О структуре вайнахского социального уклада.

Структура вайнахского социального уклада — это живой неолит в современности. И эта структура удивительным образом напоминает социальное устройство матриархальных обществ.

"Главным элементом организации чеченского и ингушского общества является совершенно не зависимый ни от какой более высокой инстанции тейп (тайп). Тейп означает род как сакральное и суверенное политико-социальное образование, которое признаётся высшей правовой и идеологической инстанцией. Это понятие исключает социальную дифференциацию, наследственную или даже избираемую элиту, а также какую бы то ни было надтейповую структуру, обладающую статусом более высокого правового уровня. Объединение тейпов в тукхумы не создаёт надтейповой структуры или какого-то института с бо́льшими полномочиями, нежели тейп. Тукхум — это свободный союз тейпов, где собираются старейшины тейпов для решения спорных вопросов, но это не означает обязательности исполнения решений тукхума всеми тейпами. Это не вертикальная организация, а коррелят горизонтального сотрудничества и согласования общих позиций при полном соблюдении полицентрического устройства.

Также и «совет тукхумов», называемый «Мехк Кхел» (дословно, «Совет Страны») и проходящий традиционно в самом крупном чеченском тукхуме нохч-махкахой (на юго-востоке Чечни) на горе Кхеташон Корта около селения Центорой в современном Ножай-Юртовском районе, не обладает «трансцендентными» полномочиями ни над отдельными тукхумами, ни даже над тейпами.

Тейп больше, чем род: это суверенный род, род, возведённый в статус высшего политического и сакрального субъекта. Каждый тейп имеет не только своего основателя, почитаемого как сакральная фигура, но и свою сакральную гору, своё святилище, свои усыпальницы. Старейшины тейпа не являются в полном смысле слова правителями и вождями. Они суть пророки тейпа, облечённые авторитетом лишь в той мере, в какой они выражают волю и разум всего тейпа в целом.

Тейп является строго экзогамной структурой и в этом качестве выполняет функции рода или фратрии: браки внутри тейпа запрещены и считаются кровосмешением. Все члены тейпа связаны кровно-родственными связями и ответственны за осуществление кровной мести (по-чеченски «чир»). 

Отличие тейпа от рода состоит в том, что тейп является не базой более сложного стратифицированного общества, но таким политико-культурным явлением, которое осознанно и последовательно утверждает самого себя как политическую инстанцию, то есть как высший источник суверенитета, что проявляется в праве и обязанности осуществлять кровную месть. Именно тейп стоит перед лицом стихии смерти и отказывается делегировать право на смертный приговор какой бы то ни было иной инстанции. Это полностью и заведомо исключает формирование политической аристократии, которая в любом обществе связана с монополией на легитимное насилие. Поэтому вайнахское общество исключает и государство как явление — не только государство под властью других народов, но и своё собственное вайнахское государство. В конце концов, предки вайнахов (хурриты и, шире, анатолийцы) оказались на Кавказе именно для того, чтобы уйти от давления различных имперских образований — начиная с ассирийцев и хеттов и заканчивая иранцами и византийцами.

Тейповая структура вайнахского общества, по сути, была несовместима с наличием и государства, и истории. Поэтому чеченцы и ингуши представляют собой архетип горцев как таковых — горцев как социологический тип. Это означает общество, живущее по законам, резко отличающимся от законов большинства окружающих народов — с иерархией, стратификацией, государственностью и историалом. Когда к концу XVIII века нохчи укрепились настолько, что стали независимыми и от грузин и от аварцев, они не создали своего царства или ханства, но продолжали сохранять полицентрическую тейповую структуру. Более того, чеченская традиция категорически запрещала выбирать вождей из своей среды, тогда как к инородцам в этом качестве отношение было более терпимым" (Цит. по: А. Дугин. Индоевропейское наследие и следы Великой Матери. — М.: Академический проект, 2018. С. 633-636).

"Такие же структуры были широко распространены на территории Дагестана — у лезгин, рутульцев, даргинцев, аварцев и т. д. Среди адыго-абзахов эта система не получила большого распространения, но тем не менее, время от времени встречается и там. Есть она и у горных сванов.

«Вольные общества» Кавказа — феномен сельский и горный. «Вольное общество» представляет собой этноцентрум или ту форму организации, которую американский социолог Р. Рэдфильд называл «folk-society», а немецкий этносоциолог Р. Турнвальд — Dorfstadt (дословно «государство-деревня»). Здесь мы имеем дело с особым культурным горизонтом, в котором отсутствует вертикальная оппозиция (верх/низ), но всё сводится к горизонтальной симметрии— центр/периферия.

В структуре этноцентрума наличествуют и живые, и мёртвые (предки, ещё не родившиеся люди). Полюсом такого этноцентрума является сакральная точка (гора, усыпальница, святилище, урочище, родник и т. д.), отождествляющаяся с духом рода.

Этноцентрумы могут быть экзогамными (как вайнахские тейпы) и эндогамными (как многие поселения лезгин, разделённые на экзогамные кварталы, выполняющие роль фратрий). Но в любом случае они представляют собой полностью самодостаточный мир, в котором все социальные неравновесия старательно сглаживаются: никто не должен быть выше других, вся полнота власти и решения распределена в самом этноцентруме, рассеяна в нём. При принятии решения отдельные дисперсные кванты воли не складываются математически, но через посредство различных процедур — включая оракулы, приметы, обряды и т. д.— исследуется решение, которое принимает сам полюс этноцентрума — вечный предок, сакральная ось. В этом смысле это не количественная «демократия», а поиск единственно верного целостного ответа с помощью выявления единой воли, проистекающей из ядра всего горизонта, представленного этноцентрумом" (С. 696-697).

Я думаю, что похожий социальный уклад имеют и матриархальные общины минангкабау в горных областях Суматры (Индонезия). Самая мелкое сообщество у минангкабау - это семья, во главе которой стоит бабушка и её дочери. Несколько таких родственных семей образуют paruik - клан (сами его члены называются saparuik - "происходящие из одной утробы). А уже кланы образуют нагари, общины минагкабау. Сейчас на Западной Суматре их насчитывается около 540. Несмотря на то, что многие антропологи полагали, что матриархат должен со временем неизбежно исчезнуть, минангкабау с гордостью доказывают обратное и продолжают сохранять свои традиции, по-женски противостоят современному обществу.