Снова возвращаясь ко "дворцу" в Кноссе.

Слово "дворец" я поставил в кавычки потому что ритуальный комплекс в Кноссе, несмотря на всю его импозантность и "трон Миноса", функционально намного ближе к сооружениям архаических обществ, чем к царским дворцам. 

В центре Кносского "дворца" располагается площадка.

И точно такие же площадки имеются в центре других "дворцов" на Крите.

"Дворец" в Маллии

Площадки имеются и в деревнях этноса дани на Тробрианских островах. Цитирую: «Минимальной политической единицей оказывается деревенское сообщество, в значительной степени суверенное. Центральная площадка деревни, где проходят церемониальные сборища и танцы, окружена двумя рядами строений. Во внешнем кольце располагаются жилые дома, во внутреннем — амбары для хранения клубней ямса, выстроенные на сваях (рис. 9.13)».
 

Рис. 9.13. Деревня аборигенов Тробрианских островов.

Ещё один наглядный пример представляют шапуно амазонских индейцев.

«Пространственная организация шапуно весьма своеобразна. Здесь соблюдается тот же принцип, что и в лагерях охотников-собирателей и в чифдомах, то есть размещение семейных убежищ по кругу с центральной зоной общего пользования, но все они объединены в единую кольцевую структуру (рис. 10.17)».

Рис. 10.17. Шапуно амазонских индейцев. а — съемка с воздуха (название этноса не указано: https://www.youtube.com/watch?v=9ftNilQDhes). Стрелками показаны фигурки людей; б, в — трибы яномамо
(https://www.youtube.com/watch?v=9ftNilQDhes).

Как мы знаем, Красная площадь, где происходят народные гуляния, находится за стенами Кремля. В этом-то вся и разница. Цари отделены от народа толстыми и высокими стенами, а на Крите этих стен нет.

К вопросу о наркотиках-опиатах в крито-минойской культуре.

«Богиня мака». 1300-1200 г.г. до н.э. Крит.

Карл Кереньи в своей монографии "Дионис: Прообраз неиссякаемой жизни" (М.: Ладомир, 2007), указывая на эту статуэтку, пишет:

"Специалисты по фармакоботанике установили, что на мaкoвых головках, украшающих головной убор богини из Гази, имеются насечки неорганического характера. Чтобы их было лучше заметно, они были выкрашены в более тёмный цвет. Это открытие первостепенной важности, ведь именно через такие насечки из мака получаюг опиум. Отмеченные тёмной краской насечки служили почитателям богини напоминанием о её даре и об опыте, которым они ей были обязаны" (стр. 34-35).

Здесь сразу же нужно одёрнуть нашего Карла и напомнить ему, что около 1300 года до н. э. на Крите господствовали греки-ахейцы, а от крито-минойской культуры к этому времени остались только "рожки да ножки". Поэтому нельзя относить эту фигурку "к концу позднеминойского периода". Это фигурка не (поздне)минойского, а микенского периода.

Как известно, греки-ахейцы пришли в Элладу с севера, из причерноморских степей. И вот что интересно: как раз те же земли занимали скифы, и при раскопках скифского кургана Сенгилеевское-2 в Ставропольском крае, археологи обнаружили сосуды, которые содержали следы опиума, который получают из недозрелых коробочек снотворного мака (лат. Papaver somniferum) (Источник. См. также: Слова Геродота о скифах получили подтверждение). Вот откуда "ноги растут" у этой фигурки!

В книге про Диониса, как и в книге "Элевсин: Архетипический образ Матери и Дочери", К. Кереньи опять спекулирует об элевсинском напитке - кикеоне, намекая на присутствие опиума в этом напитке. Нельзя исключить, - говорит он, - что мак использовался для вызывания образа богини подземного мира.

Затем К. Кереньи пытается связать с опиумом ярко выраженные визионерские способности минойцев. Как будто изменённые состояния сознания возможны лишь под воздействием наркотиков. Я давно, ещё в прошлом веке, читал трилогию Д. Мережковского "Испанские мистики". Там св. Тереза Авильская рассказывает про свои «Восхищения», похожие на «каталепсию», столбняк или обморок: «Мало-помалу всё труднее становится дышать… естественная теплота тела исчезает… руки холодеют, как лёд, и коченеют, как палки; тело остаётся в том положении, стоячем или коленопреклонённом, в каком застало его Восхищение, а душа погружается в блаженство» – в «невыносимое больше пяти секунд чувство вечной гармонии». При этом происходит и то явление или ощущение, которое известно многим святым под именем «Поднятия на воздух», levitación. «Восхищение духа увлекает за собою и тело, – вспоминает Тереза. – Душу возносит Сильнейший из сильных… с такою лёгкостью, с какой исполин поднял бы соломинку». «Лодочку души моей подымает как бы огромный, неистово бушующий вал». «Всё моё тело подымалось так, что уже не касалось земли… Если же я хотела этому противиться, то чувствовала под ногами чудесную силу, подымавшую меня на воздух… и испытывала великий страх».

Если такого рода «восхищения» были возможны в средневековой Европе, тогда, спрашивается, почему они не могли быть возможны и на Крите минойской эпохи? И если они в принципе возможны, то зачем тогда "приплетать" наркотики к религии? По-моему, св. Терезе Авильской опиум был нужен так же, как собаке нужна пятая нога.

Вальтер Ф. Отто о смысле Элевсинских мистерий.

"Элевсин — общее святилище для всей земли, — говорил Аристид в своём описании Элевсина (во II в. н.э.), — и из всего божественного, что есть у людей, это является одновременно и самым ужасным, и самым светлым. Где ещё в мире звучали столь чудесные песнопения, где ещё разгорались столь сильные чувства, где ещё человек столь неистово предавался игре красок и звуков, разрываясь между зрением и слухом?"... Он также говорил о неизреченных видениях, которые, по его словам, стали привилегией для "многих поколений счастливых людей".

Вальтер Ф. Отто сфокусировал весь свой интеллект на постижении того, что являлось самою сутью Элевсинских таинств.

Святилище Деметры и Коры.

Во-первых, Аристотель определённо говорит о том, что быть мистом означало не познавать что-то, а переживать и отдаваться переживанию, позволяя вести себя. Истинное посвящение ничуть не похоже на "масонские" посвящения как передачу каких-то тайных знаний. Это подтверждается недавно обнаруженным папирусным текстом, в котором Геракл утверждает, что он не нуждается в посвящении, поскольку, спустившись в подземный мир, он воочию увидел всё то, что могут предложить мистерии. Он говорит о священной ночи и заканчивает свою речь словами: "Я видел Кору". Здесь посвящение приравнивается к катабасису (См.: Катабасис).

Во-вторых, Отто отвергает истолкование Элевсинских мистерий как своего рода театральных представлений. Он говорит, что лес колонн Телестериона вряд ли позволял участникам мистерий размещаться вдоль стен, чтобы наблюдать за драматическим действом. На самом деле, мы должны отказаться от идеи драмы как таковой. Всё происходящее, вне всяких сомнений, было необычайно просто. Это подтверждается тем, что в элевсинских расходных книгах  среди многих прочих тем не содержится ни единой записи, которая могла бы иметь отношение к подготовке какого-либо рода сценического зрелища.

Людвиг Дойбнер высказал предположение, что мы имеем дело не с каким-то простым естественным актом, а с чудом. Ипполит сообщает не только о том, что здесь демонстрировался колос, но и о том, что его тут же срезали; сперва его должны были скосить "в тишине", а затем уж показывали. И контекст, и само построение фразы заставляют нас понимать слова Ипполита именно в этом смысле. И мы действительно должны заключить, что здесь разыгрывался мистериальный акт — из разряда магических. Дойбнер полагает, что произносилась магическая формула:"И узри, что в ту пору, когда ни одно зерно не всходит [ибо речь идёт об осени], взошёл колос с зерном".

О спекуляциях вокруг кикеона.

Как известно, траур Деметры сопровождался постом. Мисты, подражая богине, тоже постились перед паломничеством в Элевсин. Касательно поста, мы не имеем свидетельств, позволяющих предположить, что к нему допускалось легкомысленное отношение. Судя по гомеровскому гимну (47-50), пост должен был быть строгим и продолжаться девять дней.

По истечении девяти дней поста, мисты пили кикеон. Основным компонентом этого напитка был жареный ячмень (греки жарили ячменные зёрна перед тем, как растолочь их в крупу). По закону Солона, сосуд для поджаривания ячменя в свадебной процессии несла невеста как символ обязанностей домашней хозяйки (Поллукс, I, 246). При заливании жареного ячменя водой образуется солод, и без какого-либо дополнительного подслащивания получается сладкий на вкус напиток, который после непродолжительного брожения становится алкогольным. Однако "богине не нужно было ждать брожения, чтобы её кикеон стал алкогольным", - замечает Карл Кереньи.

Венгерский религиовед полагает, что кикеон был похож на пиво, и приводит мнение фармаколога: "Хорошо известно, что галлюцинаторные состояния могут вызываться одним только голодом... Как показали эксперименты с искусственным вызыванием галлюцинаторных состояний при помощи химических веществ, то есть, наркотиков, содержание видений главным образом, а, возможно, и полностью, определяется ожиданиями, духовной подготовкой, начальной психической ситуацией и окружающей обстановкой. Вполне вероятно, что в данном случае один лишь пост, выражаясь словами Хаксли, открывал "двери восприятия". При этом содержание видения, образов, определялось ожиданиями, ритуалом и символами. В подобном состоянии даже незначительной дозы алкоголя может быть достаточно для начального толчка".

Далее К. Кереньи приводит совершенно необоснованные спекуляции вокруг мяты болотной, травки, входящей в состав кикеона. "Из названия βλῆχων или γλῆχων, которым родственно прилагательное βληχρός,скорее всего можно было бы сделать предположение о ветрогонном или противосудорожном действии, что, однако, не так уж далеко от наркотического влияния". Ещё большая "притянутость за уши" видна в попытке связки мяты болотной с шалфеем прорицателей (Salvia divinatorum) из Мексики, обладающим свойствами галлюциногена.

Все эти спекуляции надо отбросить, так как ни один наркотик, ни один галлюциноген не производит одну и ту же галлюцинацию в сознании множества людей. К тому же надо учитывать такое явление как “bad trip”; иной раз, из человека текут слёзы и сопли, к этому может добавиться ещё рвота и понос. И никакого тебе видения богини. Я представляю себе Телестерион после наркоманов: обдристанные стены, облёванные полы... Нет, алкоголь, а тем более наркотики, здесь совершенно неуместны. Я вполне согласен с мнением фармаколога, что в данном случае один лишь пост открывал "двери восприятия". 

Я полагаю, что мисты пили кикеон для того чтобы "причаститься" богине. Хорошо известны иконографические изображения Деметры с пучками колосьев. Стало быть, выпивая кикеон, сделанный из зёрен ячменя, мисты приобщались духу зерна, или, точнее говоря, наполняли себя духом зерна, предварительно очистившись от всякого "говна". 

О современном невежестве.

Карл Кереньи мимоходом говорит, что "тайна [Элевсинских мистерий] охранялась настолько строго, что два простодушных юноши из далёкой Акарнании, невольно оказавшиеся на мистериальном торжестве и выдавшие себя вопросами, были преданы казни в 200 г. до н.э. (Ливий, XXXI, xiv, 6-9)".

В наше время такие строгости излишни. Ныне, даже если кто-то где-то раскроет все тайны Элевсинских мистерий, никто (или почти никто) не узнает об этом. Я вижу детей нового поколения, которые не читают ничего серьёзного. Во многих современных квартирах, кроме школьных учебников, нет ни одной книги. Как родители могут заставить детей читать книги, когда сами не читают?! Как учителя могут научить школьников иностранным языкам, если они кое-как, "через пень-колоду", затыкаясь и запинаясь на каждом слове, читают на своём родном языке?! Можно сказать, что утрачена культура чтения, то есть способность сосредоточения (концентрации) внимания в одной точке, умение ментально "входить" в текст, воображать описываемые картины и получать удовольствие от таких воображаемых "трипов". Стоит ли напоминать о том, что именно воображение отличает человека от обезьяны? У обезьяны нет воображения и она не может представить себе более лучшее общество, нежели то, в котором она находится.

И в качестве небольшого дополнения:

Свт. Игнатий (Брянчанинов)
Не думайте, что неведение есть зло незначительное. Святые отцы называют неведение великим начальным злом, от которого зло рождается в полноте обилия. Преподобный Марк Подвижник говорит, что неведение есть первый, главный исполин злобы. Неведение не ведает своего неведения, неведение удовлетворено своим ведением, сказал другой отец (прп. Петр Дамаскин). Оно способно наделать множество зла, нисколько не подозревая, что делает его. Говорю это из чувства сострадания к человекам, не понимающим, в чём заключается достоинство человека, – к христианам, не знающим, в чём состоит христианство, действующим из неведения своего против себя.

George Richmond. The witch, 1830

О трагедии разделения матери и дочери.

Карл Кереньи пишет:

"Деметра искала пропавшую дочь так, как если бы та представляла собой её вторую, исчезнувшую половину и наконец нашла в подземном мире. Этот миф можно распознать в событиях, разыгрывающихся на небе во второй половине каждого месяца, когда у луны отнимают её часть, и она блуждает в поисках похищенного до тех пор, пока в конечном итоге не исчезает в полной темноте — в этом случае данное явление следует рассматривать с точки зрения судьбы Матери и Дочери. Рассматриваемые вместе небесное и земное события составляют circulus mythologicus, неразрывный круг, в котором проявляется, хотя и не полностью, этот миф. Элевсинские мистерии праздновались в последней декаде месяца, в соответствии с лунным календарём". 

What a twist! Вот это поворот! Я до сих пор рассматривал луну лишь в мужском, "бычьем" аспекте, а здесь луна предстаёт в образе двух женских "половинок". 

Интересно, укажет ли эта "лунная нить" отождествлений путь из Элевсина на Крит? Очень заманчиво взглянуть на крито-минойского Минотавра как на прообраз древнегреческого Аида, похитителя и насильника Персефоны.

С этой точки зрения, получается мифологическая "троица": Богиня-Мать, её дочь Кора и Минотавр, то есть "мать", "дочь" и "отец"-насильник. Кажется, именно эти боги вместе прибыли из Сицилии в Рим и для латиноязычного мира образовали "троицу": Церера, Либер и Либера. Причём, Либер соотносится с греческим Дионисом.

Герменевтика Элевсинских мистерий.

Карл Кереньи считает, что Элевсинские мистерии ни в коем случае нельзя рассматривать как вариант древнегреческих театральных трагедий, как театральное представление с актёрами и декорациями. Он пишет:

"Наблюдающему трагедию нет необходимости добиваться состояния концентрации посредством ритуальных приготовлений; ему не нужно соблюдать пост, пить кикеон и шествовать в процессии. Он не достигает состояния эпоптеи, "свершившегося видения", посредством собственных внутренних возможностей. Поэт, хор и актёры создают для него зрелище, theama, в предназначенном для этого месте, theatron. Без каких-либо усилий со своей стороны, зритель переносился в увиденное им. Для облегчения восприятия увиденное и услышанное им готовилось специально для него и существенно его затрагивало. Он начинал верить в него, но эта вера отличалась от пробуждаемой эпоптеей. Он вникал в страдания других людей, забывал о себе и — как подчёркивал Аристотель — очищался. В мистериях очищение — katharmos — должно было быть пройдено задолго до эпоптеи. Театральная же аудитория достигала катарсиса лишь в конце".

Да, в этом-то всё и дело: таинство эпоптеи предполагает приготовительный 10-дневный пост, а без этого поста, очевидно, человек не мог быть участником таинства. То есть пост, ритуальные омовения и наверно какие-то другие очистительные процедуры, служили своего рода "механизмами" для "прочищения" духовного зрения. Не "очищенный", плотский человек, находясь в Телестерионе, смотрел, но самого главного не видел. Таинство — оно потому и таинство, что не всем дано участвовать в нём. Отсюда, кстати, и его "несказанность". Тот, кто не принимал участие в таинстве, ничего не сможет рассказать о нём, а если что-то и скажет, то как слепой свидетель непонятного происшествия.

Карл Кереньи об Элевсинских эпифаниях.

Чтобы увидеть, в Телестерион входила не вся процессия. Ибо она состояла из мистов Малых мистерий и, возможно, из эпоптов, уже "видевших" Элевсин. Неоднократное участие в эпоптее не запрещалось. Но размеры Телестериона не позволяли вместить всю процессию. 

Общий план Телестериона в различные периоды

Внутрь входил только тот, кто принёс специальные жертвоприношения и подготовил себя постом. Пост длился девять дней; на десятый день постящиеся отправлялись в путь и пили по дороге кикеон. Выйдя рано утром, порога святилища они достигали с наступлением темноты. Но этим цель ещё не достигалась. "Пока ты не достиг Анакторона, — говорит оратор Максим Тирский (XXXIX, 3) — ты не посвящён". Собственно Анакторон размещался в Телестерионе, подобно тому как Кувуклия находится в центре храма Гроба Господня в Иерусалиме.

Рядом с Анактороном располагался трон, на котором восседал или перед которым стоял иерофант, когда, подобно епископу во время христианской литургии, отправлял церемонию. Характер его обязанностей выражается его титулом: строго говоря, hierophantes означает не того, кто "показывает святыни" — на греческом это было бы hierodeiktes — а того, "кто заставляет их появиться", phainei. Его трон, стоявший справа от единственного входа в маленький Анакторон, был повёрнут ко входу. То, что верховный жрец "заставлял появиться", вне всякого сомнения приходило оттуда. С оставшихся трёх сторон трон был закрыт: ничто не должно было отвлекать иерофанта в его сосредоточении на ожидаемом богоявлении.

Общий план Анокторона в Телестерионе

О связи Элевсинских мистерий с культом мёртвых.

Богиня Кибела часто изображается с тимпаном в руках.

Кибела с тимпаном

По сути, тимпан ничем не отличается от шаманского бубна.

Бурятский шаман

Интересно, что в связи с элевсинскими церемониями упоминается музыкальный инструмент под названием echeion, использовавшийся во время отправления ритуала эпоптеи.  

Карл Кереньи пишет: "Это слово, вероятно, сначала попало в историческую литературу, а оттуда — в комментарии филологов, в чью компетенцию входит объяснение таких слов. Так мы узнаём, что в тот момент, когда звали Кору, иерофант бил в echeion, и с помощью объяснений филологов мы можем сказать, что этот инструмент являлся разновидностью гонга, но не восточного. Он представлял собой огромное приспособление, издававшее оглушительные звуки. Его использовали в греческом театре для имитации раскатов грома. Вероятно, этот инструмент позаимствован в архаичном культе мёртвых. Согласно греческим верованиям, которые разделяли этруски и римляне, гром раздавался также и из подземного мира. Такой гром звучал в трагедии Софокла "Эдип в Колоне" в момент раскрытия подземного мира, когда Персефона явилась лишь слепому царю (1506 ел.)"

Значит, кроме света, в Элевсинском телестерионе в Ночь мистерий раздавался ещё и гром (или шум).

В Деяниях Апостолов сказано, что "при наступлении дня Пятидесятницы" (видимо, на рассвете или чуть раньше, при приближении рассвета) "внезапно слелался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра". Шум этот "наполнил весь дом", где находились апостолы.

Когда к шаману приближается дух-союзник, раздаётся свист, похожий на завывание ветра. Каждый знает, что это образовался ход (вроде дыхательного отверстия), через который шаман сможет полететь в потусторонний мир. Попадая в "коридор", этот своего рода "предбанник" потустороннего мира, шаман летит со скоростью выпущенной из винтовки пули, и всё вокруг него грохочет, жужжит. Например, В. Мазков из города Якутска вспоминал в 1981 году: "Некая сила вцепилась в меня, схватила за волосы и дёрнула головой вперёд в какую-то дыру... Я влетел в неё с воплем и был потрясён, когда сообразил, что лечу словно птица. Лечу по тёмной трубе, оглушённый шумом и беспрерывным жужжанием, несущимся со всех сторон" (цит. по: Прийма А. Встречи с нелюдьми. - М., 1997, с. 142).

В продолжение темы см.: Тимпан. 

Обыкновенный патриархат.

Жил-был в патриархальном Риме такой деятель по имени Гай Марий. Он спас римлян от нашествия кимвров.

Резня была ужасающая. Женщины кимвров в отчаянии убивали своих отступающих мужей, хватали за ноги своих детей и разбивали их головы о камни, после чего убивали сами себя, чтобы не попасть в рабство к римлянам. 

Но всё равно в рабстве у римлян оказались несколько десятков тысяч кимвров, ещё многие десятки тысяч были убиты.

И какая же система восторжествовала? А вот какая. Гракх говорит: «Недавно в город Теанум, принадлежащий сидицинам, прибыл консул. Его супруга захотела мыться в мужской бане. Сидицинскому квестору было поручено удалить из бани тех, которые в это время мылись там. Супруга консула заявила потом своему супругу, что баня не была приготовлена достаточно быстро и не была достаточно чиста. Тогда на площади был вбит кол, и М. Марий, самый знатный человек в городе, подведён туда. С него снята была одежда, и его секли прутьями. Когда жители Калеса узнали об этом, то они постановили, чтобы никто не мылся в общественных банях, когда на месте будет находиться римский магистрат. В Ферентинуме один из наших преторов по той же причине приказал арестовать тамошних квесторов. Один из них бросился с городской стены, другой был схвачен и сечен прутьями. Но до чего доходит нахальство и заносчивость молодых людей — я вам представлю только один пример. В последние годы был прислан сюда из Азии в качестве легата молодой человек, не занимавший ещё общественной должности. Он велел носить себя в носилках. Навстречу ему попался пастух из Венузии и спросил в шутку, не зная, кто сидит в носилках, не покойника ли они хоронят. Услышав это, молодой человек велел остановиться и бить пастуха верёвками носилок до тех пор, пока тот не испустит дух» (Источник).

Вот за что умирали римские легионеры, и вот за что они перебили десятки (а может быть и сотни) тысяч кимвров.

Что касается самого Мария, то он впоследствии был объявлен врагом народа государства и бежал из Италии, укрывался от искавших его конных разъездов в пещере, а потом в болоте, но и там его нашли и привели в ближайший город Минтурны — голого и облепленного грязью. Местные власти постановили убить его, но посланный ими варвар-кимвр не решился это сделать и выбежал из дома с криком: «Я не могу убить Гая Мария!» Какая ирония судьбы! Кимвр не смог убить убийцу его соплеменников! А надо было убить этого зверя в человеческом обличии. Потому что Марий, поставив Рим на колени, учинил чудовищный террор в отместку за своё унижение. Бывший претор Квинт Анхарий был убит только потому, что Марий при встрече не ответил на его приветствие, и с тех пор это стало условным знаком: убивали на месте всех, с кем Марий не здоровался (Источник). Не лучше ли было бы, если бы кимвры уничтожили этот римский гадюшник?!

Кариатида

Кариатида с внутренней стороны Малых пропилей Элевсина.

Какая "зверски-сурьёзная" кариатида! Прямо даже и не верится, что у женщины может быть такое лицо. Во всяком случае, женщины с такими лицами ныне не встречаются. Зато кишмя кишат женщины с детски-глуповатыми лицами, как у Татьяны Друбич.

Татьяна Друбич

На TikTok'e девушки всего мира соревнуются, у кого из них более няшное и "кукольное" личико, с губками "бантиком" и глазками "бусинками".

О жертвоприношениях в Элевсине.

Элевсинские мистерии... Значимость этих мистерий для Древ­него мира неоценима, ведь среди посвящённых были многие знамени­тые и прославленные деятели античности. В список неофитов входили философы Платон, Аристотель и Эпиктет, полководец Алкивиад, дра­матурги Еврипид и Софокл, поэт Пиндар. Последний утверждал, что увиденное позволило ему уверовать в бессмертие. По словам Пиндара, церемонии в Элевсине открыли ему великую тайну жизни. Современ­ники Платона считали, что свои идеи он почерпнул из видений во время посвящения в Элевсинские мистерии. Известный государственный деятель Цицерон, участвовавший в этих мистериях, замечательно описал их роль в античной цивилиза­ции в своей книге «О законах».

Можно сказать, что Элевсинские мистерии находились на самом пике античной культуры. И вот поразительная вещь: даже это "рафинированное" язычество не обходилось без жертвоприношений. Карл Кереньи говорит, что на подготовительных Малых мистериях, проходивших в феврале месяце, совершались жертвоприношения животных.

"Участники обряда приносили с собой своё собственное животное. Часть жертвоприношений получало элевсинское жречество. Принесший жертву человек, стоя со стекающей с рук кровью поросёнка, молился Зевсу, а затем очищался бескровным жертвоприношением. В данном случае поросенок являлся чем-то большим, чем любимым животным Деметры; даже самые бедные мисты должны были принести в жертву поросёнка, прежде чем приступить к инициации. Забой "мистических поросят" представлял собой истинное очищающее жертвоприношение. Животные умирали вместо посвящаемых. Животное, объясняет Сократ в "Государстве" Платона, приносилось в жертву для того, чтобы человек смог услышать то, что в противном случае слышать запрещалось. Порядок следования — сначала очищающее жертвоприношение, а затем "слушание" в Аграх — несомненно, согласуется с историческими фактами. Перед забоем посвящаемые мыли животное, по возможности в море, — в этом ясно выражено отождествление приносящего жертву с жертвой — и съедали его в честь богини. Всю местность вокруг места инициации заполнял запах жареной свинины.

Но жертвоприношения животных требовались не только на стадии очищения, но и на стадии инициации, вследствие чего она была делом дорогостоящим, даже несмотря на то, что крупные животные, такие как быки, подносились богам только государством. Мы узнаём об этом случайно, из речи, приписываемой Демосфену, согласно которой известный Лисий, предоставивший отправную точку для диалога между Сократом и Федром на берегу Илиса, был влюблён в девушку-рабыню. Звали её Метанира, так же, как и царицу из гомеровского гимна Деметре. Принадлежала она коринфянке. Лисий хотел подарить ей нечто особенное, но при этом знал, что все его подарки присваивает хозяйка его возлюбленной. Поэтому он решил посвятить девушку в таинства: этот подарок был достаточно дорогим, и отнять его у неё было невозможно.

О некоторых деталях нам рассказывают надписи, фиксирующие подсчёты элевсинских чиновников, ведавших практическими делами святилища. Счета за 329-328 гг. до н.э. свидетельствуют о значительной стоимости инициации двух государственных рабов (тридцать драхм), проведённой в первых числах месяца анфестериона, то есть, вне всякого сомнения в Аграх. Согласно счетам за 327-326 гг. до н.э., с целью приведения в порядок внутренней части Телестериона была проведена инициация пятерых человек. За группу рабов в качестве подготовительного подношения принесли в жертву овцу, ещё одну овцу пожертвовали Деметре, а барана — Персефоне".

Можно предположить, что жертвоприношения совершались с целью "окормления" жрецов Элевсина. Но вот, А. Локтионов, составитель "Античной энциклопедии", пишет: "Забота об устройстве Элевсинского праздника принадлежала к числу обязанностей высшей афинской администрации" (Источник). Это были люди, скажем так, далеко не бедные. Да и наследственные жрецы из древнего рода Эвмолпидов, надо полагать, были людьми не из последнего десятка граждан. Впрочем, там были всякого рода "алтарники", подобно как в православном храме, - вот они-то наверно и были основными потребителями идоложертвенной свинины. 

Элевсинские "страды".

По всей видимости, "основной миф матриархата" был связан с похищением дочери. Если полагать, что история похищения Персефоны возникла не на пустом месте, что у этой древнегреческой истории имелась своя "предыстория", уходящая корнями в крито-минойские древности, и ещё глубже — в неолитическую Старую Европу.

Как известно, именно похищение Персефоны Аидом сорвало Деметру с места и послужило началом её "страд". "Она срывает с головы свою диадему, облачается в траурные одежды и в течение девяти дней бродит по земле с двумя горящими факелами в руках, не принимая пищи и не умываясь". Насколько я понимаю, эти "страды" богини повторяли все неофиты по дороге в Элевсин. Интересно также сопоставить с этими "страдами" исступлённый бег менад на зов Диониса. Хотя, может быть, это был вовсе не зов Диониса, а плач Коры, изнасилованной Девы. Между прочим, Карл Кереньи намекает на связь Диониса с Аидом (согласно Гераклиту, "Аид тождественен с Дионисом")
и демонстрирует рисунок на чаше с Персефоной и Дионисом.

Деметра, Гермес, Персефона, Дионис. Копия рисунка с одной из сторон Ксеноклесской чаши.Лондон,Британский Музей

Кстати, на Крите имелись пещерные святилища в горах, и в эти святилища совершались паломничества. Да и само Элевсинское святилище "прилепилось" на склоне холма.

Элевсинское святилище

Я это говорю к тому, что, очевидно, эмпатия и сострадание были теми "движущими силами", которые заставляли адептов богини следовать по её стопам, разделить с ней её горе, принять на себя и пережить её муки и страдания. Собственно, та же идея просматривается и в призыве ап. Павла к верующим: "Умоляю вас, братия, подражайте мне, как я — Христу". Что бы там ни происходило в элевсинском телестерионе (Отто в своих исследованиях предположил, что в Элевсине в Ночь мистерии вершились подлинные чудеса: участники мистерий могли видеть то, что они считали подлинным богоявлением), именно предшествующие "страды" должны были обострять все чувства неофитов, делать из них "экстрасенсов", способных видеть и слышать то, что не видят и не слышат обычные люди.

О крито-минойских корнях Элевсинских мистерий.

Карл Кереньи в своей работе "Элевсин: архетипический образ Матери и Дочери" («Рефл-бук», 2000) утверждает, что культ, ставший характерной особенностью Элевсина, зародился примерно между 1580 и 1500 годами до н.э., то есть в то время, когда ещё существовала крито-минойская культура. Это был период взаимного влияния, в том числе религиозного, между Критом и материковой Грецией. И ещё одно немаловажное замечание: до сооружения зданий способ инициации мог иметь форму танца, или, точнее говоря, "радения".

"В архаичный период большая площадка для танцев простиралась до внутренних стен, прорезаемых Большими пропилеями. На ней посвящённые танцевали вокруг Колодца Прекрасных Хороводов, kallichoron phrear в гомеровском гимне Деметре. Археологические находки во внутреннем дворе показывают, что танцевальную площадку перегородили, она пришла в запустение, и архаичные части мистериальных обрядов за пределами святилища уже не проводились. Путешественники, прибывавшие сюда во времена династии Антонинов, могли видеть бассейн с проточной водой рядом с восточной триумфальной аркой. Как и мы сегодня, они могли видеть священный колодец, где однажды присела отдохнуть богиня Деметра.

Колодец Деметры в Элевсине

Посвящённым не разрешалось присаживаться возле него, как когда-то сделала богиня: этот запрет, по-видимому, объясняется тем, что в древности мисты танцевали вокруг колодца и не присаживались здесь".

К. Кереньи говорит, что "на Крите со странствующей богиней случилось то же, что и с элевсинской Корой: её изнасиловали. Её преследователем и похитителем был бог, имя которого означало "муж Да" — Посейдон".

"Название Элевсин также не совсем обычно. Нам говорят, что ранее это место называлось Сесария. Возможно, поэт упоминает Элевсин под этим названием в связи с какой-то древней историей. Сесарой звали элевсинскую героиню. Её имя, "смеющаяся", несомненно, означает один из аспектов богини подземного мира. Название Элевсин ещё более очевидно. Оно отражает подземный мир в благоприятном свете и может быть переведено как "место счастливого пришествия". Грамматически посредством ударения и окончания оно отличается от слова eleusis, пришествие, но так же, как и последнее, согласно греческому чередованию гласных, связано с Элизиумом, обителью блаженных".

Се ля ви.

"Фактически психология культа Деметры имеет все отличительные черты матриархального уклада общества, где мужчина выступает необходимым, но в целом причиняющим беспокойство фактором", - говорит Карл Густав Юнг.

Интересно, что в Греции Малые Элевсинские мистерии были учреждены Деметрой якобы в память избиения кентавров Гераклом. То есть, не будь избиения кентавров Гераклом, не было бы и Элевсинских мистерий. Это напоминает евангельский сюжет: не будь поцелуя Иуды, не было бы мистерии Голгофы с распятием Иисуса Христа.

Невольно вспоминается крылатая фраза из "Фауста" Гёте, где Мефистофель (то бишь дьявол) говорит о себе: «Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». Смысл фразы в том, что и дьявол, и демоны, и Геракл с Иудой действуют в пределах божественного Промысла.

Это, конечно, шокирует, но ведь действительно сверхъестественные способности иногда проявляются в результате совершаемых мужчинами насилий и убийств. Такова жизнь, мать её за ногу!

Пример 1.

Во время "охоты на ведьм" XVI-XVIII веков подозреваемых в ведовстве подвергали испытанию водой (водная ордалия, или Божий суд).

absentis в Купание ведьм пишет: "Христине стали считать, что если испытуемая не тонет, то это Святая Вода не хочет её принимать - значит она ведьма, её надо выловить и сжечь. Если же утонет - значит была не ведьма. Тогда её можно даже выудить, если удастся, и похоронить на церковном кладбище. Для христиан в этом не виделось ничего страшного - в этом мiре всё равно жизни нет, будет ей царствие небесное. Посему добросердечные христиане искренне помогали обвиняемой оправдаться - перед погружением в воду палач крепко связывал руки и ноги обнажённой женщины, обвязывал её тело верёвкой и сталкивал в воду, чтобы было больше шансов утонуть - т.е. оказаться «не ведьмой»."

О реципрокности в традиционных обществах.

Маршалл Салинз в своей "Экономике каменного века" приводит многочисленные примеры реципрокности в традиционных обществах. "Реципрокность — это принцип взаимной обменной помощи, когда один человек предоставляет что-то ценное другому человеку, ожидая получить взамен что-то равноценное или примерно равноценное", - говорится в словаре. Понятное дело, что никакой реципрокности в современном обществе не может быть по определению. Делиться чем-то ценным имеет смысл лишь там, где существует более или менее ограниченный коллектив, - семья, род, община, племя. Ныне, когда в государстве существуют десятки миллионов «граждан», которые по большей части являются совершенно посторонними друг для друга, никому и в голову не придёт раздавать свои вещи, - назад уже ничего не вернётся. Тем интереснее взглянуть, как люди жили до того, как появились «граждане» государств.

"Первейшая обязанность охотника-бушмена племени !кунг — выделить долю родителям жены. Он должен дать им лучшее, что у него есть, и с такой щедростью, какую только можно проявить, выполняя при этом и другие первостепенные обязательства — обязательства по отношению к своим собственным родителям, к своей жене и детям (заметьте, что все они готовят мясо и едят его по отдельности). Одновременно он оставляет порцию и для себя, хотя от неё он должен отдавать куски своим братьям и сёстрам, братьям и сёстрам жены, если таковые присутствуют, и другим родственникам, свойственникам и друзьям, которые находятся на стоянке. Возможно, это уже окажутся совсем небольшие порции. Каждый, получающий мясо, снова делится им на другой волне распределения со своими родителями, родителями супруга (или супруги), самим супругом, с детьми, братьями и сёстрами, а также с другими людьми. Мясо может быть уже приготовлено, а порции могут быть очень маленькими. Гостям, даже если они не являются близкими родственниками или свойственниками, тоже дают долю этой добычи те люди, к которым они пришли в гости» (Marshall 1961, р. 238)".

«Ни один бушмен не хочет выделяться, но Тома [предводитель группы] пошёл в этом дальше многих; у него почти ничего не было, и всё, что попадало в его руки, он отдавал другим. Он был дипломатичен, ибо, избрав добровольную бедность, он взамен снискал себе уважение всех людей своей группы, ставших его сторонниками» (Thomas, 1959, р. 183).

Этот Тома напоминает мне святого Франциска Ассизского.

"Влияние и престиж руководителя команды китобоев или предводителя охотников на оленя-карибу у североамериканских эскимосов, по крайней мере частично, возрастали благодаря добыче, которую тот раздавал в нарочито щедрой манере (Spencer, 1959, pp. 144,152 и след., 210 и след., 335-336, 351)".

Эскимос в каяке. Гренландия. 1932-1933 г.

Немного о первобытном коммунизме.

Маршалл Салинз в своей монографии «Экономика каменного века» показывает «дикарей» на такой моральной высоте, которая кажется невероятной для современного общества. Речь идёт о запретах на продажу еды в некоторых архаических обществах.

«Были отмечены любопытные запреты на продажу еды у народов, обладающих примитивными «валютами», например, у меланезийцев и калифорнийских племён. Здесь сбалансированный обмен — это общая норма. Деньги-вещи («жетоны») служат более или менее общим эквивалентом и обмениваются на все многообразие предметов. Но не на ЕДУ.

Еда не продавалась. Она могла быть отдана, но, будучи «диким веществом», в соответствии с этикетом помо*, не продавалась. Лишь изделия ручного ремесла, такие, как корзины, луки и стрелы, могли быть куплены и проданы (Gifford, 1926, р. 329; Kroeber, 1925, р. 40 — у юрок* то же самое).

Для толова-тутутни* «пища была только съедобной, не продаваемой» (Drucker, 1937, р. 241; ср. DuBois, 1936, pp. 50-51).

То, что употребляется в пищу — таро, бананы, кокосовые орехи — никогда не продаётся (у лезу), но отдаётся родственникам, друзьям и чужакам, проходящим через деревню, как жест любезности (Powdermaker, 1933, р. 195).

Точно так же еда исключалась из сбалансированной торговли у эскимосов Аляски: 

Было чувство, что торговать едой предосудительно, — и даже пищей, которая расценивалась как роскошь и которой обменивались торговые партнёры, они обменивались как подарками, помимо основной торговли (Spencer, 1959, pp. 204-205)».

Можете ли вы себе представить, чтобы в супермакете вам подарили пищу как жест любезности? Это невозможно. Даже в СССР не было бесплатной пищи и бесплатных столовых общественного питания. Значит, пресловутый «советский народ» находился ниже эскимосов! У эскимосов было больше коммунизма, чем в СССР. Обращаясь к советским коммунистам, можно было бы напомнить им слова В. И. Ленина: "Учиться, учиться и ещё раз учиться!" И добавить: "у эскимосов".

-------------------------------------------------------------------- 
* Помо, юрок, толова-тутутни — этнические группы собирателей и охотников, известных под общим названием калифорнийских индейцев.

Сколько лошадино-женских сил нужно одному вождю?

Как всем известно, "государство – это аппарат насилия в руках господствующего класса" (Влади́мир Ильи́ч Улья́нов (Ле́нин)). В стародавние времена, когда ещё не было аппарата насилия в руках вождя, он был вынужден покупать лояльность сородичей подарками и пирушками. Как пишет Хогбин, главе мужского дома у бусама Новой Гвинеи

приходилось работать больше, чем кому бы то ни было, чтобы пополнять свои запасы продовольствия. Претендующий на почёт не может почить на лаврах, он должен постоянно проводить большие празднества, накапливая доверие. Общепризнано, что ему приходится «вкалывать» день и ночь: «его руки постоянно в земле, а со лба то и дело стекают капли пота» (Hogbin, 1951, p. 131).

Движимый мотивами накопления богатства и проявления щедрости, меланезийский лидер, как правило, пытается увеличить свою домашнюю рабочую силу, часто при помощи полигинии:

Другая жена трудится в огороде, другая жена идёт за дровами, другая жена идёт ловить рыбу, другая жена готовит ему; а муж... он выкрикивает приглашения — много людей придёт kakai (поесть) (Landtman, 1927, р. 168).

Интересно, что женский труд задолго до появления классического капитализма являлся "первоначальным источником накопления капитала". Понятие «первоначальное накопление капитала» было впервые введено в трудах Адама Смита и развито Марксом в виде теории первоначального накопления. И тот, и другой рассматривали "вершки" первоначального накопления, а "корешки" остались вне их поля зрения. 
 
 

Вожди вождям — рознь.

Маршалл Салинз говорит, что в архаических обществах "организация власти не отделена от организации родства. Даже многие крупнейшие африканские и все полинезийские вожди не были изъяты из системы родственных связей". 

Вот это очень интересная тема: где та грань, которая отделяет вождя-отца от вождя-тирана? 

Далее М. Салинз приводит примеры вождей, которые столь же заботливы по отношению к своим подопечным, как матери по отношению к своим детям. Тут веет евангельским духом самоотверженной любви и вспоминается ап. Павел, который, как "папа" и как "мамочка", опекал свои общины верующих.

"Вождь [намбиквара**] должен не просто делать всё хорошо — он должен стараться делать всё лучше остальных, и этого ожидает от него группа. Каким же образом вождь удовлетворяет этим требованиям? Первое и самое главное орудие его власти — щедрость. У большинства примитивных народов, особенно в Америке, щедрость является центральным атрибутом власти. Она играет определённую роль даже в тех рудиментарных культурах, где представление о собственности ограничивается переносным набором грубо изготовленных предметов. Хотя вождь, с материальной точки зрения, казалось бы, не находится в привилегированном положении, ему приходится распоряжаться избыточным количеством пищи, орудий, оружия и украшений, которые, будучи пустячными сами по себе, всё же значительны на фоне царящей бедности. Когда индивид, семья или вся группа чего-то желает или нуждается в чём-то, им необходимо обращаться к вождю. Поэтому, когда появляется новый вождь, щедрость — одно из первейших качеств, от него ожидаемых. Это клавиша, которую будут нажимать практически непрерывно. И по качеству, возможному диссонансу и прочим особенностям получившегося звука вождь будет судить о своей репутации в группе. В основном всё это делают его «подчинённые»... Вожди были моими лучшими информаторами, и, зная сложность их положения, я старался довольно обильно их награждать. Но тем не менее редко какой-либо из моих подарков оставался у них более одного-двух дней. И когда я собирался в дальнейший путь после нескольких недель, прожитых в какой-то конкретной группе, её члены были обогащены такими приобретениями, как топоры, ножи, раковины и прочие имевшиеся у меня в запасе предметы. Вождь же, напротив, оставался в общем таким же бедным, каким был в момент моего приезда. Его доля, которая изначально была намного больше средней, оказывалась целиком у него экспроприированной (Lévi-Strauss, 1961, р. 304).

На острове Моала круглый год — женский день.

Маршалл Салинз приводит пример диспропорции в половом разделении труда:

"Будучи исключёнными из земледельческого хозяйства, женщины на острове Моала (архипелаг Фиджи) проявляют гораздо меньше интереса к производственной деятельности, чем их мужчины. Правда, женщины, особенно младшие, следят за домом, готовят еду, ловят рыбу (время от времени) и имеют некоторые обязанности по изготовлению различных предметов обихода. Тем не менее жизнь, которую они ведут, достаточно легка — по сравнению с жизнью их сестёр на других островах, где женщины заняты в земледелии, — чтобы поверить местной поговорке: «в этой стране женщины отдыхают». Один мой друг с острова Моала доверительно сообщил мне, что все женские дела — сидеть себе целый день и пускать ветры (это была клевета; у них имелось более приятное занятие — сплетни)".

Интересно, почему на острове Моала "матриархат", а на соседних островах архипелага — "патриархат"? Чем этот остров отличается от других? 

Если б знать ответ на этот вопрос, тогда можно было бы составить своего рода "рецепт" приготовления матриархального общества: взять ингредиент А, добавить к нему ингредиент В, перемешать и капнуть "закваску" С в эту смесь...