О Елене Блаватской.

"Блаватская заявляла, что оставалась девственницей всю жизнь, несмотря на два замужества, и что у неё есть даже врачебное свидетельство, подтверждающее, что из‐за травм, полученных при падении с лошади (в результате чего, как она рассказывала в одном письме, у неё «выпали все внутренности, включая матку и прочие органы»), она не способна иметь никаких плотских сношений с мужчинами", - сообщает Пер Факснельд (Инфернальный феминизм. — М.: Новое литературное обозрение, 2022).

Е. П. Блаватская

 

Е. П. Блаватская

Конечно, Елена Петровна была необычной женщиной. Об этом говорит хотя бы рукопись «Тайной доктрины» объёмом в несколько тысяч страниц (в высоту эта кипа бумаги достигала почти метр), которую Блаватская привезла в Лондон в 1887 году. Разве обычная, нормальная женщина могла бы "выкроить" столько времени на чтение целой горы книг и составление выписок из них? У нормальной девушки в голове "лямур", а после замужества — семейные обязанности, так что времени ни на что не хватает.

Утверждение Блаватской о том, что она никогда ни с кем не вступала в сексуальные отношения, согласуется с общим отрицательным отношением теософии к сексуальности, которая рассматривалась как разрушительная сила — вредная для духовного развития, физического здоровья и освобождения женщин (Kraft S. E. Theosophy, Gender, and the «New Woman». P. 360–363). Крафт высказала предположение о том, что Блаватская могла быть гермафродитом — в физическом смысле (Kraft S. E. «There is Nothing of the Woman in Me». P. 134). Блаватская обычно отвергала традиционные женские атрибуты, изображала себя андрогином и в личной переписке подписывалась именем Джек. Олкотт, в личном дневнике именовавший её «мужедамой» (she-male), тоже звал её Джеком, как и другие близкие друзья.

Я, по молодости, прошёл через увлечение теософией мадам Блаватской. 80-е годы прошлого века, самиздат, собрания на дому у Юрия Михайловича, нашего домарощенного "гуру", где я познакомился со многими интересными парнями. Мы обменивались литературой по йоге, теософии, концентрации и медитации, а Юрий Михайлович ещё к тому же давал уроки карате. 

ДМТ и эволюционная "воронка".

Вчера вечером я посмотрел на YouTube документальный фильм об аяхуаске. Там говорилось, что при смерти в человеческом мозгу вырабатывается (или выделяется) ДМТ, сильнодействующее психоактивное вещество из класса триптаминов. Как раз это вещество имеется в тропической лиане аяхуаска, отвар которой пьют индейцы. Там же один мужик рассказывал, как он, после принятия аяхуаски, видел своими глазами всю эволюцию на Земле. Я сразу вспомнил, что нечто подобное я уже читал у Майкла Харнера в его книге "Путь шамана". Значит, похоже на то, что подобные переживания являются стандартными при приёме аяхуаски. 

Насколько я понимаю, при смерти сознание человека редуцируется до позиции "наблюдателя" (как во сне) и попадает в эволюционную "воронку", на дальнем конце которой "маячит" новое рождение. 

Если всё так и есть, то, в таком случае, как понимать буддийскую нирвану? Ведь нирвана есть выход из эволюционной "воронки", то есть выход из колеса сансары, из колеса перерождений. Но вот вопрос: как, каким образом, выйти из этого колеса, как не попасть в эту "воронку", если при смерти в мозгу вырабатывается сильнейший наркотик и всё, о чём говорил Будда, становится неважным и неинтересным?

«Куды бедному хрестьянину податься», если поп на стороне знати?

В книге Жюля Мишле (1798–1874) «Ведьма» (1862) излагается теория, согласно которой те, кого в Средние века обвиняли в колдовстве, действительно практиковали сатанизм, только он являлся своеобразным выражением праведной классовой ненависти со стороны обездоленной части феодального общества. Поскольку Бог и церковь были на стороне знати, отчаявшемуся средневековому крестьянству приходилось обращаться за помощью к великому противнику Бога — Сатане.

Я не думаю, что всё было именно так, как преподносит Жюль Мишле, но что-то в этом есть. Конечно, никто не поверит в то, что средневековые крестьяне какой-нибудь французской Вандеи устраивали тайные церкви Сатаны; сатанизм — это симулякр, который появился не ранее второй половины XX века, и притом в городской богемно-интеллигентской среде. Однако можно допустить какие-то сектантские движения, своего рода "двоеверие", как, например, у русских христоверов-"хлыстов": днём они — в православном храме, а ночью собираются на своём "корабле". 

Вообще, конечно, я себе не представляю, как можно молиться Богу в храме вместе с такого рода прихожанами:

БЕСЕДА МЕЩАН, около 1814 г.

А ведь в то время, в 1814 году, были крепостные крестьяне. Приходит такой крестьянин в храм, а там стоит и молится Богу помещик, который его продал... 

— Ты, барин, какому Богу молишься, Христу или Велиару?!

«Центральный культурный миф западного патриархального строя».

Сандра М. Гилберт и Сьюзен Губар (авторы книги «Сумасшедшая на чердаке: писательница и литературное воображение в XIX веке») считают третью главу Книги Бытия, где описывается искушение Евы, «центральным культурным мифом западного патриархального строя».

Предпринятый Джоном Мильтоном поэтический пересказ истории грехопадения в эпической поэме «Потерянный рай» (1667) выглядит следующим образом (цит. по: Пер Факснельд. Инфернальный феминизм. — М.: Новое литературное обозрение, 2022):

"Дьявол, приняв обличье змея, подольщается к Еве, именуя её то «державной госпожой», то «царицей сего мира», то «богиней во плоти». Как отмечает К. А. Патридис, совокупность комплиментов, произносимых змеем, и похожих слов из уст самого рассказчика указывает на то, что Ева «пристрастно прислушивается к доводам Сатаны» и «отчасти впала в грех ещё до того, как съела запретный плод», так как у неё уже имелась «врождённая склонность к самоволию и самообожествлению». Авторитетный литературовед Нортроп Фрай более сочувственно замечает: «Он [Сатана] внушает ей понятие о её собственной индивидуальности, о том, что она — самостоятельная личность, а не просто привесок к Адаму или к Богу». Он задаёт ей риторический вопрос: «Ужель познанье столь гнусно?» А потом увещевает её: «Вкуси! В кругу богов — богиней стань, / Землёй не скованная». Ева пробует плод — и, как позже она сама рассказывает Адаму, «Тотчас к облакам / Взлетели мы; простёрлась подо мной / Поверхность необъятная Земли, / Являя величавый ряд картин». Как указывал Джон М. Стедман, это перекликается и со словами из Библии, которые толковалось как признание Сатаны в гордыне (Ис. 14: 13: «Взойду на небо, выше звёзд Божиих вознесу престол мой»), и с евангельским эпизодом (Мф. 4: 5–8; Лк. 4: 1–13), где дьявол возносит Христа на высокую гору, показывает ему все царства мира и предлагает владычество над ними. Кроме того, здесь иносказательно изображён и полёт ведьмы на шабаш. Иными словами, Ева отождествляется здесь и с самим Сатаной, и с ведьмами, и в придачу подвергается тому же искушению, что и Христос. Однако если Христос напрочь отверг дьявольские посулы, то Ева, конечно же, в итоге поддалась соблазну, а, насытившись запретными плодами, благодарит Люцифера: «Ты — наилучший вождь. / Когда б я за тобою не пошла, — / Осталась бы в незнанье. Ты открыл / Путь к мудрости». Бога же теперь она называет так: «Запретитель наш / Великий, заседающий в кругу / Крылатых соглядатаев своих». Потом Ева ненадолго задумывается: быть может, оставить новообретённое запретное знание при себе и не делиться с мужем? Она задаётся вопросом:
не поможет ли утаённое от мужа знанье
…возместить изъян,
Присущий женщине, чтоб закрепить любовь
Адама и сравняться с ним,
А может, кое в чем и превзойти?
Не зареклась бы! Низший никогда
Свободным не бывает!

То есть Ева, в интерпретации Д. Мильтона, не желает видеть Адама в рабстве невежества и "просвещает" его, делая ровней себе. 

К вопросу о женском священстве.

Иоанн Златоуст (ок. 347 — 407) замечал в своём толковании к Первому посланию к Тимофею:

"Учила однажды жена, и всё ниспровергла. Поэтому [Павел] говорит: «да не учит». Но как это относится к другим женщинам, если одна сделала это? И очень (относится), потому что пол этот немощен и легкомыслен" [1].

Иными словами, по мнению этого авторитетного мыслителя, «ученье» женщины в Эдеме — когда она убедила Адама съесть запретный плод — и новозаветные толкования этого поступка следует понимать как призыв не допускать женщин учить людей на церковных собраниях (Цит. по: Пер Факснельд. Инфернальный феминизм / Пер Факснельд. — М.: Новое литературное обозрение, 2022).

То есть, если руководствоваться мнением Отцов Церкви, то пастырем и руководителем общины может быть только мужчина. А с мнением Отцов Церкви нельзя не считаться, так как оно составляет Священное Предание, один из источников вероучения и церковного права наряду со Священным Писанием. 

Характерно, что женское священство получило развитие в протестантской среде, где верующие отказались от боговдохновенности церковного Предания.

Немного о тантре «левой руки».

"В буддийском тантризме (именуемом часто просто тантра) есть тантра «левой руки» (в основе всего — женское начало) и тантра «правой руки» (главное — мужское начало). В тантре «левой руки» ощущается весьма определённое влияние индуистского шиваизма, в котором, как известно, объектом поклонения служит Парвати, супруга (шакти) бога Шивы. В тантре «левой руки», как и в шиваизме, каждое тантрическое мужское божество имеет божественную супругу, с которой сливается в вечных объятиях. Самым истинным из четырёх тел Будды тантризм признаёт четвёртое, так называемую плоть блаженства. Именно это тело Будды держит в вечных объятиях свою шакти, божественную супругу Тару. Тантрическая традиция утверждает, что мужские божества становятся воистину могучими и мудрыми только благодаря экстазу соединения с женскими божествами. Имеются натуралистические изображепня момента слияния, созерцание которых должно содействовать просветлению, основанному на углубленной созерцательной сосредоточенности" (Е. И. Кычанов, Л. С. Савицкий. Люди и боги Страны снегов. Очерк истории Тибета и его культуры. М., Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1975. С. 192-193).

"Анекдотические" жертвоприношения.

Давным-давно, кажется, ещё в прошлом веке, я слышал этот анекдот:

Журналист берёт интервью у женщины, которая прожила со своим мужем 50 лет в счастливом браке без единой ссоры:
— Расскажите, как Вам удалось прожить столько времени со своим мужем, в мире и согласии?
— О, всё очень просто. В тот момент, когда мы обвенчались, мой муж посадил меня к себе на повозку и повёз на своё ранчо.
Во время той поездки, одна из лошадей споткнулась и он спокойно сказал: "Раз".
Спустя несколько минут, всё в той же поездке, эта же лошадь споткнулась ещё раз и он сказал: "Два".
И уже когда мы подъезжали к его ранчо, эта же лошадь споткнулась в третий раз.
Он сказал: "Три" — и просто пристрелил её. Я, естественно, начала кричать на него, закатила скандал, начала жалеть бедную лошадь…
— И что же?
— И он сказал "Раз"... 

Если разобраться, здесь мы имеем акт жертвоприношения. "Бедная лошадь" была принесена в жертву ради "счастливого брака без единой ссоры". Кому была принесена в жертву лошадь — духам? богам? — спрашивать бессмысленно, потому что духи и боги тут ни при чём. Здесь сработал "механизм" запугивания, террора: "заткнись и помалкивай, а если станешь возникать, получишь пулю в лоб, как эта лошадь", - таков мессидж акта жертвоприношения, совершённого мужем. По сути, жена прожила 50 лет в браке без единой ссоры с мужем-террористом.

К вопросу о труде, который "сделал человека из обезьяны".

 

Йозеф Торак. Памятник труду.

Сизифов труд

У истоков арийства.

Е. И. Кычанов и Л. С. Савицкий в очерке истории Тибета и его культуры "Люди и боги Страны снегов" говорят, что в средневековом Тибете преступников не содержали в тюрьмах, и тюрем там вообще не было. "Тюремное заключение как самостоятельная мера наказания не применялось. Как правило, преступник содержался в тюрьме лишь при разбирательстве дела, при этом его обычно не кормили и он жил подаянием и тем, что ему могли передать родственники". Уличённый в краже вор должен был вернуть то, что своровал; если вор не в состоянии был возместить стоимость украденного, он должен был отработать её". Более серьёзные преступления карались битьём плетьми, отсечением рук, ног, отрезанием языка, ослеплением на один или оба глаза. "Даже обычное наказание плетьми могло причинить серьёзные телесные повреждения. Если преступник приговаривался к отсечению рук или ног, родственники его стояли наготове с горшками кипящего масла, в которые сразу же опускали культю, чтобы столь крутой и мучительной мерой остановить кровотечение и дезинфецировать рану. В противном случае преступник мог умереть от потери крови или гангрены".

И вот самое интересное: "Обычно искалеченные преступники пополняли ряды нищих, «трупных ястребов» — рочжаба. Толпы таких нищих веками бродили по стране, сколачивая весьма агрессивные банды, которые вопреки своему названию, по меткому выражению Сарат Чандра Даса, «охотились на живых». Встреча с ними, особенно в уединённом месте, не сулила ничего хорошего".

Хм... А как же калики перехожие на Руси?!

калики

О буддийских священных рощах.

Интересно отметить, что древнейшие языческие "священные рощи" продолжили жить в буддизме.

"Охотники, как и рыбаки, по религиозным причинам считались людьми, покушавшимися на живое, а потому людьми одной категории с теми, кто не верит в Будду, т. е. людьми второго сорта. При монастырях и святых местах существовало много заповедных парков. Убийство животных в этих святых местах жестоко каралось: смертью, отсечением руки или ноги, ослеплением на один или даже на два глаза", - сообщают Е. И. Кычанов и Л. С. Савицкий в очерке истории Тибета и его культуры "Люди и боги Страны снегов".

В данном отношении буддизм смотрится более симпатично нежели христианство, которое вообще никак не заботится о флоре и фауне.

"Не была почётной в Тибете и профессия кузнеца. Кузнец делает орудия убийства, и поэтому наряду с теми, кто убивает, эта профессия находилась в конце списка профессий ремесленников по их почитаемости. На первом месте были живописцы и медики — они создавали образы богов, затем шли ювелиры, ковровщики, плотники, каменщики и т. д. И наконец, кузнецы и мясники".

О тибетской полиандрии.

"Полиандрия известна и у земледельцев, и у кочевников по всему Тибету, кроме Амдо. Обычно чаще всего имела место «братская полиандрия», когда несколько братьев имели одну жену. В таких случаях жена выполняла свои супружеские обязанности с каждым из братьев по очереди, которая велась очень строго [Козлов П. К. По Монголии и Тибету, СПб., 1913. С. 168]. Один из братьев выставлял свою обувь у дверей спальни, чтобы другие братья могли знать о том, что он в данный момент находится с женой. Но одна женщина могла быть женой нескольких мужчин и не состоявших в родстве. Это было возможно тогда, когда женщина, будучи женой одного мужчины, добивалась его позволения быть женой и других, или же когда несколько друзей объявляли себя спунзла — братьями-кузенами, связанными клятвой, и брали себе на всех одну жену. Когда одну жену брали братья, то только старший брат выбирал женщину, и только один раз совершался брачный обряд, а остальные братья лишь фактически становились мужьями жены старшего брата и образовывали группу, которую представлял старший брат. Важно отметить, что и дети от такого брака не считались общими, а только старшего брата, который один рассматривался в качестве их подлинного отца. Только старший брат имел право на развод с женой, хотя для этого и требовалось согласие всех братьев. Любой младший брат мог взять себе свою жену, если он выделялся из семьи со своей землёй, домом и женой. В этом случае он терял право на жену старшего брата и на имущество своей прежней семьи. Иногда младший из братьев мог иметь жену на стороне, так называемую «тайную жену». Эта жена стояла вне семьи мужа и, даже если у неё были дети, не получала какой-либо помощи. Землёй и имуществом владела семья. Группа братьев делила одну жену, дом, землю, но их коллективная собственность была как бы сконцентрирована в личности старшего брата. Вся собственность любой тибетской семьи была нераздельной её собственностью, представленной при любой форме брака её главой.

Известна ещё одна форма полиандрии, когда к нескольким братьям с их согласия и с согласия их жены присоединялся посторонний мужчина, не состоявший в родстве с братьями. Делалось это в тех случаях, когда в семье не было детей и с помощью такой меры семья надеялась получить наследника. Если ребёнок рождался, то он считался ребёнком старшего брата. Если в большой неразделённой семье жили вместе женатые сыновья и племянники с родителями и дядьями, то бывали случаи, «когда дядя или отец мужа предъявляли права на его жену. В высших кругах признаются, как общее правило, супружеские права отца» [Мак-Говерн В. Переодетым в Лхасу, М.—Л., 1929. С. 123]. (Цит. по: Е. И. Кычанов, Л. С. Савицкий. Люди и боги Страны снегов. Очерк истории Тибета и его культуры. М., Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1975. С. 128.)

Приключения буддистов в Тибете.

Время правления цэнпо Трисонг Децэна было периодом наивысшего расцвета и могущества древнего Тибета. У Трисонг Децэна было несколько сыновей. Старший из них, Мутри-цэнпо, умер ещё молодым, и трон наследовал его брат Мунэ-цэнпо. Время его правления точно до сих пор не установлено — называют 797-799 или 797-804 гг. В эти годы Мунэ-цэнпо пытался осуществить утопическую идею равенства имуществ. Будучи приверженцем нового учения — буддизма, он не мог не понимать, что жизнь в роскоши одних и нищета других не согласуются с буддийской проповедью, обязывающей монаха носить рясу в заплатах и питаться только подаянием верующих, т. е. жить так, как первые приверженцы Будды. Получив власть, он решил уравнять богатых и бедных и ввести соответствующим образом уравнённое землепользование в стране. «Царь сказал: „Между моими подданными, между людьми не должно быть разделения на богатых и бедных"». Реформу начали проводить в жизнь. Вскоре цэнпо поинтересовался, как идут дела. Преданный сановник ответил ему: «Государь, богатые стали ещё богаче, а бедные ещё бед­нее!». Мунэ-цэнпо дважды менял план реформ, а результат был всё тем же. «Три раза уравнивал он богатых и бедных, но каждый раз безуспешно. Богатые были, как и прежде, богаты, а бедные, как и прежде, бедны».

Блин, прямо как в современой России, несмотря на 70-летние потуги партии Ленина-Сталина!

Мунэ-цэнпо пригласил из Индии великого проповедника буддизма Падмасамбхаву и спросил его о причине своих неудач.Падмасамбхава ответил: «Условия нашей жизни целиком зависят от наших поступков в нашей прошлой жизни, и ничего нельзя сделать для того, чтобы что-либо изменить!».

Мунэ-цэнпо не успел, очевидно, как следует обдумать ответ вероучителя, как вскоре за свои слишком настойчивые поиски высшей справедливости был отравлен своей же матерью, действовавшей от имени тех, кто еще мог смириться с громкими речами о необходимости равенства имущества, но так и не смог согласиться на реальный раздел его [Тибетская летопись «Светлое зерцало царских родословных». Пер., вступит. статья и комм. Б. И. Кузнецова, Л., 1961. С. 46].

В 804 г. цэнпо стал брат покойного Мунэ-цэнпо Садналег, или Тридэ Сонгцэн [804—815]. При нём упрочила свои позиции при дворе буддийская партия. Делами заправляли три министра — буддийские монахи, совокупно именовавшиеся Пандэ.

Легенда о происхождении тибетцев.

Тибетцы, возможно, единственный народ мира, который до появления теории Дарвина связывал своё происхождение с обезьяной. Согласно одной из легенд, их прародителями были царь обезьян и горная ведьма. Преобразованная буддийской традицией, эта легенда рассказывается в средневековых тибетских сочинениях в нескольких вариантах, один из которых следующий.

У бодхисаттвы Авалокитешвары была в учениках обезьяна, которая могла творить разные чудеса. Посланная в Тибет заниматься созерцанием, она стала там царём многочисленных обитавших в тех краях обезьян. Здесь-то царя обезьян, прославленного своей красотой, заметила и воспылала к нему жгучей страстью демоница скал, горная ведьма, предложившая царю обезьян стать её мужем. Принявший ранее монашеский обет царь обезьян всячески противился этому, но горная ведьма, одержимая любовью, стояла на своём:

О обезьяний царь,
Услышь меня, молю!
По силе злой судьбы
Я бес, но я люблю.
И, страстью сожжена,
Теперь к тебе стремлюсь,
Со мной не ляжешь ты,
Я с демоном сольюсь —
По десять тысяч душ
Мы будем убивать,
Мы будем жрать тела,
И будем кровь лизать
И породим детей,
Жестоких, словно мы,
Они войдут в Тибет,
И в царстве снежной тьмы
У этих бесов злых
Возникнут города,
И души всех людей
Пожрут они тогда.

Не зная, как ему быть, царь обезьян обратился за советом к Авалокитешваре, и тот сказал ему: «Будь мужем горной ведьмы!».

Время и вода.

Л. Б. Сумм говорит, что время и вода обнаруживают удивительное сходство, если не тождество, по своей структуре и положению в мироздании. У древних греков движение времени измерялось движением воды в водяных часах (клепсидре). "Время совершенно наглядно представало в виде определённой материи — жидкой, подвижной, дробящейся на капельки в момент прохождения через узкое горлышко (настоящее), а затем вновь сливающейся в единую нерасчленимую массу".

Удивительно, что я в своём блоге тоже сравнивал жизни человеческие с капельками дождя. В облаках из водяного пара "рождаются" капли, и затем начинается их жизнь, которая есть ни что иное как полёт капли с неба на землю. Пока капля летит — она живёт своей индивидуальной жизнью, но как только капля падает на землю, она сразу же теряет свою индивидуальность, сливаясь с другими капельками в ручейки и потоки. Такое растворение капли в водной стихии можно сравнить со смертью человека. Если б у людей не было индивидуальности, то не было бы и страха смерти. Смерть пугает растворением личности в первобытном океане Нун, и чем сильнее, "рельефнее" личность, тем больше ужасает предстоящая смерть. Как мы знаем из Евангелия, у Иисуса был "кровавый пот" накануне распятия на кресте.

Дельфийский оракул и дельфины Крита.

Л. Б. Сумм в статье "Драконы времени" говорит, что "Пифон, охранявший Дельфийский оракул,  называется не только драконом, но и дельфином (Apoll. Rhod. II 706). Сообщается также о драконии (т.е. драконе женского пола) по имени Дельфина, а в гомеровском гимне Аполлону само божество оборачивается дельфином. Тождество Пифона и Дельфина напоминает о причастности этого существа к другой первичной стихии — воде".

А мне тождество Пифона и Дельфина напоминает о крито-минойских дельфинах.

Minoan Urn 2: Colourful dolphins, coral and fish decorate this urn. It is a modern-day replica of a style that was produced in Minoan times. Источник картинки.

Мне кажется, имеются родственные связи между Дельфийским оракулом и дельфинами Крита минойских времён. Скорее всего, Дельфийский оракул в Греции следует рассматривать как чудом сохранившийся "осколок" пеласго-минойской религиозности. Надо полагать, что на Крите и в Эгеиде, в своё время, до вторжения греков-ахейцев, существовали точно такие же оракулы, как в Дельфах.

Ананка и мойры.

Прочитав книгу Ричарда Б. Онианса "На коленях богов", я подумал, что было бы более справедливо, если б автор назвал свою монографию "На коленях Ананке". Потому что у него там всё вертится вокруг судьбы; про Зевса говорится редко, а другие боги и богини Олимпа и вовсе не упоминаются.

Г. Ч. Гусейнов в статье "Мифологемы судьбы и правды у Эсхила" проводит ту же линию. Автор говорит, что что "ананка — неразумная и не поддающаяся руководству стихия. Даже мойры, которых Эсхил называет «кормчими ананки» (Рг. 514), правят не ею, но в ней, в этой пучине, в водовороте ананки, ибо «их искусство (τέχνη) намного её слабей» (Рг. 515).

Подчиняя себе человека, ананка лишает его главного — способности разуметь (то φρονεΐν). Потому и искусство мойр (хоть и божественное, но всё же ремесло, творческая «вторичность» по сравнению с первозданным неразумием) — слабее ананки.

«Когда безбожник Агамемнон согнулся под ярмом ананки, он сменил рассудок на великую дерзость, или готовность на всё» (Ag. 218-219). Похожий диагноз безумия ставит Прометею Гермес, назвавший несчастного «потерявшим рассудок» (Рг. 1054-1056)".

Интересно автор анализирует тексты трагедий Эсхила, касающиеся мойры.

"Мойра у Эсхила — чёрная, иссиня-чёрная (Fr. 453), неуловимая (Pers. 909), злая (Pers. 908), несущая гибель (Choe. 911); она — «разорительница имущества граждан» (Ag. 130). Бедоносная и жестокая (Sept. 975, 987), она прячется от человека, дабы тем страшней поразить его, ведь «распознать» мойру можно только ценой смерти (Sept. 505). Но вот старцам из Хора аргивян эта страшная чёрная мойра желанна, она не приносит страданий, она не промедлит и даст им «нескончаемый сон» (Ag. 1452-1454). Благоговейно относятся к мойрам и Евмениды (Ag. 961-967) - им вред причинил Аполлон (Eum. 172). Мойра, как видно, хотя и не так удушающе теснит и давит героев Эсхила, как ананка, всё же определяет практически каждый отрезок их жизни.

«Трёхликие мойры» (Рг. 516 — имеются в виду Клото, Лахесис и Атропос) — «великие» (Choe. 306) богини-правозаконницы, «сопутствующие всякому делу», «в любую минуту грозящие» (Eum. 963-967). На каждое преступление или отмщение мойра кует своё право (Ag. 1535). Мойры же «держат руль [корабля, попавшего в пучину] ананки» (Рг. 516).

Мойра — и непосредственный осуществитель мирового порядка, и сам этот порядок во всех его жизненных проявлениях.

О причинах появления кремации умерших.

Ф. Ф. Зелинский в статье "Гомеровская психология" обращает внимание на различие погребальных практик в Древней Греции:

"Гомер принципиально не признаёт культа душ, — он бесцелен, раз путём сожжения трупа разрушена всякая связь между душой и миром живых. Но его признавала догомеровская культура, не знавшая ещё сожжения трупов. По её представлению, душа умершего живёт с ним, при нём и в его могиле, пребывая в таинственной связи с телом; она сохранила свои потребности, но не может пользоваться для их удовлетворения органами своего застывшего и разлагающегося тела, она нуждается поэтому в уходе со стороны живых. Она сохранила и свои чувства любви и вражды, особенно вражды к тому, кто был виновником её смерти, и требует мести от наследника своей крови, мстя и сама при наличности известных условий — на то дана ей страшная, хотя и загадочная сила. Что такая душа сохранила свой тюмос, — это понятно само собой, тут никаких сомнений даже возникнуть не может.

И вот вводится обычай сожигания трупов; его последствие — по мнению Роде (Psyche, S. 29), очень правдоподобному, также и его цель — состоит в том, чтобы разорвать связь между душой и миром живых, отправляя её, как бессознательное подобие, в далёкую обитель Аида".

Очень интересные соображения. Действительно, начиная, по меньшей мере, от эпохи натуфийской культуры около 12 500 лет до н. э. и вплоть до дольменной культуры на Западном Кавказе (2900/2800 — 1400/1300 л. до н. э.), мы повсюду наблюдаем озабоченность людей сохранением "мощей" умерших предков. Соответственно, с большой долей вероятности мы можем предполагать наличие культа мёртвых (или культа предков, или культа душ). В "мощах" теплится уголёк души умершего человека, а это значит возможность общения с душою умершего человека. Очевидно, такая практика существовала на всём Ближнем Востоке и, в частности, на территории Палестины, до прихода туда евреев. Судя по упоминаням в Библии терафимов, общение с духами умерших предков существовало и в Израиле. Об этом же свидетельствует и запрет на некромантию: «И если какая душа обратится к вызывающим мёртвых и к волшебникам, чтобы блудно ходить вслед их, то Я обращу лице Моё на ту душу и истреблю ее из народа её... Мужчина ли или женщина, если будут они вызывать мёртвых или волхвовать, да будут преданы смерти: камнями должно побить их, кровь их на них» (Лев. 20:6,27). 

Здесь можно поставить знак равенства между родовым обществом и культом мёртвых. Поскольку матриархальные общества, как правило, отождествляются с родовыми обществами, то культ предков можно смело причислять к основным признакам матриархата. В родовом (=матриархальном) обществе решения принимаются на основании того, что скажет дух "мамы", умершей много лет (может быть даже веков) назад. В государственном (=патриархальном) обществе все решения принимает сиюминутный самодержец, "калиф на час"; он ни с кем не советуется и не терпит никаких иных мнений. Поэтому все "ашеры" — в топку, и чтобы духу от них никакого не было! В данном контексте рассматривается и кремация как погребальная практика: если уничтожать трупы на огне, то не будет и "мощей"; а если не будет "мощей", то не будет и культа мёртвых; если же не будет культа мёртвых, то не будет никаких иных авторитетов кроме авторитета вождя/царя. 

Белые одежды.

В «Апокалипсисе» Невеста «одета в тонкий лён» и «тонкий лён — праведные одеяния святых» (19, 8).

"Хотя в долине Нила с давних времён занимались овцеводством, овечья шерсть считалась ритуально нечистой. Для изготовления одежды использовали только льняные ткани. Мастерство древнеегипетских прядильщиц и ткачей поражает до сих пор. Сохранились образцы тканей, в которых на 1 квадратный сантиметр приходится 84 нити основы и 60 нитей утка; 240 метров такой нити весили всего 1 грамм. Легчайшие, почти прозрачные ткани, изготавливавшиеся египетскими мастерами из таких нитей, сравнивались с «дыханием ребёнка» или «сотканным воздухом» и ценились буквально на вес золота. Древнеегипетские ткани окрашивались в различные цвета, но самым распространённым и любимым у всех слоёв населения был белый цвет" (из Википедии).

Музыканты

Мамины яблоки.

Мама умерла в феврале 1978 года, а посаженные ею три яблони всё ещё живут и плодоносят. Это лето выдалось особенно урожайным на яблоки. Яблони аж "разодрались" во все стороны под весом яблок...

Ем яблоки каждый день и говорю: "Спасибо, мама".

Кавалергарда век недолог...

Граф Александр Иванович Кутайсов. Красавéц!

 

"В ночь перед Бородинской битвой Алексей Петрович Ермолов предсказал своему другу, молодому генералу Кутайсову, что тот найдёт свою смерть «от пушечного ядра». Предсказание сбылось: на другой день Кутайсов был убит 6-фунтовым ядром во время контратаки на батарею Раевского. Тело Кутайсова так и не было найдено" (Источник).

Немного о кельтских колдуньях.

«Женщины, сведущие в колдовстве, имеют обыкновение растирать руками всё тело воина, отправляющегося в битву, таким способом они ищут самое уязвимое место, потому что они верят, что в том месте, куда будет нанесена рана, находится узел, и если они обнаруживают такой узел, они принимают специальные меры защиты», - сообщает Ричард Б. Онианс, ссылаясь на Дю Чейлю.

Интересно было бы узнать про эти "специальные меры защиты", которые использовали женщины, сведущие в колдовстве, когда они нащупывали руками твёрдый "узел" на теле у мужчины.

Гарри Райт в своей монографии "Свидетель колдовства" описывает мастерство индейского колдуна:

"Внезапно старик припал ртом к опухшей щеке Габрио и начал яростно и шумно сосать. Это, очевидно, было чрезвычайно болезненно, и Габрио завопил. Однако знахарь продолжал сосать щёку, а помощник крепко прижимал голову пациента к земле.

Hаконец знахарь поднял голову и выплюнул что-то. Я подошёл ближе: это была острая щепка. Как она попала ему в рот, не знаю, но уверен, что не из щеки Габрио. Старик посмотрел вокруг, что-то резко произнёс на своём диалекте, очевидно объясняя результаты лечения. Габрио поднял голову и уставился на злосчастный кусочек дерева, но знахарь снова довольно грубо прижал его голову к земле и опять принялся сосать щёку. Через некоторое время он выплюнул муравьёв. Я был поражён его фокусами. Судя по всему, старик незаметно совал всё это себе в рот, и, когда в третий раз он выплюнул кузнечика, а в четвёртый – ящерицу, я был просто сбит с толку. Ящерица, очевидно, считалась чем-то очень важным. Знахарь потрясал ею в воздухе, показывая столпившимся вокруг индейцам" (Источник).

Кстати, не потому ли кельтские воины вступали в бой с римлянами обнажёнными, что были уверены в своей неуязъвимости после "специальных мер защиты"?

Битва при Теламоне. 225 год до н. э.

Русские "кариатиды".

Фрагмент из  заключительной главы книги Стивена Грэма (1884—1975) «Неведомая Россия». Перевод выполнен по изданию: Stephen Graham. Undiscovered Russia. L.; N. Y.: John Lane The Bodley Head, 1912. P. 326—332.

"В лесной деревушке я увидел юную паломницу, умершую по дороге в Соловецкий монастырь. Она была чудесным цветком, чистым и святым, выросшим там, где никто не ценил её красоту. Она вышла на свет из потаённых земных глубин человечества. Увяла и вернулась во тьму. Природа равнодушна к её смерти, и Россия не оплакивает её.

В России много таких женщин. Они расцветают и вянут, однако новые расцветают тут же, как цветы на обочинах жизненной дороги. В них сила русского народа, душа его красоты. Рождаются они в семьях бедняков. Их воспитывают могучие женщины; могучие мужчины едва их замечают. С ранних лет они привыкают к нужде; работают дома и в поле, кормят коров, качают люльки, рубят дрова, пекут хлеб, собирают урожай; много раз на дню обращаются к Богу с молитвами; отправляются в дальние паломничества; выйдя замуж, рожают крепких детей, вновь уходят на богомолье, а потом наступает день, когда они умирают. В течение всей своей жизни они ни на миг не забывают о Боге, ничем себя не пятнают, зло не может ввести их в соблазн. Просто и спокойно живут эти женщины, чьи глаза излучают свет, ибо сердца их целомудренны. Благодаря им крестьянин силен и счастлив. Благодаря им сильна Россия. Благодаря им солнце светит ясно и поют птицы. Благодаря их святости мужчинам отпускаются грехи мирской жизни" (Источник).

Хорошая иллюстрация к тому, о чём я говорю непрестанно: мир держится на жертве. Точнее говоря, на самопожертвовании. В данном случае, на женском самопожертвовании. Не станет этого ежедневного жертвоприношения — и деревни запустеют, и поля зарастут бурьяном, и ничего не сможет сделать ни бюрократия, ни армия... 

хорошо сказано

твёрдые убеждения могут себе позволить люди нищие настолько, что им нечего терять, и люди обеспеченные в достаточной мере, чтобы иметь возможность систематически отказываться от денег.
середняку убеждения не по карману: он должен тянуть лямку добропорядочного (делай что скажут и будь что будет) члена общества.
бывают, конечно, исключения. с ними общество расправляется с особенным удовольствием.

твёрдые убеждения by mevuelvoguajiro 

"Божественная комедия", или Кукольный театр богов.

У Гомера сражение, в котором соединяются оба войска, описывается как кусок верёвки (πεῖραρ), пропущенный богами над обеими армиями и туго стянутый (τάνυσσαν), так что противники оказываются неразлучно связанными друг с другом. Об этом сообщает Ричард Б. Онианс в своей монографии "На коленях богов". 

В моей коллекции древнеегипетских изображений нашлась иллюстрация к вышеприведённому описанию Гомера. Конечно, египтяне "ни сном, ни духом" не подозревали о том, что они иллюстрируют Гомера, но, тем не менее, определённое сходство имеется. Здесь мы видим и две сражающиеся армии, и туго натянутые "верёвки" над ними... Воины, очевидно, слепые на оба глаза, как куклы-марионетки, потому что, если б они подняли свои взоры и увидели, что происходит над их головами, они бы наверно обалдели...

Через 5 месяцев после 8 марта.

 

Как раз в тему — стихотворение А. Полежаева "Калипсо":

Полунага, полувоздушна,
Красотка юная лежит,
И гнёту милому послушна,
Она и млеет и дрожит,
И вьётся спинкою атласной,
И извивается кольцом,
И изнывает сладострастно
В томленьи пылком и живом!
Одна нога коснулась полу,
Другая нежно на отлёт,
Одна рука спустилась долу,
Другая друга к сердцу жмёт.
И вся дрожит и сладко стонет,
В глазах томленье и огонь,
И вот зашлась и в неге тонет,
Вздрогнув в последний раз, как конь.
Глазёнки под лоб закатились,
Уста раскрыты, пышет грудь,
И ножки белые спустились,
Чтоб после битвы отдохнуть.
А всё рука ещё невольно
Поближе к телу друга жмёт,
Другая шарит своевольно,
На новый бой его зовёт.
На бой веселый наслажденья,
На бой восторга и любви,
На сладкий миг соединенья
И душ, и тела, и крови.