«Владычица Асийская».

Греческое название для всей Малой Азии - Ασία. В антиковедении общепринято сопоставление этого топонима с хет. Aššuwa, наименованием огромной конфедерации западномалоазийских малых государств, выступивших против Хеттской империи в середине – второй половине XIII в. до н.э. Для этих «номовых» государств (и их разновидностей — городов-государств) были характерны крайняя неразвитость аппарата принуждения и преобладание ещё догосударственных, общинных средств управления.

"По-видимому, из этой области на Пелопоннес был перенесён культ малоазийской богини, именовавшейся в Пилосе po-ti-ni-ja  a-si-wi-ja, т.е. Potnia Aswia «Владычица Асийская», эпиклеза, которая, пережив века, в историческое время в форме Πότνια Άσία употреблялась как эпитет Афины и других богинь", - говорят Л. А Гиндин и В. Л. Цымбурский.

На мой взгляд, если культ «Владычицы Асийской» и был перенесён из Анатолии в Пелопоннес, то не самими греками, а их пленницами-рабынями, которых они вывозили в Элладу для принудительных работ. В качестве параллели можно привести культ вуду на Гаити, который появился там вместе с неграми-рабами из Западной Африки.

Греки-ахейцы как "пенкосниматели".

Сначала посмотрим на пару карт крито-минойской "ойкумены" и обратим внимание на анатолийское побережье.

А теперь посмотрим на карту греко-микенского мира, и также обратим внимание на поселения ахейцев в Анатолии.

Как видим, места поселений греков-ахейцев совпадают с прежними поселениями критян. О чём это говорит? О том, что ахейцы, подобно большевикам в советской России, "раскулачили" зажиточных крито-минойцев, "репрессировали" их и заняли их жилища. А где люди жили бедно, там и нет никаких следов ахейцев.

Игра на лютне.

"Согласно китайской традиции, музицирование ассоциировалось с любовными действиями [1]. Музыка призвана не только возбуждать, но и задавать тон, ритм и характер чувственных взаимоотношений. Сама лютня воспринималась как воплощение женского органа. Проникая в женщину, «нефритовый стебель» (пенис) проходит сквозь «лютневые струны» малых половых губ" (Из сборника "Китайский Эрос"). 

------------------------------------------------------------------

[1] В главе «Записки о музыке» («Юэ цзи») канонического трактата «Записки о благопристойности» (или «Записки о ритуале» — «Ли цзи»), музыка определяется как «благодатное (дэ) звучание». Однако неразрывная связь с чувственностью (цин) делает музыку и потенциальным источником разврата.

Немного о гарамантах.

Ю. М. Кобищанов в своей монографии "На заре цивилизации. Африка в древнейшем мире" (М., "Мысль", 1981) связывает появление гарамантов в Сахаре с нашествием "народов моря" на Северную Африку.

"Победы египетских армий в Ливийской пустыне преградили «народам моря» путь на восток. И вот какая-то часть северных пришельцев, в значительной мере ассимилированная берберо-ливийцами и сильно смешанная с ними, двинулась на юг, в глубь Сахары, заселяя оазисы и нагорья вдоль великих караванных дорог. С течением времени эти скитальцы пересекли Сахару с севера на юг и на юго-запад и вышли к берегам оз. Чад и р. Нигер".

Карта индоевропейской гаплогруппы R1b в Африке как будто подтверждает эту версию.

Но здесь возникает вопрос: в Северной Африке осели сами "народы моря" или бежавшие от них жители Эгеиды?

Посмотрим, что далее говорит Ю. М. Кобищанов:

"Их продвижение в глубь Африки отмечает изображение колесниц, запряженных конями, причём характерный стиль изображений (так называемый критский или микенский галоп) неопровержимо свидетельствует об эгейском, в основном критском и элладском, происхождении народа гарамантов".

Если "народы моря" были северными варварами, во главе которых выступали греки-дорийцы, тогда можно предполагать, что они "выдавили" из Эллады и Эгеиды греков-ахейцев, которые, к тому времени, были носителями микенской культуры. Мы знаем, что одна часть бежавших с Крита полуахейцев-полупеласгов (филистимлян) осела на побережье Палестины, которая получила своё имя от этих беглецов. Почему бы не предположить, что другая часть микенцев высадилась на ливийском побережье Африки. Тем более что у греков-микенцев был отличный торговый флот, унаследованный ими от минойцев, и торговые пути были им хорошо известны.

О погребальных жертвоприношениях людей.

"Преемником Аха был фараон Джер, при погребении которого в Абидосе было принесено в жертву 338 человек, в основном наложниц и слуг фараона" (Ю. М. Кобищанов. На заре цивилизации. С. 47).

Тот же автор рассказывает про погребения Курмы на левом берегу Нила, в районе II порога, в Миргиссе, в районе Средней Нубии. "Этот некрополь состоит из курганов размером до 90 м в диаметре и площадью до 6358 м. Площадь погребальной камеры доходит до 489,5 м2, во много раз превышая погребальные камеры пирамид Хеопса и Хефрена. В каждом из курганов открыто погребение вождя (князя, царя) вместе с его приближёнными. <...> В одном случае погребено не меньше 322, возможно до 400 лиц. Все они были похоронены одновременно со своим вождём Большинство этих людей составляли молодые женщины, очевидно жёны и наложницы вождя, кроме того, есть скелеты мужчин и детей, вероятно придворных и слуг. В антропологическом отношении погребённые принадлежали к местному нубийскому населению".

Эти факты позволили И. С. Кацнельсону прийти к следующему выводу: «Таким образом, эти огромные курганы, каждый из которых представлял собой самостоятельное кладбище, дают неопровержимый исходный материал для заключения о наличии в Куше значительного числа рабов» (Кацнельсон И. С. Рабовладение в Куше. — «Вестник древней истории», 1965, № 2, с. 78).

"Подобные массовые захоронения с умершим вождём его жён, слуг и приближённых мы находим во многих африканских странах — от Египта эпохи I династии и додинастического времени до Мономотапы и Гереро на юге, Бенина и Дагомеи на западе, а также за пределами Африки — в древнем Уре, у скифов украинских степей и пр. На территории Нубии этот обычай сохранялся в Мероэ, где с царями хоронили женщин их гарема, у язычников-нубийцев раннего средневековья, оставивших свои некрополи в Баллане и Фирке.

В чём суть этого обычая?

Древнеегипетский ГУЛАГ.

Из Нубии в Египет доставлялся не только скот, но и рабы. 

Фрагмент барельефа с изображением нубийского пленника, Древний Египет, период 18-ой династии Нового Царства (1550-1292 гг. до н.э.).

 

Египтяне и нубийцы

По сообщению Ю. М. Кобищанова (На заре цивилизации. Африка в древнейшем мире. - М., "Мысль", 1981. С. 53), "Нубия давала Египту эпохи VI династии также контингенты воинов. <...> Вожди местных племён были обязаны предоставлять в распоряжение фараона войска, которые он использовал в борьбе с соседними племенами либо с бедуинами на северо-восточной границе Египта. <...> В египетской армии имелись отряды «малорослых нубийцев», вооружённых простыми луками и стрелами с кремневыми наконечниками. Они действовали далеко от родины, на Синае и Сиуте".

В принципе, похожая ситуация повторилась в Западной Африке во времена европейской работорговли. Там ведь не сами европейцы бегали по саваннам и отлавливали туземцев для продажи их в рабство. Нет, этим занимались местные африканские вожди. 

Темба Андумба (Tembo a Mbumba).

Читая "Короли и сородичи" Дж. Миллера, на стр. 144 его книги я наткнулся на интересное описание ангольской королевы XVII века по имени Темба Андумба, "которой приписывается создание крупного королевства на основе особого культа; этот культ оскорблённые в своём благочестии миссионеры называли «гнусной сектой». <...> Основательница секты Темба Андумба стала отважной королевой-воительницей и покорила многие земли. В конце концов (согласно интерпретации миссионера, записавшего традицию) военные успехи опьянили её, и она установила обычаи и обряды (йижила, ед. ч. кижила), которые должны были закрепить за ней положение самого грозного и почитаемого правителя в Анголе. Провозглашение новых обычаев Тембы Андумба сопровождалось самой ужасной церемонией, какую только помнят мбунду. Она велела принести её малютку-дочь и бросила её в большую ступу, в которой обычно толкут зерно. Затем, взяв большой пест, она безжалостно растолкла младенца, превратив в бесформенную массу из мяса и крови. Она добавила туда разные травы, коренья и порошки и сварила это месиво; получившуюся из него мазь она назвала мажи а самба. Натерев этой мазью себя и своих ближайших соратников, она призвала народ к новым военным походам ради насилий и разрушения. Разорив все земли вокруг, она приказала своим соратникам изрезать на куски своих детей и съесть их в знак признания новых йижила обычаями её королевства".

Ну вот ни капли не верю я в правдивость этого описания. Очевидно, жила в XVII веке какая-то женщина по имени Tembo a Mbumba и, наверно, она восстала против португальского владычества, как легендарная кельтская Боудикка в своё время (см.: Боудикка: восставшая против Рима), но "оскорблённые в своём благочестии" португальские миссионеры сочинили про неё этот грязный пасквиль. Лет 25-30 назад, изучая материалы, касающиеся русской мистической секты христоверов ("хлыстов"), я читал сочинения дореволюционных православных сектоведов и встречал там нечто похожее. Вот, например, порция бредятины из сочинения протоиерея Тимофея Буткевича:

"Есть несомненные доказательства того, что в прежнее время хлысты причащались грудью живой девицы и телом заколотого младенца. Это подтверждается и судебными следствиями, начиная с 1738 года (показание Алексея Трофимова и др.), и беспристрастными учёными: Кельсиевым, Гакстгаузеном, Мельниковым, Кутеповым, Пеликаном.

Но, допустим, что в настоящее время у хлыстов этого бесчеловечного обычая не существует. Теперь они причащаются, большей частью, только белым хлебом и водою, особенно, годовою, взятою из колодца, находящегося на родине Данилы Филипповича, сухариками с изображенным на них крестом, изюмом и квасом, дымом и пламенем трех или семи зажженных восковых свеч, растертыми шишечками радельной годовой вербы, московскими пряниками, а чаще всего – обряд этот ограничивается целованием колена или другой какой-либо части «пречистого и животворящего тела», сидящей в углу, «богородицы», которой «причастники» поют, предварительно, гимн, оканчивающийся стихами:

Матушка, пресвятая богородица,

От тебя Христос народится;

Дай нам пречистым телом твоим причаститься...

Впрочем, есть много фактов, свидетельствующих о том, что «старцы» причащают своих «детушек» какими-то не совсем безвредными веществами. Так, свидетель – очевидец, заслуживающий полного доверия, рассказывает, что один хлыст, приняв причащение в виде конфеты, двенадцать дней болел, лишился даже сознания, не мог двигаться и получил отвращение к пище. Другой после причащения начал ломать у себя печь, а затем с криком: «всего мира князь, всего мира князь» прибежал к одной женщине и просил ее запереть дом, приговаривая: «идут, идут». Третий – в состоянии исступления – вспорол свою лошадь и вообразил, что на двор к нему забрались волки. Все эти лица были подвергнуты судебно-медицинскому осмотру и возбудили сильное подозрение в возможности отравы. Не нужно забывать, что, понося Православную Церковь, хлыстовские «пророки» внушают мысль «радельщикам» об ощутительном действии благодати в их причащении. Вообще же, – говорит очевидец, – после причастия у хлыстов бывает нечто, вроде белой горячки" (Источник).

Генезис государства у мбунду в Анголе.

Ранее я говорил о том, что племена банту, до того как они обзавелись КРС, были матриархальны. Поэтому они представляют для меня особый интерес. Дж. Миллер в своей монографии "Короли и сородичи. Ранние государства мбунду в Анголе" (Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», М., 1984) описывает социальное устройство этнической общности мбунду, принадлежащий группе банту. 

"Для понимания характера политического развития общества мбунду не требуется обстоятельного этнографического исследования, тем более что для него нет достаточных материалов. Но вполне возможно и даже необходимо хотя бы вкратце обрисовать социальную структуру мбунду, чтобы показать характерное для многих матрилинейных обществ противоречие между принципом счёта родства и наследования по женской линии и удержанием основных форм власти в руках мужчин, а также отметить важное значение «пересечных институтов» [1], которые, объединяли мбунду, несмотря на социальные границы между доминирующими матрилинейными генеалогическими группами.

К XVI в. мбунду были земледельцами и со времени перехода к земледелию в неизвестном нам туманном прошлом жили в компактных деревенских поселениях. Деревня являлась местом обитания линиджа как структурной единицы [2], так как средоточием каждого поселения считалась группа взрослых мужчин, принадлежавших к одной и той же генеалогической группе, или нгунду (мн.ч. жингунду). Поскольку мбунду были матрилинейными, в полноценной сложившейся деревне ядро взрослых мужчин обычно состояло из старшей группы, представленной родными братьями [3], и среднего поколения, состоящего из их племянников, т. е. детей их сестёр. Вместе с племянниками жили их жёны — женщины из других линиджей. Младшее поколение составляли дети от этих браков; все они принадлежали к нгунду своих матерей и поэтому в ядро линиджа деревни не входили. Вдовые или разведённые сёстры мужчин старшего поколения часто возвращались и селились со своими братьями. Такая система помогала укреплению линиджного единства деревни, так как самые старые члены линиджа вновь селились в одном месте. Младшие члены линиджа, молодые замужние женщины и их дети были разбросаны по соседним деревням и жили с родичами своих мужей и отцов. Поскольку они редко играли в жизии линиджа важную роль и прямо в наследовании не участвовали, их отсутствие не мешало сосредоточению ядра линиджа в деревне и прочной солидарности линиджной группы.

Каждая линиджная деревня мбунду владела своей землёй (иши) [4], в пределах которой члены нгунду совместно контролировали права на обработку земли, на ловлю рыбы в реках, на пользование пастбищами и лесами для охоты и собирательства. Так как земледельческие культуры истощали плодородие почвы и поля надо было менять, каждые несколько лет земледельцы расчищали новые участки в пределах земель своего линиджа по системе переложного земледелия. Линидж мог пригласить чужаков жить с ними и вместе пользоваться природными ресурсами, но такие люди всегда оставались чужаками и не могли передавать свои личные права наследникам. Линидж организовывал и руководил коллективной охотой с палом, которая устраивалась в конце каждого сухого сезона. Таким образом, наибольшие социальные единицы, так же как и локальные единицы, в общих чертах совпадали с генеалогическими группами мбунду. Совокупность нгунду оставалась стабильной на протяжении длительного времени, и каждый нгунду был связан со своей, точно определённой иши.

Однако каждый отдельно взятый мбунду передвигался с места на место согласно порядку, принятому в матрилинейных обществах, когда замужние женщины данного линиджа проводили весь период деторождения вдали от своих родичей, живя в деревнях своих мужей и воспитывая там детей, принадлежавших к их собственному линиджу. Девочки, родившись в деревнях отцовского линиджа, обычно оставались там до брака, а затем переходили к родичам мужа. Частые посещения деревни брата их матери позволяли им поддерживать контакты с их собственными нгунду и готовили их к возможному возвращению «домой», что случалось, если они больше не могли рожать детей, становились вдовами или разводились. Большинство женщин не жило в деревне собственного линиджа до самой старости. Мальчики возвращались в деревню своего нгунду значительно раньше сестёр. Они также росли среди сородичей отца, но по достижении половой зрелости обычно переходили к своим собственным родичам в деревню братьев матери, где и оставались до конца жизни, входя в ядро мужчин, связанных матрилинейными узами. Их жёны и дети (все — члены других нгунду) жили с ними в цветущую пору их жизни, но затем покидали их: женщины старели, дочери выходили замуж, а сыновья уходили жить к своим дядям. Такой порядок постоянного передвижения людей, с точки зрения генеалогических групп, означал, что члены каждого линиджа рождались и росли вдали от деревни своего линиджа, но по достижении определённого возраста возвращались в неё, причём мужчины возвращались раньше женщин".

Африканские "ордынцы".

Как говорит О. С. Томановская, "во второй половине XVI в. в разных концах Африканского континента европейцы наблюдали сокрушительные нашествия полчищ воинов на мирные земли. Это — вторжения галла в Эфиопию, нашествие мане на Сьерра-Леоне, разрушение Момбасы ордами имбе и набеги симба в Восточной Африке, нападение яка на Конго, а в конце XVI в. — появление имбангала на территории мбунду. В начале XVII в. европейские географы даже выдвинули гипотезу о едином очаге происхождения всех этих орд.

Наиболее достоверные и полные сведения о характере таких вторжений и о силах, которыми они осуществлялись, содержатся в «Истории галла», написанной эфиопским монахом Бахреем в конце XVI в. Из его описания следует, что социальная организация у галла (семьи скотоводческих племён) представляла собой систему возрастных групп с интервалом между ними в восемь лет, причём каждая группа включала в себя всех лиц, одновременно инициированных. Через каждые восемь лет они переходили в следующую возрастную категорию, обозначавшуюся особым термином, и их социальный статус менялся. Мальчики в восьмилетием «социальном возрасте» вступали в категорию юных воинов [1], затем с шестнадцати лет — в категорию посвящённых воинов, не имеющих права на женитьбу, а двадцати четырёх лет им разрешалось жениться (без права иметь потомство). Право иметь детей они получали в следующей категории, а до тех пор дети, рождённые от них,отвергались обществом и якобы даже уничтожались. После женитьбы они покидали общий дом, где жили неженатые воины, и обзаводились своим хозяйством. А в сорок лет они переходили в категорию старейших, которым принадлежала вся полнота власти.

Мы видим отчётливо выраженную военную ориентацию структуры общества у галла. Каждые восемь лет, как пишет Бахрей, после смены статуса возрастных групп следовал набег воинских отрядов галла на окраины Эфиопии. Весьма вероятно, что эти набеги были необходимы для доказательства боевых качеств воинов, прошедших посвящение. «[Они] убивали мужчин и женщин, лошадей и мулов, оставляя только овец, коз и коров», — пишет Бахрей. Но потом они перестали возвращаться после набегов в свою страну и начали оседать на завоёванных землях, а пленников своих обращать в рабство. За холостыми воинами, жившими в общем доме, по словам Бахрея, надзирали специальные стражи, которые «изобличали и били тех, кто прелюбодействует с женщинами... Но эта предосторожность не от добродетели, а для того, чтобы они были всегда бодрые и готовые к войне».

О нищете современной науки.

"Проблема происхождения государства как общественного института до конца не решена в науке до сих пор", - говорит О. С. Томановская.

Ей вторит Википедия: "Ни в науке, ни в международном праве не существует единого и общепризнанного определения понятия «государство»" [1] (Источник).

Да, уж... 99,99% современного человечества проживают в государствах, но они, как говорил Юрий Андропов, "ещё до сих пор не изучили в должной мере общества, в котором живут и трудятся".

И что это значит? А это значит, что человечество, в массе своей, продолжает жить на Земле "втёмную", руководствуясь в жизни не знанием, а смутными инстинктами. 

— Какой "матриархат" в эпоху неолита?! О чём вы?! Мы даже не знаем, что такое государство, в котором живём, которое защищаем и которому платим налоги.

-----------------------------------------------------------------

[1] Это вполне коррелирует с другим определением Википедии: "Люди (лат. Homo) — род семейства гоминидов отряда приматов" (Источник). Конечно, гоминиды и приматы могут жить в государстве, но они ничего не знают о государстве.

Акротири.

Ю. В. Андреев говорит, что период акме Акротири примерно соответствует промежутку времени между 1550 и 1500 гг. до н. э. "Однако в процессе раскопок были открыты мощные керамические отложения и отчасти также строительные остатки, восходящие к среднекикладскому и даже к раннекикладскому II и III периодам, из чего следовало, что поселение в Акротири возникло задолго до 1550 г. до н. э. и уже по одной этой причине не может считаться просто минойской колонией на Фере, хотя некоторые авторы именно так его и воспринимают".

"Судя по уже имеющимся данным, застройка Акротири не была подчинена никакому продуманному, заранее составленному плану и развивалась в основном стихийно и беспорядочно, приспосабливаясь лишь к условиям местности и, видимо, также к потребностям отдельных домовладельцев. В этом отношении Акротири почти ничем не отличается от таких уже известных нам поселений минойского Крита, как Маллия, Палекастро, Гурния, и даже сам державный Кносс. Так же как и во всех этих поселениях, основу планировки Акротири составляют беспорядочно сгруппированные блоки жилых помещений, разделенные узкими изогнутыми проходами или улицами". 

Остаётся лишь удивляться, с какой настырностью Ю. В. Андреев повсюду пытается "протащить" свою идею о "державности" Кносса. Хотя стихийная и беспорядочная застройка свидетельствует как раз против наличия государственности и "державности" на Крите.

"Маринатос, Хр. Думас и другие археологи, участвовавшие в раскопках Акротири, особо подчёркивают, что среди обследованных ими построек нет ни одной, которая по своим размерам и особенностям архитектуры и внутренней планировки могла бы сойти за дворец". 

— Означает ли это, что в поселении вообще не было никакого административного или административно-культового центра? - испуганно задаёт вопрос царебожник Ю. В. Андреев. - Как же без царя?! Без царя никак низзя!

Интересно, что на Акротири (без царя!) рядовые дома, по авторитетному заявлению Думаса, «обнаруживают высокий жизненный стандарт и степень художественного вкуса, которые обычно встречаются в богатых и культурных обществах». "Заметим попутно, - добавляет Ю. В. Андреев, - что до сих пор в Акротири не найдено ни одного дома, совершенно лишённого стенных росписей".

Фреска с обезьянами в музее Феры.

Сельские жилища минойского Крита.

Как сообщает Ю. В. Андреев, "в чисто архитектурном отношении так называемые виллы почти ничем не отличаются от богатых «городских» домов, а иногда даже и превосходят их сложностью планировки и великолепием внутреннего убранства. Некоторые из них, например виллы Тилисса, Ниру Хани, Амниса и др., даже приравниваются к «малым дворцам» Кносса и Гурнии. В основные элементы планировки входят большой зал с передней (forehall), люстральный бассейн, световые колодцы, крипта с подпорным столбом, приватные помещения (видимо, женские покои) и т. п."

План дома А в Тилиссе, Крит. 1. основные помещения; 2. световой люк; 3-5. склады

Далее Ю. В. Андреев говорит, что, "согласно Маринатосу, «продолжительность жизни» подавляющего большинства этих построек была очень небольшой: в сущности, она ограничивалась рамками одного столетия — с 1600 по 1500 г. до н. э. или даже менее того".

Странно это, странно это... А как же вот это?

План поздненеолитического дома из Кносса (примерно 4000 – 3000 до н.э)

4000 - 3000 лет до н. э. на месте Кносса была деревня, и в этой деревне стоял дом, по размерам мало чем отличающийся от дома в Тилиссе.

Гурния.

Поселение отличается чрезвычайной плотностью застройки. Дома сгруппированы в блоки, или инсулы, неправильной конфигурации. В Гурнии насчитывается всего шесть таких блоков. Отдельные дома инсул располагались как по периметру, так и внутри этих планировочных единиц. Так, блок С в Гурнии состоял из пятнадцати внешних и пяти или шести внутренних домов. Проникнуть в эти последние можно было только по чрезвычайно узкому проходу, где с трудом мог протиснуться один человек. Впрочем, даже и главные улицы Гурнии были довольно узкими. Их ширина, по данным Бойд Хэйвз, не превышала 1.5 м. Как замечает Г. Холл, по таким улицам нельзя было провести даже выочное животное.

Каждая из инсул находилась во владении одной из социальных групп, из которых состояла территориально-родовая община. Каждая из инсул представляла собой, в сущности, единый жилой и одновременно хозяйственный комплекс, поделённый не на дома в собственном значении этого слова, а скорее на различающиеся по величине и характеру планировки жилые отсеки или, если использовать термин, введённый В. М. Массоном, «квартиры». Имея отдельные входы со стороны главной или боковых улиц, эти «квартиры» вполне могли сообщаться между собой где-то на уровне не сохранившихся вторых этажей или же просто по крышам, как это было принято, например, в мексиканских пуэбло. Занимающая инсулу большесемейная общнна представляла собой в известном смысле слова единый хозяйственный организм, внутри которого ещё продолжали действовать первобытные принципы кооперации и общности имущества.

Миниатюрный «дворец» в Гурнии, как указывает Бойд Хэйвз, первоначально строился как «большой провинциальный дом, ничем, кроме размера, не отличающийся от заурядного сельского жилища» и лишь по истечении некоторого времени был перестроен в соответствии с требованиями новой «дворцовой моды», что нашло своё выражение в использовании массивных каменных блоков взамен прежней «циклопической кладки» из мелкого камня. Небольшое святилище, вероятно, связанное с «дворцом», было открыто к северу от него. Ещё одно могло находиться непосредственно на «общественном дворе», имея вид небольшого портика, пристроенного с юга к «дворцу». Рядом с этой постройкой были найдены обломки каменных «рогов посвящения» и каменная плита, напоминающая алтарь.

(Из монографии Ю. В. Андреева "Островные поселения Эгейского мира в эпоху Бронзы")

Центральный двор Кносского дворца как святилище.

"Анализ планировки четырёх известных нам сейчас дворцовых ансамблей [на Крите] убеждает в том, что во всех этих четырёх случаях главным структурообразующим элементом был центральный двор. Как считает Дж. Грэхем, постройка каждого из дворцов начиналась именно с разбивки центрального двора, с тем чтобы в дальнейшем, используя четыре его стороны «как основные линии, развить вовне различные кварталы дворца». Дворец, таким образом, рос изнутри, не вписываясь в чёткие рамки какого-то заранее заданного контура, чем, по-видимому, и объясняется известная неупорядоченность его наружных фасадов", - сообщает Ю. В. Андреев.

"Являясь структурным ядром дворцового ансамбля в плане его архитектурной организации, центральный двор неизбежно должен расцениваться как такое же ядро и в плане функциональном, причём чисто эстетические соображения здесь явно должны были отступить нa задний план перед соображениями утилитарного порядка. Но что могло быть главным назначением этого двора? 

Как указывает Грэхем, дворы по крайней мере трёх дворцов — в Кноссе, Маллии и Фесте (теперь к ним, видимо, без особых колебаний можно добавить и дворец в Като Закро) — «отличаются удивительным сходством, которое в некоторых отношениях доходит почти до тождества». Это сходство заключалось в том, что все три двора были вымощены каменными плитами, снабжены одним или несколькими портиками (вероятно, с верхними галереями), устроенными вдоль длинных сторон двора, размещались на оси, идущей строго с севера на юг по стрелке компаса, и имели одинаковые размеры — около 24 м в ширину и 52 м в длину. «Эта стандартизация, — заключает Грэхем свои наблюдения, — могла означать, что двор был построен для каких-то определённых целей подобно футбольному полю или теннисному корту». Сам Грэхем склоняется к мысли, что его основное назначение заключалось в том, чтобы служить «ристалищем» для участников минойской тавромахии.

По существу уже одного этого было бы достаточно для того, чтобы считать весь дворец священным местом и, если даже не постоянным обиталищем богов, как многие восточные и позднейшие греческие храмы, то во всяком случае местом, где они могли «являться» своим почитателям. Грэхем справедливо обращает внимание на известную автономность центрального двора по отношению к самому дворцу. В принципе он мог существовать даже и за пределами дворца, как это было, например, в Гурнии, или же вообще без дворца, во всяком случае без каких-либо видимых его признаков. Чтобы проиллюстрировать последнюю из этих возможностей, Грэхем ссылается на позднеминойское поселение в Плати (район Ласити, восточный Крит), где было открыто некое подобие прямоугольного двора или площади, расположенной то ли между несколькими блоками домов, то ли внутри одного жилого комплекса (на этот вопрос не удалось найти сколько-нибудь ясного и однозначного ответа ввиду незавершённости раскопок)".

О быкоголовом консорте Богини и рогатом воинстве.

"Как известно, - говорит Ю. В. Андреев, - на Крите до сих пор не удалось найти никаких монументальных сооружений культового характера [1]. Между тем это довольно странно, если учесть широкое распространение построек такого рода в ближайших к Криту районах Восточного Средиземноморья (Малая Азия, Сирия, Египет), а отчасти также и западного (Мальта). Сопоставления такого рода невольно наводят на мысль, что именно дворцы и заменяли в минойской архитектуре практически отсутствующие храмы [2]. С другой стороны, можно вспомнить, что именно храмы первоначально были во многих районах Передней и Юго-Восточной Азии, а также Мезоамерики главным средоточием как духовной, так и светской власти, практически предвосхищая почти все основные функции появившихся позднее дворцов. Так, очевидно, можно объяснить принципиальную однотипность дворцовой и храмовой архитектуры <...>. Важно принять во внимание также ещё и то, что дворцы вообще едва ли могли бы быть построены, если бы их строители (а скорее всего, это были простые земледельцы н ремесленники, созванные из окрестных поселений) не воодушевлялись мыслью о том, что они строят дом для своего верховного божества. Всякое иное объяснение появления столь значительных архитектурных сооружений в обществе, ещё далеко не порвавшем с традициями первобытнообщинного строя, представляется малоубедительным".

Так-так-так... Интересно... Значит, если какой-нибудь сатрап вознамерился бы, подобно Антихристу, сесть на святом месте в храме Божьем, то он, естественно, стал бы выдавать себя за бога, то есть рогатого консорта богини. 

Ну, эти рогатые боги и «цари-жрецы оставили о себе память. Особенно много их было в "переходную" эпоху Бронзового века.

Assyrian soldiers of Ashurbanipal carrying a statue of Adad

Крито-египетские параллели.

Сегодня утром я нашёл пару интересных планов древнеегипетских гробниц.

Источник картинки

Слева — какая-то мастаба из Саккары или Гизы. "Почему эти мастабы были искусно спроектированными зданиями, а царские гробницы в Абидосе - маленькими, грубыми и неряшливыми по своему дизайну, до сих пор остаётся неразгаданной тайной египтологии", - пишет автор статьи. Автор полагает, что там покоились тела чиновников. "Во времена первой династии в Саккаре было построено множество больших могил мастаба, но их содержимое (в некоторых уникальных случаях нетронутое почти 5.000 лет) не указывает с уверенностью на то, что памятник был усыпальницей царя. Были найдены имена высокопоставленных чиновников и царей, и если владельцами были чиновники, то гробницы были намного больше и более тщательно продуманы, чем гробницы царей в Абидосе. Нам это не кажется логичным, но мы не знаем, что думают по этому поводу египтяне, поэтому пока этот вопрос остаётся без ответа".

Справа, насколько я понимаю, — тоже мастаба, но более грубо построенная. "В крайнем правом углу находится необычная гробница царя Хасехемви из Абидоса 2-й династии с погребальной камерой, впервые построенной полностью из камня", - сообщает автор. Честно говоря, я не нашёл тот угол, о котором говорит автор. Но это не важно. Важно то, что в древнейшие времена египетской истории царей особо не выделяли и хоронили так же как чиновников. Очевидно, если мы могли бы заглянуть ещё дальше вглубь истории, мы могли бы обнаружить коллективные родовые гробницы, где вообще всех хоронили одинаковым способом.

Планировка древнеегипетской мастабы напоминает мне анфиладу "складов" в западной части "дворца" в Кноссе. 

Като Закро.

Ю. В. Андреев говорит, что "планировка и подлинные размеры не только малых, но даже и самых крупных поселений минойского Крита, таких, как Кносс или Фест, известны нам очень плохо".

Однако, он же приводит план раскопок "дворца" и "городских" кварталов в Като Закро.

И что мы видим на этом "плане"? "Дворец" как бы "примыкает" к "городским" кварталам [1].

А если это не дворец, а ритуальный комплекс? В таком случае всё сразу становится на свои места и получает объяснения.

Вот что говорит проф. А. Зубов в своей лекции 71 "Погребальные обряды и заупокойные представления в религии минойского Крита":

"Захоронения находились буквально на околице поселений живых, в десяти-пятнадцати метрах от крайних домов. Как указывает Брэнигэн, «Кладбища, по всей видимости, считались важной частью поселения и имели весьма большое значение для общины». То, что сейчас практикуется в христианстве как «родительские субботы» с их необходимостью посещения могил предков, что худо-бедно осуществляют наши современники, тогда это было нормой, как и в Египте. Умершие и живые жили одной жизнью. Но если в Египте в большинстве своём кладбища были на западном берегу Нила, а жили преимущественно на восточном, и Нил был разделением между живыми и мёртвыми, хотя и далеко не всегда, то здесь мы видим желание людей быть как можно ближе к своим умершим. Их не боялись, а наоборот, ощущали, что они уже достигли того мира, в который стремятся после смерти попасть и их ныне живые потомки".

Проф. Зубов говорит о долине мёртвых Като Закрос, "когда многие сотни метров идёшь по руслу речушки и видишь, как с двух сторон поднимаются высокие скалы, где в три-четыре яруса расположены специально выбитые пещеры, а где-то, наверное, естественные, но расширенные, в которых хоронили обитатели этого минойского города своих умерших. Все эти захоронения – вторичные, то есть умерших где-то хоронили временно, а потом их кости, уже освобождённые от мягких тканей, перекладывали в эти гробницы или в специальные цисты – каменные гробы, сделанные из тонких каменных плит".

Здесь я позволю себе не согласиться с уважаемым профессором. Это не вторичные, а первичные захоронения. Именно в долине мёртвых умерших хоронили временно, а затем их кости, освобождённые от мягких тканей, перекладывали в гробницы, расположенные на околице поселений. 

Опустынивание Казахстана.

В документальном фильме "Засуха в Казахстане: причины и последствия" говорится, что "в Казахстане население до сих пор не понимает, что ситуация с водными ресурсами катастрофическая". "Авторитетные эксперты считают, что Казахстан уже расплескал водный потенциал и скоро превратится в безжизненную пустыню".

У казахских чиновников "нет квалификации, чтобы заниматься этой деятельностью", "бездействие чиновников наносит непоправимый ущерб простым людям, сразу нескольким отраслям экономики, а также национальной безопасности Казахстана" (3:10).

Кажется, основная проблема Казахстана в том, что не те люди занимают места чиновников.

Слейпнир Одина — в Сахаре?

Вчера вечером я смотрел документальный фильм "Amazing SAHARA: Tassili n'Ajjer, Algeria" на YouTube и вдруг увидел восьминогого шаманского коня (2:12).

Согласно Википедии, петроглифы датируются от 7 тысячелетия до н. э. до VII века н. э. 

Одомашненные лошади появились впервые в Египте во время вторжения гиксосов, где-то между средним и новым царствами (около 1700—1600 гг. до н. э.). А изображения этих животных на воле были созданы в Тассили, Феццане, Тибести и в горах Атласа ещё в период неолита. Вопрос — на каком коне сидит "всадник без головы", на одомашненном или диком, — остаётся без ответа. Ведь шаманский конь — это не обычный конь. В скандинавской мифологии Слейпнир («скользящий» или «живой, проворный, шустрый»), восьминогий конь Одина, — порождение Локи. 

Изображение Слейпнира на камне Тьенвида (Tjängvide )

P.S. Геродот упоминает гарамантские колесницы, запряженные четвёрками коней (квадриги). Но у четвёрки коней 16 ног, а здесь, кажется, восемь.

О галлах Кибелы.

"Кельтские воины не боялись смерти, и было чрезвычайно распространено самоубийство, в то время как испанские кельты пели хвалебные гимны смерти, а другие отмечали рождение людей в трауре, а их смерть – с радостью", - сообщает Джон Арнотт Маккалох в своей монографии "Религия древних кельтов".

"Кельты абсолютно не боялись смерти, они презирали её и больше опасались, что их настигнет «неправильная» смерть", - говорится в статье "Представления о смерти у кельтов". 

Если им грозила «неправильная» смерть в плену, они предпочитали умереть от собственного меча.

Галл, убивающий себя и свою жену

В связи с этим я снова возвращаюсь к галлам Кибелы. Согласно Овидию, именование произошло от названия фригийской реки Галла. Но, спрашивается, причём здесь Фригия? Пессинунт (др.-греч. Πεσσινούς, лат. Pessinus) — центр культа Кибелы — распололагался не во Фригии, а в Галатии!

"Галатия получила своё название от галатов, пришедших сюда в III веке до н. э.. На востоке её называли «Галлия», а римские писатели называли её жителей «галлы»" (из Википедии). 

Вот я и думаю: если галлы так легко убивали себя, то тем более легко они могли отрезать свой член.

Мне кажется, галлы Кибелы — вовсе не от реки Галла.   

Месопотамские жрецы носили женские одежды?

Рriest, alabaster, c. 2700 bce, Early Dynastic period, Khafajeh, Iraq.

Месопотамская женщина, держащая в руке красный бубен. Сердолик, стеатит и алебастр. ~ 2500 г. до н.э.

О Минотавре и фараоне Менесе.

Интересную версию о связке древнегреческого мифа о Минотавре с "деяниями" первого фараона Neith-Hotep (Narmer) выдвинул Лемурий на ветке "Культ быка" форума "Новый Геродот".

В Древнем Египте "было 2 фараона:
Последний Фараон 0 Династии Mni (Menes) и
Первый Фараон I Династии Neith-Hotep (Narmer)

http://www.nemo.nu/ibisportal/0egyptintro/2aegypt/index.htm
http://www.nemo.nu/ibisportal/0egyptintro/2egypt/index.htm

Первый Фараон I Династии Neith-Hotep (Narmer) прославился своей жестокостью при покорении городов и его имя историки долгое время вычёркивали из списка. Покорение городов этим жестоким правителем изображали именно так (см. рельеф) - объединение под знаком БЫКА.

The Bull’s Palette, now in the Museum of Louvre, descends presumably from Abydos. Commemorates either defeat of Beduins from desert or, as others suggest, capture of some cities of Upper Egypt (Asyut, Koptos, Hermopolis, Panopolis). Banners may have symbolized allied cities under the ruler named Bull. The palette has been dated to period either of Narmer’s rule or immediately before him. Height 27,5 cm.

Вот Вам и прототип Минотавра. Жестокий сын фараона Mni (Menes) в образе быка. А, кстати, вот и его "лабиринт"."

The giant mastaba of Naqada once called the tomb of Menes, but more probably the burial of the wife of Horus Aha, queen Neith-hotep.

Я люблю смелые гипотезы. Тем более что египетское культурное влияние заметно в Элладе даже невооружённым глазом, - взять хотя бы статуи куросов, или признание Геродота о том, что имена почти всех божеств заимствованы из Египта. 

От себя я тут ещё добавлю, что первый египетский царь своим поведением напоминает бесноватого Саула, первого еврейского царя.

Аmar «телёнок».

Некто под ником Analogopotom, ссылаясь на Милитарев А.Д. «Шумеры и афразийцы». ВДИ 1995г., на ветке "культ Быка" форума "Новый Геродот" приводит названия телёнка и жертвенного быка из древних афразийских языков:

8. Шумерский - amar «телёнок», «детёныш (животного)». Из афразийского (омотский, и кушитский?) с протетическим а- по гармонии гласных. Ср.:
афразийский - mar «телёнок, корова»:
египетский (поздн.) mr-t «(чёрная) корова»;
восточно-кушитский: рендилле mar, арборе maar «телёнок»;
омотские: волайта mārā, дорзе mar, мале marro «телёнок»;
центрально-чадские: матакам mari «бык», мафа maray «жертвенный бык».

s дополняет: омар (хуррит. , сирийск.) - телец; но хебату, хеба (курд.) - корова.

Везде присутствует лексема *mr- (или *mrt-). Эта лексема входит в состав таких слов как "смерть", "умирать".

Интересно, что это — случайное совпадение или ещё одно свидетельство существования единого доисторического праязыка?

В арабском языке marbut - "мусульманский святой", "отшельник", "аскет", букв. "связанный"... Вспоминается связанный бычок с саркофага из Агия Триады, приготовленный для жертвоприношения...