Легенды о медведице-оборотне, созданные женщинами.

Марина Урванова, со ссылкой на запись В. Г. Богораза, передаёт чукотскую легенду о том, как обманутая и брошенная жена превращается в медведицу. "Выбрав время, когда (бывший) муж отлучится из нового дома, она приходит к сопернице, сладкими речами усыпляет её внимание, погружает в сон, а затем убивает, вылив в ухо кипящий отвар". Потом она превращается в медведицу и убивает мужа-изменника. Затем, в облике озверевшей медведицы, женщина начинает преследовать своих детей. Они убегают от матери-оборотня, превращаясь в трясогузку, глупыша, шилохвоста, волка, росомаху. С тех пор медведица бродит в тундре... (Источник)

В комментах Olga Dolidze делает верное замечание: "Что же было делать брошенной и обманутой женщине, как было ей выжить без мужчины среди снегов и льдов или в тундре? Поневоле рассвирепеешь... Вот наверное и рождались такие легенды-сказки". 

Я от себя лишь добавлю, что такого рода легенды-былички имели одновременно охранительное и воспитательно-назидательное значение в традиционном обществе. Когда мужчина с детства знал, чем может обернуться измена жене, он тысячу раз вспоминал про рассвирепевшую медведицу, прежде чем «сходить налево». Таким образом, легенда-"страшилка" по-своему охраняла чистоту и святость семейно-брачных отношений.

Ну и, заодно, мы здесь можем видеть пример того, как "работала" в архаических обществах матриархальная традиция, создавая выгодные женщинам запреты и табу. 

"Чукотский сюжет о брошенной жене, обратившейся в медведицу, бытовал также у народов Аляски. Скорее всего, именно северо-запад американского континента является центром его распространения. Он довольно популярен среди аборигенов Аляски разной языковой принадлежности", - пишет далее Марина Урванова. 

Карта расселения коренных народов Аляски

Из записи, сделанной у чугачей (эскимосы-алютиик побережья залива Принс-Уильям) в середине XIX в., следует, что "сорока рассказывает женщине, что её муж живёт с двумя новыми жёнами. Прежняя приходит к ним в то время, когда муж в море, говорит, что еда вкуснее, если хлебать её прямо из котла, пихает обеих головой в кипяток. Труп одной женщины она оставляет стоять, будто та смеётся, другой — будто та улыбается. Когда появляется муж, жена обвиняет его в измене, превращается в медведицу и убивает".  

По легенде эскимосов-чупит с острова Нунивак, обманутая жена окунает своих соперниц в кипящую кровь с водой, а сама превращается в медведицу, бивает мужа-изменника, рушит дом и уходит. 

По легенде уналитов (юпиков) залива Нортон, муж притворяется умирающим, просить оставить на его могиле каяк, оружие и еду. Однажды вдова замечает вдали дым, незаметно приходит, видит мужа с тремя новыми жёнами. Дожидается когда муж уедет, приходит к новым жёнам предлагает сделать их красивыми, как она. Для этого надо наклониться над кипящим жиром, толкает в котёл лицом, а из их одежды делает чучела на берегу. Сама превращается в рыжую медведицу и убивает мужа; затем возвращается домой и убивает своих детей, после чего уходит. С тех пор, как говорят, рыжие медведи опасны. 

Кадьяк - подвид бурого медведя, обитающий на острове Кадьяк.

В алеутских вариантах с островов Уналашка и Унга новая жена мужа изменника выглядит как чудовище — она без носа, с одним глазом во лбу. 

Версия кучинов: "Мать живёт с двумя дочерьми, все трое брошены своими мужьями. Женщины подбирают на старых стойбищах обрывки медвежьих шкур, шьют медвежью одежду. Затем приходят в селение, спрашивают, здесь ли их бывшие мужья, получив утвердительный ответ, надевают шкуры и всех убивают" (Источник). 

Последняя версия приближается вплотную к феномену скандинавских берсерков, которые, одевая межвежьи шкуры, входили в состояние одержимости и в таком состоянии обретали силу медведя.