Тацит писал о германцах: «Их браки очень строги, и ни один из их обычаев не заслуживает большей похвалы, чем этот, ибо они почти единственные варвары, которые довольствуются одной женой. Очень редко у этого многочисленного народа слышно о нарушении супружеской верности, и оно наказывается тут же на месте, причём наказывать позволяется самим мужьям. Муж обрезает жене, нарушившей верность, волосы [1] и на глазах родственников выгоняет её голую из деревни, ибо нет снисхождения к нарушению нравственности. Ни красота, ни молодость, ни богатство не помогут такой женщине найти мужа. Там никто не смеётся над грехом; и соблазнять и быть соблазнённым не считается там умением жить. Юноши поздно женятся и потому сохраняют свою силу, и девушек не спешат выдавать замуж, и они тоже цветут молодостью и отличаются тем же высоким ростом. Они вступают в брак в одинаковом возрасте, одинаково крепкими, и сила родителей переходит на детей».
"Ясно, что Тацит, желая дать римлянам образец, рисует брачные отношения древних германцев несколько в розовом свете", - комментирует А. Бебель, но, тем не менее, тут есть повод задуматься об истоках морали.
Очевидно, древние германцы (как и древние славяне) знали, "что такое хорошо и что такое плохо" задолго до христианизации. Нельзя сказать так, что до крещения они были "почти звери", а после крещения утратили свои зверские обычаи и стали жить по-человечески.
А. Бебель говорит, что в германских женщинах жил дух, который импонировал римлянам. Когда Марий не позволил пленным женщинам тевтонов посвятить себя служению Весте (богине девственного целомудрия), они прибегли к самоубийству.
Самая большая сложность в вопросах морали возникает из-за того, что люди — не муравьи, и, в отличие от последних, не все люди ведут себя одинаковым образом. В рамках одного и того же общества можно обнаружить примеры различного поведения. Наверно, имелись случаи зверства и среди древних германцев, и среди древних славян, и среди других язычников, но, вместе с тем, у язычников встречаются и такие удивительные обычаи, как в описании Геродота (книга I, глава 196):
"В каждой
[вавилонской] деревне раз в год созывают всех девушек, достигших половой зрелости, и выводят
толпою в одно место; кругом их располагается толпа мужчин. Глашатай вызывает
каждую по одиночке и продаёт одну за другою — прежде всех самую красивую; когда
первая бывает продана за большую сумму, глашатай вызывает другую, следующую по
красоте за первою; девушки продавались под условием супружеской жизни с ними.
Все богатые вавилоняне, достигшие половой зрелости, одни перед другими покупали
себе красивейших девушек, а такого же возраста люди простые вовсе не искали
красивой наружности, — и с деньгами готовы были брать и очень некрасивых.
Покончивши с продажею красивейших девушек, глашатай вызывает потом самую
безобразную или калеку и спрашивает: "Кто желает жениться на ней с
наименьшим вознаграждением?" Девушка вручалась тому, кто соглашался
жениться на ней с наименьшею додачей денег; употреблявшиеся на это деньги
собирались за красивых девушек, т. е. красивые выдавали замуж безобразных и
калек".
В чувстве справедливости вавилонянам не откажешь: всем поровну, «всем сёстрам по серьгам», все девушки деревни выходят замуж и никто не сидит в "старых девах". Вот где был настоящий, реальный коммунизм, а советские "коммуняки" даже и не помышляли о чём-либо подобном.
-----------------------------------------------------------------------------
В фильме "Викинги" (1958) имеется эпизод на эту тему:
Комментариев нет:
Отправить комментарий