Александра Баркова пишет:
"Итак, место-обиталище домового – печь, за печкой, под печью и так далее. Как мы с вами прекрасно знаем, печь, очаг – это место контактов с потусторонним миром, это место контакта с миром предков, и печь связывается и с ушедшими, и с ещё не рождёнными, и с младенцами, потому что под печью хранили, например, молочные зубы детей или же первые срезанные детские волосики, так вот домовой тоже там обитает.
Следующий любопытный момент – то, что мы неоднократно записывали от наших информантов в фольклорных экспедициях, – это то, что домовой может быть на одно лицо с хозяином дома и, независимо от его внешности, домовой может ночью прийти, как выражались наши бабушки, давить хозяйку. Это не соитие, это ощущение навалившейся тяжести. И она может определить, что это ни в коем случае не её муж, а вовсе даже домовой, потому что у него руки в меху, то есть он обладает этой самой волосатостью, которая является признаком потустороннего существа [1].
Следующий момент – это то, что изображения домовых в своё время создавались у разных славянских племён, и там, где они зафиксированы, они представляли собою столбик с головой бородатого мужчины в верхней части. На удивление, такие изображения схожи с греческими гермами, и поскольку и образ домовых является своеобразной трансформацией культа предков, и, собственно говоря, греческие гермы связаны точно так же с культом предков (с Гермесом как представителем душ умерших, он связан с богом дорог, но это дороги, ведущие в том числе и в мир мёртвых), то действительно сходство изображений домовых с гермами весьма и весьма значительно.
Далее. Такие изображения могли называться «чуры». Собственно, слово «чур» – это восточнославянский вариант слова, которое нам известно больше в форме церковнославянской и с приставкой – я имею в виду слово «пращур». Пращур – это далёкий предок. Есть отец, дед, прадед, а что дальше прадеда? А дальше – пращуры, то есть предки. Собственно говоря, «пращур» и означает «предок», и как раз, кстати, как нам говорил академик Толстой, корень этого слова восходит к корню «кур», означающему просто-напросто «фаллос» [2]. Связь культа предков с фаллическим культом и плодородием много где отмечена, и славяне в этом смысле – не исключение. Отсюда и выражение «чур меня», то есть буквально призыв к предку «охрани меня», «обереги меня», и, кстати, поскольку этимологически это опять же имеет и непристойное значение, то непристойность считалась очень мощным оберегом от нечисти. Нечисть боится мата и поэтому в случае прогоняется им".
Замечательно написано. Я от себя добавлю лишь два пункта, в качестве комментария.
1. Статуэтки верхнепалеолитических "венер" частенько находят возле первобытных очагов. Стало быть, надо полагать, эти "венеры" были связаны каким-то образом с пращурами, с культом мёртвых, с культом предков.
2. Если очаг – это место контактов с потусторонним миром, это место контакта с миром предков, тогда понятны и захоронения костей умерших предков под полом возле очага, как это практиковалось в Чатал-Хёюке и ещё ранее, в ближневосточной натуфийской культуре.
-----------------------------------------------------------------------------
[1] Ранее в той же лекции Баркова говорит: "Я хочу обратить очень серьёзно ваше внимание на тот факт, что почти в любом традиционном обществе меховую одежду носят не так, как сейчас мы с вами (мехом наружу), а наоборот – мехом внутрь. Это связано с тем, что лохматость, волосатость считается признаком потустороннего мира. И в естественном повседневном поведении, разумеется, она абсолютно недопустима".
[2] Вот ещё одно косвенное подтверждение того, о чём писал С. Г. Фатыхов: в санскрите kar и kег означают и мужской детородный орган, и доминантного старца (см.: К этимологии слова "хер").
Комментариев нет:
Отправить комментарий