Мужчины. Квёлый народец с кучкой долгожителей.

Виген Артаваздович Геодакян говорит (Два пола. Зачем и почему? Эволюционная теория пола — Москва, 2012), что мужская смертность всё время превышает женскую и более высокая смертность мужчин наблюдается почти от всех болезней, за немногими исключениями (коклюш, кариес, некоторые гонококковые инфекции и др. Мужчины имеют также более высокую смертность как от преднамеренных так и от непреднамеренных повреждений в результате более рискованного поведения, агрессии и предпочтения опасных профессий (полицейские, пожарники, солдаты и др.) [1].

Но тут есть один удивительный нюанс. Несмотря на то, что средняя длительность жизни больше у женщин, “чемпионы”-долгожители — мужчины. Например, в центральной части Южного Закавказья в 40-х годах прошлого века из 15 долгожителей в возрасте 110–140 лет было 14 мужчин. В Абхазии в 20-х годах XX века все верхние ступени возрастной лестницы также занимали мужчины. Странно также, что феномен долгожительства встречается в популяциях, живущих отнюдь не в оптимальных условиях.

И тут я вспомнил про фотографию, сделанную в 1912 году, на 100-летнем юбилее Бородинской битвы, с живыми участниками этой битвы. Поразительно то, что это обыкновенные русские мужики.

Русские аборигены.

Маршалл Салинз в своей монографии "Экономика каменного века" (М.: ОГИ, 1999) на стр. 36 приводит таблицу дневного сна из двухнедельного наблюдения за группой австралийских аборигенов.

Как видно из таблицы, практически ежедневно аборигены спали в дневное время, - иногда урывками, иногда по 2-3 часа, а иногда и большую часть дня.

В связи с этим вспоминается утверждение английского путешественника Джерома Горсея о Московии конца XVI века как о Сонном царстве. Традицию послеобеденного сна соблюдали и цари, и монахи, и лавочники, и крестьяне, и мещане. Между прочим, Лжедмитрия разоблачили именно из-за того, что он не имел привычки дневного сна; самозванец не почивал после трапезы, как прежние цари.

Если рассматривать дневной сон как один из определяющих признаков "золотого века", то лучи этого века светили над головами русских крестьян вплоть до Нового времени.

«И пусть весь мир подождёт…»

Русские "кариатиды".

Фрагмент из  заключительной главы книги Стивена Грэма (1884—1975) «Неведомая Россия». Перевод выполнен по изданию: Stephen Graham. Undiscovered Russia. L.; N. Y.: John Lane The Bodley Head, 1912. P. 326—332.

"В лесной деревушке я увидел юную паломницу, умершую по дороге в Соловецкий монастырь. Она была чудесным цветком, чистым и святым, выросшим там, где никто не ценил её красоту. Она вышла на свет из потаённых земных глубин человечества. Увяла и вернулась во тьму. Природа равнодушна к её смерти, и Россия не оплакивает её.

В России много таких женщин. Они расцветают и вянут, однако новые расцветают тут же, как цветы на обочинах жизненной дороги. В них сила русского народа, душа его красоты. Рождаются они в семьях бедняков. Их воспитывают могучие женщины; могучие мужчины едва их замечают. С ранних лет они привыкают к нужде; работают дома и в поле, кормят коров, качают люльки, рубят дрова, пекут хлеб, собирают урожай; много раз на дню обращаются к Богу с молитвами; отправляются в дальние паломничества; выйдя замуж, рожают крепких детей, вновь уходят на богомолье, а потом наступает день, когда они умирают. В течение всей своей жизни они ни на миг не забывают о Боге, ничем себя не пятнают, зло не может ввести их в соблазн. Просто и спокойно живут эти женщины, чьи глаза излучают свет, ибо сердца их целомудренны. Благодаря им крестьянин силен и счастлив. Благодаря им сильна Россия. Благодаря им солнце светит ясно и поют птицы. Благодаря их святости мужчинам отпускаются грехи мирской жизни" (Источник).

Хорошая иллюстрация к тому, о чём я говорю непрестанно: мир держится на жертве. Точнее говоря, на самопожертвовании. В данном случае, на женском самопожертвовании. Не станет этого ежедневного жертвоприношения — и деревни запустеют, и поля зарастут бурьяном, и ничего не сможет сделать ни бюрократия, ни армия... 

O tempora, o mores!

В. Ю. Иващенко в статье "Проблемы европеизации частного быта: семейные отношения и домохозяйство в профессорской среде Харькова в начале XIX в." сообщает:

"В России XVIII - начала XIX вв. браки часто носили добровольно-принудительный характер и даже у дворянства доминировала деловая установка на брак. Не было здесь исключением и учёное сословие. Хотя до войны 1812 г. харьковская профессура была вполне довольна выплачиваемым им жалованьем, многие университетские деятели стремились укрепить своё положение удачной женитьбой. Кстати, особенно в этом преуспели иностранные профессора. <...> Профессор Я. Я. Белен-де-Баллю, имевший многочисленное семейство - пятерых сыновей и трёх дочерей - выдал одну из них замуж за учителя рисования Я. Н. Матеса. Этот брак сулил его 14-летней дочери Аспазии безбедное будущее: она получила 2000 руб. приданого и ежегодную ренту до уплаты его в 200 руб.; в свою очередь, 28-летний жених, который, кроме жалованья, имел солидную клиентуру из желающих брать частные уроки рисования, делал её наследницей всего движимого и недвижимого имущества". 

Кошмар! Дурдом! Девочке всего лишь 14 лет, а её замуж выдают! И это не в какой-то тёмной, забитой крестьянской семье, а в среде харьковской профессуры!

Но, может быть, это был единичный случай, исключение из правила? Да нет, Аркадий Красильщиков в статье "Пушкин, Онегин и педофилия" приводит и другие подобные случаи. Оказывется, 200 лет назад, в начале XIX века, в России царили совсем другие нравы.

"Юрий Лотман, знаменитый литературовед, в комментариях к роману писал: «Ранние браки, бывшие в крестьянском быту нормой, в конце XVIII века нередки были и для не затронутого европеизацией провинциального дворянского быта. А. Лабзина, знакомая поэта Хераскова, была выдана замуж, едва ей минуло 13 лет. Мать Гоголя обвенчали в 14. Однако время первых увлечений молодой читательницы романов начинались значительно раньше. И окружающие мужчины смотрели на молодую дворянку как на женщину уже в том возрасте, в котором последующие поколения увидали бы в ней лишь ребёнка. 23-летний поэт Жуковский влюбился в Машу Протасову, когда ей было 12. Герой «Горя от ума» Чацкий влюбился в Софью, когда ей было 12 – 14 лет»."

Есть женщины в русских селеньях...

С чего начинается родина? — С русской печки.

Александра Баркова пишет:

"Итак, место-обиталище домового – печь, за печкой, под печью и так далее. Как мы с вами прекрасно знаем, печь, очаг – это место контактов с потусторонним миром, это место контакта с миром предков, и печь связывается и с ушедшими, и с ещё не рождёнными, и с младенцами, потому что под печью хранили, например, молочные зубы детей или же первые срезанные детские волосики, так вот домовой тоже там обитает.

Следующий любопытный момент – то, что мы неоднократно записывали от наших информантов в фольклорных экспедициях, – это то, что домовой может быть на одно лицо с хозяином дома и, независимо от его внешности, домовой может ночью прийти, как выражались наши бабушки, давить хозяйку. Это не соитие, это ощущение навалившейся тяжести. И она может определить, что это ни в коем случае не её муж, а вовсе даже домовой, потому что у него руки в меху, то есть он обладает этой самой волосатостью, которая является признаком потустороннего существа [1].

Следующий момент – это то, что изображения домовых в своё время создавались у разных славянских племён, и там, где они зафиксированы, они представляли собою столбик с головой бородатого мужчины в верхней части. На удивление, такие изображения схожи с греческими гермами, и поскольку и образ домовых является своеобразной трансформацией культа предков, и, собственно говоря, греческие гермы связаны точно так же с культом предков (с Гермесом как представителем душ умерших, он связан с богом дорог, но это дороги, ведущие в том числе и в мир мёртвых), то действительно сходство изображений домовых с гермами весьма и весьма значительно.

Далее. Такие изображения могли называться «чуры». Собственно, слово «чур» – это восточнославянский вариант слова, которое нам известно больше в форме церковнославянской и с приставкой – я имею в виду слово «пращур». Пращур – это далёкий предок. Есть отец, дед, прадед, а что дальше прадеда? А дальше – пращуры, то есть предки. Собственно говоря, «пращур» и означает «предок», и как раз, кстати, как нам говорил академик Толстой, корень этого слова восходит к корню «кур», означающему просто-напросто «фаллос» [2]. Связь культа предков с фаллическим культом и плодородием много где отмечена, и славяне в этом смысле – не исключение. Отсюда и выражение «чур меня», то есть буквально призыв к предку «охрани меня», «обереги меня», и, кстати, поскольку этимологически это опять же имеет и непристойное значение, то непристойность считалась очень мощным оберегом от нечисти. Нечисть боится мата и поэтому в случае прогоняется им".

Николай Бердяев о русском народе.

Николай Бердяев написал в 1923 году в Берлине этюд "Новое Средневековье". Приведу здесь один пассаж их этого этюда.

"Русский народ не может создать срединного гуманистического царства, он не хочет правового государства в европейском смысле этого слова. Это - аполитический народ по строению своего духа, он устремлён к концу истории, к осуществлению Царства Божьего. Он хочет или Царства Божьего, братства во Христе, или товарищества в антихристе, царства князя мира сего".

И ещё немного: "Она [Россия] скорее родит антихриста, чем гуманистическую демократию и нейтральную гуманистическую культуру".

Ну да, демократия не является "общим делом" русского народа, - это заметно. Несколько лет назад прочитал я объявление на автобусной остановке: какой-то приезжий казак с Дальнего Востока, с Амура, собирал местных мужиков на сход, чтобы организовать казачий "круг". Так никто ведь не пришёл. Дескать, не желаем мы заниматься самоуправлением, пусть нами правит Царь-Государь. Попадётся добрый Царь - и слава Богу, попадётся "грозный" Царь - терпеть будем его самодурства.

"Матриархат" в семьях ямщиков.

Юлия Кириенко отмечает интересную особенность ямщиков Тобольской губернии: так как глава семьи часто отсутствовал дома, реальной головой семьи, полноправной хозяйкой дома была женщина - бабушка или жена. Матриархат в отдельно взятом сословии .

Источник. 

Образ "идеальной женщины" времени А. С. Пушкина.

О. И. Лисицына в статье "Аскриптивные черты российской дворянки: конструирование идеальной жены и матери (конец XVIII – середина XIX в.)" затрагивает тему воспитания российских девочек-дворянок в конце XVIII – первой половине XIX в.

"Несмотря на «секуляризацию общественного сознания» [1], православие в конце XVIII – середине XIX в. продолжало оставаться значимой частью мировоззрения российского нобилитета. Конечно, в ситуации повсеместного господства православной идеологии набор первых прививаемых дворянской девочке качеств был выдержан в духе христианских добродетелей, определяемых в терминах «благочестия» [2], «совершеннаго исполнения правил евангельских» [3]. Дворянке в первую очередь прививались такие качества как «терпение», «покорность», «смирение». Очевидно, развитие у неё данных качеств осуществлялось с целью последующего сглаживания «острых углов» в отношениях между чуждыми, по большому счёту, друг другу супругами и, соответственно, укрепления семьи. Приводимые в текстах описания «счастливой» семейной жизни наглядно демонстрируют, какие именно свойства женской личности оказывались при этом наиболее значимыми: «Наталия Ивановна и Василий Иванович… любили друг друга и были счастливы, хотя он и разорялся от карт, но жена всё ему прощала» [4]; «одна из этой семьи не делала замечаний мужу из деликатности даже тогда, когда он смелыми оборотами доводил семью до разорения…» [5]. Как видим, женские смирение и терпение, облекаясь в форму сугубо светского, «этикетного» понятия «деликатность», трактуются практически как основной залог семейного счастья.

«Повиновение» и «покорность» также достаточно часто фигурируют в текстах – обычно в контексте описания воспитательных стратегий взрослых в отношении юной дворянки: «Наталья Александровна с заплаканными глазами крестила и целовала Нюту... Что она внушала ей, я не слыхала, но, конечно, не протест и борьбу с деспотизмом родительской власти, а, вероятно, на разные лады давала лишь советы покорности и смирения…», но родительская власть трансформируется для неё после брака во власть супруга – тем более что в рамках подчинения первой она, как правило, и «даёт согласие» на брак. Так, «ты уж не от меня будешь зависеть, а от мужа и от свекрови, которым ты должна беспредельным повиновением и истинною любовью. Уж ты не от меня будешь принимать приказания, а от них» [6] – наставляет 13-летнюю А.Е. Лабзину мать.

Матёрая природа порождает матриархат (сильных женщин).

Просматривая ленту друзей, я обратил своё внимание на нижеследующее сообщение:

"В большинстве общин был патриархальный уклад, но у саамов Кольского полуострова был матриархат: считалось, что у женщины более сильная душа. Она решала все бытовые и общественные вопросы, имела бойкий нрав, у нее могло быть несколько мужей. В отличие от других племен, женщины могли быть и шаманами — нойдами" (Источник).

И немного дальше мне встретилось похожее сообщение:

"... город Кола – исторический центр Кольского полуострова. <...> Кола исторически была территорией матриархата, т. к. колянки выделялись среди жительниц крайнего Севера своей энергичностью и самостоятельностью. Писатель С. В. Максимов отмечал: «Тамошние женки так умудрились и освоились, что любая удачлива в рыбачестве, неустрашима и ловка в управлении рулём и парусом на морских промыслах». Многие сами руководили хозяйством, ходили на своих судах по торговым делам в Норвегию" (Источник).

Вот она, матриархальная Арктида! Не умственно-спекулятивная Арктогея Германа Вирта, а вполне реальная и осязаемая, находящаяся в историческом и этно-культурном контексте. Тут надо ещё отметить, что поморы были выходцами из Великого Новгорода, а средневековый Новгород, по сравнению с ордынской Москвой, отличался демократичностью и женским равноправием.
 

Зимние радости.

 

                               Зимние радости в картинах художника Федота Сычкова

Крестьянские домики на картине похожи на южнорусские - откуда-нибудь из Курской или Воронежской области. 

О семейном бюджете русских крестьян.

Автор Фотоблога №1005001 говорит, что в среднестатистической крестьянской семье Средней полосы России конца XIX века, не смотря на небогатый, если не сказать аскетичный уклад жизни, бюджет был абсолютно раздельный. И он приводит цитату из книги Ольги Семёновой-Тян-Шанской "Жизнь «Ивана». Очерки из быта крестьян одной из черноземных губерний". Под именем "Иван" она описывает некий собирательный образ простого русского крестьянина с самого рождения и до cмepти.

Бюджет у мужа и жены в семье был раздельный. Мужу принадлежала вся усадьба, хлеб, лошади, свиньи, весь инвентарь. Жене - посуда, одежда, лён, куры, корова. Овцы - общее имущество, но бывали овцы "собинки" - частное имущество бабы, которое после её смepтu переходило дочери.

Крестьянская семья в праздничных нарядах. Русские. Рязанская губерния. Касимовский уезд. Фотограф Машечкин В.М. 1910 г.

Что принадлежит мужчине и что он приносит в дом

Мужнина вся усадьба, хлеб, лошади, овцы, весь полевой инвентарь. Муж строит на свои деньги избу, двор, амбар, ригу, покупает лошадь и другую скотину, телегу и прочее. Он покупает и хлеб, крупу, говядину, капусту, соль, керосин («газ»), солому для отопления. Мужик плетёт лапти на всю семью. Вьёт все верёвки. Валенки на всю семью доставляет мужик.

Русские гимназистки

 

"Гимназистки румяные,

От мороза чуть пьяные..."

О каргопольской "бабе с птицами".

В каргопольской "бабе с птицами" каким-то чудом сохранились самые древнейшие - матриархальные - следы язычества.

Источник картинки

Арина Медведева "с любовью и наслаждением" лепит из глины эти сакральные образы, пробуждая родовую память славян.

 

«Русские в чистом виде»

В культурном отношении поморов вполне можно назвать «русскими в чистом виде». Потому что Поморье, Архангельская область — это такая «морозилка» средневековой русской культуры и средневекового культурного кода.

Снимок Николая Авенировича Шабунина. Мезень. Начало XX века

По большому счёту, именно здесь был открыт живой русский эпос. Совершенно случайно в середине XIX века русский фольклорист и этнограф Павел Рыбников, который попал в ссылку в Олонецкую и Архангельскую губернии, вдруг обнаружил, что все эти былины исполняются. Когда Рыбников после своей первой экспедиции предоставил записи этих былин, в академических кругах к нему отнеслись как к шарлатану. Мол, всё это очень красиво, русский эпос, мы все его жаждем, но он не может существовать до сих пор! Где ты его взял, скомпилировал, написал?