О положении женщины у ацтеков.

На основе источников раннеколониального периода, А. В. Калюта даёт общий обзор положения женщины в системе отношений господства и подчинения в управленческой иерархии науа в XV — начале XVI в., как на высшем, так и на низшем её уровнях, в статье "Сиуатлатоани и сиуапилли: к вопросу о роли женщин в потестарной организации общества науа".

"В языке науатль есть термины сиуатлатоани и сиуапилли, первый из которых можно приблизительно перевести как «правительница», «владычица», а второй — как «знатная женщина», «госпожа».

Существование женщин, облечённых властью, источники относят главным образом к далёкому прошлому, которое для науа неотделимо от мифов. У аборигенов Америки сюжет о господстве женщин, сменившемся господством мужчин, распространён на большой территории вплоть до Огненной Земли.

У ацтеков сюжет о господстве женщин не носит столь выраженного характера, как например, в преданиях бразильских индейцев.

Иштлилшочитль, хронист начала XVII в., основываясь на пиктографических кодексах, называет несколько «цариц» в своём списке правителей тольтеков, полулегендарного народа искусных ремесленников и мудрецов. Женщины фигурируют и в «царском» списке Анналов из Куаутитлана. Следует отметить, что оба источника приурочивают появление «цариц» уже ко временам «деградации» тольтеков. 

Изредка в преданиях о миграциях племён женские персонажи, подобно мужским, выступают в качестве предков-предводителей, давших своё имя отдельной племенной группе. В частности, об этом свидетельствует «Кодекс Ботурини», на одной из первых страниц которого среди четырёх теомамас, предводителей и духовных лидеров ацтеков-мешика во время их скитаний, изображена женщина по имени Чимальман («Черепаховый щит»). О ней упоминает и Хроника Мешикайотль ацтекского хрониста конца XVI — начала XVII в. Эрнандо Альварадо Тесосомока.

О кифаристе на саркофаге из Агиа-Триады.

О. А. Пушкова и А. В. Цыб в статье "Богиня-владычица минойского Крита" [1] делятся интересным наблюдением:"На знаменитом саркофаге из Агиа-Триады есть изображения двух фигур в женских платьях, с женскими формами, но однако они выписаны коричневой краской, которая, в отличие от белой, обозначала мужчин. Одна из этих фигур держит в руках музыкальный инструмент, наподобие кифары.

Некое сходство с ней обнаруживается у человека на фреске из Пилоса, известной как «Орфей». Слегка эллинизированная одежда, но та же форма тела, тот же, но более чётко изображённый инструмент и коричневый цвет лица.

Создаётся впечатление, что эти две работы выполнены в одной манере. Но есть отличие, которое как ни странно, может только сблизить в смысловом смысле эти два изображения. Рядом с пилосским «Орфеем» распростёр крылья большой голубь. Из этого позволительно будет сделать вывод: и «Орфей», и фигуры на саркофаге представляют собой жрецов Богини, служивших ей своей музыкой и сознательно утративших своё мужество. Возможно, они считали это необходимым, чтобы уподобиться женственности Великой Богини, возможно, чтобы навсегда охранить свою невинность от соблазнов, а возможно потому, что были убеждены в изначальной андрогинности Высшего божества и стремились уподобиться ему".