Теократия у горцев Восточной Грузии.

Любовь Т. Соловьёва в статье "Институт оракулов-прорицателей кадаги у горцев Восточной Грузии" рассказывает про грузинских "избранников духов".

"В горных регионах Восточной Грузии, особенно в Хевсурети, термином кадаги обозначали человека, который, согласно народным представлениям, был специфическим образом избран божеством из числа представителей своего сакмо (так называлось локальное сообщество, члены которого поклонялись местному святилищу и считались его кма [1]). Главной обязанностью кадаги было осуществление связи, взаимодействия между божеством и его подданными (т. е. сакмо) и сообщение людям воли божества. Следует отметить, что в Хевсурети роль кадаги среди служителей святилища была довольно значительной, кадаги (ими могли быть как мужчина, так и женщина) пользовался большим авторитетом".

Далее следует очень интересный пассаж, который заставляет вспомнить птицеголовых богинь эпохи неолита,

Терракотовая статуя женской фигуры с птичьим лицом и проколотыми ушами, держащей ребенка - Энкоми, Кипр - 1450-1200 до н. э. - Британский музей, Лондон

и древнеславянскую вещую птицу Гамаюн...

"В [священном] «языке джвари» термину кадаги соответствует слово «кандара». В обыденном языке словом кандара называется наклонённое горизонтально дерево, или палка, перекладина, на которую что-то вешают или на которую усаживается домашняя птица (т. е. насест). Явление божества и его «усаживание» на «меене» можно сравнить с тем, как домашняя птица усаживается на насест-кандара, тем более что божество-хати в большинстве случаев являлось простым смертным в образе птицы".

Затем следует описание "шаманской болезни":

"По народным представлениям, человек не мог стать «кадаги» по собственному желанию, от него это не зависело: только само божество имело право выбрать себе оракула. <...> Факт подобного избрания именовался «дачера» (от груз. «держать», «поймать», «схватить»); соответственно, «избранного», «схваченного» именовали «дачерили». Об «избрании» божество извещало человека определёнными симптомами, каким-то заболеванием неизвестного происхождения. Обычно это было какое-то психическое или нервное заболевание: у человека менялся характер, начинала болеть голова, его мучали сердечные боли, он без какой-либо видимой причины плакал, время от времени терял сознание.

Как правило, божество «намечало» своего будущего оракула ещё в детском возрасте, что выражалось в виде различных заболеваний (главным образом нервных). До 15–20 лет проявления признаков этого были довольно слабыми, но с указанного возраста болезнь обострялась. Считалось, что с этого возраста божество начинало «обучать» своего избранника, сообщать о своих пожеланиях и требованиях; божество являлось ему во сне, в виде галлюцинаций, различных видений. Когда претендент на роль кадаги становился зрелым умственно и физически, достигал совершеннолетия, когда уже мог прислуживать в святилище, божество постепенно начинало настаивать на том, чтобы тот стал его «меэне»/«кадаги». Если «избранник» («дачерили») не хотел подчиниться требованию божества, сопротивлялся, просил освободить его от служения, то это шло ему во вред, здоровье его резко ухудшалось: он начинал кричать, плакать, божество могло даже свести его с ума, он мог броситься в реку, попытаться покончить с собой [2]. Божество являлось «избраннику» и во сне, и наяву. В этот период (он назывался «габушоба» – «сумасшествие») избранник, как правило, оставался неженатым: считалось, что «божество мешает ему вступить в брак». Запреты на сексуальную жизнь существовали как для мужчин, так и для женщин.

Когда «избранный» переставал противиться воле божества, соглашаясь служить ему всю свою жизнь как кадаги, болезнь начинала ослабевать. После наступления совершеннолетия наступал момент, когда на одном из праздников (обычно на Новый год) претендент на роль кадаги впадал в транс и начинал пророчествовать. <...> В Хевсурети совершеннолетними становились довольно рано – в 15–16 лет, на этот период приходилось и половое созревание, и неслучайно именно в это время происходила окончательная и решающая «встреча» избранника («дачерили») и избравшего его божества.

Некоторые исследователи отмечали, что в роли «кадаги» обычно выступали лица, имевшие «невропатическую конституцию», которые легко впадали в экстаз. <...> Как правило, первое пророчество, первое достижение состояния транса (это называлось «гакадагеба» – «превращение в кадаги», «энас гамотана» – «отверзать уста» [3], от груз. эна – «язык», гамотана – «выносить») мужчины-«кадаги» происходило на дворе святилища во время какого-нибудь большого праздника: Новый год, Амаглеба – Вознесение, Атенгеноба; для женщин-«кадаги» время и место этого события не было столь чётко определено".

Интересно, что в некоторых случаях божество святилища отдавало предпочтение местным женщинам.

"Избирать «кадаги» могло только то святилище, «подданным» (кма) которого человек являлся, т. е. родовое или общинное джвари. <...> От других святилищ Хевсурети отличалось Хахматис джвари: только оно имело неограниченные права выбирать женщин-кадаги (другие святилища не могли это делать), причём даже тех женщин, которые обитали в разных уголках этого региона. Однако, начав прорицать, женщины-кадаги могли посещать и другие святилища. Но мужчины-кадаги обязательно должны были принадлежать к общине именно Хахматского святилища".

Нижеследующий текст имеет параллели со служением дев-пифий при Дельфийском оракуле в Древней Греции:

"Когда приближался религиозный праздник, кадаги должен был соблюдать особую чистоту. <...> За несколько дней до праздника (в каждом святилище были установлены для этого свои сроки) кадаги мылся, менял одежду и переселялся в святилище-джвари".

Здесь даже имеется определённое сходство с практикой иудейских назореев.

Здесь мы имеем дело с одной из форм теократического правления, так как устами пророка/пророчицы говорило божество.

"Кадаги мог объявить «пашней святилища» тот или иной участок земли, потребовать, чтобы семья тяжелобольного человека для его излечения пожертвовала в качестве штрафа святилищу землю и т. д. Кадаги по сути был тем человеком, действия которого способствовали утверждению авторитета святилища, защищали и преумножали его достояние. В.В. Бардавелидзе, исследуя систему управления хевсурской общины, пришла к выводу, что оракул-меэне представлял собой «сильное оружие» в противостоянии рядовых общинников и верхушки общины, которую составляли служители святилища, поскольку именно он объявлял, что божество желает получить в качестве пожертвований лучшие участки земли и рабочий скот". 

Вот вам и "священный матриархат", если божество изволит транслировать свою волю через пророчиц. В таком случае вся культура неизбежно приобретает "женские" оттенки, пропитывается "женским" духом. 

И, кажется, теперь отчасти становится понятен феномен "богинь войны".

"Епископ Антоний сообщал: когда грузины-пшавы собирались в поход против иноверцев-мусульман, они в первую очередь «усаживали кадаги» в святилище Лашарис джвари и просили на это дозволения у божества. Получив положительный ответ и обещание победы, они обрушивались на врага и громили его.

Об этом же пишет В.В. Бардавелидзе: «Без оракула не совершалось ни одно военное действие. Прорицатель святилища меэне, или кадаги от имени божества повелевал горцам выступить в поход против таких-то врагов в такое-то время. И народ беспрекословно выполнял волю своего божества. Бывали случаи, когда воинство, отправившееся в поход в намеченный божеством срок, поворачивало обратно по его же повелению. Через прорицателя меэне божество объявляло находившемуся в пути воинству об изменившемся положении, неблагоприятном для ведения войны с противником в намеченный срок и о необходимости отложить поход на другое время. По народным верованиям, эти военные походы совершались не только по велению божества, но и под его предводительством и при непосредственном его участии в боях. Божество принимало участие в боях и в тех случаях, когда горцы-грузины отбивались от нападавших на них вражеских войск и освобождали от них родную землю».

Как мы видим, при теократии вожди вовсе не требуются. Есть божество, и есть пророк/пророчица, который/ая возвещает волю божества. Нечто подобное имело место быть во время детского крестового похода (см.: Детский крестовый поход). 

Также необходимо отметить, что на основании сказанного прорицателем старейшины собирались и решали, как надо исправить допущенные нарушения, как вернуться к первоначальным нормам обычного права. Это значит, что прорицатели находились выше старейшин. 

Автор статьи говорит, что в святилищах в основном пророчествовали мужчины, но "некогда и женщины-кадаги имели право пророчествовать в святилищах; ещё в 1940-е годы этнографы фиксировали воспоминания об этом и даже о женщинах – служителях святилищ".

Это архиважное замечание заставляет нас вспомнить о крито-минойских "жрицах со змеями", которые, скорее всего, являлись прорицательницами. Если это так, то крито-минойский матриархат не вызывает никаких сомнений.

"В равнинных районах Картли, в отличие от Хевсурети, деятельность кадаги имела свои особенности. Так, здесь не было специального ритуала «усаживания кадаги» в святилище для решения общественных дел. Здесь кадаги-мона [4]  приходила «на двор» святилища и начинала пророчествовать и каяться в первую очередь в собственных грехах, а также обличать виновных перед божеством и вещать о том, как следует возместить ущемлённые права святилища.

В своеобразных формах проявлялось и начало пророчеств («кадагад дацема»): кадаги (хатис мона) вдруг становилось плохо, она начинала вскрикивать, рвать на себе волосы и одежду, плакала, падала без чувств. «Кадагад дацема» сопровождалось также ритуальным танцем и пением, что, видимо, способствовало достижению экстатического состояния; к тому же в ряде случаев кадаги нередко какое-то время голодали, что изнуряло и ослабляло организм. Кадаги-мона танцевала до изнеможения, а затем начинала пророчествовать. Такое же поведение могло проявляться и у «дачерили» – «пойманных» божеством (от «дачера» – держать, ловить)". 

По-моему, крито-минойские мотивы вполне очевидны... Если, конечно, женские статуэтки со змеями интерпретировать как изображения пророчиц в состоянии экстаза.
-------------------------------------------------------------------------------

[1] То есть "детьми", но, в то же время, и "рабами".

[2] Кажется, именно в связи с шаманским избранничеством следует толковать отношения Кибелы и Аттиса, что богиня наслала безумие на Аттиса, и он сам оскопил себя острым камнем.

[3] Вот-вот... Тут ещё большой вопрос, кому в Древнем Египте "отверзали уста" — покойнику или пророку. 

[4] От груз. мона – рабыня, невольница, хатис мона – «рабыня» данного святилища.