На основе материальных остатков VI–II тыс. до н. э., найденных на территории Закавказья, К. Х. Кушнарёва в статье "Ранние комплексные общества Южного Кавказа" пишет:
"Характерна скученность и хаотичность застройки, бедность и монотонность внутреннего убранства жилищ, отсутствие домов с более комфортным устройством, помещений особого назначения, а также незащищённость посёлков и др.; эти же черты свидетельствуют о имущественном равенстве членов общин.
Членов общин, помимо родства, объединяли коллективная собственность на землю и коллективный труд. Распределение продуктов питания, судя по хранилищам в каждом доме, было посемейным. О бедности и равенстве говорят также погребения. На могильнике Кюль-тепе, в частности, где было открыто 85 погребений, 54 (63,5%) оказались безинвентарными, что по принятой оценочной шкале квалифицируются как бедные.
Этнографические примеры показывают, что организаторами в подобных обществах были старейшины (или советы старейшин), т. е. уважаемые члены общины, имевшие высокий авторитет в коллективе. При отсутствии материальных привилегий они имели лишь особый социальный статус, считаясь первыми среди равных (primus inter pares). В древних сообществах прижизненный статус таких старейшин, среди которых могли быть и женщины, материализовался, в частности, положением в их могилы неких символов – булава, жезл, ожерелье, зеркало, пояс (Чатал-Гуюк и др.). В упомянутом могильнике Кюль-тепе только в двух (из 85) погребениях находились навершия булав и максимальное (до 4) количество сопровождающих атрибутов. Эти погребения, скорее всего, принадлежали старейшинам кюльтепинской общины".
Имея в виду поселения куро-аракской культуры, существовавшей в Закавказье около 4000 — 2200 гг. до н. э., К. Х. Кушнарёва сообщает:
"Основой социальной структуры общества являлась большесемейная община, что в археологическом выражении закрепилось прежде всего в создании многокомнатных домов, где в каждом помещении проживала малая семья. Многокомнатные дома этого времени известны на многих кавказских поселениях (Самшвилде, Амиранис-гора, Сигитма, Верхний Гуниб). В одном из горизонтов поселения Шенгавит, например, открыт комплекс из 12 прямоугольных комнат, в который встроено одно круглое помещение, трактуемое как святилище. Общая площадь помещений (155 м2) и внутреннего двора (55 м2) составляла 210 м2. Этот многокомнатный дом со святилищем был местом обитания большесемейной общины. Судя по количеству таких святилищ (13), открытых на 1/15 площади поселения, в том же горизонте размещалось всего около 200 многокомнатных домов".
Это напоминает и Чатал-Хююк, и крито-минойские города, и - отчасти - "длинные дома" носителей культуры линейно-ленточной керамики. Наверно, такие дома не были как солдатские казармы, без перегородок. Наверняка эти дома были "многоквартирными"; заниматься сексом на глазах у всей большой семьи крайне неудобно.
"Общины имели общее хозяйство – посевные поля, пастбища, охотничьи угодья, мастерские, хранилища, культовые центры. Труд был коллективным, распределение посемейным", - пишет далее К. Х. Кушнарёва.
"Особое место на поселениях занимали общественные святилища – средоточие духовной жизни коллективов. Их характер определялся такими факторами как размер поселения, а следовательно, количество проживавших на нём людей, благосостоянием последних, а также ролью конкретного поселения в иерархической структуре округи. В крупных поселениях сооружались монументальные культовые комплексы, тогда как в сёлах устраивались небольшие молельни. На скромном же селище Квацхела здание святилища ничем не отличалось от обычных домов, на его особые функции указывали лишь атрибуты внутреннего убранства. По-видимому и в сельских святилищах отправление культа также совершали люди, наделенные жреческими функциями. Скорее всего такой жрицей была женщина, похороненная в особом убранстве в одной из могил кладбища Квацхелы: на её голове была медная диадема с изображением священных животных (олени, аист) и астральных символов. Одежду погребённой дополняли браслеты, кольца, височные подвески и пр. Это погребение резко выделялось на фоне скромных могил Квацхелы".
"Наряду с общинными святилищами в центре каждого дома находились культовые очаги – средоточие духовной жизни малых семей. Эти “рогатые” очаги были декорированы рогами быков и головами баранов".
