Като Закро.

Ю. В. Андреев говорит, что "планировка и подлинные размеры не только малых, но даже и самых крупных поселений минойского Крита, таких, как Кносс или Фест, известны нам очень плохо".

Однако, он же приводит план раскопок "дворца" и "городских" кварталов в Като Закро.

И что мы видим на этом "плане"? "Дворец" как бы "примыкает" к "городским" кварталам [1].

А если это не дворец, а ритуальный комплекс? В таком случае всё сразу становится на свои места и получает объяснения.

Вот что говорит проф. А. Зубов в своей лекции 71 "Погребальные обряды и заупокойные представления в религии минойского Крита":

"Захоронения находились буквально на околице поселений живых, в десяти-пятнадцати метрах от крайних домов. Как указывает Брэнигэн, «Кладбища, по всей видимости, считались важной частью поселения и имели весьма большое значение для общины». То, что сейчас практикуется в христианстве как «родительские субботы» с их необходимостью посещения могил предков, что худо-бедно осуществляют наши современники, тогда это было нормой, как и в Египте. Умершие и живые жили одной жизнью. Но если в Египте в большинстве своём кладбища были на западном берегу Нила, а жили преимущественно на восточном, и Нил был разделением между живыми и мёртвыми, хотя и далеко не всегда, то здесь мы видим желание людей быть как можно ближе к своим умершим. Их не боялись, а наоборот, ощущали, что они уже достигли того мира, в который стремятся после смерти попасть и их ныне живые потомки".

Проф. Зубов говорит о долине мёртвых Като Закрос, "когда многие сотни метров идёшь по руслу речушки и видишь, как с двух сторон поднимаются высокие скалы, где в три-четыре яруса расположены специально выбитые пещеры, а где-то, наверное, естественные, но расширенные, в которых хоронили обитатели этого минойского города своих умерших. Все эти захоронения – вторичные, то есть умерших где-то хоронили временно, а потом их кости, уже освобождённые от мягких тканей, перекладывали в эти гробницы или в специальные цисты – каменные гробы, сделанные из тонких каменных плит".

Здесь я позволю себе не согласиться с уважаемым профессором. Это не вторичные, а первичные захоронения. Именно в долине мёртвых умерших хоронили временно, а затем их кости, освобождённые от мягких тканей, перекладывали в гробницы, расположенные на околице поселений. 

Профессор приводит изображения родовых усыпальниц крито-минойцев:

Руины сводчатой минойской гробницы «мегалитического типа». Камилари. Гераклион. Нач. 3 тыс. до Р.Х.

 

Погребальный толос долины Месара. По мнению исследователя заупокойных архитектурных комплексов Мессары, Кейса Брэнигэна, «гробницы Мессары были родовыми склепами эгалитарного, догосударственного сообщества».

Гробница среднеминойского периода. Начало 2-го тыс. до Р.Х. Фурни

А теперь ещё раз посмотрим на план раскопок в Като Закро и зададимся вопросом: а что это за круглое сооружение на дворе "дворца"?

деталь плана

Очень напоминает гробницу...

Но посмотрим, что профессор говорит далее:

"Эти склепы были не пирамидами, не усыпальницами царей, это были склепы семей, в которых хоронили сотни и тысячи людей на протяжении многих столетий. Это были вторичные захоронения. <...> Отдельные семьи возводили гробницы почти впритык друг к другу, это были не отдаленные хутора, как на севере Европы, а наоборот, постройки близких людей, друзей, которые жили рядом, трудились бок о бок, видимо, помогали друг другу, и хотя заупокойный комплекс у каждой семьи был свой, но они стояли рядом, и это совершенно не смущало людей, иначе бы они так не строили".

Что это мне напоминает? — Анфиладу "складов" в западной части "дворца" в Кноссе.

Занимали они площадь в 1300 кв. м. и были рассчитаны на 400 пифосов, при раскопках найдено только 150. 

"Итак, - продолжает профессор, - эти комплексы состояли из заупокойного храма и усыпальницы, куда вносили умерших и хоронили подле других умерших уже кости без плоти. Заупокойные храмы, где совершали жертвоприношения умершим, и куда регулярно входили живые для совершения жертвоприношений. И площадки перед храмами. 

Тут совершалось какое-то священнодействие, связанное, видимо, с Небесной Царицей Ариадной, с Божественной Девой...".

Далее профессор весьма сбивчиво говорит о танцах, которые он связывает с жертвоприношениями ("красивый танец – это тоже своеобразная жертва умершим"). Он приводит сравнение с современным греческим танцем сиртаки, ну а я полагаю, что те танцы имели экстатический характер. Очевидно, те танцы были связаны с культом мёртвых. Ранее я говорил о том, что крито-минойские жрицы "вытанцовывали" богиню; очевидно, таким же образом можно и "вытанцовывать" духов умерших предков. 

Мартин Нильссон, один из лучших специалистов по народной греческой религии, был убеждён, что Ариадна переживалась и на Крите, и в Микенах владычицей смерти и воскресения. Ариадну изображали во главе процессии менад, почитательниц Диониса, танцующих экстатический танец. Согласно Плутарху, танец походил на сумасшествие, с провозглашением пророчеств. 

"Удивительно, - говорит А. Зубов, - что у нас сохранилось описание такого танца – и именно с Крита. Это описание изображений на щите Ахилла, которое в XVIII книге «Илиады» дал Гомер.

 «В тихой долине прелестной, несчётных овец среброрунных,
Стойла, под кровлей хлева, и смиренные пастырей кущи.
Там же Гефест знаменитый извил хоровод разновидный,
Оному равный, как древле в широкоустроенном Кноссе
Выделал хитрый Дедал Ариадне прекрасноволосой.
Юноши тут и цветущие девы, желанные многим,
Пляшут, в хор круговидный любезно сплетяся руками.
Девы в одежды льняные и лёгкие, отроки в ризы
Светло одеты, и их чистотою, как маслом, блистают;
Тех — венки из цветов прелестные всех украшают (то есть девушек);
Сих — золотые ножи, на ремнях чрез плечо серебристых.
Пляшут они, и ногами искусными то закружатся...
То разовьются и пляшут рядами, одни за другими.
Купа селян окружает пленительный хор и сердечно
Им восхищается; два среди круга их головоходы (предводители, корифеи),
Пение в лад начиная, чудесно вертятся в средине». [18;588-605]

Да это не сиртаки, а прямо хлыстовское радение! И я не вижу причины, почему такого рода радения не могли устраиваться на центральном дворе того же "дворца" в Кноссе.

И в заключение я ещё раз процитирую проф. А. Зубова, который сообщает очень интересные подробности об Ариадне."

"В начале 50-х годов ХХ века Вентрис и Чадвик расшифровали самое позднее крито-микенское письмо – линейное письмо Б. И из текстов, написанных этим письмом, мы знаем имя Великой Богини. Это имя – Ариадна. Оно известно нам и по мифу, по нити Ариадны. Греки интерпретировали имя Ариадна как Ариадни, Ариагни, то есть, «Пресвятая», «Святейшая». Агиос означает «святой».

Долгое время считали, что это домысел, благочестивая сказка. Но оказалось, что микенское «д» в классическом греческом языке действительно часто переходит в «г». И тогда адни произносилось как агни, «святая». Её также именовали Бритомартис - «Сладостная Дева», и Диктина. Имя Диктина специалистам по греческой мифологии хорошо известно: в классическую эпоху оно было прозвищем Артемиды. Этимологически это имя выводилось из слова диктум, «охотничья сеть» – Артемида же – охотница, а одним из орудий охотничьего лова является сеть. Но возможно, что это - вторичная этимология, а изначально прозвище Великой Богини связано с именем Дики –«правда», «истина». В таком случае Диктина – это повелительница, хранительница и обладательница правды. Это праведная, и ловчая сеть тут ни при чём. Такие имена Великой Богини, как Пресвятая, Праведная, Сладостная Дева, говорят нам о Её важнейшей роли на Крите".

-------------------------------------------------------------------------

[1] "Почти повсеместно, - комментирует Ю. В. Андреев, - как это хорошо видно на планах раскопанных частей поселений в Кноссе, Фесте, Маллии и Като Закро, «частные дома» практически вплотную подступают к наружным стенам дворца, причём нигде, за исключением разве что западного двора Феста, не видно даже попыток удержать эту беспорядочную массу жилой застройки на «почтительном удалении» от дворцового здания или же хотя бы эстетически сбалансировать одно с другим. П. Уоррен делает на этом основании вывод об «относительном (?) отсутствии» в зрелом минойском обществе «деления на классы или на группы».