другой хорошо питался от их трудов".

Чтобы удержать мальчиков от желания жениться, их родители давали им пить чаи из трав, которые делали их равнодушными к женщинам. Однако после того, как медикаментозное лечение продолжалось в течение нескольких лет, мальчики сочли отталкивающими даже своих собственных мать и сестру. "В конце концов, они больше не могли пить в присутствии матери, они оставляли чашку нетронутой". Мальчики решили сбежать. Однажды они, как обычно, отправились на работу в лес, но не вернулись вечером, вместо этого продолжив путь в течение двух дней к верховьям реки Соккупти. Там они построили себе дом и снова принялись за свою работу. Скоро, в дополнение к собранному урожаю, мальчики настреляли столько дичи, что у них была отдельная коптильня для каждого вида мяса, и мяса было так много, что шкуры, которые они снимали с животных и бросали в воду, перекрыли реку подобно плотине.

О Лернейской гидре.

По всей видимости, Лернейская гидра была сестрой змеи в Дельфах. Возле Лерны Дионис спускался в подземное царство и возвращался оттуда вновь - там были "врата" в Аид. Очевидно, точно такие же "врата" имелись и в Дельфах. Может быть, и в других местах на поверхности земли существовали отверстия в преисподнюю. И змеи были своего рода "затычками" в этих отверстиях. Если с этой точки зрения взглянуть на подвиг Геракла, то придётся признать, что он снял пробку сосуда с заключёнными в нём джиннами.

В Дельфах ту же операцию проделал Аполлон.

Кстати, огнедышащий Змей Горыныч русских народных сказок — аналог древнегреческих "затычек" преисподней. Как я уже говорил, в преисподней текут огненные реки. Ну, и если кого-нибудь посадить голой попой на дырку, ведущую в преисподнюю, у него конечно станут вырываться клубы дыма и пламени изо рта.

Вальтер Ф. Отто о смысле Элевсинских мистерий.

"Элевсин — общее святилище для всей земли, — говорил Аристид в своём описании Элевсина (во II в. н.э.), — и из всего божественного, что есть у людей, это является одновременно и самым ужасным, и самым светлым. Где ещё в мире звучали столь чудесные песнопения, где ещё разгорались столь сильные чувства, где ещё человек столь неистово предавался игре красок и звуков, разрываясь между зрением и слухом?"... Он также говорил о неизреченных видениях, которые, по его словам, стали привилегией для "многих поколений счастливых людей".

Вальтер Ф. Отто сфокусировал весь свой интеллект на постижении того, что являлось самою сутью Элевсинских таинств.

Святилище Деметры и Коры.

Во-первых, Аристотель определённо говорит о том, что быть мистом означало не познавать что-то, а переживать и отдаваться переживанию, позволяя вести себя. Истинное посвящение ничуть не похоже на "масонские" посвящения как передачу каких-то тайных знаний. Это подтверждается недавно обнаруженным папирусным текстом, в котором Геракл утверждает, что он не нуждается в посвящении, поскольку, спустившись в подземный мир, он воочию увидел всё то, что могут предложить мистерии. Он говорит о священной ночи и заканчивает свою речь словами: "Я видел Кору". Здесь посвящение приравнивается к катабасису (См.: Катабасис).

Во-вторых, Отто отвергает истолкование Элевсинских мистерий как своего рода театральных представлений. Он говорит, что лес колонн Телестериона вряд ли позволял участникам мистерий размещаться вдоль стен, чтобы наблюдать за драматическим действом. На самом деле, мы должны отказаться от идеи драмы как таковой. Всё происходящее, вне всяких сомнений, было необычайно просто. Это подтверждается тем, что в элевсинских расходных книгах  среди многих прочих тем не содержится ни единой записи, которая могла бы иметь отношение к подготовке какого-либо рода сценического зрелища.

Людвиг Дойбнер высказал предположение, что мы имеем дело не с каким-то простым естественным актом, а с чудом. Ипполит сообщает не только о том, что здесь демонстрировался колос, но и о том, что его тут же срезали; сперва его должны были скосить "в тишине", а затем уж показывали. И контекст, и само построение фразы заставляют нас понимать слова Ипполита именно в этом смысле. И мы действительно должны заключить, что здесь разыгрывался мистериальный акт — из разряда магических. Дойбнер полагает, что произносилась магическая формула:"И узри, что в ту пору, когда ни одно зерно не всходит [ибо речь идёт об осени], взошёл колос с зерном".

Что было раньше - миф или общество?

Е. Н. Панов говорит, что "в одинаковых экологических условиях могут складываться культуры, резко различные по целому ряду существенных характеристик. На этом обстоятельстве акцентировал внимание Сассаман. Как пишет Сассаман, «… археологические данные по охотникам-собирателям делают затруднительными какие-либо генерализованные заключения о причинных взаимосвязях между экологическими факторами, экономикой самообеспечения и социополитической организацией». По его мнению, «…материалы, полученные на юго-востоке США, заставляют усомниться в справедливости материалистических объяснений становления сложных социальных структур и вынуждают сосредоточиться на символических и структурных особенностях деятельности людей, которые не могут быть поняты в отрыве от конкретной истории взаимодействий между этносами и развития их традиций» (Sassaman K.E. 2004. Complex hunter-gatherers in evolution and history: A North American perspective // J. Archaeol. Res. Vol. 12. No. 3. P. 227–280). Ещё чётче этот ход мысли выражен в следующих словах автора, завершающих его исследование: «Данные по юго-востоку США должны были бы убедить всех тех, кто готов отказаться от многолетней привычной веры в необходимость материалистических объяснений становления сложных социальных структур. Взамен этому стоит сосредоточить более серьёзное внимание на мощи идей в той сфере, где мы ищем переломы в направлении развития культуры и её дальнейшего движения в новом направлении»".

"То есть, научная теория, которая могла бы объяснить универсальность перехода от охоты-собирательства к опоре на одомашненные виды растений и животных, а также нелинейность этого процесса, по сути дела отсутствует", - делает вывод Е. Н. Панов.

«Центральный культурный миф западного патриархального строя».

Сандра М. Гилберт и Сьюзен Губар (авторы книги «Сумасшедшая на чердаке: писательница и литературное воображение в XIX веке») считают третью главу Книги Бытия, где описывается искушение Евы, «центральным культурным мифом западного патриархального строя».

Предпринятый Джоном Мильтоном поэтический пересказ истории грехопадения в эпической поэме «Потерянный рай» (1667) выглядит следующим образом (цит. по: Пер Факснельд. Инфернальный феминизм. — М.: Новое литературное обозрение, 2022):

"Дьявол, приняв обличье змея, подольщается к Еве, именуя её то «державной госпожой», то «царицей сего мира», то «богиней во плоти». Как отмечает К. А. Патридис, совокупность комплиментов, произносимых змеем, и похожих слов из уст самого рассказчика указывает на то, что Ева «пристрастно прислушивается к доводам Сатаны» и «отчасти впала в грех ещё до того, как съела запретный плод», так как у неё уже имелась «врождённая склонность к самоволию и самообожествлению». Авторитетный литературовед Нортроп Фрай более сочувственно замечает: «Он [Сатана] внушает ей понятие о её собственной индивидуальности, о том, что она — самостоятельная личность, а не просто привесок к Адаму или к Богу». Он задаёт ей риторический вопрос: «Ужель познанье столь гнусно?» А потом увещевает её: «Вкуси! В кругу богов — богиней стань, / Землёй не скованная». Ева пробует плод — и, как позже она сама рассказывает Адаму, «Тотчас к облакам / Взлетели мы; простёрлась подо мной / Поверхность необъятная Земли, / Являя величавый ряд картин». Как указывал Джон М. Стедман, это перекликается и со словами из Библии, которые толковалось как признание Сатаны в гордыне (Ис. 14: 13: «Взойду на небо, выше звёзд Божиих вознесу престол мой»), и с евангельским эпизодом (Мф. 4: 5–8; Лк. 4: 1–13), где дьявол возносит Христа на высокую гору, показывает ему все царства мира и предлагает владычество над ними. Кроме того, здесь иносказательно изображён и полёт ведьмы на шабаш. Иными словами, Ева отождествляется здесь и с самим Сатаной, и с ведьмами, и в придачу подвергается тому же искушению, что и Христос. Однако если Христос напрочь отверг дьявольские посулы, то Ева, конечно же, в итоге поддалась соблазну, а, насытившись запретными плодами, благодарит Люцифера: «Ты — наилучший вождь. / Когда б я за тобою не пошла, — / Осталась бы в незнанье. Ты открыл / Путь к мудрости». Бога же теперь она называет так: «Запретитель наш / Великий, заседающий в кругу / Крылатых соглядатаев своих». Потом Ева ненадолго задумывается: быть может, оставить новообретённое запретное знание при себе и не делиться с мужем? Она задаётся вопросом:
не поможет ли утаённое от мужа знанье
…возместить изъян,
Присущий женщине, чтоб закрепить любовь
Адама и сравняться с ним,
А может, кое в чем и превзойти?
Не зареклась бы! Низший никогда
Свободным не бывает!

То есть Ева, в интерпретации Д. Мильтона, не желает видеть Адама в рабстве невежества и "просвещает" его, делая ровней себе. 

О современном мифотворчестве.

Язык человеческий есть ничто иное как набор символов. Поэтому можно сказать, что мышление человека разумного "символично". Потому что я, например, в данный момент, составляя текст, занимаюсь оперированием словами-символами. Но мышление homo sapiens, кроме того, ещё и мифологично. Ведь где символ, там и идея; где идея, там и образ; где образ, там и миф.

Я на днях говорил о том, что сознание современного человека "купается" в мифах, как под струями летнего ливня. Так оно и есть. Мифотворчество присуще даже атеистам. Своеобразная мифология существовала в СССР даже в годы сталинского "воинствующего атеизма". Существует она и в постсоветской России. Интересный пример мифологичного "бурления" я обнаружил в записи andber "Голубь или орёл? О символике Св. Духа".

Автор приводит мнение епископа Григория (Лурье): «Голубь в Библии — это символ глупости: «И бяше Ефрем, яко голубь безумный, не имы́й сердца», - говорит пророк Осия. У голубя, как (было) известно, нет сердца, поэтому он лишён органа мудрости, которым сердце и является, поэтому он - воплощение глупости» (https://www.facebook.com/scrinium/posts/pfbid025SvtUbCGjXXkCppXPodHDbrzQhbGTEWwg51f4eK3MYK5xjX1EkmBJbcmqYPsyxRml).

Если голубка — птица "матриархальная" (в шумеро-аккадской мифологии голубка символизировала богиню любви Иштар [1]), то Анзуд — птица "патриархальная" [2] : как сообщает Википедия, "Анзуд является центральной фигурой на древнем шумерском знамени; на печати и «каменной булаве правителя»; также Анзуд был «эмблемой великого воителя Нингирсу (бог, близкий к Нинурте) из Лагаша».

"Евангельский голубь как символ Духа Святого и месопотамский Анзуд – это одна и та же птица", - делает вывод andber. - "В разных социальных ситуациях птица приобретает разные «породы». В условиях постоянной резни в Месопотамии начиная с конца 4 тыс. до н.э. актуальным был хтонический и грозный образ птицы с головой львицы, стоящий на двух гривастых львах, лишенный каких-либо морально-этических коннотаций. В условиях оккупации Иудеи разными царствами и при невозможности освободительной борьбы образ трансформируется в миролюбивого, «этичного» голубя с отсутствующей «желчью», т.е. способностью проявлять негодование".

Ну и, поскольку ныне "вихри враждебные веют над нами", то не пора ли нам менять голубя на Анзуда? Тем более что Анзуд, по мнению andber, "вероятно, изображён и на российском гербе".

Я полагаю, что всё это не более чем "игры ума" (a beautiful mind) в общем русле современного общественно-политического дискурса-нарратива. 

--------------------------------------------------------------------------

[1] Физической особенностью голубей является то, что в первые дни после вылупления птенцов оба родителя кормят их отрыжкой из зоба, так называемым «голубиным молочком» — питательной смесью, способствующей росту и, возможно, именно этот феномен кормления птенцов «молоком» привёл к ассоциации голубей с Великой Матерью.

[2] Хотя, если покопаться, обнаруживается, что Анзуд первоначально был птицей богини Инанны и тоже имел матриархальные "корни". 

О парадоксальном поведении богини Фригг.

В современной физике существуют антиномичные ситуации, в которых противоречащие друг другу высказывания об одном и том же объекте имеют логически равноправное обоснование и их истинность или ложность нельзя обосновать в рамках принятой научной парадигмы. Одной из таких "головоломных" антиномий является ситуация с природой света: свет распространяется электромагнитными волнами, но в то же время свет распространяется и в виде элементарных частиц, фотонов. Учёные говорят, что тут не надо спорить, а просто нужно признать, что свет – это и то, и другое одновременно, хотя логика требует определиться с выбором. Наплевать на логику! Подобная ситуация существует и в богословии. Иисус Христос - это истинный Бог и истинный человек (Источник), это "два в одном", а если взять что-то одно — Иисус-Бог или Иисус-человек, — то это уже ересь. А как так могло быть, что Бог позволил змею соблазнить Еву в Эдемском саду? Он что, уснул и ничего не видел? А как Иисус мог выбрать Иуду, который предаст Его? Он что, ничего не знал про Иуду? А как же определение "истинный Бог"?

Можно было бы привести и другие подобные антиномии, но и этих достаточно. Моя задача — показать само наличие антиномий и привести пару примеров. 

Безусловно, антиномии существуют не только в христианстве, но и в язычестве. Одну из таких языческих антиномий показывает Александра Баркова.     

"Сказание о гибели Бальдра – центральное сказание «Старшей Эдды». Это центральный образ всей скандинавской мифологии, и в значительной степени это как бы прообраз грядущей гибели богов. 

Бальдр – прекрасный бог, о нём можно сказать только хорошее, во всех отношениях замечательное, но всё это его не спасает. Ему грозит гибель. Бальдру снятся тревожные сны. И, несмотря на наличие провидца-отца и провидицы-матери, возникает проблема их истолкования. Один отправляется для этого как раз-таки в Хель к вёльве – мёртвой провидице, чтобы она ему истолковала эти сны. И она отвечает Одину (это один из самых обстоятельных ответов в мировой мифологии) полным рассказом о возникновении мира и о грядущей гибели мира, с которой очень тесно связана будущая гибель Бальдра. Один возвращается. После этого его супруга Фригг берёт со всего живого и неживого клятву, что оно не будет вредить Бальдру. И единственное, с чего она не берёт клятву, – это побег омелы. «Над полем стоял, возвышаясь, тонкий, прекрасный омелы побег», как говорится в «Старшей Эдде». Побег показался Фригг несерьёзным, и она с него клятву не взяла. Дальше в сюжете появляется Локи, который переодевается женщиной и выведывает у Фригг, со всего ли она взяла клятву. И она простодушно признаётся, что с побега омелы клятвы (не вредить Бальдру) она не брала. Замечу, что Фригг – богиня-провидица. И в «Перебранке Локи» говорится, что она знает все судьбы и в тайне хранит их. Такое пренебрежение собственными провидческими возможностями, такое простодушие для богини-провидицы, мягко говоря, странно.

Локи срезает эту самую омелу, делает из неё стрелу или дротик. Тем временем боги развлекаются, кидая в Бальдра различные предметы и оружие. Всё это вреда ему не причиняет. Боги этим очень забавляются. Что чувствует Бальдр, в которого швыряют что ни попадя, сказание умалчивает. Рядом стоит слепой брат Бальдра – Хёд. По понятным причинам участия в забаве не принимает. Появляется Локи, предлагает Хеду метнуть что-нибудь в Бальдра, обещает направить его руку, и таким образом Локи поражает Бальдра побегом омелы, и Бальдр умирает.

По наущению Локи слепой Хёд убивает своего брата Бальдра

Прометей и Пандора.

По мнению Р. Грейвса, рассказ о Пандоре — не настоящий миф, а антифеминистская притча, изобретённая самим Гесиодом, пессимизм которого искал объяснения смертности и всем несчастьям человека.

До появления Пандоры женщины были только богинями, управляющими людьми, по воле Зевса женщина появилась на Земле, среди мужчин, как копия богинь. Любопытная, она открыла полученный от Зевса сосуд (πίθος) (ящик Пандоры), из которого тут же по миру разлетелись все несчастья и бедствия...

Фредерик Стюарт Чёрч, «Открытый ящик Пандоры», XIX век

"Образ Пандоры заслонил собой другой, который был источником зла на земле прежде. Именно Прометею, преступившему божественные запреты, нарушившему космическое равновесие, человечество обязано всемирным потопом, появлением зла и вечного наказания для людей. Однако проделки Прометея были благополучно забыты, и титан остался в памяти как благодетель человечества, а источником зла была объявлена женщина, созданная к тому же по "промышлению Зевса"."

Так Л. Л. Селиванова комментирует Р. Грейвса, и я с ней в принципе согласен. 

По сообщению Википедии, "Пандо́ра — первая женщина, создана по велению Зевса в наказание людям за похищение для них Прометеем огня". Странно, очень странно... Прометей украл огонь, а  Зевс наказывает людей за кражу... Никакой логики. Возможно, Р. Грейвс прав, и мы здесь имеем дело с придумкой Гесиода, который в своих сочинениях переложил всё дело с больной головы на здоровую. 

Рассказ о Пандоре напоминает библейское повествование о Еве. Ева, в своё оправдание, могла бы заявить: "Эй, Бог, как это в твоём Эдемском саду оказался змей? Значит, Ты проспал, проворонил, а я теперь виновата во всём?!" Примерно так же могла бы сказать и Пандора Зевсу: "Сам подсунул мне этот ящик, чтоб я его открыла, и меня сделал источником зла, хотя на самом деле источник зла находится там же, откуда ящик появился".

Немного о славянском Велесе.

Ариэль Голан говорит, что славянский Велес или Волос представлялся в образе человекобыка; в одном из приведённых вариантов его имени корнем является вол, т. е. 'бык'. В средневековых русских текстах Велес определяется в качестве "скотьего бога". Полагают, что масленица была первоначально праздненством в честь Велеса. День христианского св. Власа, 11 февраля, приходится на масленицу. 

Образ Велеса связывался с Плеядами, которые в старину назывались у славян Волосожары. Это скопление звёзд находится в созвездии Тельца (т. е. Быка); в Шумере оно называлось "звездой Быка".

У западных славян есть выражение "за море, к Велесу" в значении 'к чёрту, на тот свет'. В. Иванов и В. Топоров высказали мнение, что связь "скотьего бога" с царством мёртвых объясняется древним индоевропейским представлением о загробном мире как о пастбище. А. Афанасьев сопоставлял имя славянского Велеса с именем литовского бога усопших Velnias. Как и славянский Велес, литовский Велняс — покровитель скота. 

Если учитывать взаимозаменяемое чередование согласных "б"-"в" в древнерусском языке ("ребёнок" - "ревёнок"), то возможна этимологическая связь западносемитского Ба'ала и славянского Велеса. Ба'ал изображался в виде быка. Также есть вероятность того, что южнославянские вилы и скандинавские валькирии каким-то образом причастны к оргийным пляскам, посвящённым Велесу.

Древнерусские подвески с изображением головы быка

 

О "неопределённости" индоевропейской мифологии.

Ариэль Голан говорит, что "сугубо индоевропейская мифология вообще неопределённа. То, что в области мифов, верований, ритуалов обычно считается индоевропейским, на поверку оказывается раннеземледельческим по своему происхождению, лишь приспособленным к основным принципам индоевропейских воззрений. Среди предков тех народов, которые на протяжении 2 тыс. до х. э. воспринимали языки и основные принципы религии выходцев из протоиндоевропейской этнической среды, основной, численно преобладающий контингент составляло автохтонное население. Культура этого населения была более высокой, чем у пришельцев, их искусство было гораздо более развитым. Надо полагать, что и мифы их были более яркими".

Всё верно, и прекрасную иллюстрацию к словам А. Голана представляет греко-микенское искусство. Оно, по "крови", является индоевропейским, арийским, но по "духу" является ни чем иным как репликацией крито-минойского и - шире - эгейского искусства пеласгов.

"Но момент, на который я хотел бы обратить ваше особое внимание, - пишет А. Эванс, - заключается в следующем: несмотря на небольшие локальные расхождения во внутренней обстановке или костюме, «микенцы» являются лишь «провинциальным» вариантом той же самой «минойской» цивилизации. Планировка их дома может немного отличаться, но архитектурные элементы, вплоть до мельчайших деталей, практически одинаковы, хотя определённые мотивы отделки могут быть более предпочтительны в одной области и менее предпочтительны – в другой. Внешний типаж людей, изображённых на настенных росписях, неразличим. Религиозные культы – те же самые. Мы видим ту же самую Богиню Природы с её голубями и гробницу с колоннами; тот же самый культ секиры с двумя лезвиями (лабриса); те же сакральные рога – всё это особенности, которые, как мы теперь знаем, могут быть прослежены на Крите вглубь эпох, вплоть до раннего минойского периода".

"Охотницы", фреска из Тиринфа, XIV в. до н.э., микенский период.

 

Микенские женщины

Попытка реконструкции "основного мифа" неолита.

Ариэль Голан, делая попытки реконструировать неолитический "основной миф" земледельцев, обращает внимание на следующие опорные точки:

1. Олень — существо мужского пола, как и владыка преисподней.

2. Солнце в мифологии раннеземледельческих культур (в отличие от индоевропейских мифологических представлений) считалось существом женского пола.

3. Женский образ солнца — это именно девушка, а не женщина.

Для реконструкции неолитического мифа можно использовать отдельные сюжеты древнегреческой мифологии, которая, конечно, содержит в себе осколки-"пазлы" более древней крито-минойской и - шире - пеласго-эгейской мифологии. 

Мы возьмём два хорошо известных сюжета - похищение Персефоны и похищение Европы - и соединим их в одну сюжетную линию.

Сначала владыка преисподней похищает Деву,

а затем Дева бежит из преисподней, причём её "спасителем" выступает олень или бык (о тождестве этих мифологических персонажей мы уже говорили).

О глубочайшей архаичности образа Матронушки.

Есть такая знаменитая русская святая по имени Матронушка. По сообщению Википедии, девочка родилась незрячей, у неё не было глазных яблок. В возрасте около 17 лет у неё отнялись ноги (внезапно, будто от удара). 

Довольно любопытная картина вырисовывается, если сравнить Матронушку с мифологическими персонажами, которым приписывается хромота и слепота. При всём разнообразии приписываемых им характеристик, качеств и функций, между ними есть общее, позволяющее объединить их в один тип. Это — однозначно прослеживающаяся связь с нижним миром. Из античного фольклора можно назвать подземного кузнеца Гефеста, считавшегося, как известно, хромым («хромец обеногий» у Гесиода). Также здесь можно упомянуть спутницу хтонической богини Гекаты — женского демона подземного царства Эмпусу, у которой одна нога либо медная, либо вообще её нет (иногда она представлялась с ослиными ногами, либо с одной ногой ослиной, другой медной). Из русских сказок нельзя не вспомнить бабу-ягу — «костяную ногу», в которой исследователи (например, А. Н. Афанасьев, Б. А. Рыбаков) видят древнюю славянскую богиню смерти. К. Д. Лаушкин пришёл к выводу, что баба-яга и другие одноногие персонажи мирового фольклора обязательно связаны со змеёй. В славянском и монгольском фольклоре одноногими, хромыми беспятыми рисуются лешие и черти, т. е. нечисть, связанная с загробным миром. 

К вопросу о "материнском праве" Бахофена.

И. Бахофен говорит о "понимании материнского права как первого великого шага на пути к высшей цивилизации" и пишет о восточном царстве женщин китайских хроник. 

"В восточном царстве женщин высшая судебная власть находится в руках царицы. Наш источник особо отмечает миролюбие этого народа и его отвращение к всякого рода насилию и особенно к воровству. Те же самые качества единодушно приписываются всеми авторами и гинекократическим государствам Запада, в особенности ликийцам, критянам и локрам. Ευνομία, σωφροσύνη, ειρήνη [1] составляют выдающуюся черту управляемых женщинами государств. Внутренняя взаимосвязь этих качеств с природой материнства очевидна. Если последнее как принцип покоя, мира, примирения и права противостоит мужчине с характерной для него склонностью к насилию, то власть женщины насаждает уважение к упомянутым добродетелям в основанных и управляемых ею гражданских сообществах. Вся эта культура покоится на святости материнства. Как судебная власть, так и религия преимущественно связаны с женщиной, которая неизменно предстаёт здесь носительницей и распространительницей всякого рода δεισιδαιμονία [2] и ευσέβεια [3]".

В отличие от Бахофена, я почти не вижу никакой связи между природой материнства и высокими моральными качествами. Материнство — оно всё естественное, природное, и даже животное (и кошка выкармливает своих котят), тогда как мораль — сверхъестественна, у природы нет никакой морали.

Няшная Сцилла.

Эллинистическая терракотовая статуэтка Сциллы ~ II век до н.э.

 

Как гласит древнегреческий миф, Сцилла – это бывшая прекрасная нимфа. Она проводила все свои дни в море, играла с другими подобными себе нереидами. Только однажды её полюбил Главк Понтийский, бывший рыбак, который съел какую-то загадочную траву и превратился в чудо-юдо. И для того чтобы добиться расположения прекрасной нимфы, он воспользовался приворотным зельем, которое ему приготовила волшебница Кирка. Однако и сама колдунья была не совсем равнодушной к Главку и не прочь была  избавиться от соперницы. Её «приворотное зелье» превратило Сциллу в жуткое чудовище - шесть собачьих голов, зубы в три ряда и двенадцать ног. Обычно изображают Сциллу как отвратительного монстра, но здесь она выглядит как няшка-милашка. Кстати, очень похожа на фею Мелюзину из кельтских и средневековых легенд, дух кристалльно-чистой воды в святых источниках и реках.

Змееборческий миф: интимные подробности.

Андрей Мерянин в статье "Мифология болот и озер. Введение в мерянскую археогеомантику" пишет о «водном», «болотном» культе мери и говорит, что "у мери был развитый культ Великой Матери, потому что культ озёр и болот, культ множественных на нашей территории камней-чашечников, культ источников и колодезей с их «пронимальной» магией, все – напрямую связанны с Ней. Плюс к этому не будем забывать о развитом культе Ящера (привет новгородско-чудскому «Коркоделу»), или как его называли христианские попы в своих летописях, «Велеса», хранителя подземных вод, владыки «Иного мира», связанного с Великой Матерью". 

Андрей Мерянин касается мимоходом основного индоевропейского мифа, суть которого заключается в выделении основного мифологического сюжета арийской мифологии — сюжета борьбы Громовержца со Змеем. Оказывается, весь сыр-бор разгорелся из-за Утробы. "Это та самая Утроба Матери, Великой Богини, за оплодотворение которой спорят Бог Неба (Юмал) и Подземный Ящер, Змей (Ёлс), которого любят изображать на наших постмерянских залесских наличниках. Родовая Утроба – основа мифологии Залесья".

Интересный расклад получается. В стародавние архаические времена, до арийской экспансии, в финно-угорской мифологии центральными персонажами были Великая Богиня и её консорт - змей. Затем появляется арийский "громовержец" и вступает в бой со змеем. И если змей родом из утробы Матери, тогда получается, что "громовержец" бьётся с ним из-за того, что сам хочет занять его "тёплое" место.

У истоков мифотворчества.

Вот так, или примерно так, образовалась архаичная мифология. Её "творцами" были люди, одной ногой стоящие на том свете. Как умирающий мальчик из стихотворения Гёте "Лесной царь". Кстати, и у шаманов каждое камлание подобно "малой смерти", ибо полёт шамана в Иномирье есть ничто иное как выход души из тела. Полный "исход" души из тела означает смерть, а частичный, как бы "одной ногой", - переход от жизни к смерти, сопряжённый с исступлением, экстазом, трансперсональными переживаниями. И во время своего "полёта", и после шаман может приоткрыть кое-что из своих переживаний. Эти-то "откровения" и являются основой, "краеугольным камнем" мифологии. 

Потом, конечно, эти "откровения" обрастают всякого рода толкованиями, на которые, в свою очередь, наслаиваются новые толкования... Но самое "ядро" мифов всегда "соткано" из того же "вещества", что и сновидения. Карл Юнг хорошо обосновал и доказал это с научной точки зрения.

Конечно, при этом нельзя не припомнить советский "научный атеизм". Как мы все помним, в СССР антирелигиозная пропаганда утверждала, будто мифы были выдуманы хитрыми жрецами, "подельниками" царей. Мифы якобы нужны были правящим классам для "одурманивания" народа. Вот такая "наука" была в приснопамятном СССРе.

Из мифологии мухомора.

Этноботаник Джонатан Отт считает, что легенда о Санта-Клаусе восходит к древнему культу употребления мухомора. Он утверждает, что традиционный красно-белый костюм Санта-Клауса (а заодно и Деда Мороза) является ни чем иным, как трансформацией красно-белой мухоморной окраски.

Он также проводит параллель с летающими оленями: общеизвестно, что олени с удовольствием поедают мухоморы и устраивают после этого пьяные танцы с высокими подпрыгиваниями.

В древних скандинавских преданиях говорится, что мухоморы появились на земле из хлопьев пены, летящей из пасти волшебного восьминогого коня Слейпнира, на котором ездил бог-шаман Один.

Согласно народным поверьям, растущие кругами грибы указывают на присутствие нечистой силы.

Матриархальные корни Мирового Дерева.

В. Тёрнер в своей монографии "Символ и ритуал" (1983) пишет:

"Так, я показал [2, с. 21—36], что дерево мудьи, или молочное дерево (Diplorrhincus mossambicensis),— центральный символ ритуала совершеннолетия девочек у народности ндембу в Северо-Западной Замбии — на своём нормативном полюсе представляет женственность, материнство, связь матери с ребёнком, девочку-неофита, проходящую посвящение в зрелую женственность, специфический матрилинидж, принцип матрилинейности, процесс изучения «женской мудрости», единство и прочность общества ндембу, а также все ценности и достоинства, присущие различным отношениям — семейным, правовым и политическим,— контролируемым матрилинейными родственниками".

Просто поразительно, насколько это описание близко культуре Древнего Египта!

Богиня предлагает Воды Жизни писцу Пэй 19-й династии

Где - Замбия, и где - Египет? Между ними - тысячи километров, а мифология - одна и та же. Я уже говорил о том, что смоковницы (или фиговые деревья) и финиковые пальмы почитались священными деревьями на Ближнем Востоке. Из-за чего? Из-за того, что они, как матери-кормилицы, питают своими плодами и людей, и животных. Тут уже заключена целая натурфилософия. Можно написать "евангелие от растения". Кстати, наш культуролог В. Гачев как раз и написал монографию под таким названием.

Афродита на козе, превратившейся в козла.

В мифе об Афродите Эпитрагии, приведённом у Плутарха (Тесей, 18), повествуется, что, когда по велению Аполлона Тесей на морском берегу принёс в жертву этой богине козу, та сама собою превратилась в козла, так что с тех пор Афродита изображается сидящей верхом на козле.

Лукшт Игорь Владимирович (род. 1950). Скульптурная композиция "На кривой козе". Бронза, литьё.